Ирка Хортица:Прочитать про себя

— Глава 20. Нашедшиеся в торговом центре — пусть для вас будет загадкой, кто же читает сейчас — Вы пробовали в здоровенном, на квартал, торговом комплексе, где куча этажей сверху и еще как минимум один под землей, найти место, чтоб спрятаться и тихо сдохнуть? — Всё было настолько плохо? — спросил Шен. Ирка не ответила. А зачем? Это все прошло и больше никогда не повторится. Ну и где? В игровом центре, где вопящая от восторга мелюзга бьет видеомышек резиновым молотком, а те, кто повзрослее, хладнокровно расстреливают террористов и зомби, не брезгуя иногда и мирными жителями? Или на февральской распродаже обуви, где все — с 70%-ной скидкой? Темный уголок Ирка все же нашла — в мультиплексе на втором этаже между плотно закрытыми дверями кинозалов стояли мягкие плюшевые диванчики. По раннему времени здесь еще никто не сидел. Ирка плюхнулась на красный плюш диванчика и подумала, что жизнь кончена. Она пришла к полному, абсолютному краху! — Почему? — воскликнула Танька, но Ирка снова промолчала. Поэтому продолжили читать. Люди живут по-разному. От некоторых есть польза. Да хоть их классная Екатерина Семеновна, Баба Катя! Да, зануда и скучная — но кого-то же она выучила! Люди в университеты поступают, работать идут, и тоже полезное делают! Сама Баба Катя высокопарно называла это «записаться в Книгу Жизни» — имелось в виду, сделать что-то такое, чего до тебя не было. Тебя не будет, а оно останется… — Ну и почему ты тогда грустишь? Ты сделала столько того, чего до тебя не было, что просто не сосчитать. — снова заговорила Таня. — Тогда мне так не казалось. Ладно, есть и другие люди, которые живут не для пользы, а для радости. Своей собственной. Для Книги Жизни они что были, что не были, зато уж сами отрываются по полной — вроде Людки, Андреевой бывшей. Клубы, шмотки, парни… А она, Ирка, как свежий прыщ на носу — ни замазать, ни выдавить! Радоваться? Чему? Она, видите ли, ведьма, счастье неземное. Даже если она идет на дискотеку, обязательно какая-нибудь дрянь произойдет — и вместо танцев будут смертельные гонки со всякой нечистью. Про такое хорошо читать в дождливый день после уроков или кино смотреть — а жить в этом кошмаре 24 часа в сутки, не имея возможности ни в кафе сходить, ни поехать куда… И никаких перспектив на будущее! Со своими иностранными языками она могла бы хоть в секретарши к крутому бизнесмену пойти — и денег бы заработала, и по заграницам поездила. Так ведь не получится — Вук с Мыколой ей четко сказали: ничего не выйдет, ты обречена! Ее ведьмовство, как клетка, из-за него она не может жить где хочет, встречаться с кем хочет, делать что хочет! Ладно, радости нет, а польза? Ха-ха! Из-за нее даже у бабки жизни нет — то любовно высаженная клубника горит, когда за Иркой чужие чары гоняются, то земляные големы забор рушат, то убийцы крыльцо по бревнышку раскатывают! — А вот это не правда — возмутилась Елизавета Григорьевна — я очень рада что у меня есть такая внучка как ты. — Спасибо, бабушка. И еще нервничает, бедняга, что засыпать стала ни с того ни с сего средь бела дня, вздыхает, говорит про старость, помирать готовится — и не знает, что это родная внучка ее усыпляет время от времени, чтоб она лишнего не видела! А Танька с Богданом? Подруга забросила рисование, Богдан перестал ездить на ролевки. Ирка просто лишила их собственной жизни, втянула в свою! Всего полтора месяца прошло, как их чуть не отравили из-за нее! Под рукой что-то звучно хрустнуло. Ирка глянула вниз — выметнувшиеся на кончиках ее пальцев черные, со стальным отливом когти вспороли плюш диванчика. Да ей даже на диван нельзя садиться! И давно, с того самого дня, как ушел Айт; подавленные рыдания рванулись наружу. Ирка некрасиво распялила рот, заходясь в беззвучном плаче. От отвращения к себе горело внутри, и словно подогретые этим огнем горячие слезы катились по лицу. Она ведь не девочка из американских сериалов, с полным осознанием своих прав требующая от окружающих — любите меня, какая я есть! Ага, тупую, склочную и прыщавую! Она понимает, что есть люди, которых любить нельзя! Просто потому, что от них другим одни беды! Она просто только сейчас поняла, что и сама — из таких! — Не правда — воскликнули все кому на Ирку было не все равно.Все они сейчас понимали Ирку, всем хотелось её поддержать, а Ирка была благодарна им. Просто за то что они есть в её жизни. Айта она вытащила в чуждый мир, искупала в смертельной для него грязной воде — только потому, видите ли, что ей вздумалось опробовать новый приворот! — А в этом вообще-то виновата я — Танька опустила глаза в пол.Ирка коснулась своей рукой руки подруги. — Тань, это было давно. — успокоила она подругу, Богдан же просто обнял свою девушку. Втянула в совершенно не касающиеся его разборки со старой киевской ведьмой, где ему распороли крыло и только чудом не прикончили! Нечего удивляться, если он и вправду хочет ее убить! Наоборот, Айт еще оказался удивительно терпелив; Андрей, вон, сразу от нее чухнул, стоило только ему понять, кто она такая! Она ненавидит, ненавидит свое ведьмовство! Она хочет быть кем угодно, только не собой! Богдан с Танькой тоже когда-нибудь все поймут и оставят ее! Как мама… Как отец… — Не-а, не оставим НИКОГДА — Танька и Богдан сказали это так дружно, что Ирка тоже улыбнулась. — Так, спокойно, спокойно, без истерик, — гундося в забитый соплями нос, забормотала Ирка. — Если я правильно высчитала, кто главная гадина, в смысле, змеюка, прямо сейчас никто Богдана убивать не собирается. Его надо просто предупредить и аккуратно убрать подальше. В конце концов, змеи не его забота и не Танькина. Ирка сдаст информацию богатырям, и пусть те выполняют профессиональные обязанности — сами хотели, аж подпрыгивали! А она им поможет! Она решительно поднялась с дивана… Ой-ей, в таком виде ей по торговому центру не стоит шляться — первый же охранник ее выкинет! Нос даже на ощупь казался раздутым, как слива, и еще из него текло! Его приходилось неэстетично зажимать рукавом куртки. Надо срочно умыться… А туалет в кинозоне бесплатный только для тех, у кого билет! Она и правда совсем сдурела — выскочила из дома без кошелька! Главное, и нужна-то мелочь! Ирка стала лихорадочно ощупывать карманы куртки… Что-то негромко звякнуло. По пальцам словно змейка пробежала… Ирка почувствовала, как у нее враз пересыхают губы, а в груди становится холодно-горячо-больно… — Не может быть! Не мо… — Она вытащила крепко стиснутый кулак из кармана. А потом медленно разжала пальцы. На ладони с гордо-самодовольным видом — дескать, ага, вот и я! — сидел потерянный платиновый дракончик! — Наконец — то ты его нашла — выдохнул Айт. Богдан стоял у банкомата и думу думал — хорошо, что утро, народу почти нет, никто в очередь не выстраивается и не подгоняет. Тем более что дума отчаянно сопротивлялась процессу думания, металась в мозгах, пряталась за какие-то не относящиеся к делу глупости и никак не желала выстраиваться в мало-мальски логичную теорию. Нет, он и сам для своих двенадцати лет был парнем далеко не бедным — результат работенки, которую они с Иркой и Танькой провернули для одного бизнесмена. Мысль опять осталась недодуманной, зацепившись за все ту же глупость… Ну за Таньку, за Таньку, за кого еще! Впрочем, и насчет Таньки ничего разумного в голову не приходило, кроме все той же старой идеи — девчонок не понять! — Это точно — подтвердили все парни, за что получили подзатыльники от девчонок. Что-то мягонькое ткнулось Богдану в ногу. Он вздрогнул, выйдя из задумчивости. У ног его, как уставший щенок, приткнулся крохотный растрепанный клубочек. Тот самый, что обычно использовала Танька, чтоб найти дорогу или нужного человека. Сама Танька стояла неподалеку — и смотрела на Богдана сузившимися от ненависти глазами. В них плясали ярко-зеленые ведьмовские искры. Интересно, зачем она сюда явилась и кто ее так успел разозлить? Она последнее время вообще психованная! Может, у нее то самое, о чем девочкам рассказывают их мамы, а мальчикам — на уроках анатомии в старших классах? — Прошу прощения, — цедя слова через губу, так что их едва можно было разобрать, бросила Танька. — Я ошиблась! Вообще-то я Ирку искала. — А врать-то зачем! — пожимая плечами, пробурчал Богдан. — Я с вами, ведьмами, столько тусуюсь, уж как-нибудь запомнил: клубок отыскивает то, о чем думаешь! Он, в принципе, был совершенно не против, чтоб Танька о нем думала. Танька улыбнулась, ей явно понравились мысли Богдана. А она вдруг стала красная и злобная, как помидор-убийца из фильма ужасов. Девчонок не понять! — Надо же — запомнил! — самым своим злоехидным тоном, за который сразу хотелось ей чего-то холодненького на голову вылить, протянула она. — А я-то думала, у тебя все ячейки памяти заняты — там прекрасная Дина по волоску разложена! — Слушай, Тань, хватит, а? — начал заводиться Богдан. — Я три пирожных слопал, чтоб после твоих недавних концертов пар спустить, а ты заново начинаешь? Я б с тобой вообще не разговаривал, если б меня ваша Дина не достала — во как! — Он резко рубанул себя ребром ладони по горлу и скривился. — После ее сладенького идиотизма даже твою вредность пережить можно! Дъна насупилась от чего её старший брат почти валялся на полу от смеха. — Что, сестренка, не все от тебя без ума? — подколол сестру Айт. — Чего это наша — она твоя! — автоматически огрызнулась Танька — и замерла, лихорадочно соображая. Как-то странно Богдан говорит о своей любимой девчонке. Дина ему что, разонравилась? После его предательства это, конечно, уже не имеет значения, но… вдруг все-таки разонравилась? — Тебя же устраивал ее… «сладенький идиотизм»? — Танька невольно хмыкнула — а метко припечатано! — А он не настоящий, — невозмутимо ответил Богдан. — То есть, не то чтобы она врет — она действительно многих вещей не знает, которые знают все… И еще — сюда смотри! — Он вдруг обхватил Таньку за плечи и притянул к себе, поставив рядом у экрана банкомата. Совсем как раньше! До появления Дины! Танька замерла, буквально оцепенела под его ладонью — будто на нее в темном переулке бандит напал и теперь держит нож у горла! Что он делает? Да как он может? Он не смеет с ней так обращаться! Ну выбрал Дину, не хочет больше с ней, Танькой, встречаться — ну и оставь в покое, уйди, не напоминай о себе! Да что ж он решил, она не живая, у нее чувств нет? И крупная слезища капнула на панель банкомата. — Танька, ты чего? — изумился Богдан и обеспокоенно заглянул ей в лицо — тоже совсем как раньше! — Ты чего — расстроилась, что у нее денег больше, чем у нас? — Каких еще денег? — зло вытирая глаза кулаком, буркнула Танька. На самом деле ей хотелось спросить: «Каких еще нас? Разве по-прежнему есть какие-то «мы»?» — Да вот этих самых денег! — тыча пальцем в окошко банкомата, прошипел Богдан. — Вот и скажи мне, имея такую кучу бабла — зачем жить у Ирки в пристройке? — Действительно зачем? — поинтересовался только вошедший Тат, видимо он один не в курсе происходящего. Но Дъна решила промолчать. Мерцающие на экране цифры пробились даже сквозь Танькино отупение. — Ого! — невольно выдохнула она. А дальше внутри все аж скрутило от боли! Богдан называет Дину «сладкой идиоткой» и говорит, как она его достала… И все-таки с ней встречается! Даже по магазинам с ней пошел — попробовала бы она, Танька, вытянуть Богдана на шопинг! А на счету у Дины такая сумма, что даже Танькин папа обалдел бы! — Неужели ты с ней — из-за денег? — задыхаясь, спросила Танька. Ей казалось, она умирает. Ох как паршиво было, когда Богдан начал бегать за Диной — она думала, хуже быть не может! Оказывается, может! Неужели ей нравился… ну да-да, нравился! — парень, который, как в тупых романах в бумажной обложке, гуляет с красивой дурочкой из-за бабок? — Из-за каких еще денег? — повторил ее вопрос Богдан. Похоже, он настолько ничего не понял, что даже не обиделся. — Я из-за вас! — Из-за… меня? — Их сегодняшний разговор, похоже, состоял из одних переспрашиваний. Зачем она, дура, вообще с ним заговорила! — Это что, я тебя просила с Диной тусоваться? — Ну да! — Богдан поглядел на нее недоуменно. — Ты, Ирка… Ну мы же об этом говорили! Ну помнишь, когда еще богатыри только приперлись и вас на змея сориентировали? Ирка тогда сказала, что с Диной все непонятно, а я ответил, что разберусь… — Он уставился на Таньку в ожидании, когда та вспомнит. — Ну я же вам со змеем никак помочь не могу — я в этих гаданиях ни фига не понимаю! Вот и присматривал… И я тебе скажу, не такая она безобидная, как вам с Иркой кажется! У нее действительно есть тень! — Богдан уже привычно ткнул пальцем в переносицу, напоминая о своих способностях. — Только я такой никогда в жизни не видел! Больше всего она на вашу с Иркой, на ведьмовскую, похожа — и все-таки не совсем такая! Но и не такая, как у всяких там русалок… Я с Иркой пытался поговорить, а она чего-то взбрыкивать начала, тебе не кажется, что она странная в последнее время? — Ты… присматриваешь… за не безобидной… Диной? — по одному выдавливая слова, словно они застревали в горле, процедила Танька. — Потому что… мы… так… договорились? — Ура до тебя дошло — воскликнул Богдан и получил по ребрам от Тани — Не нарывайся — прошипела она. — Тань, спокойнее.Мне трупов в доме не нужно — воскликнула Ирка. — А кто сказал, что трупы будут у тебя в доме? — «мило» улыбнулась Танька. — А я тебе о чем! — снова начал заводиться Богдан. — И потому что тень! Танька почувствовала, как скользкий плиточный пол тихонько уползает у нее из-под ног и, кажется, куда-то удаляется, оставляя ее болтаться в пространстве. Она почти две недели спать не может, только сидит на кровати, а внутри все скручивается и корчится, точно от невыносимой боли — а он присматривает за Диной! Потому что не может помочь со змеем! Вот просто так себе присматривает? И ничего больше? И она давно могла это выяснить, если бы не перестала с Богданом разговаривать. Это был такой жуткий идиотизм, что Танька просто отказалась верить! — Ты все врешь! — забыв обо всем — что люди вокруг, что неприлично, — заорала она. — Ты же видел, что я с тобой не разговариваю — почему ты мне не сказал? — Потому что ты со мной отказалась говорить! — заорал в ответ Богдан. — А почему ты не спросил, почему я с тобой не хочу говорить? — Потому что у тебя вечно какие-то закидоны! То ты вредничаешь, то склочничаешь, то еще что! — Богдан ухмыльнулся. — Твой паршивый характер — мой тяжкий крест на всю оставшуюся жизнь! — У меня паршивый характер? — завизжала Танька прежде, чем до нее дошло. Он сказал — на всю оставшуюся жизнь? — Да — подтвердил здухач — на всю оставшуюся жизнь — А вот этим диким ором ты хочешь доказать, какая ты вся из себя тихая и милая? — окончательно разозлился Богдан… и вдруг застыл с открытым ртом. — Погоди… Ты что… меня того… ревнуешь? К Дине? Серьезно? Так вот отчего Ирка про Федьку с Ерусланом говорила. — При чем тут Федька с Ерусланом? — огрызнулась Танька. — Совершенно ни при чем, — выпалил Богдан и вдруг расплылся в дурацкой улыбке. — Прикольно. Меня еще никто никогда не ревновал. — Ничего я не ревную! — фыркнула Танька. — А никто — это кто? Кто, кроме меня, тебя ревновать может? Рядом с ними появился охранник. — Вы чего орете на весь Центр? — недобро оглядывая обоих, спросил он. — Они больше не будут, — сказала Ирка, вдруг выныривая у него из-за спины. Она наклонилась к окошку банкомата, посмотрела на цифры, пожала плечами. — Ничего удивительного. Насчет финансов они всегда отлично соображали… — И нажав кнопку отмены, сунула карточку Богдану. — Мы уже уходим, — бросила она охраннику, подхватывая ребят под руки. Тот с подозрением глянул на красную, зареванную Иркину физиономию, но промолчал. — Судя по воплям, вы опять друг с другом разговариваете? — сухо спросила она. — Он говорит, что у меня паршивый характер, — пожаловалась Танька. — Да ладно, я привык, — великодушно объявил Богдан. — Зато с тобой прикольно. И похудела ты классно. Танька прерывисто вздохнула — и повисла у Ирки на руке, словно ее плохо держали ноги. — А еще он говорит, что Дина все время врет! — возможность сказать про златовласку гадость, да еще при полной поддержке Богдана, доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. — А еще, помнишь, ты с «близнецами» говорила, чего-то там не бывало тысячу лет, со времен Элинаса, короля Альбы. Я вспомнила, кто такой Элинас — это же отец ведьмы Мелюзины. — Не в том дело, кто у нее отец — проблема в том, кем была ее мать, — рассеянно бросила Ирка, оглядываясь по сторонам, точно искала кого-то. Не обращая внимания на напряженно задумавшуюся Таньку, выпалила: — Богдан, а куда ты Дину дел? Дъна, которая уже смирилась с тем, что в этой книге её не очень любят, лишь тихо вздохнула. — Это она меня дела! Она половину здешних магазинов скупила, ей денег не хватило — попросила меня с карточки снять. По-моему, она, как наши пенсионерки, банкоматов боится, — сказал Богдан. — Обещала на первом этаже возле девчоночьих шмоток ждать. — Кто-нибудь телефон «близнецов» знает? — хватаясь за мобилку, спросила Ирка. — Они с Мыколой и Вуком, — обронила Танька. — А матерью Мелюзины была, кажется… — Для нее было делом чести вспомнить — а то что за дела, обычно она все знала и обо всем догадывалась, а насчет змеев оказалась какая-то неграмотная! — Вызванивайте их, — неловко перехватывая мобильник одной рукой, нервно пробормотала Ирка. Вторую она почему-то все время держала на груди, словно сжимала что-то, спрятанное под курткой. — Покажешь, где этот магазин, — и сразу убирайся оттуда! — скомандовала она Богдану. — Ирка, ты чего мной командуешь, как будто ты сержант, а я новобранец? — удивился он. — Ты не понимаешь! — выпалила Ирка и звучно шмыгнула носом. — Пусть богатыри сами выполняют свою работу, а вам с Танькой надо уходить, — она слабо улыбнулась. — Тем более, вы вроде помирились. — А ты с нами уйдешь? — скептически поинтересовался Богдан. — Где здесь хоть какой туалет? — не отвечая, выпалила Ирка. — Не могу же я в таком виде… А, вот он! — И она со всех ног кинулась к незаметной дверце со схематическим изображением девочки. Танька и Богдан привычно переглянулись… и у Таньки стало так хорошо на душе. Как же ей этих переглядок не хватало! Следом за Богданом она попыталась догнать Ирку. Может, она опять реветь собралась? Увидела, что у них с Богданом все наладилось, подумала про Айта. Стоп, а при чем тут гадина Дина? Зачем вести богатырей к магазину, где она ждет? И вот тут Танька наконец вспомнила, кто мать ведьмы Мелюзины! — Ирка, Ирка! — с криком кинулась она вдогонку. — Матерью Мелюзиы была… — Что такое? — одновременно пробормотала Ирка, дергая не открывающуюся дверь туалета. Не мог же там кто-то запереться, даже в самой маленьком общественном туалете не меньше двух кабинок! В конце концов, ей надо умыться! Ирка снова дернула дверь — со всей дури расстроенной оборотнихи. Несчастный замок кракнул… и вывалился. — Мать Мелюзины — Прессина, морская змея! — выпалила Танька. Дверь отворилась. Перед зеркалом стояла Дина — и расчесывала свои роскошные золотые волосы. С каждым взмахом украшенного самоцветами гребня из волос ее сыпались извивающиеся змеи — и уползали в отверстие умывальника. — Вот так мы все и узнали кем ты была — Богдан повернулся к Дъне. — Не все — возразила Ирка — я тогда уже знала кто она. — Это конец главы — сказала Елизавета Григорьевна (читала именно она)