Обычная история

Это был обычный трактир, с обычной хозяйкой, с обычными, но крепкими столами и скрипучими стульями, с самыми обычными номерами, да и вообще если поискать поблизости, то можно найти еще с десяток таких трактиров. И расположен он был совершенно логично и обычно – на въезде в небольшую деревню, и держала его совершенно обычная хозяйка, слегка тучная и немного за тридцать или за сорок, по таким вот обычным трактирщицам этого не понятно. День тоже протекал, как обычно. С утра вчерашние гости расплачивались и уезжали по своим делам, гонцы лениво доедали свои завтраки и не спешили с отъездом, не желая лишний раз мокнуть под мелким и противным дождем. Местные же, как и положено, подтянулись ближе к вечеру, чтобы выпить пару кружек пива и перемыть кости особо удачливым соседям. И даже не особо поздний гость, который вошел в протопленное помещение и сразу же ринулся к хозяйке с особо заманчивым предложением, был совершенно обычным. Бродячие музыканты хоть и были редкостью, но за год дюжина все же набиралась и в таком вот обычном трактире. И предлагали те всегда одно и тоже – за ночлег и еду побаловать местных веселыми песнями и шутками. Хозяйка, совершенно обычно, скептически осмотрела скитальца слегка раскосым взглядом и, немного поколебавшись, исключительно для проформы, все же согласилась. Юный музыкант тут же радостно скинул с себя уже не нужный плащ и устроился за столом, требуя аванса-ужина, а когда получил еще и бонусную кружку пива в придачу, повеселел окончательно и даже пообещал помочь по хозяйству. Вечер потек не совсем обычно. Старинная лютня разукрашенная северными рисунками, возымела большой успех, а бойкий мелодичный голос, которым парнишка распевал похабные частушки да старинные баллады и вовсе вводил в неописуемый восторг. От чего в таверне было не протолкнуться, а пиво грозило подойти к концу в ближайший час, но кажется это мало кого волновало. Хозяйка же довольно улыбалась и незаметно подливала в пиво воды, попутно прикидывая, за сколько и кому продать разбавленное вино. И именно тогда в таверне появился очередной посетитель. Его вполне можно было бы назвать обычным гостем и он даже походил на него (плащ, шляпа, оружие на поясе и загнанный конь в конюшне), но было в нем что-то такое от чего хозяйка невольно подобралась и напряглась, ожидая худшего. - Номер на ночь и ужин, – легко произнес мужчина, кидая деньги на стол и еле заметно улыбаясь. Это улыбка явно была предназначена для обольщения женщин, но ее обладатель был слишком усталым, и улыбка получилась скорее вымученной, нежели очаровательной, что не укрылось от цепкого взгляда хозяйки. Но та ничего не успела сказать, так как трактир в очередной раз утонул в диком хохоте из-за песенок менестреля. - Спойте что-нибудь другое! – перекрикивая смех, попросила одна из гостей, манерно растягивая гласные – Что-то более красивое. - Раз дама просит, - улыбнулся паренек, на пробу перебирая струны - То я спою вам старинную песню, которую пели наши предки в самые трудные и самые радостные моменты их жизни. Слушатели загудели, но стоило пареньку дотронутся до струн, выплетая старинную мелодию, как все замолчали, вслушиваясь в непривычно тихую песнь музыканта: - Ветер… Ярость молний, стойкость скал Ветер… Крики чаек, пенный вал Ветер… Четверых Один призвал Ветер… Слушал эту мелодию и новый посетитель, слегка удивленно вскинув бровь и небрежно облокотившись о стойку. Усталость, которой еще несколько минут назад было пропитано каждое движение мужчины, куда-то делась, а в его глазах на пару с удивлением промелькивало замешательство. Впрочем, последнее быстро испарилось, стоило юному певцу повернуть голову в их сторону и задорно подмигнуть хозяйке. Тучная женщина тут же на это отреагировала и поспешила убрать деньги гостя, предлагая последнему разбавленное вино. - Не стоит, – от голоса путника у хозяйки побежали мурашки по спине, но к ее радости тот был полностью поглощен чужим пением. - Скалы… Лед и Пепел, с гор обвал, Скалы… Миг и Вечность, штиль и шквал Скалы… Четверых Один призвал Скалы… Менестрель пел свою песню, а от той по чужим плечам бежали мурашки, которые оседали где-то глубоко внутри, и казалось, что они там останутся навечно. Поздний гость тоже слушал, но в отличие от остальных мурашки у него бежали отнюдь не от песни. Серые глаза и бледная кожа певца будоражили куда сильней. Северянин был слишком похож на своего отца внешне и при этом не унаследовал ни одной его повадки. Поворот головы, улыбка и даже то, как он держал лютню, все это говорило о том, что перед мужчиной отнюдь не Эгмонт Окделл, а его сын Ричард, но вот большие глаза в обрамлении пушистых ресниц и цвет коротко стриженных волос утверждали обратное. - Сердце… Древней кровью вечер ал, Сердце… Век богов ничтожно мал, Сердце… Четверым Один отдал Сердце… Песня закончилась, и в таверне повисла тишина, которую боялись нарушить даже извечные выпивохи, что обитали здесь из-за дня в день. Девушка что просила спеть что-то более красиво, удивленно сидела, открыв рот, и даже не думала прикрыть его кружевным веером. Тишину нарушил все тот же поздний посетитель, он стянул перчатки и зааплодировал. Его скупая похвала стала толчком для остальных, и таверна утонула в криках одобрения и аплодисментах, вновь посыпались заказы на различные песни и шум монеток, которые падали в чужую шляпу, скромно лежавшую рядом с менестрелем. Мальчишка же довольно улыбался и охотно шутил, подготавливая толпу к новой балладе, на этот раз смешной и совсем не героической. Мужчина же все так же стоял у стойки и раздумывал о превратностях судьбы. *** Слушатели, очарованные чужим талантом, начали расходиться лишь за полночь, а общий зал опустел только поздней ночью, за исключением мужчины у стойки, который пробыл там весь вечер практически без движения. Менестрель посмотрел на гостя, словно раздумывая, сможет ли получить с него еще пару монет, а потом все же выпустил из своих рук лютню, и встал с насиженного места, разминая косточки. - Я неплохо потрудился, хозяйка, – произнес он, подходя к трактирщице – И, кажется, заслужил не только ночлег. - Я накормлю тебя яичницей из дюжины яиц с беконом, – довольно произнесла женщина, вытирая прилавок – О большем не проси. - О большем и не мечтаю, – покладисто произнес паренек, хитро улыбаясь – У меня есть ночлег на эту ночь, еда на завтрашний день и рядом со мной прекраснейшая из хозяек трактиров. О чем еще мечтать-то? Разве что о кружке не разбавленного вина. Женщина цокнула языком, но все же потянулась за посудой, куда щедрой рукой плеснула лучшего вина что у нее был. Менестрель действительно заслужил свое угощение. - Ой, подлиза. Небось, еще неделю тут на халяву прожить собираешься? - Я? – искренне удивился парень, хватаясь за кружку – Как Вы могли так подумать?! Я - Человек Чести, я собирался жить тут две недели! Женщина удивленно хлопнула ресницами пару раз, а затем разразилась громким смехом: - Шутник! Тоже мне Человек Чести! - Что? Я самый что ни есть настоящий герцог! Папой клянусь! – наиграно возмутился парень, делая большой глоток и довольно улыбаясь в кружку. Хозяйка снова засмеялась, с этим смехом она и скрылась на кухне, откуда в скором времени послышался шум воды и бряканье посуды. - Я собой не торгую, - произнес парень через пару минут, когда молчание в комнате начало давить ему на нервы, а поздний гость все так же продолжал стоять в паре тройке бье от него, медленно и нехотя попивая вино – Так что прекращайте на меня смотреть. - Упущение с вашей стороны, - пожал мужчина плечами, послушно переводя свой взгляд на потолок – Вы бы пользовались успехом у обоих полов. - Спасибо, я и так неплохо зарабатываю, - буркнул певец, непроизвольно краснея. Скажи ему такое двумя годами ранее, и быть бы говоруну битым, но долгие скитания по стране без гроша за душой сделали Ричарда куда сговорчивее и осмотрительней. Сориться с человеком, у которого есть оружие и военная выправка не разумно, особенно если учитывать, что сам парень шпаги в руках уже больше года не держал. В его новой жизни, все чаще приходилось махать табуретом и дрыном, чем оружием благородных. - Ты похож на отца, - говорит поздний гость, продолжая изучать потолок. - Все мы похожи на своих отцов… - пожимает парень плечами – Просто иногда мы называем отцами не тех. - Ты очень похож на Эгмонта, - настойчиво произнес гость, все же переводя взгляд на менестреля. Ричард удивленно замирает, не донеся кружки до рта. Меньше всего на свете он ожидал, встреть в трактире человека, который узнал бы его, и знал бы его отца. Дик уже давно не думал ни о своем отце, ни о семье. Да и зачем помнить тех от кого отказался добровольно, испугавшись нести ответственность, и предпочтя герцогскому долгу пустые дороги и старинные песни. Ричард любил семью, матушку и маленьких сестричек, но вот нести в себе ненависть к убийце отца и верность к истинному королю, который позволял лишь умирать за себя не смог, поэтому, когда пришло время отправится в Лаик, герцог Окделл и сбежал, но старая жизнь догнала его через жалких два года. - А Вы не похожи на друзей моего отца, – буркнул он, когда молчанье затянулось, и нужно было сказать хоть что-то. - Я и не был его другом, я был его врагом… его убийцей, если быть точнее. Парень удивленно перевел взгляд на собеседника и сипло произнес: - Что герцог Алва забыл в подобном месте? - То же что и герцог Окделл. Ночлег и пожалуй неплохого собеседника… Составите компанию? - Хотите поговорить о том, как убивали хромого, назвав это дуэлью? – зло рыкнул Ричард, непроизвольно сжимая кулаки – Других тем для разговора у нас не найдется. - Это была линия, юноша. И для вашего отца это был не самый худший вариант… по крайней мере линия быстрее плахи, - произнес Рокэ, вновь делая глоток вина. Дик смущенно отвел глаза, коря себя за вспышку гнева. Его вспыльчивость не раз выходила ему боком, но, к сожалению, все еще была при нем. - Извините, - еле слышно произнес он, через пару минут, сам не понимая, за что извиняется. - Вы в своем праве, - пожал плечами мужчина. Между ними вновь повисло молчание. Ричард неспешно пил свое вино, пытаясь не думать о прошлом и оставленном. Рокэ же думал о скором будущем и неминуемом.