Другой расклад

— Папа! Ниер резко проснулся и сел на кровати. Перед глазами всё ещё стояла чья-то улыбка и слышался голос. Девичий голос. Но по мере пробуждения он стирался из памяти. Ниер не мог даже сказать, что за слово он слышал во сне последним, прошедшим через его тело, словно электрический разряд. Рядом мирно спала Кайне. Почувствовав движение, и она стала пробуждаться. Сонно открыла один глаз, глянула на мужа. Он часто просыпался так посреди ночи — она уже привыкла. Сонно проведя рукой по животу Ниер, дала понять, что нужно ещё поспать. Лечь рядом и согреть её своим теплом. Самому понять, что бы ему ни приснилось, реальность другая. И Кайне в ней рядом с ним. Всегда. В следующий раз Ниер проснулся от вкусного запаха: Кайне жарила мясо по своему рецепту. То есть особо не заморачивалась, ухнув все интересные ей специи и кинув кусок мяса на сковородку с кипящим маслом. На завтрак, конечно, предполагалось есть пищу попроще, но никто не мешал совмещать кашу с зажаристым мясом. — Папа! — окончательно пробудил Ниер голос пятилетнего ребёнка. Сына. — Смотри, какую ящерицу я поймал! Мальчишка хвастался, тряся несчастной рептилией, удерживая её за живот. Но стоило ему перевернуть ящерку, взявшись за хвост и подняв, как ценный трофей, — тут же потерял свою добычу, оставшись с тонким сувениром в маленькой ладошке. Мальчик ничуть не расстроился. Вначале посмотрел удивлённо, а затем звонко рассмеялся. День прошёл как обычно. Ниер учил сына охотиться и рыбачить, заботиться о земле. Жизнь никогда спокойной не была, потому нельзя было исключать вероятность внезапной смерти — ребёнок с ранних лет должен был уметь находить пропитание, если вдруг родителей не станет. На работу пока с собой не брал, выполняя поручения разной степени тяжести. Вечер тоже ничего нового не сулил. Кайне укладывала сына спать, зачитывала сказку, которую однажды ей рассказывала бабушка. И не видно было в такие моменты прежней её, агрессивной и грубой, хладнокровной воительницы, одержимой. Читала с улыбкой и с выражением. Ребёнок закашлял. В тот же миг в детскую ворвался Ниер, напугав и жену, и сына. — Всё в порядке, он просто простудился, — поспешила успокоить его Кайне. Ребёнок всего лишь переохладился, окунувшись в реку, проиграв рыбе. Ниер знал об этом. Понимал, что всё будет в порядке, что сыну всего лишь нужен отдых, тепло и достаточно еды. Но ничего сделать не мог со страхом, который терзал его изнутри каждый раз, когда слышался детский кашель. — Ты всегда так остро реагируешь, когда он болеет. Мрак ночи обычно способствовал хорошему сну, но в этот раз сон не шёл. Не впервые Ниер ощущал, что что-то не так, что не хватает чего-то. Он был счастлив, ему не на что было жаловаться, однако покой ему был неведом. Утром ему казалось, что он нашёл свой ответ, но тот развеялся в первые же секунды пробуждения. «Быть может сегодня?» — думал он. Надеялся каждый раз, засыпая.

* * *

— Хватит болтать. Выбирай. Было ли то слабостью — нежелание терять дорого человека? Исчезнуть самому, не испытывая боли потери, ведь гораздо проще. Ниер хотел, чтобы она жила. Жаль немного было, что он не сможет быть с ней вместе. — Забери мою жизнь, но верни её. — Ты исчезнешь из этого мира. Твоя дочь, твои друзья — все в твоей жизни забудут тебя. Ты и любые следы твоего существования будут стёрты. Взамен Кайне вернётся к смертной жизни. «Так даже лучше. Никто не будет страдать». — Нет! Йона слышала всё, стоя в стороне. Она не вмешивалась в битву, найдя укрытие. Ждала, когда всё закончится, чтобы пойти с отцом домой. Терпеливо ждала его выбора. И не могла поверить, что в итоге выбрал он. Зато теперь поняла, насколько глубоки были чувства отца к женщине по имени Кайне. И у этой женщины была возможность сделать отца счастливым, пробыть с ним дольше, чем хватило бы здоровья у неё. — Возьми лучше мою жизнь, — просила она. — Мне всё равно немного осталось. — Нет, Йона! — Ты уверена? — спросил Тиранн. Для него… Для Кайне так было даже лучше. Как Кайне, по мнению Йоны могла сделать отца счастливым, так и Тиранн полагал, что в руках Ниера сменить нескончаемую боль в сердце Кайне на свет любви. Такой отвратительный, но такой нужный. — Йона, не смей! — взревел Ниер. Но его мнение уже никого не интересовало. Его не слушали. Его не слышали. — Да, — кивнула Йона. — Прошу. — Только попробуй, и я никогда тебя не прощу! Ниер бросился к Тиранну. К Кайне, но сделать ничего не смог. Секундное замешательство стоило жизни его бесценной дочери. А Тиранн только усмехнулся. — Да ты ничего и не вспомнишь. Схватившись за голову, крича от невыносимой боли, Ниер упал на колени. Йона была для него целой жизнью, и теперь её существование стирали. Всю жизнь. Всё его существование, все стремления, оставляя за собой одну лишь пустоту. Свет из открытого окна ударил в глаза. Ниер осмотрелся, не сразу осознавая, где находился. В душе наружу рвалось остаточное желание кого-то защитить. Вот только кого? Кайне болезненно выдохнула, прогоняя вместе с лёгкой мигренью странный сон. «Я хотел спасти её?» Никого другого не было. Никого другого, за кого можно было бы отдать жизнь, он не знал. Не помнил. — Всё закончилось? — спросила Кайне. Она помнила победу над Шэдоулордом, как пыталась уйти. Но что было дальше? Ещё одна битва? Битва, которая должна была стоить ей жизни. Так почему она была ещё жива? И за что они так отчаянно сражались с Шэдоулордом? Зачем вообще на него пошли? Альтруистами они не были. И не помнила она, чтобы Шэйды настолько сильно доставали, чтобы вынудить пойти на столь отчаянный шаг. Точно ради Ниера. Но и его мотив был неясен. — Да, — сдавленно ответил Ниер. Они победили Шэдоулорда. Они остались живы. Но никто из них не испытывал счастья. — Ты плачешь? — удивилась Кайне. Ей уже приходилось избивать Ниера за излишнюю эмоциональность, но слёзы его видела впервые. — Похоже на то. — Ниер плакал, сам того не понимая. Не зная отчего. Просто слёзы текли, и остановить их не представлялось возможным. — Только не уходи, ладно? — вспомнил он, что пытался её остановить. Он мог сражаться только ради неё. Все его чувства были посвящены одной лишь ей. Затянувшаяся битва была окончена, настало время мира и покоя. Мира, где он мог сделать шаг навстречу. И Кайне не оттолкнула его, ответив на солёный поцелуй. Новая семья была рождена. В мире, где Йоны никогда не существовало.

* * *

— Йона! Ниер вновь проснулся, словно бы от кошмара. Кайне уже не спала: так сильно ворочался муж. Иногда она задумывалась над тем, чтобы спать отдельно. — Кто такая Йона? — не могла она пропустить мимо ушей незнакомое имя. — Кто? — переспросил Ниер. Он тоже слышал его впервые. Он даже не помнил, как буквально только что сам произнёс его. — Знала бы, что ты можешь мне изменять, надрала бы тебе зад, — лишь усмехнулась Кайне. Даже если во сне он и видел другую женщину, он явно был ей не рад. Что в реальности, что во сне — Кайне была для него единственной. — Сможешь заснуть? — Да, думаю. Как обычно. Ниер прижал к себе Кайне: её присутствие успокаивало. Рядом с ней он мог заснуть, какие бы кошмары его не преследовали. А кто такая Йона — разве это имело значение?