Имя

Не забывать и не помнить А только вспышкой во сне Читать размытую повесть о тебе…

                    Доктор всмотрелся в ночную темноту, не понимая, куда успел деться Нардол за ту жалкую секунду, на которую мужчина отвернулся, и, разгоряченный недовольством, спрыгнул на крыльцо чьего-то домика, почти не чувствуя боли в ногах. — Нардол! — громким шёпотом повторил Доктор в темноту.       Никто не отозвался. Инопланетянин собрался уйти, но неожиданно зажёгся свет и, открыв дверь, на пороге замер мальчишка лет девяти-одиннадцати. Доктор уставился на него, хмуря густые седые брови, что выглядело устрашающе, но мальчик был явно не из робкого десятка: засыпанный и растрепанный, он уставился на старика в ответ, и большие карие глазки, никогда не блестевшие детской наивностью, изобразили по-настоящему взрослую настороженность и умное недоверие. — Вы кто? — спросил у Доктора уверенный, звенящий нетерпением голос, но старик не спешил отвечать.       Удивленный храбростью, которая, как жар, окутала мальчика нежной пеленой, лаская, он довольно долго смотрел в карие глаза, не моргая. Потом уже, хмурясь сильнее, оглядел пижамку с эмблемой «Бэтмена» и убедил себя, что это самый обычный ребёнок. — Чем он вам так нравится? — тихо негодовал Доктор, сновно общаясь к мальчику. — Бэтмен. В мире есть герои куда лучше какой-то придуманной летучей мыши из комиксов, — гордо заметил он, естественно, намекая на себя.       Но мальчик, который о Повелителе времени никогда и ничего не слышал, лишь повторил свой вопрос. — Доктор, — тут же ответил мужчина, дружелюбно смягчаясь и протягивая малышу руку. — А ты? — Доктор? — вместо того, чтобы представиться, удивился мальчишка. — Вы за Мелиссой? — Что? — спросил Доктор несколько устало: изрядно надоедает, когда раз за разом никто не понимает, что Доктор — это простое имя. — Эта Мелисса нуждается в докторе? — Нет, — медля, отвечал мальчик. — Просто она работает в больнице.       Мужчина растянул губы в сухой улыбке. Ему захотелось потрепать мальчика по волосам и отправить того в дом, к Мелиссе, о которой он говорит, но что-то останавливало Повелителя времени от этого поспешного решения. Может быть, на него так действовали те двадцать четыре года с Ривер на Дарилиуме, а, может, Доктор просто перестал скрывать то, что сентиментальность и сострадание и есть две главные причины, по которым он — Доктор. — Я не работаю в больнице, малыш, — объясняет мужчина. — Доктор — это моё имя. Не настоящее, но мне оно нравится больше настоящего. Или ты имеешь что-то против? — грубее добавил мужчина, снова хмурясь. — Нет, — улыбнулся мальчик, протягиваю руку. — Я Стайлз.       «Поиздевались же родители», — подумал Доктор, но не решился сказать этого вслух. Он и без этого сейчас является довольно негативной личностью, чем когда-либо после того, как стал Доктором. Пожимая маленькую ручку, он молчал. — Это тоже не моё настоящее имя, — сознался мальчик, чуть улыбнувшись. Доктор хмыкнул. — Иди домой, Стайлз, — вздохнул Повелитель времени, уловив звук тихого свиста — условный знак Нардола, призывающий вернуться в ТАРДИС.       Мальчик тут же стушевался, не отпуская руки инопланетянина. Доктор удивлённо наблюдал за тем, как Стайлз смотрит на него карими глазками, замерев в нерешительности. Повелитель времени не понимал, боялся, стеснялся или чего ещё хотел этот мальчик, но тот вдруг тихо сообщил: — Я не могу заснуть. — А Мелисса? — Она и Скотт уже уснули, я не хочу их будить, — как-то виновато произнёс Стайлз.       Доктор задумался. Он часто общался с детьми, даже любил их, но, чёрт возьми, это делал ещё не он сам. Это делал тот, кем он был когда-то, но не этот Доктор. Этот Доктор даже со взрослыми быстро выходит из себя, хотя они задают меньше вопросов, но всё-равно много, но… Но дети ведь умнее. И Стайлз тому пример. Он сразу понял, что Доктор — это имя, не переспрашивая тысячами способами.        Тот, кто готов поверить в невероятное, тот по-настоящему умён. Дети по-настоящему умны. Они ещё не верят в ложь, что чудес не существует, и в то, что чтобы быть успешным нужно надеть пиджак и навсегда снять улыбку, забыть о ней.       И Доктор почувствовал такой трепет к тому, кто умнее него. Ведь Повелитель времени не верит в чудеса. Возможно, случается, бывает их частью, но не верит. Он присел на корточки, наплевав на натужный свист, который теперь слышал и мальчик, заглядывая Доктору за плечо и пытаясь разглядеть кого-нибудь. — Я помогу тебе уснуть, — снова сухо улыбнулся мужчина. — Пойдём в дом, я расскажу тебе сказку, и ты уснёшь. — Дохлый номер, — качнул головой мальчик, при этом широко зевая. — Мелисса тоже пыталась. К тому же, я не ребёнок для ваших сказок. — А мы посмотрим, — хмыкнул Доктор.               — Я расскажу тебе сказку, Стайлз, — говорил Повелитель времени, сидя в темноте рядом с кроватью мальчика и прижимаясь к ней спиной, — о двух путешественниках. Сумасшедший мужчина и ещё более сумасшедшая женщина… — Доктор улыбнулся.        Недавно он всё-таки открыл дневник Ривер и прочёл о том, что она считает себя более сумасшедшей, чем он. Глупая. — Знаешь, — тихо, пытаясь убаюкать ребёнка своим голосом, а не сподвигнуть его на Третью Мировую войну, говорил инопланетянин, — он так жалел, что не успел сказать ей своё настоящее имя. В жизни есть только одна истина: успей. И этот сумасшедший путешественник так и не успел. Она одна, та путешественница, должна была знать его имя, а он не успел. — Так сказки никто не начинает, — усмехнулся Стайлз в подушку. — О, я ещё и не начал. Я просто готовлю тебя к началу, — Доктор невольно согнул ноги в колени и положил на них свои руки. — Пожалуй, начну, — решил он и, прокашлявшись, произнёс: — Однажды, когда сумасшедший путешественник встретил путешественницу, она умерла. — Так сразу? — переполошился мальчик, чувствуя небольшой прилив бодрости. — Слушай, — лишь отозвался Доктор и шумно вздохнул. — Да, она умерла. В самом начале. Но она обещала путешественнику невероятное будущее, которое их ждёт. Она умирала, не давая умереть ему, говорила, что они ещё должны встретиться, что она не позволит… украсть у неё волшебные дни.       Доктор вспомнил, как видел её впервые, а она улыбалась так, как будто у них совместные тысячелетия за спинами. Ривер обещала ему много радостей, когда ей было больно. Он не имел право не поверить ей. — Он не имел право не поверить ей. Он смотрел, как боль забирает её, а она обещает радость… А ведь сумасшедший путешественник действительно снова встретил её, только теперь сумасшедшая путешественница не знала его. А потом, когда узнала… Что их только не ждало. Сумасшедший путешественник легко мог украсть свою даму из тюрьмы, чтобы покататься с ней на катке, а она даже посмела испортить невероятно красивое историческое место, чтобы он заметил её, вспомнил и примчался… Путешественница думала, что сумасшедший путешественник всегда забывал о ней, а он помнил. Всё время.       Доктор вздохнул, не зная, что говорить, и посмотрел на Стайлза. Тот лежал с закрытыми глазами и молчал, но Повелитель времени знал, что мальчик всё ещё отдалённо, но слышит его. — Однажды она снова не признала его. Тогда их собирались убить и Ривер… И Ривер, — повторил мужчина, — сказала, что Доктор не чёртов сентиментальный романтик, чтобы всегда быть рядом с ней и оберегать, что она любит его, но его любят и другие, что он не отвечает ей тем же глубоким чувством… Но загвостка была в том, что Доктор стоял рядом с ней. В жалких сантиметрах от Ривер. И пока она говорила, два его сердца бешено бились. Сонг была права, но лишь в том, что Доктора любят и другие.       Мужчина снова посмотрел на мальчика и, поднявшись, аккуратно погладил его по голове. — Доктор любил Ривер, но так и не сказал ей своё имя. А она одна должна была знать его. Она одна должна была знать, какое чудовище я прячу за Доктором.       Повелитель времени быстро покинул дом, погасив свет, который забыл погасить Стайлз, и вышел на улицу. Нардол стоял прямо перед домом. Кутаясь в свою кофту, он ворчливо сказал: — Я замёрз. — Ты теперь робот, — напомнил Доктор, шагая к ТАРДИС. — Да, и вы установили мне температурный датчик. Поэтому мне холодно. — Тогда нужно будет его снять, чтобы ты перестал ныть. — Да уж. Спасибо.                     Стайлз смотрел в зелёные глаза Лидии, продолжая держать её, плачущую, на небольшом расстоянии от себя, и размышлять. В его голове было много сомнений насчёт девушки. Зачем ей помнить парня, который бывает слишком приставучим и гиперактивным? Зачем помнить того, кого она целовала из жалости, чтобы успокоить?       Парень вздохнул и, девушка, смотрящая на него так внимательно, повторила это. Неожиданно мысли Стайлза дошли до абсурда: он вспомнил своё отдалённое прошлое, Доктора, который рассказывал сказку о себе и Ривер Сонг, и имя, которое мужчина не успел ей передать. Имя, как решил Стилински, стоящее всех возможных признаний в любви. Настоящее имя, честное.       И Доктор не успел. Ривер Сонг так и не познала того, кто был перед Доктором. И до самой смерти она была уверена, что любит Доктора без ответа, потому что он так и не рассказал ей величайшую из всех своих тайн. — Лидия, — прошептал Стайлз. — Они заберут меня, Лидия. Через несколько секунд ты забудешь меня… — Не забуду. — Слушай, услышь меня, — твёрдо отвечал парень. — Меня зовут Мечислав Стилински. И я люблю тебя. Люблю тебя, будучи собой. — Стайлз… — тихо, со слезами отозвалась Лидия.       Теперь Стилински был готов ко всему. Он сделал то, что не успел сделать Доктор с двумя сердцами, болевшими по Ривер Сонг, и он был счастлив.