Из истории одного засыпания

Двадцать минут. Уже двадцать минут невозможно заснуть - только закроешь глаза, снова одно и то же - лицо Хаширамы стоит перед глазами. Поначалу, попросту открываешь глаза и глядишь в потолок, отгоняя от себя навязчивый образ Сенджу. Едва только получается, закрываешь глаза снова. И по новой - одно и то же из раза в раз. Двадцать минут. На двадцать первой минуте пытаешься предпринять другую попытку - усилием воли, закрывая глаза. удерживаешь их в таком положении, отгоняя образ и сейчас. Результат нулевой и более того, положение усугубляется - голова воссоздаёт в памяти те моменты, когда Его лицо слишком близко. Настолько, что можно увидеть почти незаметную капельку пота на лбу и тщательно рассмотреть карие глаза, почти не видя в них своего отражения. Жмуришься, потому что не выдерживаешь и снова одно и то же - глаза распахнуты, а от досады, ты бьёшь кулаком ни в чём неповинную кровать. Ещё попытка - всё то же самое, только образ другой - вместо глаз вспоминаются губы. Безусловно, самые лучшие и самые мягкие на свете, даже несмотря на то, что они всегда слегка обветрены. Хмуришься, переворачиваешься на бок. Усилием воли отгоняешь ненужные воспоминания и вылавливаешь опять-таки присказку матери из детства - если не можешь уснуть, то считай овец. Как пловец перед нырком, набираешь в грудь воздуха и в очередной раз закрываешь глаза с шумным вздохом - раз овечка, два овечка, три, четыре, пять...двадцать, тридцать, шестьдесят...В сон не клонит, а очертания барашков и овечек в голове расплываются - снова мысли пошли не туда. Приближаясь к семидесяти, выдыхаешь, не успеваешь глотнуть новой порции воздуха и понимаешь, что неминуемо перед глазами стоит всё тот образ - Хаширама. Снова открываешь глаза и трясёшь головой, пока переворачиваешься на другой бок, сжимаешься в комок, весь ссутулившись, и пытаешься думать о чём-то совсем постороннем. Вспоминаешь какие-то моменты из детства, брата...А потом снова упираешься в Хашираму и даже по инерции глупо улыбаешься, потому что в голове возникает образ его детской дурацкой причёски. Поняв, что в очередной раз мысли скатились в никуда, то есть как раз в то самое "туда", бессильно открываешь глаза и привычно нервно зачёсываешь вихор на голове назад. Почему нельзя вспомнить своё ощущение сонной усталости и полностью погрузиться в него? Или это Хаширама на него технику особую наложил, чтобы постоянно помнил о нём? Ещё одна безуспешная попытка и резкий рывок на кровати - сел, поёжился от того, что одеяло собралось складками в районе живота, обнажая тело. Огляделся по сторонам - в углу комнаты ещё одна небольшая тумбочка, на ней виднеется графин с водой - то, что нужно. Оказывается, в горле совсем пересохло. Несколько неуверенных шагов по деревянному прохладному полу, цель достигнута, да и графин перетащен поближе к кровати, чтобы больше не бегать за ним в случае чего. Второе дыхание открылось - ещё несколько попыток уснуть. Как бы ни ворочался - безрезультатно. А любимый мозг услужливо стал вспоминать в подробностях всю вчерашнюю ночь. Час. Внутренние часы, говорят что уже час попыток отойти ко сну. Весь красный - не от того, что жарко, а от того, что вспомнил и не смог оторваться от воспоминаний вовремя. Теперь, в голове прокручены почти все события той ночи и весь шёпот, который слышали уши вчера от Хаширамы. Он бьётся в висках, слышится, словно наяву. Хотя это самое "наяву" сейчас, как в полусне. Не в лучшем смысле этого слова. Потому что тело накрывает какая-то безумная пелена сладостной дрёмы, которая ориентирована исключительно на одно. На одного. На Него. Как бы ты ни лёг, как бы ни готовился - всё равно перед глазами только Он. И ничего с этим поделать, кажется нельзя. Как нельзя ничего поделать с лёгким возбуждением, пронзившим тело от тех мыслей, что гуляли в голове. Такие шальные, вольные - как недрессированные звери. И это плохо. Очень плохо. Кажется, что уже, даже приоткрывая глаза, всё равно думаешь о Хашираме, вспоминаешь снова и снова уже излюбленные моменты памяти, фантазируешь что-то сам и тут же пресекаешь эти думы, потому что это запретная тема. Пусть сладкая, но запретная. Однако, сейчас впору было себя ругать за свой характер и поведение, потому что "когда нельзя, но очень хочется, то можно". Полтора часа. Где-то внутри всё ухнуло, что уже полтора часа и сна ни в одном глазу. А даже если и есть, то сон попросту невозможен. Исключён из возможных вариантов существования данного организма, заменившись на пункт "Хаширама". Так больше нельзя. Потому что горящие вовсю щёки и возбуждённое тело, при одних только мыслях - нет, это не то чтобы ненормально, это недопустимо. Скажите-ка, голубчик, с каких пор вы так опустились, что при одних только мыслях, вы уже течёте, как заправская сучка? Прекращать. Всё прекращать. От того, не щадя свой нежный, привыкший к теплу организм, встал и пошёл прямо к выходу в прохладное утро. Дверь нараспашку. Почти голый на небольшом крылечке, глядишь на восток, где уже рассеивается ночная мгла. Трава уже немного влажная от ранней росы - для пущей уверенности в своих намерениях, спустился прямо вниз и ощутил влагу ногами, сжав пальцы от холода, поэтому тут же вернулся на деревянное крылечко. На улице тишина, уже никто не ходит, только если оглянуться, можно увидеть несколько горящих огоньков в таких же карточных домиках, как и этот. Увидеть и подумать, что где-то среди этих огоньков, есть огонёк, который сейчас горит для весёлой компании из четырёх человек. А среди этих четырёх есть тот самый один, из-за которого сейчас торчишь здесь. Интересно, как он там? Наверняка, развлекается вовсю - саке, угощение, компания, веселье... Где-то тут, совсем близко - метров двадцать, а может десять. А может больше, но это не важно. Важно лишь то, что это сейчас важнее чем, он, одиноко стоящий и мёрзнущий на крыльце. Глупо. Как и весь день сегодня - очень глупо. Два часа. Поняв, что даже в прохладном утреннем воздухе не найти ощущения, вернулся. Кровать приняла тело, как лучший подарок, поэтому сейчас лежишь много удобнее чем раньше. Только это не спасает. За окном уже светло, а очередная попытка уснуть провалилась только что. Но надо пробовать ещё раз. И ещё...И ещё...Но всё без особого результата - снова мысли, снова одни и те же. Перед глазами - то его глаза, то губы, в ушах знакомый шёпот, а нос чувствует любимый запах. Вздох и решение попытаться снова. Тем более, что несколько секунд назад послышался шорох, не иначе как за дверью - вернулся. К моменту, как дверь полностью открылась, и туда вошёл Хаширама, Мадара уже "спал". Изображать спящего он мастерски научился ещё в детстве. С тех пор ни разу не подводило его это умение. Зачастую это пригождалось не только в бытовой жизни, но и в бою. Прикинешься таким вот "спящим", а тебя за мёртвого примут, потому что в битве не будут прислушиваться - дышишь ты или нет. Но это другая история, она не об этом. Да и сейчас особого мастерства не нужно - просто изобразить, что ты спишь, и тебя здесь нет. По крайней мере, до тех пор, пока Хаширама не уснёт - дальше снова мучайся, сколько влезет, это уже только твоя забота. Но...ошибка. Это понимаешь через несколько минут после, когда внезапно чувствуешь на себе взгляд. Настолько внимательный, что нестерпимо хочется открыть глаза. В детстве было не так - как только мама на тебя пристально смотрела, то ты мысленно жмурился ещё больше, а тут реакция одна - зашевелиться и посмотреть на Хашираму. Потому что сейчас он не внутри, в мыслях, а наяву - совсем рядом. Но нет, устоял. Следующий пункт - прикосновения. Сначала одеяла по холодной коже - ленивое скольжение наверх, пока не поглотило плечо. Потом, внезапно, пальцы, касающиеся волос и едва задевающие лицо. Хочется улыбнуться, непонятно отчего, но нельзя. Он ведь спит. А в голове сумбур из мыслей. А в животе бабочки. Дальше - больше. Будь проклят, Сенджу! Надо было убить тебя когда-нибудь во сне, но это издевательство! Зачем, скажи, зачем тебе надо тревожить мои руки?...Касаться нежными прикосновениями запястий, отчего мурашки под кожей бегают табунами. Благо под кожей. Честно говоря, сдержаться в эти минуты было сложно. Не столь от открытия глаз, сколь от стона и передёргивания рук. Или было желание просто спрятать руки под телом. От того, что слишком приятно. Сам не знал, как пережил. А потом ещё и поцелуй, и тёплое дыхание, которое осталось на коже. Ещё один и сил сдержать себя не останется. Но его нет. И Хаширамы совсем рядом больше нет. Потому что он отошёл к своей кровати, развернувшись на маленьком пяточке, стал стягивать с себя любимый плащ и вообще больше не смотрел за спину на Учиху, который подглядывал за ним сквозь ресницы, едва приоткрыв глаза. Хаширама уложился в пять минут - по прошествии этого времени, он уже лежал в кровати и засыпал. Ещё минуты три и послышалось мерное дыхание спящего человека. Забавно, но и сам Мадара почувствовал, что постепенно начинает дремать. Вот ведь чудеса - как только Он пришёл, так сразу же и уснул. Всегда бы так.