А Драко курит

Угрюмое лондонское небо украдкой наблюдало за случайными прохожими. Всюду сновали люди, следуя за своими мыслями, желаниями, мечтами. На узких улочках кое-где лежали сухие, посеревшие листья. Они уже не радовали глаз своими красками, как осиротевшие дети, они скитались по Лондону, лишь изредка сопровождаемые холодным ветром. Прошло уже полгода после победы над Волдемортом, мало кто смог оправиться, ведь слишком многое было потеряно на этой войне. Потеряно. Безвозвратно. Навсегда. Люди залечивали свои раны слезами, криком, воем. Всё, что угодно, лишь бы никогда больше не скулить от боли в районе сердца, лишь бы никогда не слушать радио, опасаясь узнать о гибели близких. После победы Гарри Поттер заслуженно почивал на лаврах, иногда печально взирая на спасшихся пожирателей, пытавшихся спрятаться, укрыться от позора, от стыда. На таких, как Драко Малфой. Война завершилась не смертью Тома Реддла, вовсе нет. Долгое время по стране сообщали о вспышках нападений самых верных привратников Тёмного Лорда на вовремя перешедших на светлую сторону семей. Пожиратели поджигали дома, жестоко убивали, мстили. Мстили за предательство Лорда, за предательство их ранее общих целей. Так погибла Нарцисса Малфой. Её похороны не были особо пышными. После восстановления Малфой Менора денег оставалось немного, поэтому даже гроб был самый дешёвый, изготовленный из сосны. Тогда никто уже не плакал, у Драко закончились слёзы, а Люциус был невероятно зол. Зол на себя, на правительство, на весь мир. Чёртова война не пощадила никого. Несмотря на все показания Поттера, Люциуса не оправдали, немного уменьшили срок, но всё же не оправдали. Все понимали, что в Азкабане тот долго не протянет, сойдёт с ума, а потом, возможно, и помрёт. Министерство ликовало. Какой бы светлая сторона не была светлой, но не все простили, не все забыли злодеяния Малфоев. Чего стоит только «случайно» подкинутый дневник… Малютка Уизли чуть не умерла, и всем было плевать, что если бы Люциус не сделал этого, то Нарцисса и Драко сильно бы пострадали. Всем было плевать. Сейчас же Драко оставалось лишь курить, курить и смотреть, как гниют руины идеалов, что так старательно и долго возводили родители. Никотин, плавно расслабляя тело и душу, приносил хоть и мнимое, но спокойствие. В глазах уже давно не темнело, не кружилась голова, и дым давно уже не раздражал горло. Слёз уже не оставалось, а от крика сорвался голос. Никто не знал, но каждую ночь юношу посещали непрекращающиеся кошмары, он слышал душераздирающие предсмертные крики людей, погибших от Авады Лорда. Драко почти не спал, крепкий кофе уже давно не помогал, приходилось подворовывать старые зелья Снейпа, ведь варить их самостоятельно не было сил. В обществе приходилось вновь и вновь надевать маску величественного аристократа, улыбаться, обсуждать новости квиддича, и с наигранным энтузиазмом восхвалять героя. Друзей у Драко не осталось. Панси уехала с женихом в Париж, а Блейз просто не хотел с ним знаться. Когда-то давно, в детстве, а может, и в прошлой жизни маленький Драко мечтал о большой семье, мечтал разводить драконов, и том, что Мальчик-который-выжил обязательно предложит ему свою дружбу. Но сейчас ему оставалось лишь курить, курить и презрительным взглядом провожать глубоко израненные, несбывшиеся мечты в небытие. Драко всегда был безответно влюблён в Солнце, но сейчас он беззвучно рыдал, понимая, что никогда не увидит свет.