— «Мы начинаем выпуск с трагедии в общеобразовательной школе Санкт-Петербурга, где и произошла массовая стрельба. По нынешним показателям, количество жертв на данный момент возросло до двадцати, в реанимацию поступило как минимум полсотни пострадавших и многие из них находятся в крайне тяжёлом состоянии. Хотим уточнить, что открыли стрельбу двое учащихся одиннадцатого класса, после чего покончили жизнь самоубийством. В данный момент на месте происшествия находятся следователи, изучается материал с камер наблюдения, в регионе объявлен трёхдневный траур.»
***
11:00
Четвёртый урок, на который молодые люди не явились, подошёл к концу, но они лишь неторопливо выжидают стрелки на часах, что должны в точности подходить под их раннее составленный план возмездия. Сегодня спешка ни к чему, ведь в приоритете на этот день у них стоят две главные задачи: всё тщательно перепроверить и не упустить какую-либо деталь, ведь даже она имела риск поставить их планы под угрозу. Купленные месяц назад патроны, выжидая своего часа, пылились в нижнем ящике письменного стола, а отцовское ружьё хранилось в сейфе, что непосредственно находился в комнате родителя, куда Руслан имел неограниченный доступ. Старик его дежурил в две смены, поэтому без каких-либо усилий он мог воплотить свою задумку в самую настоящую трагедию. — И как мы пронесём это? — озадачился Онешко, кидая свой взор на оружия. — Ловко и незаметно, Юлик. Ловко и незаметно… — тяжело выдыхая, словно задумавшись и перебирая тонкими пальцами патроны, ответил Тушенцов, — Всё должно получиться. Нет! Всё обязано получиться! Слышишь?! — уверенно заключил он. Одна мысль о том, что им удастся провернуть этот «трюк», вселяет в них столько небывалой уверенности, что одного этого чувства хватит до самого конца. — Да, ты прав. Мы готовились к этому пол года, чёрт возьми! Никакие сомнения не должны нам помешать, никто нам не должен помешать! — восторженно согласился парень. Они слишком долго терпели, ведь буллинг и прессинг со стороны одноклассников и порой даже учительского состава, зашёл слишком далеко. Отдалённые от сверстников, отчуждённые от коллектива, странные и весьма закрытые для других, молодые люди отмучались большую часть школьной жизни. Лишь благодаря друг другу они держались духом, хоть от многого это их и не уберегло. Справедливость должна была восторжествовать, никак иначе. У юношей было довольно немало общего: похожие интересы, увлечения, жизненные обстоятельства, с помощью чего они и нашли общий язык. Молодые люди занимались углубленным изучением физики и химии, исследованием огнестрельных оружий, слушали тяжёлую музыку и разделяли ненависть к миру. Этого хватало для полноценного союзничества и особой связи между ними. Они вновь кидают свой взор на часы и быстро перекинувшись взглядами, подскакивают в сторону прихожей. Нарушают повисшую в воздухе тишину, лишь громкое дыхание и тиканье стрелок старых ходиков на часах. Сердце неспокойно бьётся, даже воздух, кажется, стал тяжелей. И вот, они приготовившись, собрались по некому «плану», будучи готовыми уже переступить порог квартиры, зная, что дороги назад уже не будет, замерли. Погрязли в сомнениях? Нет, нужно было лишь ещё раз пройтись по очевидному: — Ты точно готов? Ничего изменить уже нельзя будет, — остановив своего приятеля и в который раз намереваясь убедиться, уточнил Тушенцов. — На все сто, Русь, — твёрдо выпалил парень. Время было не до сомнений, поэтому они с уверенностью направились вперёд. Всё было продумано до мельчайших деталей, вплоть до одинаковых чёрных футболок с многообещающей надписью «the end». Поверх этой неотъемлемой части образа, были также одеты плащи тёмного оттенка из весьма плотного материала, бейсболки козырьком назад и простые спортивки. Под длинными накидками было легче пронести ружьё, а что касательно футболок, то это молодым людям показалось весьма ироничным и с тематикой в точку. Этот сентябрьский день был довольно ветреным, пасмурным и прохладным. С самого утра небо было затянуто мрачными дождевыми тучами, дул холодный ветер, всё вокруг казалось излишне унылым и безжизненным. Ничего ещё не произошло, а город уже будто был погружён в траур. Несколько минут ускоренной ходьбы и вдалеке уже виднелось серое здание школы. Их лица не выражали ровным счётом ничего, лишь невыносимое безразличие застыло маской на их лике.***
Несколько минут назад прозвенел звонок, поэтому в помещении было более чем тихо, но юноши намеревались нарушить здесь порядок раз и навсегда. Пройдя в здание, первым, кого они заметили был — охранник, что сразу заметил у них орудия мести в руках. Мужчина сразу же попытался незаметно нажать тревожную кнопку, но попытка оказалась четной. — «Давай! Начинай!» — приказал Руслан и раздались громкие два выстрела. Охранник получил восемь пулевых в голову. Сильный грохот, что пустил Руслан оглушили весь этаж, на втором был слышен лишь непонятный хлопок, что вызвал недоумения у преподавателей. Некогда белоснежная рубашка дежурного окрасилась в алый оттенок смерти. Парни переглянулись между собой и вальяжной походкой прошли в сторону столовой, где обычно даже во время урока находилось парочка человек. Приоткрыв дверь, они неторопливо оглядели сидящих там людей; парочку учителей, трое семиклассников и завуча. Последняя в свою очередь испуганно вжалась в стену, а остальные не успели понять суть происходящего, как вновь раздались оглушающие выстрелы по учителям. Существенно испуганные до смерти дети, замерли, словно бездушные статуи, но участь была неизбежна, а удача была явно не на их стороне. Юлий сосредоточенно прицелился в одного из подростков, что уже вовсю рыдал и умолял оставить его в живых, а прервал эту душещипательную тираду одновременный залп орудий. Болезненный громкий рёв окутал стены, что уже успели окраситься в тёмно-красный трагичный цвет. В миг вся столовая заполнилась громкими выстрелами, криками притаившихся в глуби буфетчиц, а затем наступила ласкающая слух тишина. Онешко опустил вниз свою «сайгу» 12 калибра и потными, дрожащими от выброса адреналина руками, потёр глаза. Предстоящая перед ними картинка в полноценном обзоре удовлетворяла их взор; повсюду лежали обездвиженные тела, заляпанные кровью стены и тёмно-красные лужи, что понемногу увеличивались в объёме. На детских лицах застыли слёзы испуга и ужаса, из ран хлестала кровь, но всё уже позади. Отнюдь, эти ребята больше никогда не смогут вдохнуть грудью кислород, почувствовать запах маминых духов, пожелать отцу хорошего дня и утонуть в объятиях лучшего друга. Завуч школы получила глубокое ранение в грудную клетку, брюшную полость и левую ногу, но она чудом оставалась в сознании. Учитель биологии получил выстрел в голову и плечо, он также оставался в создании неподвижно лежать в луже крови. На выходе помещения юноши обнаружили испуганную медсестру, чей кабинет находился в противоположной стороне. После увиденного двумя минутами ранее, женщина торопливо спешила в учительскую, дабы оповестить всех о происходящем, всё ещё не замечая позади себя стрелков. Прицелившись, они снова одновременно и ловко выстрелили ей в спину несколько раз, отчего обмякшее тело сразу же тихо упало на пол. Белый халат медсестры сразу же окрасился в красный, как и всё поблизости в этом коридоре. Усмехнувшись своей работе, Руслан без слов дал понять напарнику их следующее место посещения. В кабинетах поблизости в это время царила настоящая паника, ибо никто не знал что толком происходит, но учителя велели всем лезть под стол и прятаться по шкафам. В младших классах преподаватели из последних сил старались не разводить панику, дабы ещё сильнее не нагнетать обстановку и отмечали, что это были взорваны газовые баллоны. Онешко следовал за другом в свой класс, что был самым первым на втором этаже. У старшеклассников должен был идти русский язык, но сейчас же ребята смиренно прятались под партами, пытаясь при этом успокоить друг друга и всё ещё оставаясь лишь в догадках о происходящем. Трясущимися от страха руками, учительница пыталась закрыть на ключ кабинет изнутри, а рядом стоящая староста пыталась выяснить что-либо у неё. Собраться с духом сейчас было крайне непосильной задачей для всех, но также существенно необходимой. — Шпагина, прошу тебя, сядь на место, — едва ли не переходя на крик от стрессовой ситуации, потребовала женщина. — Екатерина Андреевна, нас всех сейчас убьют, да? — дрожащим голосом, тихо вопросила красноволосая девчонка. — Насть, никого не убьют… Просто иди на своё место, спрячься куда-нибудь… — прикрыв глаза и уже почти плача, ответила она. Вскоре рядом начали слышаться вой полицейской сирены, на что молодые люди начали открывать огонь по машинам через разбитые окна. — Миш, мне страшно, — тихо всхлипывая, скулила Турбина. Она и Цыркунов сидели под последней партой первого ряда, держась за руки в обнимку, мысленно готовя себя к худшему исходу событий. — Свет, всё будет хорошо, слышишь? — челкастый паренёк всячески старался поддержать подругу, но честно говоря, он и сам не верил в правдивость своих слов. — Я не хочу, чтобы всё закончилось так, — ещё сильнее прижимаясь к парню и словно не слушая его, заверила светловолосая. Где-то совсем рядом, прям-таки за дверью, раздалось ещё девять выстрелов и каждый раз, все находящиеся в классе вздрагивали всё сильней и пугливее. — Они так близко… — с ужасом прошептала староста, что всё ещё стояла рядом с учительницей. — Настя, твою мать, просто спрячься куда-нибудь! — голос сорвался на крик так сильно, что услышав это, весь класс стих. Как и звуки, что доносились за дверью. Екатерина Андреевна, не скрывая эмоций и сжав зубы, начала рыдать навзрыд, понимая, что никому не удастся спастись. Они, конечно, тренировались единожды, что нужно делать в таком случае, но когда это происходит всё не в теории, то всё воспринимается совсем по другому. — Миш, если нам всё-таки удастся выжить, я больше не буду ни о чём жалеть, я добьюсь всего, что хотела, я получу всё, что мне нужно, если моя жизнь будет в моих руках, кровь будет течь в моих жилах, а сердце будет биться… — шмыгая носом и выпятив нижнюю губу, вновь подала голос Турбина. Абсолютно все в классе были испуганы, никто не самообладал собой, все плакали, звонили и писали сообщения своим близким. Прощальные сообщения. Оглушающие выстрелы раздались уже по двери, потом возник дым и многочисленные крики испуганных подростков. Руслан, что предварительно вставил магазин, снял с предохранителя и передёрнул затвор орудия, открыл стрельбу по преподавателю. Совсем рядом стояла заплаканная Настя, что никуда и не пряталась в надежде, что всё это обойдёт их стороной. Как наивно. Её тушь давно растеклась по впалым щекам, бледные губы не переставая дрожали, а глаза бегали по стрелку впереди, ибо из-за дыма Онешко не было видно за его спиной. Она в немом ужасе смотрела на своего одноклассника и не могла поверить в происходящее, будто это всё вовсе не с ней. Так и происходит, что ты никогда не будешь готовым к этому, ибо всегда наивно и обманчиво смеешь полагать, что тебя всё обойдёт стороной, что с тобой этого никогда не случиться по неизвестным тебе причинам. — Р-руслан… Пожалуйста, не стреляй, всё ещё можно исправить. Пожалуйста, давай поговорим?.. — девушка пытается включить «психолога», предотвратить трагедию, что уже неминуема. Он не слушает её, лишь прицеливается поточнее. Она плачет, медленно отворачивается в сторону и зажмуривает глаза, но из-за всецело парализовавшего её страха не сдвигается с места. Забавно учитывать тот факт, что Шпагиной нравился этот угрюмый закрытый паренёк. Именно ему она в четвёртом классе подкидывала анонимные записки с признаниями, тихо наблюдала за ним на переменах и по детски тонула в мечтах, что однажды, Тушенцов обратит на неё внимание. Ему было плевать, хоть он и знал обо всём. Обстоятельства разные, но чувства такие же; Настя по детски надеется, а ему плевать. Вновь раздался громкий оглушающий выстрел. Красноволосая получает смертельные ранения в голову, грудную клетку и нижнюю часть тела. Пока она, словно фарфоровая, словно кукла, падает на холодный пол, он смотрит в её угасающие глаза без каких-либо эмоций. Юлий быстро хватает друга за шкирку и оттаскивает в сторону, дабы не попасться в поле зрения полицейских, чьи шаги он услышал поблизости. Руслан мгновенно соображает и начинает перестрелку, попадая сначала в одного, нанеся ему травмы несовместимые с жизнью, а второго помогает устранить Онешко. Адреналин в крови, пульсация в висках, дрожащие руки и учащённое сердцебиение. — Они убили её… Они убили Настю, — обхватывая лицо руками и по прежнему скуля, произносит светловолосая. Юноша поглаживает девушку по голове и закрывает ей рот рукой, дабы стрелки её не услышали. Сколько слёз и крови пролито за один день. Именно в такие крайние, поздние моменты и уже ничего не значащие моменты, те, кто остались в живых, начинают придавать большее значение статусу юношей в социальной сети: «жизнь не была бы забавной без небольшого количества смертей». Молодые люди преступают к самой вишенки на торте — пламенной речи. — Ну, тупые, бездушные создания, умеющие лишь подчиняться такой же кучке дерьма как и вы сами, вставайте из-под парт, — громко и твёрдо выпалил Тушенцов, обведя взглядом класс, — Я непонятно выразился?! — в ответ последовала полнейшая тишина, что иногда прерывалась тихими всхлипами. — Ну что ж, ебаное стадо, хотите по-плохому — будет по-плохому! — ничуть не тише произнёс Онешко. Он резко хватает край ближайшей парты и перевернув её, делает по несколько выстрелов в голову каждой из девочек, что находились там. Громкие выстрелы и крики в миг проносятся по кабинету, но никто не торопится выполнять приказ стрелков. Пол и парты моментально окрашиваются в цвет крови. С последних парт доносится девчачий плач и скулёж, но это не Турбина. Юлий решительно направляется к источнику звука и опрокинув ещё пару задних парт, делает выстрел ещё по нескольким ребятам из класса. Света старается не издать и писка, но от одного топота поблизости хотелось кричать, рыдать и дать волю эмоциям от безвыходности ситуации. — Ну и где все эти дохуя смелые и выебонистые пидоры из шайки класса, что никогда не упускали ни единого повода поиздеваться над нами?! — воскликнул Руслан. — Нестеров, ну давай же, ответь за гнилой базар, — добавляет второй стрелок, — Мельцин, не стесняйся, мы тебя не обидим, — усмехается он. — За нас это уже жизнь сделала, — пуская смешок, подхватывает Тушенцов. — Баринов! Польский! — всё не унимался парень. Поняв, что ответной реакции в дальнейшем не последует, они принялись перестреливать всех без разбору, вследствие чего акт перетекает в хаотичную пальбу по человеческим мишеням. Миша не видел того, кто в них со Светой стрелял, ибо в этот самый момент, когда их парта опрокинулась в сторону, он закрыл глаза и обнял девушку, тем самым заслоняя её своим телом и принимая весь удар на себя. Стрелок прострелил ему плечо, колено и спину. Светловолосая осталась нетронутой, а челкастый паренёк просто так не отпускал свою жизнь. Прямо рядом с девушкой разлетелось на множество осколков пробитое пулями стекло, что в конечном итоге оказалось на Свете. Она сдержалась и не завопила от страха, что послужило приятным удивлением даже для неё самой. Пальба продолжалась ещё минуты две, но молодые люди всё ещё не могли найти двух своих главных обидчиков. Они бы так и продолжили безрезультатно бродить по полумёртвому классу, если бы не звук оповещения смартфона, что исходил из шкафа с одеждой в самом конце класса. Попались. — Пожалуйста, прошу, не стреляйте, — плача, умолял Баринов, а рядом стоящий Польский и не планировал «унижаться» подобным образом. — Стреляйте, выблядки… Стреляйте! — выпалил он, нервно сглатывая. С презрением оглядев находящихся там юношей, они с превеликим удовольствием открыли по ним стрельбу. Выстрелив более пяти раз в грудную клетку и голову, они убедились, что те мертвы, спокойно закрыли дверцы шкафа и направились к выходу. Вместе с жизнью из этих ребят выходила вся та дурь и гниль, вот только жаль, что поздно. Турбина всё ещё не могла поверить полностью в происходящее, хотелось думать, что всё это страшный сон, но слишком уж долго длится этот «сон». Вокруг было столько крови, сколько она за всю свою жизнь в кино не видела. Кое-кто из одноклассников был ранен в ногу, кто в живот, кто обездвижено истекал с кровью, а кто уже был мёртв. Света всё ещё была в объятиях парня, что еле слышно дышал, он боялся сделать малейшее движение, да и при всём желании не смог бы. Девушка поглаживала его дрожащей рукой по нетронутому участку на спине, хоть и всё заливало потихоньку кровью. Из всех, кто мог двигаться — не двигался никто. Прямо ей в глаза смотрела девчушка напротив, что была ранена в лицо и лодыжку. Светловолосой хотелось думать, что в этом кабинете есть ещё выжившие одноклассники помимо той девочки, её и Миши, но гробовая тишина противо резала слух. Они и правда были, вот только даже простого хрипа слышно не было. Вскоре к школе начали подъезжать множество машин скорой и полиции, территорию оцепили, к месту чп были направлены силы и средства подразделения фсб, мвд с гвардией и мчс, а также сотрудники национального антитеррористического комитета России. Стрелкам играло на руку то, что полицейских больше не высылают к ним, ибо все ждут пока ситуация разрулится сама. Местами было даже забавно. Они мялись полтора часа перед школой, в ожидании, когда у стрелков кончатся патроны, дабы не рисковать собственной жизнью. Несколько патрулей выжидали решения сей проблемы. Для Руслана и Юлика ближайшие десять минут пролетели слишком быстро; они устроили третью по счёту перестрелку с полицией, окончательно устроили разгром на первом этаже в двух классах, а позже вновь отправились на второй. Прибывшие парамедики вытаскивали школьников, что лежали снаружи школы и на входе, но тут же с новой силой открылась пальба из окон коридора второго этажа. Прикрывая парамедиков, полицейские открыли ответный огонь, но долго это не продлилось. Учащиеся с воплями и душещипательными криками пытались выбраться из помещения, помогая своим раненым одноклассникам. Они бросались в рассыпную. У некоторых особо впечатлительных, понимание того, что происходит пришло лишь через полчаса. Те, кто были на машине, увозили пострадавших в больницы, детей опрашивали, но никто не осмеливался обезвредить и устранить вооруженных юношей. Вокруг стоял настоящий хаос, царила анархия, время словно потеряло счёт, ибо для насмерть перепуганных школьников это длилось безмерное количество времени. Стрелки уверенной походкой расхаживали по пустынным коридорам, заглядывали в «убитые» аудитории и пуляли по уже бездыханным телам. Одна лишь библиотека оставалась нетронутой, лишь там ещё слышалось учащённое дыхание нескольких человек, лишь там оставалась небольшая частичка жизни. — Я слышу шаги этих ублюдков. Походу, вот и песенка наша спета, ребятки. Нас же сейчас как собак последних перестреляют, — негромко произнёс рыжеволосый парень, с мокрыми от слёз глазами. Даже таких, казалось, бы «железных» ребят, подобные обстоятельства сломают без абсолютных усилий. В панике, испуганные старшеклассники, что несколько часов назад остались на профилактической беседе в библиотеке, сейчас боятся и громко вздохнуть. — Господи, помоги нам, — безостановочно нашёптывала Каплан, игнорируя взгляды друзей. Блондинка уже никого не слышала, она полностью ушла «в себя», покачиваясь из стороны в сторону и закрыв глаза. Оторопь овладела ею. — Ребят, рано ещё прощаться с жизнью, — с небольшой долей успокоения, прошептала Неред, — Может ещё фортанёт, — позже неуверенно добавила она. — Лиз, это не тот случай, ты и сама это понимаешь. Нам остаётся принять это как должное, — выпалил Данила. — Дань, а если я не хочу принимать как должное то, что нас сейчас всех здесь убьют… — русоволосая не хотела показывать свою растерянность, высокую тревогу и самый настоящий, застывший в глазах ужас, но кроме этих обострённых чувств и животного страха внутри больше ничего не возникало. Услышав это, у Кашина появилось сильнейшее желание крепко обнять обеих подруг, но высовываться из «убежищ» было слишком рискованно, хоть это и было бы самое нужное и самое бесполезное действие в это мгновение. Нужное, потому что поддержка от близкого человека сейчас была необходима как никогда, а бесполезное, потому что они так или иначе обречены. Чувствую собственное великолепие, Онешко, поняв, что дверь заперта, несколько раз стреляет по ней, а позже, приложив достаточно усилий, выламывает. Все, кто находился там, вдруг почувствовали словно разряд тока по телу, а затем, как от сильного страха, накатывает пугающая слабость, будто ты больше не владелец своих костей, мяса и кожи. Даша вдруг резко распахивает глаза, слыша приближающийся стук обуви по ламинату. Юлий подходит совсем близко к компьютерному столу, под которым и сидела напуганная до смерти блондинка. Каплан с большим трудом продолжала тихо нашёптывать себе под нос молитву, лишь изредка поглядывая на находившихся рядом таких же заложников обстоятельств. Последнее, что она увидела, было полное равнодушия и хладнокровия лицо шатена. Даже не посмотрев, кто там, Юлий застрелил девушку. Его уши уже перестали «глохнуть» от выстрелов как было ранее, теперь хотелось лишь услышать их ещё раз. Когда Лиза и Даня поняли, что их родной булки уже больше нет в живых, в горле вдруг появился ком, а из глаз непроизвольно начали течь горькие слёзы утраты. Это чувство нельзя объяснить, но попытаться стоит; в одно мгновение, внутри всё сжимается, кровь будто бы застывает в жилах и на грани закипания, органы сворачиваются в один большой ком, а осознание этого, словно холодной сталью проносится по горлу. Смотря друг другу в глаза, они, казалось бы, мысленно прощались, но собравшись с духом, Данила вдруг чётко для себя понял, что не может потерять ещё одного близкого человека. Тихо дождавшись, пока стрелок пройдёт чуть глубже и будет не так близок, он вдруг кивнул девушке в сторону выхода. Сказать, что это было рискованно — ничего не сказать, но терять уже было нечего.— «Массовые убийства и расстрелы в учебных заведениях стали суровой реальностью современного мира. Инцидент в Санкт-Петербурге не первый, и к сожалению, уверены, что не последний. Всю ночь родственники и многочисленные группы журналистов дежурили возле трёх больниц Санкт-Петербурга, где врачи боролись за жизни раненных детей. Увиденное на месте происшествия шокировало даже самых «матёрых бойцов»: помещение залито кровью и повсюду детские тела. Предполагаемые злоумышленники: Были установлены личности молодых людей, пришедших в школу непосредственно перед происшествием, которые исходя из видео записи, держали в руках ружьё. Ими оказались: учащийся одиннадцатого класса, общеобразовательной школы — восемнадцатилетний Руслан Тушенцов и его соучастник: учащийся одиннадцатого класса, общеобразовательной школы — семнадцатилетний Юлий Онешко. Тела обоих с огнестрельными ранениями были обнаружены в одном из помещений учреждения. Исходя из картины преступления, следствие полагает, что эти молодые люди, расстреляли находившихся в школе людей, а затем совершили двойное самоубийство. Из-за активной стрельбы, что прикрывала эвакуацию, свидетели не смогли точно определить, когда Тушенцов и Онешко совершили самоубийство. Тем не менее, следователи считают, что это произошло вскоре после того, как молодые люди стреляли из окон. Вскрытие тел показало, что их смерть сходится с самострелом. Что толкает учащихся на убийства своих одноклассников, сокурсников, учителей — понять невозможно. Главный вопрос, который волнует всех: как защититься от подобного? Быть может пора огородить наших детей от жестоких компьютерных игр и тяжёлой музыки? Или стоит быть ещё внимательнее к интересам подростков? Впереди предстоит ещё много вопросов, помощь психологов школьникам и тем, кто в этот день потерял своих детей и родителей. Соболезнования родным и близким погибших направляются со всех уголков мира. Наталья Гогунская, программа вести.
Мы всё тесно связаны друг с другом. Всё, что происходит вокруг нас, — происходит по нашей вине или заслуге (действие или бездействие). Мы наполняем мир любовью или злобой, именно мы выбираем из чего он будет состоять сегодня и завтра; из ненависти или добра, из взаимопонимания или вражды, из трагедий или их отсутствия. Любое наше слово, действие, его отсутствие — может значительно повлиять не только на нашу судьбу, но и на множество других.