Цирк уродов (рабочее)

      С каждым днём солнце освещает улицы всё меньше и меньше, становится холоднее. На деревьях начинают появляться первые жёлтые листья. Бабье лето заканчивается. На Лэнса это нагоняет какую-то смутную тревогу. Он никогда не любил конец осени и зиму за то, что те крадут у него так любимое им солнце, которое осыпает его лицо и плечи веснушками. Лэнс всегда с нетерпением ждал весны ради тепла и согревающих солнечных лучей, но в этом году, именно сейчас, что-то не даёт ему покоя. Какой-то склизкий ком беспокойства и сомнений застрял где-то в желудке, заставляя сердце ускорять темп, а ладони покрываться липким потом. «Это всё романы Кинга» — думает он, закрывая «Жребий Салема» и ведя пальцами — указательным и средним — по выведенному чёрными буквами названию книги. — «Я слишком впечатлительный для такого». Как будто в подтверждение этого, Лэнс вздрагивает, стоит телефону бойко завибрировать на кофейном столике. Он уже знает, кто это. Лэнс шумно выдыхает через нос, кладёт книгу на стол и берёт в ладонь телефон. На экране светится фотография с показывающей смешную рожицу девушкой в очках. Вверху экрана большими буквами значится имя: «ПИДЖ». Лэнс знает, о чём пойдёт речь, и от этого его почему-то пробирает мелкая дрожь. Шесть дней тому назад в Плэрмэри — небольшой городишко на окраине Небраски — пожаловал цирк уродов. Вся эта ситуация сама по себе Лэнсу не нравится. Его очень удивляет, а может и пугает то, что цирки уродов еще существуют в 21 веке. Хотя с другой стороны, он понимает, почему пожаловали именно сюда: в Плэрмэри на население в полторы тысячи человек, всего один старый кинотеатр, в котором фильмы крутят только днём, и те отстают от новинок лет на пять; кафе, которое держит ворчливый старик — мистер Зеф Гиббс и бар на окраине города, посещают который только местные жители за сорок, в надежде выпить бокал пива и отдохнуть от тяжелого рабочего дня. Это палка о двух концах — от скуки и любопытства народ семьями попрёт в цирк поглазеть на уродцев, дабы хоть чем-то разнообразить жизнь, или же погонит незваных гостей с вилами и факелами. Как только они пожаловали в город, Лэнс сразу решил — он к шатру и на пушечный выстрел не сунется. Он не трус, и таковым себя не считает, пусть даже о мысли смотреть на уродов у него желудок сжимается. — Нет, Пидж, — говорит он в трубку, едва поднеся её к уху. — Да ладно тебе, чего тут такого? — произносит она так, будто пытается взять его на слабо, а ведь она пытается, и Лэнс это прекрасно понимает. — Я уже сотню раз тебе сказал, что мне это не нравится, — он откидывается на спинку старого дивана и находит пальцами заплатку на обивке, начиная её теребить, делает он это неосознанно. — Я не хочу идти туда, Пидж. — Окей, ссыкун, давай так, — Пидж делает паузу и звонко чихает. Откуда-то со стороны слышится мягкое «Будь здорова» Ханка. — Мы с Ханком будем ждать тебя у Гиббса, а потом ещё раз обсудим всё за мороженым. Лэнс отрывается от несчастной заплатки и, запуская пятерню в густые и немного волнистые волосы, зачёсывает их назад, испуская жалобный стон. — Лэнс? — Окей. Через двадцать минут. У Гиббса в кафе всегда немного народу, основная масса которого — старшеклассники, зависающие здесь после, а иногда и вместо уроков, и старожилы Плэрмэри, облюбовавшие все лавки перед зданием. Каждый день они приходят и пережёвывают одни и те же новости, так как новым взяться просто неоткуда. Каждый будто бы считает своим долгом приходить сюда каждый день и перемывать кости с одними стариками другим — давно решил для себя Лэнс. Лэнс с силой толкает дверь со стеклянным окном — по-другому её не откроешь — и в нос сразу же бьёт уже привычный для этого места запах. Пидж окрестила его «запахом старости». Даже не осматриваясь в поисках друзей, парень движется к дальнему угловому столику и плюхается на диванчик, расстёгивая куртку. Пидж тут же пододвигает ему стеклянную вазочку с ванильным мороженым — его любимым. — Зря стараешься, — Лэнс притворно улыбается и уже берёт в руки ложку, когда девушка забирает вазочку обратно. — Эй! — Ну скажи ты мне, что тут такого? Сходим раз, не понравится — уйдём до конца представления, не вижу проблемы. Лэнс неосознанно морщится, хмуря брови. — Я не могу объяснить это, Пидж, просто мне кажется, ну, знаешь, что не надо нам туда ходить, — он смотрит, как Пидж и Ханк переглядываются. — Приятель, — вступает Ханк. — мне кажется, ты преувеличиваешь, а это, вообще-то, моя работа. Уголки губ дёргаются, а потом и вовсе тянутся вверх, потому что Лэнс знает — преувеличивать — это абсолютно точно работа Ханка. Он задумывается, почему, собственно, его так пугает идея пойти в цирк, и не может ответить на этот вопрос. Этот беспочвенный страх — глупость, в конце концов, будь с этим цирком что не так — его бы давно свернули. Он кусает нижнюю губу, поднимает взгляд на друзей и, наконец, чуть заметно кивает: — Ладно. Я пойду. –Пидж победно вскидывает руки и даёт Ханку пять. — Сегодня в пол шестого мы заедем за тобой, дружище, — Ханк достаёт из карман связку ключей и трясёт ими. Лэнс открывает рот, глаза его расширяются. — Да ладно?! — он даже привстаёт с диванчика и упирается ладонями в стол. — Отец разрешил тебе взять его бьюик? Ты что, душу продал? Ханк улыбается от уха до уха и незаметно качает головой. — Он сказал, что я хорошо постарался в магазине в этом месяце, и могу взять её на вечер. — До цирка мы доедем с ветерком, — Пидж наконец возвращает вазочку с мороженным, толкая её к Лэнсу, и тот ловко ловит её. — Мы можем весь вечер кататься на крутой тачке, но вместо этого поедем на ней в цирк? — Лэнс берёт в руки ложечку. — Ну да, как же, цирк — и без клоунов. Лэнс смотрит в зеркало и видит человека, который не знает, чего хочет, не знает, почему до сих пор не уехал из этого города, раз надобности тут оставаться уже нет: четыре года назад его семья переживала кризис. На ферме дела шли не очень: денег с продажи урожая не хватало на то, чтобы содержать большую семью. Многочисленные родственники откликнулись, и одной из них была двоюродная бабушка Лэнса Агата — добрая женщина, живущая одна с тех пор, как умер её муж — дедушка Карл. Так он оказался в Плэрмери: в совершенно незнакомом городе, одинокий с родственницей, которую видел последний раз, когда ему было семь. Постепенно он свыкся, пошёл в местную старшую школу, там и встретил Ханка, семья которого держит единственную пекарню на весь город. Через него познакомился и с Пидж. Через полгода дела дома пошли лучше, но Лэнс сказал родителям, что хочет сначала закончить учебный год, а когда время пришло, он понял, что не может позволить себе оставить Агату одну, слишком привязался к старушке, и решил закончить школу в Плэрмэри. Зимой его выпускного года Агата умерла — ночью, во сне, с улыбкой на губах. «Она наконец встретилась с мужем» — подумал тогда Лэнс. Не осталось больше того, что держало его здесь. Но заставить себя уехать он так и не смог. Окончил школу, устроился помощником библиотекаря и остался жить в теперь опустевшем доме Агаты. Его взгляд снова фокусируется, и он встречается со своим отражением. Телефон, поставленный на беззвучный режим, вибрирует на столе. Лэнс часто моргает, берёт его и отвечает на настойчивый звонок: — Передумал и решил слиться что ли? — Пидж звучит недовольной. — Нет, я просто… Эм, просто музыку слушал, не увидел, что звонишь. Вы уже подъехали? — Лэнс зажимает телефон между плечом и ухом и принимается обуваться. — Да, ждём тебя у дома, давай быстрее. — Уже выхожу, гремлин. — он спускается по лестнице, пропуская по две ступеньки, хватает куртку с вешалки и покидает дом.