Амок

Стоят оливы и ветер ловят в свои листья. Прикоснуться — оттолкнёшь. Заглянуть в глаза с позволения, утонуть в их золоте, когда лучи солнца освещают их. Федерико закрывает глаза. В его сне его любили, цветы пели удивительную песню, лес говорил с ним. Над головой слышались залпы рассвета. Теперь всё исчезло, птицы умолкли и их сменили чудовища. Он расправлял свои руки подобно крыльям, стараясь обнять родную землю. Его лёгкие наполняли призраки. Но в его сне его любили, и он никогда не истекал кровью. Да, ему словно приснился сон, чудесный сон. Больнее всего разочаровываться в человеке как в чём-то возвышенном. Не сотвори себе кумира, не упади, не уподобься. Федерико кидает в ледяную воду, не ту, в которую они окунались ночью с Сальвадором, а в иную, чёрную воду. Чудовища находят его и там, раздирают на куски, зубами пронзают плоть и вырывают остатки человечности. Он кричит, но никто не слышит его на этой морозной глубине. Отчаянные стихи. Революция. Федерико кажется, что он сходит с ума. Это краснеющее безумие накрывает его с головой, бьёт сильно, не щадя. Страсть въедается ему в сердце, точно червяк точит сгнившее яблоко. Собственная комната кажется ему склепом, улицы города превращаются в нескончаемую дорогу во тьму. Сальвадор стоит спиной и бросает алые и чёрные мазки на полотно. Холст превращается в иллюзорный мир, сотканный из геометрических фигур, искажённых точным взглядом художника. Когда они соприкасаются губами, внутри что-то болезненно саднит. Ночное небо опускается в чёрные волосы, путает звёздную пыль в локонах. Федерико смотрит на спокойное лицо Дали и убеждается, что может пожертвовать даже ангелами, зажигающими сияющие цветы на небосводе. Любовь не то чувство, которое можно испытать по собственному желанию. Она впиталась со смехом и словами, залезла под кожу, она жива в нём теперь. И её оттуда не достать. Это чувство стало последней попыткой оживить давно увядший сад. Нежные бутоны не распускались, как бы сильно он не старался. Он согревал их в своих ладонях, но ледяные цветы оставались равнодушно-прекрасными. Всё запретное обладает своим шармом. Своей дьявольской привлекательностью. «И с тобой жить не могу, и без тебя не выходит.» Две крайности продлённые друг в друге. Поэзия и живопись. Холст и исписанные листы со стихами. Лорка сглатывает ком в горле и с горечью ощущает, как подступают слёзы. Память о Сальвадоре — самая изощрённая пытка столетия. Каждое малейшее воспоминание вонзается в кожу тысячью иглами. Ему часто снится, как Сальвадор убивает его. Чёрное-чёрное полотно с алыми брызгами на нём. Он кричит, но крик растворяется в вязком мраке, поглощаемый пустотой. Сальвадор был его океаном. Загадочным, бесконечным и холодным. В его водах водились демоны, те самые, что приходили в его снах. Это были демоны Дали. Океан бездонный, синий и блестящий в ночи. Океан обещал, что никогда не навредит, поэтому Федерико прыгнул. Безумец. А потом они снова встречаются. Он глядит то на Сальвадора, то на Галу. Да, возможно он сам выпустил из рук свою любовь, оттолкнул её. Теперь он понимает, что сам упадёт подобно звезде. Он выходит из квартиры Дали, утирая рукой пот, сглатывая ком в горле. Судорожно поправляет одежду. Пресса задаёт ему бесчисленное количество вопросов о том, возможно ли их дальнейшее сотрудничество. Для себя Лорка уже всё решил. Он едет в Гранаду отчётливо понимая, что смерть уже дышит ему в затылок, затаила мёртвую голову за его плечом. Голову венчает корона из цветов. Когда десять пуль впиваются в его тело — он ничего не ощущает.