— Я люблю вишню.

Психиатрическая больница, 1997 год. Одиноко лежащее в палате тело ясно говорило о том, что уровень психов заметно снизился за последние годы. Рыжая копна волос, кудрями уложена на подушку, изредка выбиваясь на щеку её хозяйки, словно живая. Девушка в который раз устало смахнула надоедливую прядь и грустно выдохнула. В палату влетает психолог, которому, видимо, давно уже нужен коллега, который будет лечить его от странных пациентов. Поправив очки в тонкой оправе, он посмотрел на девушку, перевёл взгляд на стул и присел. Работы не много, но с этой дамой он изрядно измучился. — Чего-нибудь вспомнили, мисс? — в который раз спрашивает он, в то время как та сверлит глазами ни в чем неповинный потолок. Она едва заметно кивает, вновь убрав лишнюю прядь и лепечет странным, ужасно слабым и тихим голосом: — Я вспомнила, — она хмуро уставилась на психолога, вспоминая детали, — Я вспомнила вишню. И дождь. — Вишню?.. — видимо, доктор ожидал чего-то более весомого, но добавил, — У вас, мисс, непереносимость на… Вишню. — Наверное, — глядя в пустоту, прошептала она, пожав плечами, — Наверное, у меня после того самого и есть непереносимость на вишню. Она говорила неграмотными предложениями, стараясь вспомнить слова. А ещё она говорила невнятно, стараясь не упустить подробности, смешно хмуря носик и морща брови. — Давно было. Месяца три назад, может, побольше. Не знаю. Не помню. Забыла. — Что было? — врач обеспокоенно глянул на девушку с отшибленной после аварии памятью. — Было… Да, это было давно. Тогда был дождь. — Дождь?.. — он открыл блокнот и достал ручку, — И что же было во время дождя? — Дождь. Там было дерево. Оно одно было на весь парк. Там росло… — опять этот взгляд в пустоту, — Это росло. Ну, на которое у меня неперимость. — Непереносимость, — поправил доктор, — На вишню. — Да. Она была очень вкусная. Я любила вишню. Когда-то. Но не сейчас, — она глянула на психолога, — У меня сейчас не-пе-ре-но-си-мость. Я давно не ела вишню. Погрузившись в воспоминания, она забыла о нахождении постороннего человека в комнате. —Это было воскресенье. Тогда я только приехала в этот город. Я была одна. Так же одиноко иногда плыли облака, нежно обвивая солнце. Так же одиноко иногда гулял ветер по пустынным улицам, так же одиноко иногда стояли люди на улице и что-то увлечённо читали. Психолог был бесконечно рад. Она обрела речь. Она обрела речь и возвращает память. —Мне тогда полюбился один парк. Там было много цветов. Там было грустное-грустное вишневое деревце, тихо стоящее в уголке парка.Люди там гуляли за руки, перешептываясь. Особенно много прохожих было по воскресеньям. Тогда ведь воскресенье было?.. Помнится, да. Я была в легком платье. С голубыми цветами. Тогда я стояла около вишни и жевала ягоды, сплевывая кости в бумажный кулёк. Я не помню, сколько я там стояла. Это нужно? Психолог отрицательно покачал головой. — Не нужно? Ладно. Начался дождик. Я промокла. Вишня промокла. Асфальт промок, от него вкусно пахло. А я всё стояла и ела. Вы не подумайте, я не обжора! — коснулась руки доктора девушка, — Она так вкуснее. Нет, правда! К тому же, я была не одна. Там был он. Тоже сплевывал косточки в бумажку, тоже весь промок. Мы потянулись к одной связке ягод и соприкоснулись пальцами. Он тогда усмехнулся: «Так вкуснее, правда?» Я улыбнулась. Не помню, что было дальше. Помню только, что мы потом долго общались. — Этого достаточно, — проговорил врач, — Вы не помните, как это закончилось? — Я помню. Он обещал счастливую жизнь. Всякий раз подходя к дереву, я говорила: «Я люблю вишню». А он однажды ответил: «А я люблю вишню, дождь и тебя». Это было первый раз, когда он так сказал. Я так удивилась — кто может любить меня? А потом прошло ещё время, но я его не помню… — Это все? — Я не могла его найти, он пропал. Не знаю, может уехал. Без понятия. — А… Вы думайте, он жив? — Да! Конечно, он жив, что за глупый вопрос! Я помню его лицо, когда падала. Оно было испуганным. Но он улыбался. Психолога осенило. Он прервал письмо и достал фотографию. — Он… Похож на него? — Естественно похож, это же он, а откуда у вас его фотография? — Мисс. Обещайте отреагировать правильно на ситуацию. Девушка кивнула. Психолог готовился к шокируйшей речи, он подбирал слова и предложения. Наконец, выдержав пару минут, он тихо сказал: — Это он вас тогда сшиб. Он вас не любит. Тишина. Рыжая девушка готовилась к ответу. — Лжёшь, — зашипела она, застучав кулаками по матрасу и замотав головой, — Ты врешь, врешь, врешь. Он никогда бы не посмел… Взгляд упал на фотографию. Присмотревшись, она увидела — фото сделано около тюремной камеры. — Не может быть. — Мисс, обещайте… — Он хотел убить меня, да? — прошептала она. — Боюсь, что так. Он ведь улыбался, к тому же, свидетели были. Через две недели на свободе. — Спасибо, — кивнула она, отвернувшись на другой бок. — Будьте аккуратны, прошу, — психолог закрыл за собой дверь. Она снова кивнула. Через четырнадцать дней её выписали. Её встречал он. С пакетом той самой вишни. — У меня непереносимость на вишню, — гордо сказала она, высоко подняв голову и уверенно шагая в будущее. Не оглядываясь назад.