Падение Изуку Мидории

      Дни тянулись за днями, как обычно. Нормальный режим бодрствования и сна Изуку ушёл в небытие, пока тот начал собирать воедино все записи и стратегии. Листы из записной книжки на его стене были сорваны и заменены на новые, более актуальные. К тому моменту, когда он закончил с сортировкой, он не мог даже пройтись по комнате, не наступив на какую-нибудь бумагу. Он старательно избегал стены с постером, с головой погрузившись в математические вычисления. Он питался буквально одним кофе и фастфудом, которые покупал в те редкие дни, когда выходил из квартиры. Он знал, что это было вредно для здоровья, но у него была работа, которую нужно было доделать.       Изуку уже клевал носом, когда телефонный звонок, отдававшийся эхом от стен тихой комнаты, заставил его проснуться. Перепугавшись, он резко выпрямился и случайно сломал грифель механического карандаша. Он недовольно проворчал, наклоняясь и доставая сотовый.       – Деку на связи, – простенько поздоровался он. Он не посмотрел, кто звонит, но он сомневался, что кто-то в Альянсе рискнёт позвонить ему в нерабочий день.       – Деку, как поживаешь? – ответил голос Курогири с другого конца линии. Изуку показалось, что Шигараки что-то сказал на заднем плане, но не стал обращать на это внимания. Он слегка улыбнулся, прислоняясь к ручке кушетке и вытянув ноги.       – Хорошо, а Вы? – спросил он. Курогири всегда был на удивление вежлив для злодея, но он ценил учтивость, в отличие от Шигараки.       – У меня всё в порядке, спасибо, что спросил, – сказал Курогири. – Мы только что получили сообщение от Сенсея, и хотели поинтересоваться, помнишь ли ты, что ты должен пойти и посмотреть спортивный фестиваль.       Изуку и запрокинул голову назад, чтобы всё казалось вверх ногами. Кажется, он записал так что-то. И верно, на ярко-жёлтой бумаге, свисавшей со стены, чёрным маркером было написано: СПОРТИВНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ЮУЭЙ!       – Да, помню, – кивнув, ответил Изуку. – И насколько я понимаю, я буду сам по себе. Что-нибудь изменилось?       – Нет, но Шигараки, похоже, слегка недоволен, что вместо него пойдёшь ты, – вздохнув, сказал Курогири, когда вышеупомянутый что-то выкрикнул.       – Если говорить откровенно, я единственный, кто сейчас может проскользнуть, – хохотнул Изуку. Он представил себе, как Шигараки в немного идиотском гриме пытается смешаться с толпой, которая придёт на фестиваль. Курогири хмыкнул в знак одобрения. – Скажите ему, чтобы перестал вести себя, как ребёнок, и понял, что логично… – на другом конце послышался короткий разговор, а затем громкий лязг. – И ещё скажите ему, если он лично не купит мне новые ручки, пусть хотя бы выделит мне денег на это. Простите, что так быстро вешаю трубку, но я занят, так что пока!       – А, ещё один момент, – быстро добавил Курогири, пока Изуку не повесил трубку. – Ты заглянешь завтра в бар перед фестивалем или отправишься сразу туда?       – Если только у Шигараки нет для меня ручек, я отправлюсь сразу туда, ладно? – вздохнул Изуку, немного ссутулившись.       – ….Хорошо, – сказал Курогири. Изуку явно чувствовал, что ему было ещё, что сказать, но наверное, тот не хотел показаться грубым. – Спокойной ночи, Деку.       – Спасибо… Вам тоже, – ответил Изуку.       Когда разговор был окончен, он зевнул, широко раззинув рот. Он проверил время на телефоне и простонал. Было уже почти десять вечера. Он положил сотовый рядом с собой и как следует протёр глаза. Посмотрев на бумажки, приклеенные к стене, он решил, что пока сделал уже достаточно.       Изуку потянулся к лампе на столе, служившей единственным источником света в квартире – люстра на потолке была сломана задолго до того, как он въехал сюда. Он выключил её и натянул на себя одеяло, валявшееся комом на краю матраса, укутался и провалился в сон, пока его не разбудил звук будильника.       Сны были обрывочными, как и всегда, когда он заставлял себя засыпать. Мелькания образов, воспоминаний и мыслей, в основном давно забытых. Каждая реплика была чистой, но обрывалась до того, как её договаривали. Большинство лиц были размытыми, но некоторые ясными, как будто в высоком разрешении. Он не мог сказать, что это были кошмары или что они были хоть сколько-то страшными. Было бы лучше сказать, что они его преследовали, потому что картины и образы обычно оставались с ним весь день. Но он всё же не особо об этом задумывался, потому что тогда образы стали бы чётче, а слова яснее. И у него были свои причины держать эти моменты во снах или в тёмных уголках своего разума, не позволяя им всплыть на поверхность.       Солнце было слишком ярким, а толпа слишком тесной и громкой, как и каждый год. Изуку сам никогда раньше не был на спортивных фестивалях, но в детстве видел их много раз по телевидению, и ему нравилось всё. Всё – крики, демонстрация причуд, громкие фанаты, с которыми он чувствовал связь, и витавший в воздухе возбуждённый гул. Теперь, протискиваясь через толпу, частью которой он всегда хотел быть, в пятый раз получив локтём под дых, он начал испытывать лёгкое раздражение.       Изуку снова покрасил волосы в чёрный цвет. Он редко заморачивался полностью окрашивать шевелюру, нанося достаточно краски для того, чтобы волосы казались более тёмного оттенка зелёного, почти чёрными, но не совсем. Он даже не пытался скрыть тёмные мешки под глазами, зная, что мало кто будет обращать внимание на подростка в толпе героев-профи. На нём была длинная рубашка с рукавами и тёмные джинсы с пятнами крови, которая принадлежала не ему. У него на плече была его старая потрёпанная сумка с тремя тетрадями и новой упаковкой ручек внутри. Он достал телефон и послал сообщение Курогири, зная, что Шигараки ни за что не ответит, после чего пролистал ряд новостных сайтов*. Как и обычно, почти всё внимание СМИ было приковано к спортивному фестивалю Юуэй. Даже другие геройские академии наблюдали за ним с таким же восторгом, как и обычные граждане. Он совершенно не мог этого понять.       Все места были быстро заняты, и Изуку остался стоять. Он был не особо против. Он всё равно не хотел садиться. Множество фанатов стояли, оперевшись о перила и не обращая внимания на места позади себя, чтобы скандировать кричалки и поддерживать учеников. Изуку смог найти себе удобное место перед толпой, поскольку он был слегка низкорослым и не загораживал обзор другим людям. Он облокотился о перила, держа тетрадь и ручку наготове. Пока фанаты за его спиной толкались и усаживались, готовясь к началу фестиваля, он неторопливо крутил эту ручку в руке.       Довольно полный человек в возрасте протиснулся рядом с ним. Изуку аккуратно подвинулся. Тот был слишком близко и слишком потным. Он был готов к такому, но всё же это было неприятно.       Ещё до того, как всё началось, Изуку начал заносить в тетрадь базовые характеристики и имена. Толпа, наконец, уселась и угомонилась. Фестиваль должен был начаться с минуты на минуту. Человек рядом с ним обратил на него внимание, видимо, услышав шуршание ручки Изуку. Он улыбнулся ему, и зеленоволосый парень вопросительно поднял бровь.       – Ты фанат, малыш? – спросил он, и Изуку был готов поклясться, что почувствовал запах жира, на котором жарят картошку фри, у него изо рта, но изо всех сил постарался не выказывать отвращения.       Изуку фыркнул, слегка улыбнувшись, пока объявляли, что фестиваль начнётся через минуту. Он оглядел стадион, увидев множество героев-профи и фанатов в небрежно сделанных косплейных костюмах.       – Думаю, можно и так сказать.       Человек рассмеялся, подумав, что это шутка, или что какой-то забитый фанат пытался скрыть свою натуру. Изуку лишь отодвинулся вперёд и чуть подальше от него, а между ними втиснулся другой фанатик. Минута подошла к концу, и фестиваль, наконец, начался.       Ученики высыпали на поле, и ликование толпы стало ещё громче. Изуку наблюдал за ними с ещё большим вниманием, чем прежде. Не только класс 1-А был здесь, но и все до единого ученики Юуэй. Он узнал несколько лиц, но сомневался, что кто-то из них сможет узнать его. Возможно, за исключением…       Пара красных глаз смотрела именно в его направлении. Он самодовольно ухмыльнулся, и красноглазый тут же уставился на него. Он поднял руку с ручкой в руке и помахал ему, слегка поджав пальцы. Блондин напрягся и сильно нахмурился, в его глазах промелькнуло что-то враждебное. Затем он повернулся туда, где герой-профи объявляла о начале первого испытания и начале фестиваля.       Эх, Каччан.