We just don't make sense

      Какой кретин придумал болеть летом? Хотя, конечно, в это время года довольно легко простудиться: достаточно в жару посидеть под вентилятором, включенным на полную мощность, или выйти в ветреный день на улицу в одной лишь майке. Однако ж болеть летом сравнимо с шестым кругом ада, причём в прямом смысле — жаришься, словно на сковороде, лежа хоть на кровати, на полу или даже голый на кафеле в ванной. А в это время тебя ещё пичкают всевозможными таблетками и сиропами, которые только аппетит портят, но точно не способствуют выздоровлению. Один плюс лишь в том, что этот кто-то, пихающий в тебя лекарства, хотя бы есть, как Хичоль у Кёнхуна, ведь второй умудрился провести всю ночь за компьютером у открытого настежь балкона, а через пару дней слег с температурой под тридцать девять и жутким кашлем. Но стоит все-таки добавить, что медсестра из Хичоля, если в прямом смысле, то совсем никудышная. — Блин, давай просто что-нибудь закажем! — максимально громко, на сколько это возможно, крикнул Кёнхун и закашлялся, в очередной раз жалея, что кухня в их с Хичолем съемной квартире находится так далеко от спальни. — Если я сказал, что сам справлюсь — значит справлюсь! Лежи и молчи!       Завязав на поясе фартук, который никто из пыльного шкафа не доставал месяца так три точно, а уж и не надевал тем более, Хичоль уверенно открыл дверцу холодильника и принялся задумчиво рассматривать его содержимое, делая вид, будто понимает, что из этого можно есть. Содержимого не сказать, чтобы не было совсем, но мышь бы повесилась. Поэтому, с той же самоуверенностью хлопнув дверцей бедного бытового прибора, Хичоль прошелся по кухонным шкафчикам и, найдя что-то похожее на пакет с неизвестной ему крупой, небрежно кинул это на стол.       Конечно, неправильно со стороны Кима радоваться тому, что младший лежит умирающим лебедем в кровати и пыхтит как старый дед. Однако, на удивление самого Хи, в нем будто проснулся какой-то материнский инстинкт: парня так и переполняло необъяснимое чувство заботы и нежности по отношению к Мину. Встретить темноволосого на кухне не ради поиска пропитания, а для готовки, тем более в персиковом фартуке с желтыми цветочками, сравнимо с нахождением деревни Смурфиков в сосновом бору. — Ты там грузовик разгружаешь? Я вроде не умираю, в состоянии встать и приготовить нам обед! — Лежать!       «Лежать, так лежать,» — обреченно вздохнув, вербально прикованный к постели Мин поправил мокрое полотенце на лбу и уставился в телевизор, продолжая лениво переключать каналы. Кёнхун вообще не мог представить, как Хичоль может что-то съедобное приготовить, ведь, если подумать, то Ким даже не может разбить яйцо, чтобы оно после не оказалось на его штанах. Что уж говорить о таких высоких и непостижимых блюдах, как макароны или оладушки… Хичоль и сам понимал, что Гордон Рамзи из него, как из Кёнхуна Майкл Джексон, поэтому никогда даже не претендовал на место у плиты.       Взяв со стола телефон и пролистав список контактов, вселенский шеф набрал спасительный номер. — Ал… — Спаси меня! — Ким слегка повысил тон, но, тут же вернувшись в образ великого кулинара, кашлянул и повторил. — Мне нужен совет. — И я рад тебя слышать, хён. — Да-да, привет, Рёук, мне нужен совет. На другой стороне трубки послышался короткий смех. — Что случилось? — Мне нужно приготовить К… — Если ты собираешься его убить, то, хён… ты с легкостью справишься. Удачи! ~ Хичоль вздохнул, пока Рёук продолжал смеяться. — В таком случае я бы тебе не звонил сейчас. Перестань ржать. — Ладно, ладно, прости. Так, что ты решил сотворить? Хотя наверное лучше спросить, что у тебя есть?       Хи кинул взгляд на пакет, что одиноко развалился посередине стола, будто на пляже в Малибу. — Ну, я нашел только крупу… — Что за крупа? — Она такая коричневая, не совсем коричневая, чуть светлее и… — Хичоль взял в руки объект наблюдения и стал крутить его, пытаясь рассмотреть содержимое. — Написано что? — Логично… — Хи снова вздохнул и стукнул себя по лбу ладонью.       Рёук старался сдерживать смех, но выходило это не особо удачно. — Овсяные хлопья. — Можешь приготовить кашу, конечно. Но, хён, может лучше доставку? — Вселенская звезда не справится с какой-то кашей? Пфф, будет самая лучшая овсянка на всем белом свете. — В таком случае, если это окажется съедобным, я буду называть тебя сенсеем.       Получив краткий урок по основам безопасного пользования плитой и ножом и поблагодарив тонсена, Хичоль открыл ссылку с рецептом, что сбросил ему Рёук с подписью «Заранее позвони 01 и 03», и принялся за дело. Называть действия Кима готовкой крайне сложно, ведь это больше похоже на то, как дети, играя в поваров, кидают в свои игрушечные кастрюльки все, за что только зацепится их глаз. Так же и Хичоль, пытаясь примерно повторить то, что было изображено на картинках в рецепте, высыпал весь пакет хлопьев в малюсенькую кастрюлю и, залив это водой, поставил на плиту, после того как 5 минут промучился в попытках ее включить. — Черт, надо было посмотреть, сколько ее варить, — пробубнив себе под нос, Ким цыкнул и кинул взгляд на мусорку, на дно которой с пляжа Малибу уже была отправлена упаковка из-под овсянки. — Ладно, я же увижу, когда она будет выглядеть…съедобно.       Вздохнув, но все же сохраняя последние капли уверенности в своих силах, Хичоль стал помешивать кашу, сравнивая ее вид с картинкой на экране смартфона. Через пару минут кухню стал заполнять приятный запах. — Пфф, легкотня, — довольный Ким, в которого вместе с наполнившим дом ароматом овсянки вернулась и уверенность в своем вселенском статусе, как можно аккуратнее наложил кашу в тарелку и отправил фотографию своего творения Рёуку. «Я жду аплодисментов! Ты видел что-нибудь лучше этого? *фото* " «Странно, но это и правда выглядит как еда, хён…» «Сенсей*» «Жду рецензию от твоей жертвы, сенсей, лол»       Бросив последний мимолетный взгляд на свой шедевр — слегка недоваренную овсянку, — Хичоль налил в чистый стакан остатки найденного в глубине холодильника молока и, взяв это все в руки, направился в спальню.       Увидев темноволосого в фартуке и с едой, от которой даже исходил приятный запах, Мин чуть не выронил из рук пульт, которым все это время переключал скучные каналы. — Это реально ты приготовил? — Кёнхун с недоумением посмотрел на Хи, когда тот поставил тарелку с кашей ему на коленки. — А кто еще? — приземлившись на кровать рядом с парнем, довольный собой Ким улыбнулся во все тридцать два и, прикрыв глаза, подставил щеку для поцелуя.       Не отводя взгляд от блюда, чмокнув повара в щеку, офигевающий Кёнхун поднес тарелку ближе к лицу. — Это реально пахнет кашей… — Потому что это и есть каша, гений, ешь давай, остынет же.       Осторожно взяв ложку в руку, Мин зачерпнул ей немного овсянки и, последний раз кинув подозрительный взгляд на творение Хичоля, медленно погрузил её в рот. Неспешно начиная жевать в попытках тщательно распробовать блюдо, Кёнхун и впрямь смахивал на известного ресторанного критика, который пробует очередной кулинарный шедевр в каком-нибудь заведении с тремя звёздами Мишлен. На секунду остановившись и бросив взгляд на Кима, младший, будто специально, продолжал задумчиво жевать, словно это бордо двадцатилетней выдержки. — Издеваешься? — толкнув парня в бок, Хичоль выхватил у того ложку и, зачерпнув кашу, быстро запихал ее себе в рот.       Почти в полной тишине, которую разбавляла только реклама какого-то магазина газонокосилок, что шла по телевизору, оба парня с умными выражениями лиц жевали кашу, иногда кидая друг на друга мимолетные взгляды. В конце концов, проглотив злосчастную овсянку, Хичоль вернул ложку в тарелку и посмотрел на Мина, прикусив губу. — Так в серой баночке…? — Соль. — А сахар? — В зеленой. — Что заказать? — Чаджанмён.