***
Первым вопросом, которым задался Вертер после возвращения к жизни — почему его не отправили в утиль. Он отлично знал, что его модель довольно распространена и наверняка ему уже нашли замену. По крайней мере, так поступить было гораздо проще, чем реанимировать груду покореженного металла. Но его размышления отошли на второй план, когда он увидел, как в мастерскую вошла Полина. Она как всегда безупречно выглядела и излучала уверенность. Робот невольно залюбовался ей, когда она выслушивала отчёт инженеров о проделанных ремонтных работах. Полина молча кивала, в конце сказала короткое «благодарю вас» и направилась к Вертеру. — Привет, — произнесла она. — Рада, что ты снова функционируешь. — Мы знакомы? — Но… — Полина впервые за долгое время была обескуражена. — Мне сказали, что память не повреждена… — Ха! Ха! Ха! — рассмеялся Вертер в своей обычной манере, запрокинув голову. — Здравствуйте, Полина. — Ты неисправим, — нахмурилась женщина, но в то же время уголки её губ слегка поднялись в полуулыбке. Полина кратко пересказала Вертеру последние новости и уже собралась уходить, как он снова обратился к ней. — Зачем меня восстановили? — биоробот задал главный вопрос, который не давал ему покоя. — Руководство института не могло не отметить твою храбрость, — ответила Полина и отправилась прочь из мастерской. Так как Вертер хорошо её знал, он смог распознать долю неискренности в её словах. Несмотря на то, что общество в 2084 году обладало высокой степенью морали и нравственности, отношение к роботам по большей части было пренебрежительным. Мало кто считал носителей искусственного интеллекта полноценными личностями, чаще в них видели только рабочую силу и не воспринимали всерьёз. А о том, что роботы могут проявлять человеческие эмоции — даже речи не заходило. О том, что Вертер испытывал нежные чувства к Полине, знали практически все сотрудники института времени, но все относились к этому скептически. Как вообще бездушная машина способна любить? Любой скажет, что это невозможно. Однако Вертер по-настоящему любил Полину, пусть это и противоречило научным аксиомам. На данный момент биоробот жалел лишь о том, что так и не получил от Коли Герасимова обещанные стихи, которые он так хотел прочесть Полине.***
После проведения заключительных тестов на проверку технической исправности Вертер вернулся на прежнюю должность. Всё вернулось на круги своя: он снова принимал инвентарь от хронавтов, оформлял документы, сдавал отчёты, занимался уборкой. Очередная вереница скучных серых будней, как считал биоробот. Но вскоре он получил сообщение от Полины с просьбой зайти к ней в кабинет. Вертер удивился такой просьбе, ведь Полина никогда не вызывала его к себе, но после окончания рабочего дня он всё же наведался к ней. Кабинет Полины был под стать его хозяйке. От интерьера, оформленного в зеленоватых тонах, прямо веяло строгостью и дисциплиной. В помещении царил идеальный порядок, а высокотехнологичные лампы освещали каждый его уголок. Полина сидела за своим столом, задумчиво смотря на входную дверь. Когда в ней показался Вертер, она покинула своё рабочее место и подошла к посетителю. — Вы хотели меня видеть? — Да. Я должна отдать тебе кое-что, — Полина протянула Вертеру листок со стихами Коли, Вертер его развернул и просмотрел содержимое. — Коля должен был передать тебе это, но он не знал, что ты был… ранен. Он и правда пишет чудесные стихи. Вертер испытывал новое чувство, которого не знал до этого момента. Это было смущение. — Это не должно было к вам попасть, — проговорил он, не зная, куда себя деть. — А я не должна была читать их, — с улыбкой сказала Полина. — Именно ты должен был прочесть их мне, так? Можешь сделать это прямо сейчас. — Вы действительно хотите, чтобы я прочёл вам эти стихи? — Конечно. Скажу прямо: я именно для этого позвала тебя сюда, — Полина решила быть максимально искренней с влюблённым в неё биороботом. — Хорошо, — кивнул Вертер и начал читать Колины стихи, стараясь вложить в них все свои чувства, который он не мог выразить своими словами:Есть женщина прекрасного далёка, Прекраснее которой женщин нет. Её глаза как океан глубоки, Её сияние затмевает солнца свет. Ценю её я больше всех на свете И лишь одну её могу боготворить. Пройдёт быть может не одно столетье, Когда смогу любовь к ней усыпить
Прочитав стихи, Вертер про себя подметил, как же точно Коля Герасимов выразил его отношение к Полине. Наконец он посмотрел на неё. Полина улыбалась. Это была не её обычная дежурная улыбка, а самая настоящая: искренняя и счастливая. — Может поэт из тебя и никудышный, но рассказчик — весьма талантливый, — похвалила Вертера Полина и неожиданно для себя самой обняла его. — Зачем вы меня сжимаете? — недоумённо спросил Вертер. — Это называется объятия. Я тебя обнимаю, — тихо проговорила Полина, не прерывая объятий. Вертер помнил, что именно так люди часто выражают свою симпатию и привязанность, но этот знак внимания был настолько внезапным со стороны Полины, что он поначалу растерялся. Если бы он был человеком — наверняка бы прослезился от счастья в момент осознания. Вертер неловко положил свои руки на спину Полине, обнимая её в ответ, мечтая только о том, чтобы этот момент длился как можно дольше. Впервые за всё время своего существования он был по-настоящему счастлив. Он пообещал себе, что будет развивать свой писательский навык, чтобы снова и снова радовать Полину стихами, но уже своими собственными.