Post Mortem

Париж, март 1814. Квартал Маре являл собой исторический район Парижа, расположенный на правом берегу Сены. Болото, находившееся ранее на этом месте, было осушено ещё в XIII веке членами ордена тамплиеров. Тогда это была окраина города, которая постепенно стала центром. Поэтому в квартале можно было увидеть роскошные дворцы и особняки рядом со старыми домами ремесленников. Перед одним из таких домов я простоял довольно долго. На вид в нём не было ничего особенного, разве что со стороны он казался несколько шире и солиднее соседних. Но уж точно не роскошнее и богаче. Однако именно этот дом интересовал меня сильнее прочих, потому что принадлежал господину Михату Коу, имевшего неосторожность пригласить Металлию на ужин. Мне ничего не стоило отвести глаза прислуге и просочиться в дом через задний двор на конюшню. Здесь никого не оказалось, кроме мальчишки-конюха, который сладко похрапывал, свернувшись на охапке соломы. Я посмотрел на него с насмешкой и сделал пас рукой. Так мальчишка проспит до самого утра и ничто не потревожит его покой. Теперь осталось спокойно подумать и сделать все необходимые приготовления, потому что мой план требовал времени и тщательности. Открыв мешок, я достал небольшой пузырёк с мышьяком. Этого должно было хватить, чтобы отравить все семейство Коу и ослабить Металлию. Однако мне требовался надёжный исполнитель… Я выглянул из конюшни и увидел очень хорошенькую девушку, судя по всему служанку, спешившую куда-то с корзиной, в которой находились яблоки и сливы. Её маленький ротик был растянут в мечтательной улыбке. Она что-то напевала себе под нос, абсолютно ничего не замечая вокруг. И я понял, что нашёл то, что нужно. Внезапно девушка повернула голову, точнее она повернула её, потому что этого захотел я, и перехватила мой изучающий взгляд. Вблизи она казалась не моложе шестнадцати лет. Приветливо улыбнувшись, я приблизился к ней. Девушка поначалу испугалась, но побыв в моем обществе несколько минут, была готова пойти за мной хоть на край света. Её разум был слаб, и мне ничего не стоило внушить ей всё, что нужно. Взяв из моих рук пузырёк с ядом, она улыбнулась блаженной улыбкой и, сделав книксен, побежала на кухню, искренне веря, что исполняет Божью волю. О том, что всё произошло так, как я задумал, возвестили крики в доме. Я вышел из конюшни, обнажив шпагу. Двое слуг как раз бежали мне навстречу. Лезвие вышло из шеи первого и застряло в горле второго. Оба рухнули, как подкошенные, не успев вскрикнуть. В коридоре было пусто. Я проскользнул в дверь на кухню, где убил повара и ту самую служанку, которая подмешала яд в еду и напитки. А затем зашёл в столовую. Картина, которую я там увидел, полностью соответствовала моим ожиданиям. Семейство Коу были мертвы и их распластанные тела были похожи на марионеток с отрезанными ниточками и потухшими глазами. Впрочем, Металлия всё ещё был жив. Судя по всему, его несколько раз вырвало, и теперь он полз по полу, размазывая рвотную массу по своему камзолу. — Лина… Лина… — прохрипел он, делая попытку дотянуться до тела мадам Коу. Каким-то образом ему удалось подняться на ноги, а потом, услышав шум шагов, он обернулся и увидел меня. Его зелёные раскосые глаза удивлённо расширились. — Ты?! — только и смел произнести мой Учитель. — Вы удивлены, не так ли? — улыбнулся я. Несмотря на отравление, Металлия рассматривал меня с настороженным недоумением — как будто опасный хищник втягивал ноздрями дух своего противника, перед тем как совершить смертельный бросок. Но атаковать он внезапно передумал, видимо, почувствовав всплески клокочущей во мне силы. Учитель отошёл на несколько шагов и устремился туда, где на полу у стола с открытыми глазами лежали трупы Ятена и Алины Коу. — Зачем? Зачем ты убил их? — спросил он. — Это было необходимо. — Ты знал, что они были моей… семьёй? Я покачал головой. — У таких, как вы или я семьи не бывает. Вы сами мне об этом говорили! — Зачем ты оставил меня в живых? — его потемневшие зелёные глаза сверлили меня пристальным взглядом. — Потому что я хочу, чтобы вы научили меня, как воскрешать мертвецов. Металлия расхохотался. — Ты безнадёжно глуп, если считаешь, что я стану это делать! — Вы сделаете это, потому что только таким способом вы сможете вернуть вашу драгоценную Алину и сына, — прошипел я, чувствуя, как ярость охватывает всё моё существо. Металлия усмехнулся. — И что это будет за жизнь для них? Смерть — это подарок. Воскрешение лишь отсрочит их агонию и страдания. — Но вы рассказывали, что мертвецы, как и мы, пьют жизненную энергию живых… — Глупец! — в сердцах выкрикнул Учитель. — Даже океан жизненной энергии не сможет противостоять законам природы! Мёртвый организм есть мёртвый! И без его функционирования начнётся деградация! Ведь уже через пару часов трупы станут разлагаться. Холод может отсрочить это, но не навечно. — Есть решение! Михат Коу был бальзамировщиком! Если кровь заменить этим составом, то тело удастся законсервировать на долгий срок! Учитель задумался. — Что ж… возможно, в этом есть резон… — сказал он. — Тогда давайте попробуем. — Хорошо. Но для ритуала мы не будем использовать тела Ятена и Алины. Возьмём кого-нибудь из Коу… — Договорились! Я повернулся к трупу Михата Коу, но слишком поздно понял, что мой Учитель слишком уж легко согласился на предложенную мной авантюру. Он ударил. Со всей силой. Мощно, сокрушительно. И при этом совершенно не изменился в лице. Я с трудом сдержал его натиск. Однако это не помешало ему превратить меня в своеобразный колодец, из которого Металлия стал тут же черпать силу, в надежде как можно быстрее осушить меня. Это было больно. Очень больно. Я увидел лица, которые много лет назад стер из памяти — матери и отца. Перед глазами замелькали картины из моего детства. Я понял, что мой Учитель, точно вор, просочился в щель закрытых дверей моего сознания, как будто намекая, что с ним мне тягаться не стоит. «Эммануэль!» — услышал я голос матери. Став учеником Металлии, мне казалось, что я давно преодолел ту личность которой был… Что я выкорчевал прежнего Эммануэля Д’Арбле, словно ненужный сорняк, а мой Учитель неожиданно вернул его обратно, как будто шип в сердце всадил. Сквозь туманную пелену я разглядел столовую, будто погружающуюся во мрак, и ухмыляющееся лицо Металлии, которым я невольно залюбовался. Как же он был прекрасен в проявлении этой своей холодной ярости и желании меня уничтожить! Я понял, что без колебаний убил бы кого угодно, но не ЕГО, хотя и очень хотел. Меня словно парализовало. Я не мог пошевелиться… Внезапно мой взгляд скользнул по трупам Ятена и Алины Коу. Невиданная доселе злость обуяла меня. Это ведь они во всём виноваты! ЕГО СЕМЬЯ! Те, кто отобрали у меня моего Учителя! Ярость придала мне сил. Я собрал всю свою волю, а затем ударил, словно шаровой молнией в сторону Металлии. Он дёрнулся всем телом, выставляя защиту, но было поздно. Ловушка захлопнулась, и я поглотил его силу. — Хватит, — ослабевшим голосом пробормотал Учитель. — Я сделаю, как ты хочешь… — Значит, вы научите меня оживлять мёртвых? — спросил я, продолжая сковывать его волю. Сейчас Металлия был полностью в моей власти, и я мог делать с ним всё, что мне заблагорассудится. — Да… Я подошёл к столу, налил в бокал воды из кувшина, выдавил туда сок лимона и протянул Учителю. Тот принял воду дрожащими пальцами, но выпил всё до дна. — Я сделаю это всего один раз. И если ты не запомнишь ничего, то это не мои проблемы. — Хорошо. Я согласен, — кивнул я. — Но мы используем труп Алины или вашего сына. — Нет! — Металлия упрямо сжал тонкие губы. — Это теперь решать не вам, — холодно ответил я. — Я хочу, чтобы мы использовали тело вашей возлюбленной или сына. Кого, выбирайте сами. Но поторопитесь с принятием решения, если хотите жить. Ждать я не намерен! Металлия бросил взгляд в сторону убитой семьи Коу и вздохнул. — Тогда я выбираю мальчика… Алина… она поймёт, что я сделал и возненавидит меня… Она и так много страдала. Ей необходим покой. А мой сын… его жизнь только началась… он меня совсем не знает… И, я надеюсь, никогда не узнает… — Какие сантименты, — усмехнулся я. — Вот уж никогда не думал, что вы окажетесь таким мягкотелым и не захотите использовать потрясающий шанс — сотворить живого мертвеца, который возможно проживёт не один десяток лет! Металлия ничего не ответил, но взглянул на меня так, что я предпочёл больше ничего не говорить. Ведь он запросто мог захотеть умереть, лишь бы я не получил то, что мне было нужно от него. Вскоре мёртвое тело Ятена было перенесено в одну из спален и уложено на кровать. Металлия работал быстро и молча. И я даже на миг решил, что вернулись старые добрые времена, когда между нами не стояли презрение и ненависть. Он начертил на полу красным мелом огромную печать, похожую на пентаграмму, а затем сделал рисунок на ладони у мертвеца, загнав краску под кожу через острую бамбуковую палочку. — Это «Эмет», — пояснил Металлия. — Печать Бога. Это то, что свяжет часть тонкого тела с телом физическим. Оживлять имеет смысл только очень свежие трупы и желательно без сильных повреждений. Если разложение хоть немного затронет тело, то это значит, что и тонкое тело пострадает… И тогда покойник может получиться нежизнеспособным. — Значит, ритуал следует проводить сразу после наступления смерти? — Да. Это очень важно. Также важно, чтобы печать «Эмет» сохранилась на трупе. Если рисунок повредится или сотрётся, то связь тонкого тела с телом физическим разорвётся. Тем временем накачав труп Ятена Коу бальзамирующим раствором, Металлия стал ходить вокруг тела, которое он поместил на начерченную на полу печать, и читать заклинания призыва. Свечи почти догорели, и в спальне сделалось темнее. Сколько прошло времени, я едва ли мог сказать наверняка, но когда Учитель закончил и труп пошевелился, вопреки своей выдержке я почувствовал самый настоящий животный ужас. Движения покойника были неуверенными и ломанными. Его глаза были закрыты, голова наклонилась на бок, перекошенный рот был открыт. Он пытался встать, но у него никак не получалось. Поэтому цепляясь ногтями за пол, труп стал ползать вокруг словно насекомое. И с каждым движением он будто бы набирался сил. Никогда ещё в своей жизни — ни до того, как я стал учеником Металлии, ни после — я не испытывал такого страха. Казалось, он заполнил каждую клеточку моего тела. Это был инстинкт. Ужас перед неизвестным. Учитель рассмеялся — коротко и сухо. Он подошёл к ожившему мертвецу, положил ему ладони на лоб и приказал: — Спи. Покойник замер и упал на пол, как подкошенный. — Что… что это было? — выдохнул я, расправляя плечи. — Требуется время, чтобы Тень полностью срослась с телом. Когда Ятен очнётся, то он даже не поймёт, что произошло… Он будет считать себя живым… Но если у тебя не хватит мастерства качественно отделить Тень, то ты сотворишь обычного зомби с небольшими проблесками памяти. — Но… ими же можно управлять всё равно? — Конечно. Ритуал состоит в том, что я беру часть своей силы, подкреплённой печатью «Эмет» и возрождаю покойного, делая его своим слугой. Мертвец будет подчиняться хозяину, пока не истлеет. — А сколько потребуется сил, чтобы создать… скажем… сто живых мертвецов? Или больше? Металлия с недоумением посмотрел на меня. — Зачем это тебе? — Чтобы стать настоящим Повелителем Смерти. — Но для этого не требуется армия… Достаточно просто владеть Знанием… — возразил Металлия. — И толку от этого Знания, если им не пользоваться? — усмехнулся я. — Вы сами говорили, что я перестал быть человеком, когда стал вашим учеником. А люди… они все и так уже мертвы… только не замечают этого. Так что, какая разница для них… Мой Учитель покачал головой. — Если ты так считаешь, то ты сам давно мёртв, только не заметил этого. Внутри тебя пустота, Эммануэль… — Я мёртв не более чем все эти живые глупцы, не понимающие, какой бесценный дар получили от жизни, — с улыбкой ответил я, чувствуя, как волна холодного бешенства накрывает меня с головой. — Они убивают свой организм неподходящей пищей, ленью и своей слабостью. Растрачивают себя на удовольствия и ненужную суету. А я смогу дать им шанс узреть Истину! Так что не стойте у меня на Пути и уходите, пока я не передумал! С секунду Металлия посмотрел на меня, потом бросил взгляд на неподвижное тело Ятена Коу, а затем развернулся и вышел из комнаты. Я слышал его тяжёлые шаги в галерее. Но мне было уже откровенно всё равно. Мыслями я был далеко. На душе у меня было легко. Мне хотелось выбраться в окно, взлететь и воспарить к чернильно-чёрному небу. Никто теперь не сможет мне помешать! Это будет просто! С моими-то способностями! У меня обязательно все получится! Я создам целое войско мёртвых! Я создам свой собственный идеальный мир! В моей памяти всплыли счастливые лица семьи Коу. Ну, нет… Лики смерти должны выглядеть абсолютно не так… Ведь сын Металлии должен будет оценить моё искусство после пробуждения!

***

Когда катафалк подъехал к дому Умино Гурио, часы показывали 01:20. Дом, в котором он жил был довольно старым, но с аккуратным белым фасадом в американском колониальном стиле. Он стоял в конце улицы, немного на отшибе в окружении вечнозелёных елей и багряных клёнов. Ятен припарковался на подъездной аллее, а затем, опираясь на прогулочную трость с набалдашников в виде черепа, которую прихватил с собой из дома, он вышел из машины в тёплую, немного ветреную ночь, наполненную запахом прелых листьев, и подал руку Минако. На улице стояла тишина. Лишь только изредка было слышно, как проезжал автомобиль по шоссе где-то вдалеке. Сквозь листву и ветви елей молодые люди разглядели свет на первом и втором этажах дома Гурио. Они поднялись на крыльцо и позвонили. Через некоторое время замок щёлкнул, и дверь распахнулась. Бледное лицо Умино со съехавшими набок очками взглянуло на Минако и Ятена через образовавшуюся щель. Гурио молча кивнул и пропустил их внутрь. — У тебя тут мило… — сказала Минако, осматривая уютную гостиную с бледно жёлтыми стенами и зелёными шторами, в которую их проводил молодой человек. Она никогда не была внутри дома Гурио. Конспекты, которые Минако завозила в прошлый раз, она вручила на подъездной аллее. — Это… всё мама, — пробурчал Умино. — Они сейчас с отцом в отъезде… — И это здорово, что их сейчас нет дома… — сказала Минако, поворачиваясь к нему. — Как ты себя чувствуешь? Умино пожал плечами. Он был похож на пугало в своих мешковатых пижамных штанах и безразмерной футболке. — Я сделал, как ты мне велела… закрылся в ванной… — Ты ничего не слышал? Каких-нибудь подозрительных звуков? — Нет! — он покачал головой. — Но, может, ты объяснишь мне, в чём дело? Ты позвонила среди ночи… сказала, что вокруг моего дома бродит оживший мертвец… Минако посмотрела на Ятена. Когда тот еле заметно кивнул, она сняла рюкзак и достала оттуда фотоальбом с печатью «Эмет» и золотое кольцо, принадлежащее Металлии. — Что это? — спросил Умино. — То, что ищет убийца Нару. — А зачем вы принесли это сюда? — Чтобы выяснить, знаешь ли ты что-нибудь про эти вещи… Молодой человек покачал головой. — Нет, откуда мне это знать… — Но ты же общался с Нару. Вы вместе работали над одним проектом. Может быть, она упоминала что-нибудь из этого? — Нет, никогда… Минако посмотрела в его глаза, такие блеклые и бесцветные, что они казались практически неестественно прозрачными. — Тогда мне непонятно почему живой мертвец ходит вокруг твоего дома… Если ты ничего не знаешь… Ведь, судя по навигатору, он до сих пор где-то здесь… — Я думал, ТЫ мне расскажешь это, Минако! — фыркнул Умино. — Не забывай, что именно ты подняла меня с постели… — Тогда, может, ты видел этого человека? — спросила Минако. Она достала из куртки телефон и, разблокировав его, показала стоп-кадр с записи камеры наблюдения, снятой в баре «Тёмное Королевство», на котором был запечатлён высокий широкоплечий мужчина в толстовке с капюшоном на голове. — Кто это? — Предполагаемый убийца. — Откуда у тебя эта запись? — Прислала одна моя знакомая. Она хозяйка бара и камера поймала человека, который пользовался телефоном Нару. — Но я не… Его слова прервал внезапно погасший свет. В темноте Минако услышала громкое и прерывистое дыхание Умино. Она почувствовала, как собственное сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Может быть, просто выбило пробки? — предположил Ятен. Звон разбитого стекла заставил его насторожиться. В одно мгновение он достал из трости тонкий клинок. — Это на кухне! — заверещал Умино. — Кто-то вломился в дом! — Отправляйтесь на второй этаж и забаррикадируйте дверь, — приказал Ятен. — Неизвестно сколько их на улице! — Эй, что ты делаешь? Ятен, не оставляй меня! — крикнула Минако. — Сейчас не время для сцен, Мина. — Он повернулся к Умино. — Уведи её побыстрее! Минако запротестовала, но молодой человек уже направился в сторону кухни. Он слышал, как Умино потащил наверх по ступенькам упирающуюся девушку, и как хлопнула дверь на втором этаже. Покрепче сжав своё оружие, Ятен прокрался в тёмный коридор. Было тихо. Он слышал лишь скрип половиц от собственных шагов. Возле приоткрытой двери на кухню Ятен остановился и прижался к стене. Прислушавшись к тишине, он заглянул внутрь кухни и Ятен смог разглядеть очертания холодильника. Единственным источником света было слабое свечение луны, льющееся из окна. «Где же тот, кто сюда вломился? Я не слышу ни звуков, ни движения», — подумал Ятен. Молодой человек немного приоткрыл дверь кухни, чтобы увеличить обзор и тут же отпрянул. За столом сидело три мертвеца мужчины, женщины и ребёнка с выколотыми глазами и зашитыми чёрной ниткой ртами. Они сидели абсолютно неподвижно, и только лунный свет серебрил их тёмные волосы и мертвенно бледную кожу. Ятен отпрянул от двери и тут же его взгляд упал на фотографии в рамках, развешанные на стене, возле которой он стоял. На фотографиях было изображено счастливое семейство, чьи мёртвые тела сейчас сидели на кухне за столом. «Это… это же их дом! — в панике подумал молодой человек. — Мина!» Он уже хотел броситься в сторону лестницы, как вдруг ощутил прикосновение чьей-то руки. Вокруг его щиколотки сомкнулись ледяные сильные пальцы. Ятен посмотрел вниз и содрогнулся, увидев, как в него вцепился незаметно подползший мертвый мальчик лет одиннадцати на вид. Точнее ему было одиннадцать, когда он умер. Сколько бы мальчику исполнилось сейчас, сложно было сказать. Ятен попытался высвободится из белых с зеленовато-синими пятнами ручонок, но у него не получилось. Хватка у покойника была железной. Внезапно послышался шорох. Ятен поднял голову и увидел, как коридор стал заполняться другими мертвецами. Они шли медленной, ломаной походкой, с трудом переставляя ноги. Лица их абсолютно ничего не выражали, слабые шеи не могли удержать голову ровно. У всех не было глаз, а рты были зашиты нитками. Казалось бы, ожившие трупы ничего не должны видеть перед собой, но каким-то образом они видели и шли прямо на Ятена. Делать было нечего. Молодой человек взмахнул клинком и полоснул им по запястьям мёртвого мальчишки, вцепившегося в него, и одним ударом отрубил ему руки. Высвободившись из захвата, Ятен что есть силы рванул вперёд, но нечто повалило его на пол. Мертвые окружили его плотным кольцом, и молодой человек явственно ощутил сладковатый смрад разлагавшейся плоти. К этому запаху примешивался аромат густой влажной земли, плесени и сточных вод. «Канализация! — мелькнуло в голове у Ятена. — Он держал их под землей!» Тем не менее кольцо из оживших трупов все смыкалось, и вскоре Ятен ощутил прикосновение ледяных ладоней на своих плечах, руках и груди. Он взмахнул клинком ещё раз, но у него не получилось нанести удар. В одно мгновение Ятену скрутили руки и повалили на пол.

***

Умино затащил упирающуюся Минако в комнату и закрыл за собой дверь. Несмотря на ярко полыхающий очаг, внутри царил полумрак из-за задёрнутых наглухо штор. В воздухе витал неприятный сладковатый запах. Тем не менее комната выглядела так, будто здесь никто давно не жил. Все было в пыли, а аккуратно сложенные вещи стояли у стены, как если бы некто готовился в любой момент покинуть дом. — Умино, нам нельзя оставлять Ятена одного! — воскликнула Минако. Молодой человек никак не отреагировал на её слова и как ни в чем не бывало взял из ящика два полена, а затем подкинул их в камин. — Умино, ты меня слышишь?! — проговорила Минако, шагнув вперёд. Но тут же остановилась, заметив на каминной полке большую стеклянную банку наполненную маслянистой жидкостью с плавающими внутри глазными яблоками, и большой моток черных ниток. — Не бойся, Мина. Нам не нужен Ятен. Я смогу тебя защитить в случае чего, — сказал Умино. Минако судорожно сглотнула слюну. Она сделала вид, что слова молодого человека обрадовали её. — Может… я всё же схожу вниз? — пробормотала девушка. Она совершила ошибку, подняв на Умино глаза. Гурио пристально глядел на неё. Слишком уж пристально. На его лице словно посмертная маска застыло ласковое выражение, будто он смотрел на самого любимого человека на свете, а не на девушку, которую едва знал. Минако содрогнулась под этим тяжёлым взглядом. Она инстинктивно сделала шаг назад. — Знаешь, Мина, когда ты боишься, ты выглядишь как ангел. Такая невинная… Совсем, как Нару перед тем, как я начал резать её… Это было очень забавно. Особенно, когда ей удалось вырваться, закрыться в библиотеке и написать своей кровью ту надпись из Конфуция. Девушка в испуге попятилась. — Умино… зачем? Он усмехнулся и быстро преодолел расстояние, разделяющее их. Умино оказался очень близко. СЛИШКОМ близко. — Зачем? — его улыбка стала ещё шире, ещё ужаснее. — Потому что это по-настоящему красиво. А истинная красота заключается в скоротечности жизни тех, кто рождён, чтобы умереть… Как Нару. Эта дурочка сунула свой хорошенький носик совершенно не туда, куда нужно и завладела вещами, которые ей не принадлежали! — Так… ты и есть Металлия? — прошептала похолодевшая от страха девушка. Умино рассмеялся. — О, боже правый! Разумеется, нет! Я всего лишь ученик его ученика, Минако… — Ученик его ученика? — удивилась девушка. — А как же Металлия? — Этот трус сбежал, сударыня. А потом покончил с собой, — раздался холодный насмешливый голос, от которого Минако бросило в дрожь. — Его кольцо пропало, но когда я через госпожу Осако всё-таки отыскал его, желая приобрести в качестве памятного сувенира о своём Учителе, очень некстати вмешалась её дочь, вбившая в голову какую-то романтическую чепуху. Девушка обернулась и увидела в проёме двери высокого молодого мужчину с вьющимися каштановыми волосами достигавших плеч и пронзительными голубыми глазами. Его красивое лицо выглядело жестоким. — К-кто вы? — спросила Минако. — Эммануэль. Граф Эммануэль Д’Альбер, к вашим услугам, — он грациозно поклонился, а затем перевёл взгляд на Умино. — Она принесла с собой то, что мы искали? Молодой человек кивнул и, выхватив у Минако рюкзак, достал оттуда альбом с печатью «Эмет» и золотое кольцо с рубином. Эммануэль Д’Альбер подошёл к Умино и погладил его по щеке: — Молодец. Тебе всё-таки удалось их достать. Гурио улыбнулся: — Да, Учитель. Вы же знаете, что я всегда держал слово. — Значит, ты готов, — Эммануэль нежно прикоснулся к волосам Умино, а затем он посмотрел на Минако. — Из неё получится великолепная слуга. Она станет твоей первой… И будет верно служить, пока её тело не истлеет окончательно… — Ты больной ублюдок! Ты… — закричала Минако, но не смогла закончить фразу, потому что от удара Умино девушка буквально задохнулась и повалилась на пол. — Не смей так говорить об Учителе, ты, тварь! — заорал он. Перед глазами Минако всё поплыло. Она сделала попытку встать, но новый удар сбил её с ног. Умино принялся бить её кулаками. Девушка пыталась защититься, но силы были не равны. Она почти ничего не видела перед собой. От ударов окружающая действительность превратилась в нечто далёкое и нереальное. Когда он перестал бить, Минако откатилась в сторону. Затуманенными от боли глазами, она смотрела на высокие сапоги Эммануэля Д’Арбле. Он подходил всё ближе. Минако почувствовала, как он схватил её за запястья и прижал к полу. — Никто никогда не узнает, как долго ты кричала перед смертью, — улыбнулся он. — Но когда Умино закончит с тобой, ты познаешь Истинность своего существования… мёртвая, холодная… и прекрасная… В руке Гурио сверкнуло лезвие ножа. Минако с воплем задёргалась, стараясь высвободиться, но Эммануэль лишь сильнее сдавил её руки. Когда лезвие застыло в сантиметре от глаза, Минако зажмурилась в предчувствии адской боли. Вдруг грянул странный свистящий звук, а затем лицо ей обдало теплом. Минако услышала, как выдохнул Эммануэль и как упал на пол нож. Её руки высвободились сами собой. Почувствовав свободу, девушка подскочила на ноги и увидела Ятена в порванном чёрном костюме и с исцарапанным лицом. — Нет! — простонал Эммануэль Д’Арбле. Он сидел на коленях перед распластанным на полу телом Умино Гурио, в спине которого торчал клинок Ятена, и гладил своего ученика по волосам. — Ты не умрёшь! Я все исправлю! Всё! Внезапно комнату стали заполнять живые мертвецы, среди которых Минако удалось разглядеть и Нару в грязном порванном платье. У неё отсутствовала верхняя губа, из-за чего были видны сухие матовые зубы, а свалявшиеся рыжие волосы напоминали паклю. Страх сковал горло Минако. Ей было трудно дышать, и не было сил даже крикнуть. Она как будто окаменела. — Быстрее! Нам надо уходить! — бросил Ятен, подскакивая к ней и помогая встать. Всё закружилось перед её глазами. Пламя. Эммануэль. Живые мертвецы. Остывавший труп Умино Гурио в луже крови. И нож… нож, которым он хотел вырезать ей глаза. Она с ужасом увидела, как Эммануэль поднялся на ноги и выставил вперёд руки. — Тебе конец, — проговорил он. Всё его внимание было приковано к девушке. Чёрная молния, вырвавшаяся из его рук, попала точно в цель. Минако почувствовала это, как если бы она разорвала её собственную грудную клетку. Только вот молния угодила в грудь Ятена, закрывшего собой Минако. Он рухнул на пол, и она видела, как сознание стало медленно исчезать из его глаз. — Ятен! — закричала Минако. — Ятен! С белым от ярости лицом, Эммануэль повернулся к ней. Девчонке, из-за которой погиб Умино. Девчонке, из-за которой ему пришлось уничтожить последнее творение своего Учителя. Последнего настоящего живого мертвеца, сохранившего свою личность, память и тело нетленными. Словно в замедленной съёмке Минако наблюдала, как замахнулся Эммануэль, чтобы нанести ей смертельный удар. Мёртвые окружили её и протянули к ней белые мёртвые руки. Все было кончено. Через мгновение она будет лежать рядом с Ятеном. Его тело было последнее, что она увидела, перед тем как Минако закрыла глаза. Взрыв отбросил её назад. Это был настоящий раскат грома, заложившего ей уши. Она ожидала боль. Но ничего такого не произошло. Минако открыла глаза и увидела госпожу Цирконию, стоявшую над телом Эммануэля Д’Арбле, застывшее от удивление лицо которого раздулось, исказилось и лопнуло, словно нагноившийся фурункул. Минако в ужасе обхватила себя руками, обливаемая кровью, осколками костей и кусочками плоти. Старуха подобрала с пола кольцо с рубином и надела его на палец, а альбом с фотографиями бросила в огонь. Пламя лизнуло печать на обложке, и в то же мгновение мертвецы стали падать как подкошенные. Но перед этим заострившиеся лица покойников на секунду озарялись слабым золотистым светом, делая их почти прекрасными… такими, какими они были при жизни... до того как их изуродовал Эммануэль Д'Арбле. Метаморфоза так же произошла и со старухой. Она внезапно вытянулась, расправила плечи, сбросила лохмотья и обернулась высоким мужчиной с серебряными волосами и зелёными чуть раскосыми глазами, одетым в старомодный чёрный сюртук. Обливаясь слезами, Минако на четвереньках подползла к телу Ятена. — Спасите его! — крикнула девушка, привлекая внимание мужчины, в котором она тут же признала Металлию. Он обернулся, подошёл к телу молодого человека, и склонился над ним. Словно в тумане Минако видела раскуроченную грудную клетку и реку бальзамирующей жидкости, вытекавшую из ужасной раны, которую она тщетно пыталась закрыть своими ладонями. — Вы можете его спасти! — закричала Минако. — Вы ведь можете! Прошу! Прошу! Она ещё всхлипывала, повторяя эту фразу, как заведённая, целуя безжизненные руки Ятена, орошая их слезами, глядя как последний проблеск сознания покинул глаза её возлюбленного. — Прости, меня, девочка. Но здесь уже ничего нельзя сделать… — хрипло произнёс Металлия в посмертном жесте, закрывая Ятену веки.