Погибель

      И в а р Б е с к о с т н ы й.       Хемунд перекатывает имя на языке. Звать язычника-врага-человека-ли по имени странно, неправильно, но Хемунд околдован, цепями окутан, тонет в подсвеченных глазах напротив.       Они у Ивара синим пламенем горят.       Он говорит, нити плетёт, окутывает Хемунда своей надломленной искренностью, почти детской надеждой, чистейшей верой.       Мальчишка, готовый утопить мир в крови, если это поможет цели достичь; готовый ползти, идти, зубами выгрызать, пальцы в кровь разбивать.       Хемунд знает, что ему бежать нужно: конец имени Ивара Бескостного, сына Рагнара, раскрошит его.       Всадник Апокалипсиса на колеснице, чьи колёса намотают внутренности его врагов.       Война беснуется в белозубом оскале Ивара, зачаровывает настолько, что Хемунд тянется к его огню, измождённый вечным холодом.       — Ты можешь верить в меня.       Ивар лишь на миг глаза опускает, и у Хемунда губы от его взгляда печёт.       — Посмотрим.       Он всё-таки бежит, ведомый то ли смертью, то ли жаждой жить, совершая предательства одно за другим — перед своим Богом и тем, кого за иного бога принял.       Но даже по другую сторону, целуя, колени перед Лагертой преклоняя, Хемунд понимает, что не сбежать и не скрыться: Ивар под его кожей, шипит, как тот самый проклятый змей на дне океана.       В темноте, сглатывая горечь поражения, Хемунд глядит в небо без звёзд и имя, сталью оседающую, на языке перекатывает.       И в а р Б е с к о с т н ы й.       Б и ч М и р а.       Его, Хемунда, погибель.