За путеводной звездой

Он с пятнадцати лет любил свою Леди, но она не любила его. И он сдался. В свои двадцать восемь лет он имел так много и в тоже время так мало. Ведущая модель компании «А&М», он имел мировую известность, принимал участие в показах высокой моды не только в Париже и Милане, но и по всему свету. Последнее время отец готовил его к передачи руководства над «А&М», а ещё у него была красавица-жена, которая ненавидела его последние пару лет. На Принцессу он стал засматриваться после того случая с Гласиатором. С тех пор Нуар завёл привычку наведываться к Маринетт и вести разговоры о жизни. Она оказалась очень интересной девушкой с большими амбициями, и при этом совершенно не испорченной по характеру. И хоть с ним как с Адрианом она по-прежнему не могла и двух слов связать, Нуару везло больше. Они могли разговаривать часами, споря о чём-либо, или так же легко могли молчать, думая о своём, и это молчание не было тягостным ни для одного из них. Он неоднократно пытался разговорить одноклассницу как Адриан, но успеха не имел и вскоре прекратил все попытки, ему было достаточно того, что она не отталкивает Нуара. После окончания коллежа у него почти не оставалось времени на общение с друзьями, но привычка заглядывать к Мари была сильнее. И Нуар всегда поддерживал её, ведь Адриан не имел на это времени. Он и с Нино только изредка общался по видеосвязи из разных уголков планеты. А вот Нуар был рядом. Они часто болтали на её балконе, обсуждая свою личную жизнь… Да и понимали они друг друга даже без слов, ведь сердца любили тех, кто не отвечал взаимностью. Когда в модной индустрии загорелась новая звезда под названием «Маринетти», он был очень рад за Принцессу. В тот вечер они отпраздновали это бутылкой шампанского, и Мари раскрыла имя того, в кого была влюблена со школы. С тех пор Адриан старался пересекаться с ней не только в облике героя Парижа. Иногда они встречались на показах, и она уже не краснела и не заикалась перед ним, как в школьные годы. Маринетт была мила и очаровательна, но порой своей бизнес-хваткой и подходом к решению рабочих вопросов она напоминала ему Ледибаг. Когда отец настоятельно потребовал от Адриана обзавестись женой, его выбор пал именно на Маринетт. Ведь он был уверен, что Леди никогда бы не дала ему даже возможности сделать предложение. А если его женой не может быть Ледибаг, то почему бы не выбрать Принцессу. Она-то его точно любит, а делать Мари счастливой для него было в удовольствие. Нуар так и не решился снять маску. Всё больше привязываясь к Мари, он всё же сделал ей предложение как Адриан. Маринетт приняла его. И уже через три месяца она стала носить фамилию Агрест. Но раскрыть свою главную тайну жене он так и не смог, продолжая быть рядом с ней в качестве Нуара. Попытки забыть свою Леди, заменив её Принцессой, не принесли успеха. Леди прочно владела его сердцем, и делить его явно ни с кем не собиралась. Адриана хватило на полгода. Адриан (или Нуар?) все больше запутывался в себе и отдалялся от жены. Ещё через полгода, приходя домой, Адриан часто не заставал Мари. Он прекрасно знал, что она трудится до поздней ночи в своей студии. Первое время он заезжал за ней, но она была явно не рада его присутствию, а ради приличия просила не отвлекать её от работы. Хотя для Кота двери и окна были всегда открыты, и даже в самом плотном графике она находила для него время. Нуар (или Адриан?) старался каждый патруль заглянуть к своей Принцессе. Выслушать очередной упрёк в адрес мужа. Попытаться утешить её. Слушая жалобы Маринетт на себя, Адриан испытывал смешанные чувства. С одной стороны он признавал всю справедливость упрёков. С другой стороны ему было горько и обидно слышать это от неё не в глаза, а словно подслушивая ушами Кота. Не раз он предлагал Мари поговорить с мужем начистоту и вместе с ним попытаться разобраться в своих отношениях. Но Принцесса только отмахивалась, ведь первое время, когда отчужденность Адриана начала проявляться, она честно старалась выяснить причину такого поведения. Но безуспешно. После очередного светского раута, куда Маринетт пришлось ехать с мужем, она была выжата, как лимон, физически и морально. Возвращаться в особняк с Адрианом не хотелось совершенно, и после мероприятия она отправилась в свою студию, она часто так делала последний год. И когда в её студии появился Кот, Мари позволила обнять себя чуть крепче, чем было бы приемлемо для дружеского объятия, и она не отстранилась. Потом были ещё касания и объятия, неловко прерванные фразы и заходящееся сердце, будто им снова пятнадцать. И в один прекрасный вечер Мари потянулась к нему за поцелуем. В тот раз невинным касанием губ всё и ограничилось, но обоим стало понятно, что черту они пересекли. Их отношения уже никогда не будут прежними. Он помнил, как это произошло впервые. В тот день в Париже стояла неимоверная жара. А вечером дороги и тротуары отдавали накопленное за день тепло спешащим по ним людям. Нуар явился к своей Принцессе не с пустыми руками — на кой-то чёрт он принёс тогда два рожка мороженого. Отдав Мари один, он уселся прямо на раскроечный стол. От того, как девушка наслаждалась лакомством, у Адриана вылетели из головы все мысли. Как зачарованный, он наблюдал за движениями её языка и губ. Да, наверное, ему было простительно, ведь Маринетт была его единственной женщиной. Засмотревшись, он умудрился испачкать себе нос мороженым. И когда Мари подняла взгляд, она с невинной улыбкой потянулась к его лицу и кончиком языка слизнула пломбир. Отпрянув от замершего от неожиданности Кота, она опустила глаза, но тот успел заметить лукавые лазоревые искорки. После этого башню у него снесло окончательно. Прижав к себе Маринетт, он впился в её губы страстным, требовательным поцелуем. И она ответила. Снаружи в этот момент послышались первые раскаты грома, предвестники грозы. Мир за окном впитывал долгожданную влагу и возрождался. По комнате поплыли запахи озона и умытого дождём пыльного асфальта. Адриан впитывал Маринетт, исцеляя своё истерзанное сердце и душу. Поддев когтём замочек, он легко расстегнул молнию на её платье, и оно упало мягким облаком вокруг ног Принцессы. Нуар покрывал поцелуями её лицо, шею, грудь, буквально каждый сантиметр её тела, пока Маринетт жалобным стоном не начала умолять прекратить эту сладкую пытку. Нуар спрыгнул со стола и, легко подняв Маринетт за талию, усадил на своё место. Она, не желая оставаться в долгу, ухватилась за золотой колокольчик. Тот тихонько звякнул и плавно заскользил вниз. Маринетт неистово осыпала поцелуями открывшуюся кожу, вдыхая такой смутно знакомый запах. Не в силах больше сдерживаться, она наощупь нашла на столе какой-то лоскут и повязала его на глаза. Кот Нуар кивнул и прошептал слова отмены трансформации. Маринетт вздрогнула, когда её коснулись уже не облачённые в спандекс когтистые пальцы, ощутив тепло мягких нежных рук. Кот обвёл по контуру её бюстгальтер и уверенным движением избавил её от столь бесполезного сейчас предмета. Он припал к её груди, захватив губами один сосок и поглаживая другой пальцами. Изо рта Маринетт вырвался стон, она запустила руку в его волосы, и рвано выдохнула: — Ещё! Не прекращая ласкать грудь возлюбленной, Кот принялся оглаживать её бёдра. Когда он провёл по её мокрым насквозь трусикам, Маринетт резко подалась в его сторону. В этом было что-то завораживающее — ощущать влажный жар её тела сквозь тонкое кружево. Сдвинув ткань, он неглубоко скользнул пальцем внутрь, затем несколько раз обвёл клитор. Прикусив губу, Маринетт крупно дрожала. — Кот, прошу! — сквозь всхлип прошептала она. Его не нужно было просить дважды. Спустя несколько секунд, наполненных шорохом одежды, он избавил Маринетт от последнего элемента гардероба. Он склонился к ней, перемежая поцелуи со словами любви, как вдруг ощутил тонкие девичьи пальцы на ягодицах. Маринетт притягивала его и направляла, и, отбросив последние сомнения — ведь он не с кем-нибудь, а со своей женой! — Адриан вошёл в её горячее лоно. Раскаты грома и шелест ливня глушили их страстные стоны. Сильное возбуждение и долгое воздержание привели к быстрому финалу. Тело Маринетт содрогалось, когда Нуар излился в ней. Она счастливо улыбалась, а из-под повязки текли непрошенные слёзы. Маринетт сидела на столе неподвижно в одной лишь повязке, пока Кот возился со своей одеждой, пока искал Плагга. Впрочем, квами и не прятался, а со знанием дела инспектировал кухню. На прощание Маринетт подарила Коту невероятной нежности поцелуй и взяла обещание прийти на следующий день. И Кот пришёл. И завтра. И послезавтра. Каждый его день в Париже был днём с Маринетт. И все равно Адриан не мог поверить, что она стала изменять ему (Адриану?) с ним (Нуаром!). Уже два месяца он был ЛЮБОВНИКОМ своей жены… Господи, неужели его и без того запутанная жизнь могла стать ещё запутаннее? Что он сделал в прошлой жизни, что сейчас судьба с ним расплачивается таким извращённым образом. Они лежали в абсолютной темноте, а его руки нежно ласкали тело Маринетт. Её тихое равномерное дыхание чувствовалось на груди. Маринетт спала, прижавшись к нему. Легко коснувшись губами макушки любимой, Адриан тихо выдохнул: — Что же мы делаем? — он думал, что Маринетт не услышит его. — Ты что-то сказал, Котёнок? — полусонно пробормотала Мари. — Нет, ничего. Спи, Принцесса. — И всё-таки ты что-то сказал, — уже более уверенно произнесла Маринетт. — Ну хорошо. Принцесса, зачем мы делаем это? — Адриан вновь тяжело вздохнул. — У тебя есть муж, и именно в его постели ты сейчас должна находиться, ведь ты говорила что любишь его… — Знаешь, Котёнок, оказалось недостаточно любить за двоих, — Маринетт легла поудобнее, прижимаясь ещё ближе к Коту. — В один прекрасный момент это заставляет выгореть всю любовь. — Значит, и меня ты однажды бросишь? — в голосе Нуара была тоска. — С чего ты взял, Котёнок? — Маринетт сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой на которой блеснуло обручальное кольцо. — Ты же знаешь, что моё сердце принадлежит не только тебе. — Ах, да. Как я могла забыть о твоей Леди, — Мари хмыкнула. — Но с ней я как-нибудь смирюсь. Другой вопрос, если ты вдруг захочешь бросить меня. — Мари, ты неподражаема, — Нуар притянул её к себе, и сладость её губ помогла освободиться от всех мыслей. Её податливое тело подстраивалось под его желания, а губы дарили просто райское наслаждение. Она была такой страстной и в то же время необычайно нежной. В такие моменты даже Леди сходила с пьедестала, уступая место Маринетт. Её тихие стоны сводили его с ума, а то, как страстно она шептала его геройское имя во время пика, ввергало Нуара в пучину наслаждения. Адриан искренне не понимал, зачем два года назад он оттолкнул от себя Маринетт. Неужели призрачная мечта о Леди могла стоить семейного счастья с его Принцессой? Но теперь, думал он, уже поздно что-то менять в их семейных отношениях, ведь Маринетт относилась к Адриану с холодной отчужденностью. И теперь он пытался сохранить её хотя бы рядом с собой-Нуаром.