Море внутри

Открытые нараспашку створки окна свободно впускают летний ветер, который приятно ласкает кожу своими воздушными касаниями. Предстающая перед взором панорама природы перехватывает дыхание, не позволяя ни на секунду отвести от нее взгляд. Блекло голубой тон утреннего неба разбавлен желтой окраской, которая почти незаметна, но все же придает некую теплоту небосклону. Практически прозрачные и еле различимые лучи восходящего солнца будто бы мягко и ненавязчиво проникают сквозь густую крону многовекового леса, оплетая зеленые листья своим шафрановым светом. Птицы, обитающие в этом лесном массиве, своим переливающимся пением идеально дополняют симфонию Брамса, звучащую из чуть поскрипывающего старого патефона. В данный момент лишь можно сожалеть, что из-за старых, но все еще таких высоких деревьев не видно простирающее за лесом столь любимое Сехуном море. Хотя если взобраться на пыльный чердак, заваленный забытыми вещами, открыть небольшую деревянную дверцу слева, к которой, правда, еще нужно добраться по совсем ненадежной импровизированной лестнице и привстать на носочки, стараясь при этом сохранять равновесие, то можно увидеть, хоть это и будет всего лишь тоненькая полоска, насыщенно синее море. И даже будет казаться, что слышен шум морских волн, и дрожь от немого восхищения пройдется от шеи до кончиков пальцев. Сехун обязательно так и сделал бы, если бы только мог. Но вместо этого он даже не в силах сжать кулаки от злости, но вместо этого он даже не в силах закричать от беспомощности. Ведь паралич всего тела ниже уровня шеи в результате перелома шейных позвонков звучит как чья-то чудовищная шутка, как чей-то страшный приговор, в который невозможно поверить. И если бы Сехун только мог, то он бы точно покончил с такой жизнью, не обременяя себя и окружающих своим жалким существованием. В глубинах его глаз давно живут необъятная тоска, бездонная безысходность и безмерная обреченность перед столь суровой действительностью. Ему приходится учиться скрывать эти разъедающие сердце чувства от окружающих, одевать маску безмятежности и жизнерадостности, которая, такое ощущение, уже прочно приросла к его коже. Внутри него скрыто бушующее море чувств и эмоций, отдавая соленым привкусом невыплаканных слез, которое, кажется, вот-вот да вырвется наружу, затопив всех стоящих рядом. Сехун держится, поражаясь, однако, откуда еще у него берутся силы, но он прекрасно понимает, что будет держаться до последнего, и все ради одного единственного человека, ради Луханя. В это ранее утро Сехун не спит, потому что, как раз таки, ожидает его прихода. Довольно редкие встречи с Луханем раздирают когтистыми лапами все его внутренности, принося невыносимую боль, но Сехун учится довольствоваться и этим. Сегодняшней встречи он ждал целую неделю, и поэтому ему нестерпимо хочется заставить стрелки часов двигаться как можно быстрее, чтобы скорее увидеть столь долгожданное, любимое и родное лицо. Когда Сехун слышит шаги по коридору, он поворачивает голову в сторону окна, отмечая, что солнце уже достаточно высоко, а значит осталось совсем чуть-чуть. - Сехун? - тихонько зовет его невысокая женщина, замерев в дверном проеме. - Да, мам? С улыбкой поворачивается к ней парень. - Только что звонил Лухань… - замолкает она, не решаясь продолжить. Когтистые лапы вновь начинают драть Сехуна изнутри, но он никак это не показывает, все так же с улыбкой смотря на свою мать. - И что? - Он просил передать, чтобы ты сегодня его не ждал, он не придет. Так как в город неожиданно приехали родители Чжи Хен и он будет с ними. Лухань пообещал, что на следующей неделе он обязательно навестит тебя, а еще у него есть для тебя какая-то хорошая новость. Если бы Сехун только мог, то он бы обязательно пнул ногой что-нибудь увесистое, чтобы хоть как-то отвлечься от болевой бескрайности внутри. Но вместо этого он лишь кивает в ответ, желая остаться сейчас наедине с самим собой, чтобы можно было снять эту лживую маску, раздирающую кожу, и выпустить бушующее море наружу. - Милый, может тебе принести почитать книгу? Женщина, чуть нахмурившись, присела рядом на краешек кровати. - Не надо, я не хочу сейчас читать. Лучше поверни меня, пожалуйста, к окну. Я просто полежу. Сил на улыбку и бодрость в голосе почти не остается. Когда же в комнате остается он один, уголки губ медленно сползают вниз, и Сехун громко сглатывает, мечтая сейчас исчезнуть. Ждать придется еще целую неделю, а ведь он прекрасно знает, что времени и так почти не остается. Непрошенные слезы все же начинают течь с глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках, потому что контролировать свое море ему больше не под силу. Сехун плачет бесшумно, этому ему тоже пришлось научиться. Желая забыться, он закрывает глаза, погружая мир в темноту… Открыв глаза, он вытирает слезы, глубоко вдыхая и успокаиваясь. Затем встает с кровати и, обойдя ее, начинает двигать в бок, освобождая пространство. Покончив с этим, Сехун подходит к дверному проему, который как раз находится напротив окна. Не медля ни секунды, он начинает бежать, а потом, с легкостью запрыгнув на подоконник, бросается прямо из окна, чтобы взлететь прямиком к небу. Он летит так высоко, что старые деревья теперь кажутся совсем маленькими, а любимое море оказывается совсем близко, к нему он и движется. Контраст горячего солнца и прохладного ветра доставляет огромное удовольствие, и легкость впитывается в сердце, вытесняя весь гнет, скопленный годами. Сехун плавно приземляется на землю, с наслаждением зарываясь пальцами босых ног в песок. Ветер ерошит его и без того спутанные волосы, но он не обращает на это никакого внимания. Он сразу же замечает знакомую фигуру, одиноко бродящую по пляжу, и счастливая улыбка наконец-таки расцветает на его губах. Сехун быстрым шагом догоняет идущего, опускает руку на его плечо, заставляя остановиться. Лухань разворачивается, и нескрываемая радость появляется на его лице. - Ты пришел, - на выдохе произносит парень. - Я решил составить тебе компанию. Парни долго смотрят друг другу в глаза, разговаривая без слов. Сехун аккуратно обхватывает Луханя за подбородок, не спеша приближаясь к его лицу. Поцелуй получается нежным, мягкость губ Луханя кружит голову и хочется, чтобы это длилось вечность. Сехун шепчет, что безумно любит его, и в ответ чувствует, как руки Луханя обвивают его талию и тот утыкается лбом в его плечо. Вдыхая запах его волос, Сехун вновь думает о том, что как было бы здорово, если бы все это продолжалось целую вечность. … Он медленно открывает глаза, вновь оказываясь в своей комнате. В глазах Сехуна еще блестят прозрачные капельки слез, и невыносимая тяжесть вновь наполняет его сердце. Он часто думает, как бы все было, успей он признаться в любви Луханю до этой страшной трагедии, перечеркнувшей всю его жизнь. Были бы они счастливы? Было бы у них все хорошо? Однако сейчас уже ничего не изменить, времени ведь и так практически не остается. Потому что Сехун знает, какую новость хочет рассказать ему Лухань, потому что он чувствует, что скоро парень просто исчезнет из его жизни. …На следующей неделе Лухань со счастливыми глазами расскажет своему другу, что сделал предложение Чжи Хен, и она согласилась. Свадьба не за горами, и они уже решили, где будут проводить медовый месяц. Сехун с широкой улыбкой на лице поздравит Луханя и мысленно попросит хоть изредка навещать его. Море внутри топит Сехуна, и он тонет без сопротивления. И дело не в том, что он плавать не умеет, просто у него больше нет сил, оставаться на берегу*. * перефразированная строчка из «Лабиринт отражений» Сергея Лукьяненко.