Часть 1
18 июля 2018 г. в 20:57
Всё, что было в моей голове до этого момента, все мечты, чувства, ощущения, всё просто пропало. Ян ушёл, а я так и осталась стоять в ступоре, недоумении и, конечно же, ярости. Нарастающее ощущение ненависти и гнева топили полностью, стирали память о приятных моментах с Ло И, перегружали и без того забитую голову, раздражали. Кулаки сжались сами по себе, и я решила, что пора бы как можно скорее закончить со всем этим. Больше я ничего не чувствую к Ло И. Совсем ничего. Так больно… Что же случилось со мной тогда? Этот вампир заставил меня думать, что я в него влюбилась. Грязный мерзавец, чудовище, существо. Не знаю, как воплотить план в действие, знаю только, что нужно сделать. Что я должна. Ведь я уже подписалась.
Сегодня, после часа ночи, в поместье клана Лопест, придут охотники на вампиров, они начнут наступление с черного входа. Ян приказал убить Ло И, т.к. он сильный противник, и учитывая ситуацию, только я могу подобраться к нему слишком близко для нанесения удара.
Мои руки тряслись, когда я крепила к своей шее небольшой серебряный кинжал, специально данный мне для Ло И. В голову не пришло ничего лучше, чем это, но точно знаю, что такой сценарий полностью обескуражит и расслабит его. Он был так важен для меня ещё несколько дней назад. Я ревновала, была готова делать всё, чтобы переключить внимание на себя, наслаждалась его лаской, а теперь… только ненавижу. На глаза опять наворачиваются слёзы, едва успеваю стирать их и приводить своё заплаканное лицо в порядок. Таким темпом я точно не смогу сосредоточиться, нужно успокоиться. Сажусь на кровать и раздеваюсь. Ты попадёшься в мою ловушку, дорогой, ты попадёшься. Оставшись в одном нижнем белье, подхожу к зеркалу и распускаю ранее заплетённые волосы, приподнимаю их у корней, разлохмачиваю, чтобы ни в коем случае не было видно кинжал. Двигаю его выше к голове. Главное — держать нужные позы, иначе проткну себе шею и всё. Я раздавлю тебя, клан Лопест. Вы все ответите за смерть моих родителей, чёртовы уроды. Мерзкие, отвратительные кровососы.
И вот, присаживаюсь на кресло в надежде, что дверь вот-вот откроется и там появится знакомая мне фигура. Спустя какое-то время так и происходит. Ло И, с целью узнать, как моё самочувствие заходит, закрывая дверь, но я вижу, как он засмущался. Он правда смущается? Встаю, решительно и раскрепощённо. За людей, ради мести, за моих родителей.
— Хозяин, съешьте меня. — кокетливо произношу, хотя и дураку понятно насколько наигранно я это сказала.
— Сяо?— в недоумении спрашивает он.
— Конечно же я. Хозяин, возьмите меня.
Игриво говорю я, вставая с кресла и подходя к Ло И. Прижимаясь к нему своей грудью, крепко сжимаю в объятиях. Дрожу и понимаю, что вот-вот заплачу. Как мне было приятно с тобой, как мне было страшно и неприятно, всё это вместе — так невероятно и прекрасно. Такой долгий, но в то же время быстрый путь… Всё хорошее заканчивается — так все говорят. Почему бы всем просто было бы не заткнуться и продолжить жить хорошо?
Ло И, конечно, был ошарашен, но вполне согласен на такую внезапность. Его руки сжимали талию, язык двигался сначала по шее, ключицам, затем губы касались тела, и оно предательски возбуждалось. Я возбуждена, это правда. Я возбуждена мыслями о том, что твой гадский клан сегодня падёт. Он целует кожу, кусает и оттягивает её, оставляя розовые следы. Поднимает голову и смотрит в мои глаза. Тёплый, беззаботный взгляд. Рукой подхватывает мои бедра и прижимает ещё ближе. Резко впивается в шею и высасывает кровь. Противно, но я потерплю. Теперь он хватает мою грудь, ласкает её, поднимает лиф над грудью и трогает окаменелые соски. Дёргает их, гладит, прекращает сосать мою кровь и, хватая меня на руки, быстро перемещается на кровать. Когда он неправильно уложил меня, почувствовала, как нож прошёл сквозь кожу, скривила лицо, но Ло И уже не обращает на него внимание, его интересует только тело. Снимаю с него рубаху, пытаюсь показать заинтересованность в процессе, но это стало так сложно. Рукой поглаживаю его грудь и наклоняюсь, чтобы начать покрывать его поцелуями. Застывшее внутри отвращение медленно растворяется, когда он начинает проводить пальцами по промежности. Щёки загорелись огнём, мне стыдно, я правда возбуждена. Возбуждена желанием… отомстить; и не только.
Он снова притягивает к себе, чтобы поцеловать. Наши языки пересекаются, страстно касаясь друг друга. Я зажмурилась, пытаясь отрицать пылающее, жгучее чувство желания, но оно всё никак не пропадает. Оголившись сам, он стягивает мои трусики, кладя их куда-то в сторону, и начинает подбирать позу поудобнее, а я, в свою очередь, стараюсь лечь так, чтобы не проткнуть шею, которая итак уже, скорее всего, до крови расцарапалась острием кинжала. Чувствую, как он готовится, гладит ноги, двигает их к себе, запрокидывает их. Тело чувствует, как его головка члена упрямо устроилась у отверстия, из которого сочится результат моего мимолётного желания; тело чувствует, как он начинает входить, давая насладиться таким знакомым и любимым чувством — болью. Смотрю на него — он так сосредоточен, кусая свою губу пытается быть нежным, аккуратным. Любит меня? Я должна поверить в это? Слёзы заполняют глаза, выливаются за их пределы, плывут вниз по моим щекам, а изо рта вырывается стон. Я только немного хочу вернуться в прошлое, когда ещё не знала обо всём этом кошмаре, вспомнить, как он целовал меня и решительно прижимал к себе, как спасал от неприятностей.
— Но кто создал все эти неприятности для тебя, Сяо? — в видении спросила меня моя мёртвая мать.
Слёзы снова стали наворачиваться на глаза, и Ло И спросил, не нужно и ему остановиться, но я вцепилась в его плечи, и двинула бёдрами вперёд, чувствуя, как он полностью вошёл в меня; мы слились воедино.
— Я хочу, чтобы ты насладился, хозяин. — робко и соблазнительно пробормотала я, кладя одну из его рук на свою грудь.
Разумеется, он клюнул и продолжил. Движения становились быстрее, жёстче. Мне нравится. Ло И, это мой первый и последний подарок для тебя. Это подарок нашим умершим чувствам. Я полюбила тебя и поплатилась за это. Среди своих стонов я иногда улавливала и глухие его. Никогда не подумала бы, что его можно довести до таких звуков.
Инстинктивно изгибаюсь, чувствуя, как его толчки стали быстрыми и в то же время приятными. Наверное, он уже устал и хочет закончить. Он клонится к шее, снова кусает её, опускается ниже, целует моё оголённое тело, водит по нему языком. Как я могу так поступить с ним?
Ло И сжимает зубы, вцепляется в мои бёдра с невероятной силой и прижимается ко мне ещё ближе, увеличивая быстроту толчков, он кончает, издав протяжный стон наслаждения, а мои глаза широко распахиваются, и я молниеносно тяну руку к тыльной стороне шеи, вырывая оттуда серебряный клинок, приклеенный на хлипкий, и уже расшатанный, от стекающего из-под волос пота, скотч. Вспоминая слова Яна об уничтожении вампиров: «бей в сердце» — метко втыкаю клинок в его мягкую кожу до самой рукоятки, как он недавно вставлял в меня. Непонимающе, заторможено и панически он смотрит на меня. Я вынимаю нож, и с силой, данной мне ненавистью из моего детства, протыкаю его грудь ножом, оставляя дыры, со стекающей горячей кровью.
— Твой клан убил моих родителей, твой чёртов клан… — голос дрожит.
Как и рука, держащая клинок, как и всё моё тело. Он разочарованно смотрит, открывает рот, из него льётся кровь. Грудь почти не регенерирует, это ведь не простой нож, серебро, между прочим.
— Дура! — кричит он, выпуская изо рта много жидкой крови.
Берёт в свою руку мою и снова говорит.
— Ты… же... знаешь… Я за… справе…-дли-вость… потому что… люб-люб-лю.
Вампир не успел договорить, он упал рядом, прикрыв глаза. Его рука больше не была напряжена и медленно покинула мою ладонь. Голова кружится, я будто трещу по швам, слёзы не перестают литься. За дверью слышны крики и звуки битвы, а я всё никак не могу перестать держать его руки и реветь. Дверь отпирается, и моё внимание привлекает Ян, смущённо смотрящий на меня и моего безжизненного возлюбленного, которого я так ненавижу. Он подаёт мне знак рукой, что территория с черного входа уже зачищена, и дверь закрывается.
Буря эмоций, океан слёз, водоворот ощущений, много всего. Чувство вины, жалости, любви и ненависти поражает всю меня без остатка. Жить ради брата — больше нет смысла. Жить ради себя — тоже. В этот момент возникает вопрос, ради чего теперь вообще нужно жить? Когда все твои мечты рушатся, когда приходится быть оружием, использованным предметом возмездия чужих, да и собственных целей. Закрываю глаза. В моей жизни появилась новая прекрасная грёза. Теперь я мечтаю не проснуться.