Мальчишка

То, что сейчас происходит — правда? Или снова глупый сон, от реалистичности которого по телу пробегают толпы мурашек? Сон, из-за которого ты просыпаешься в холодном поту и приходишь в себя, выпивая целый стакан воды, приготовленный с вечера, залпом, а затем, долго ворочаясь в смятой постели, не можешь уснуть до утра. Сон, в котором мальчишка как бы невзначай касается твоей ладони, а ты уже готов на всё, лишь бы он продолжал смотреть на твоё лицо, заглядывать в большие, серые, но ужасно измученные уставшие глаза и изучать черты лица, не приевшиеся, но до боли знакомые. Крюков щипает себя мокрыми пальцами за правое предплечье и чуть жмурится — чувствует, значит не сон. Выходит из ванной комнаты, перед этим вытерев руки махровым полотенцем, но совершенно забывая про лицо. С подбородка крупными каплями скатывается вода, прямо на ворот плохо выглаженной темно-синей рубашки, ложится совершенно обычно — мокрыми круглыми следами, и от чего-то Крюкову становится немного стыдно, выглядит в данной ситуации, будто беспомощный ребёнок; он лезет смахнуть катящиеся капли рукой, отчего они почти сразу впитываются в плотную ткань. Щеки участкового чуть зарделись, придавая его лицу мало-мальски здоровый вид. Мужчина проходит по длинному коридору неспешной походкой, рассматривая старые обои в мелкий цветочек, а затем заходит в кухню. У плиты, в фартуке (который, если не скрывать, очень даже шёл юноше), стоял Барковский, переворачивая деревянной лопаткой котлеты, жарящиеся в сковородке. — Вы любите котлеты по-гомельски? — негромко спросил парень, убавляя газ. — Не очень. — вздохнул Крюков, доставая из кармана кожаной куртки скрепку и выпрямляя её, затем сгибая в какую-то причудливую форму. — Поэтому я сделал «Пожарские». — продолжил Миша, выкладывая на плоскую тарелку самую большую из получившихся котлет. — Будете салат? Участковый поднял голову, но не ответил. — Значит, будете. — мурлыкнул себе под нос старшеклассник, подавая тарелку с ужином гостю. Приборы уже находились на столе. Крюков кивнул головой и нехотя принялся за блюдо, выбирая из салата крупно нарезанные помидоры и накалывая их на вилку. Чуть приподнял голову и окинул взглядом резво жующего собственное творение Барка, что самому захотелось есть, аппетит заиграл так, будто тот — маленький мальчик, который гонял с утра до вечера в футбол во дворе с друзьями, и мама позвала его к ужину. В висках внезапно заколотило, затылок будто пронзили сотни длинных игл, и Крюков, выронив столовые приборы, нащупал правой рукой стену, оперся о неё и, почти не дыша, опустился на пол. Юноша рванул с места и сел на пол рядом с мужчиной. Не задавая лишних вопросов, наподобие «Плохо, да?», он прощупал своими тонкими ловкими пальцами куртку Игоря в поисках тех таблеток, от которых резкая боль почти вмиг отступала. Мужчина лишь мог беспомощно хвататься руками за ноющую голову и ждать, тихо завывая и захлебываясь слезами. Барковский наконец выудил из упаковки одну капсулу и поднёс стакан воды к губам Крюкова. — Пейте. — зачем-то произнес, поддерживая свободной рукой его голову. — Я хочу, чтобы Вы жили. Затем юноша расстегнул верхнюю пуговицу рубашки мужчины и продолжал поддерживать его голову, слегка поглаживая кончиками пальцев затылок. Через несколько минут Крюкову стало заметно легче, и тот стал наконец-то свободно дышать, боль в висках почти пропала. — Вам лучше? — несмело спросил Барк, глядя в его лицо и держа за руку. — Конечно, мой мальчик. — искренне улыбнулся Крюков. — Спасибо. — перешёл на едва слышимый шёпот. Барковский прикусил нижнюю губу, смущённо глядя на Крюкова. И без слов было понятно, что творится в его голове. Мужчина понял этот взгляд и раскинул руки, приглашая в свои объятия. Не ответить на это было бы слишком глупо, поэтому Барк уткнулся носом в его плечо, а Крюков крепко-крепко прижал к себе юношу, мягко целуя его в самую макушку. — Игорь Андреич? — Барковский вырвался из объятий мужчины. — Я весь во внимании. — ответил тот. Юноша приподнялся на носочках и коснулся губами небритой щеки Крюкова. Даже не коснулся, а, скорее, нежно клюнул. — Я люблю вас. — прошептал Барк, отводя взгляд в сторону. В ответ Крюков лишь достал из кармана какую-то мелочевку и вложил в ладонь юноши. Барк разжал кулак. То была фигура из скрепки. Простое, обыкновенное сердечко.