Спасибо Тони, или что делать, если у тебя стоит на лучшего друга

Когда Стив сходит с беговой дорожки и садится качать внешнюю сторону бедра, Баки точно осознает — он пропал. Барнс даже не может сказать, когда это началось: вот они с Роджерсом переехали к Тони в башню, вот они занимаются вместе в спортзале, вот они спаррингуют… Лишь в какой-то из дней, стоило Стиву взять вес чуть тяжелее, чем два собственных (спасибо Старку и его деньгам), то стоны из его рта полились сами собой, равно как и пот, промочивший облегающую серую футболку насквозь, а Баки тогда не смог отвести взгляда от напряженных мышц рук, которые со стороны ничуть не уступали его железной руке, если те две даже не были тверже. Он засмотрелся на мускулы лучшего друга, на стекающий с шеи и лба пот, и член в спортивных штанах Баки предательски дрогнул. Захотелось провалиться под землю, а лучше куда-нибудь подальше, чтобы даже Боги (существование Тора в голове Барнса до сих пор не укладывалось) и Старк со всеми его технологиями не смогли его достать. Однако пришлось лишь ограничиться усердной длительной пробежкой в кардиозоне, которая (спасибо Тони и его жилплощади), находилась в другом конце этажа, откуда Стив пришел лишь минут пять назад, и обратно он туда точно не сунется. Пробежка сняла напряжение, но темные стыдные мысли остались, перерастая в насущную проблему — что делать, если тебя возбуждает твой лучший друг? На помощь как всегда пришел интернет. Научившись им пользоваться (спасибо Тони и его голосовому помощнику), Баки искал все то, что он пропустил за годы в ГИДРЕ: сначала это были учебники по истории, начиная с 30-х годов, дабы проверить, что еще он помнит из глобальных событий, спортивную хронику, достижения науки и так далее. Чуть позже он завел аккаунт в Фейсбуке, а после того, как его социализацией от слова «социальный» начала заниматься Наташа, Баки завел твиттер, чтобы знать все то, что обсуждает команда, находясь вне миссий, и весь мир в частности. Он иногда интересовался у Романов такими вещами, о которых было бы неудобно говорить со Стивом, либо опасно обсуждать со Старком (спасибо Тони и его неумению хранить чужие тайны), вроде «как отшить девушку» или «как пользоваться капсульной кофеваркой». Но вопрос, связанный с сексуальными фантазиями о Капитане Америка, он решил оставить себе. После запроса «встал член в спортзале» и увидев в поиске то, что предпочел бы развидеть, Баки решил начать с малого. Сначала это был, разумеется, чувственный аспект. На одном из форумов ему посоветовали (спасибо Тони и полной анонимности личной сети) разобраться с тем, чего он на самом деле хочет от своего друга. Если это вызвано лишь сексуальным желанием, то для того, чтобы не испортить дружбу, советуют найти кого-то на одну ночь, дабы снять накопившийся стресс. А если Баки не уверен в том, что это просто желание секса, а не нечто большее, то ему стоит поговорить со своим другом и признаться ему в чувствах. Барнс, конечно, был не из робкого десятка, но так просто подойти к Стиву и сказать «я хочу тебя выебать, и, кажется, еще я тебя люблю» — да он лучше спрыгнет снова с поезда, или ГИДРА снова схватит его, чем признается Роджерсу и тем самым похерит всю их дружбу, а ею Баки ой как дорожит, как и самим Стивом. Так что он принял решение активно, злостно, даже немного с вызовом к самому себе и своим чувствам отчаянно дрочить каждый день и стараться не пересекаться со Стивом в спортзале. *** Идя по коридору поздно вечером, Барнс пошел тягать любимое железо. Стив в это время находился в Ваканде, где они с Т’Чаллой, Наташей и Тони обсуждали то, что им делать с американскими торговцами, откуда-то взявшими вибраниум. Известно, что весь металл хранится в Ваканде — и совсем немного на засекреченном складе Щ.И.Та, который был цел, так что выяснить то, откуда вибраниум взялся у браконьеров, приехали Романов и Старк, а Старк в свою очередь не упустил возможность лишний раз изучить лаборатории Шури. Исходя из перелета и количества потраченного на изучение новых технологий времени (спасибо Тони и его любопытству), Стива не будет еще до завтрашнего утра, поэтому Баки не упустит возможности потренироваться в одиночку. О вылете троицы он узнал еще утром во время спарринга с Наташей. От Стива Баки прятался, Тони все время проводит в мастерской, доступ к которой есть только у Пеппер, а Романов то ли заметила отсутствующий взгляд Баки и то, как он сбегает после собраний, не разговаривая с Роджерсом, решила умолчать о поездке до самого перелета. Было видно, как Стив расстраивался в такие моменты. Он не понимал, что случилось с Баки, и почему тот его избегает — он даже начал спарринговать с Наташей, а не со Стивом! — но об одном он мог догадаться: проблема была в самом Стиве, и от этого становилось еще хуже, не зная, в чем причина такого отстраненного поведения лучшего друга, и какими способами решается проблема. Стив разговаривал с Сэмом, который посоветовал ему поговорить с Барнсом, от себя добавив, что только рад отсутствию его кислого лица в поле зрения, чем расстроил Роджерса еще больше. Наташа же сказала, что у Баки лишь наступил такой период, когда хочется побыть одному, хорошенько обдумав то, что с ним произошло. Такой вариант развития событий вызвал у Стива только ужас, ведь неясно, к чему могут привести рассуждения Баки о прошлом — он может так и принять его, так и… Нет, до такого дойти Роджерс ему точно не позволит, и поэтому сразу после миссии он выловит друга и обо всем-всем его расспросить, даже если придется проявить тонну терпения. Баки же прекрасно понимал, что тактика избегания Стива была самой худшей, которую Барнс когда-либо разрабатывал — наверное, некоторые ученые ГИДРЫ перевернулись в гробах, видя, какие ошибки допустает Зимний Солдат в создании плана. Так что Баки понимал, что разговора со Стивом ему не избежать, и что рано или поздно он состоится, но надеялся он все-таки на «поздно». Будучи одним в зале, для начала Баки решил заняться руками. Он подошел к полке с гантелями для суперсолдат (спасибо Тони и его высоким технологиям), решив начать с базовых ста пятидесяти килограммов, с тоской взглянув на именную полку Стива. Он лег животом вниз на небольшую узкую кушетку, зафиксировав ноги сзади, чтобы те не отвлекали при подъеме груза. Для начала Баки стал тренировать правую руку, положив левую за спину, чтобы дабы достичь равновесия обеих рук. После 30 повторений по 6 подходов, он перебрался на свою любимую «бабочку», качая грудь. Мышцы под весом приятно заныли, и Барнс от удовольствия закрыл глаза, наслаждаясь тягучей болью. От полного погружения в тренировку и звуки музыки он не заметил, как стеклянная дверь бесшумно открылась. Баки понял, что с ним в помещении кто-то есть только тогда, когда подход подошел к концу, и настало время пить воду. Он уже встал с тренажера, до сих пор держал глаза закрытыми, и кто-то протянул ему в руку полотенце. Барнс сразу же заломил руку противнику и повалил того на пол, фиксируя полотенцем шею. Однако противник даже не думал сопротивляться. Осознав, что перед ним сейчас лежит Стив Роджерс, глубоко вздыхая, Баки отшатнулся, попятившись назад, и только после удара головой о тренажер он протянул руку до сих пор лежавшему на полу Стиву. — Ты… Зачем так пугать, Стив? — Барнс помог другу встать, отбрасывая полотенце с его шеи в сторону. — Я тебя сильно ударил? — Терпимо, — говорит Стив, растирая поврежденную руку. Он стоял в форме, в которой вылетал с утра на квинджете. — Не так больно, как после некоторых наших спаррингов. Я уже успел отвыкнуть от таких ударов. — О, — Баки вытянул руки вдоль тела, сжав правую ладонь в кулак. — Прости, я не нарочно, времени нет и все такое… — Все такое? — говорит Роджерс, и его голос звучит так твердо и вкрадчиво, что колени Барнса слегка подкашиваются. — Все такое? Это то, что ты меня все время избегаешь, уходишь с собраний раньше всех остальных, хотя мы живем на одном этаже и делим одну кухню, на которой ты вовсе не появляешься уже две недели, если не больше… Что случилось, Бак? Я чем-то обидел тебя? — Стив смотрит на него со взглядом побитого щенка, и от такого сравнения Баки становится тошно, словно он собственноручно выбросил этого самого щенка на балкон, не кормил его, выгуливал один раз в день и все время бил по лапам, если тот забирался к нему в постель. — Скажи мне, Баки, почему ты это делаешь? — Я… — Джеймс запинается, не зная, что ответить. Он всего лишь пару раз прокручивал этот разговор у себя в голове, но не представлял, что они будут находится одни в помещении, где им никто не помешает. Баки даже думал втянуть в это Фьюри, попросив того предоставить Стиву все доказательства необходимости Барнса на тех миссиях, которые он брал сверх меры, лишь бы не проводить время в башне, и то, что их не ставят в пару с Капитаном — чистая случайность. — Давай лучше присядем, — Джеймс указал куда-то на скамейки, уже не скрывая в голосе всю ту усталость, которая накопилась в нем с тех пор, как он начал избегать Стива. Баки тоже не хватало лучшего друга. — Это будет длинный разговор, если ты, разумеется, захочешь меня дальше слушать, а не выкинуть с окна. — Бак… — Стив кладет руку ему на плечо. — Что бы ты мне ни сказал — я всегда буду рядом и помогу тебе, если это понадобится. Знал бы ты, в чем дело, Стив, то сам бы съехал отсюда, лишь бы меня не видеть, — думает Барнс, садясь максимально далеко от Роджерса, настолько, насколько позволяли метр и семьдесят сантиметров металлической скамейки. Стив, заметив это, склонил голову ближе к полу и прикрыл глаза, копируя позу друга. — Стив… — Баки не находит, что сказать, и лишь поднимает полные отчаяния глаза в надежде, что не столкнется с двумя стеклянными голубыми блюдцами напротив. Судьба была не на его стороне. Встретившись взглядом с лучшим другом, который, возможно, перестанет таковым быть после признания, он предпринимает последнюю попытку. — Ты точно хочешь услышать, почему я себя так веду, да? Даже если я пообещаю тебе перестать избегать тебя? — он даже не отрицает того, что сознательно искал расходящиеся с путями Стива пути. — Да, Баки, — он смотрит на Джеймса взглядом, в котором читаются страх, уверенность и надежда. — Расскажи мне. Помолчав еще секунд десять, Барнс размыкает слипшиеся от засухи во рту и волнения соленые губы, и говорит: — Когда я понял, что со мной происходит, то было уже поздно, — Баки опускает голову обратно к полу, и нервно поправляет выбившиеся из лохматого пучка пряди волос, заводя их за ухо. — Сначала я подумал, что больной, раз меня привлекало. — он запнулся. — То, что привлекало, но потом я прочитал в интернете и понял, что это нормально — когда тебя в какой-то степени привлекают мужчины. Он не замечает, как взгляд Стива становится чуточку светлее. — И когда я понял, что смотрю на тебя не так, как обычно, мне стало стыдно. Но еще хуже было то, что это, по-видимому, продолжается не первый месяц и даже не год, Стив, — Баки мнет мышцы шеи, пытаясь снять напряжение от неудобной позы, но, осознавая, что обратной дороги нет и быть не может, он выпрямил спину и оперся ею о стену, так и не глядя на когда-то лучшего друга. — Однажды мы с Наташей обсуждали то, что значит любовь в 21 веке, потому что я вообще ни в чем теперь не разбираюсь так хорошо, как это было до войны. Ухаживания, танцы… Оказывается, теперь это все не нужно, чтобы найти себе кого на ночь — не так, как мы обычно думали: только после свадьбы, иначе будет неуважительно ни к ней, ни к ее семье, Стив, — он переводит тяжелый взгляд на Роджерса, который смотрел на Баки со смесью тоски и разочарования, но презрения Джеймс не увидел, и набрался сил, чтобы закончить. — Но любовь сейчас — это совсем другое. Это доверие, защита, забота, взаимопонимание — все то, чем многие пары тогда пренебрегали, будучи в браке избивая жену, и это даже почиталось, — голос Баки тяжелеет, вспоминая тетушку, которая каждый раз приходила к ним домой с синяками и плакала у мамы на кухне. — Что не обязательно любить кого-то и жениться на нем, выходить замуж, что можно наслаждаться другим человеком столько, сколько вам двоим это необходимо, и уже потом создавать семью. Я вспомнил то, как смотрел на девушек, в которых был влюблен тогда, и то в этом я сейчас сильно сомневаюсь, и вспоминаю то, как иногда смотрел на тебя. Я был влюблен в тебя еще с сороковых, если не с тридцатых, но понял это только на прошлой неделе, — Баки отдаляется еще сильнее от Стива, сидящего каменной статуей — холодной, тяжелой и неживой, прижимаясь спиной к стене. — Я отвратительный друг, и это очень круто, что у тебя появились Сэм, Наташа, я же бракованный… Стив целует четко и твердо — так, как обычно маршируют на параде или бьют, ломая позвонки шеи. Он кладет ладонь на правое плечо Баки, фиксируя его, и сминает губы еще сильнее, вкладывая в эти движения всю ярость. Баки не движется, оказавшись прикованным к телу друга, и не делает абсолютно ничего, застыв куклой. — Если это то, из-за чего ты меня избегал все это время, — Стив притягивает Баки к себе, соприкасаясь лбами, — то это — самое глупое, что ты мог сделать, потому что я тоже люблю тебя еще с тридцатых, только понял это куда раньше тебя. И Баки тает. Они обнимают друг друга так крепко, что металлическая рука слегка скрипит под рукой Стива, а их губы двигаются жарко и динамично, словно в борьбе. Роджерс подхватывает Баки за правое бедро и аккуратно тянет на пол. — Ты не представляешь, сколько времени я ждал этого. Ждал тебя. Если ты позволишь… — Стив шепчет в ухо, обхватывая ногами пояс Баки и укладываясь на него сверху. Сквозь ткань спортивок и костюма можно почувствовать давление, о котором Барнс думал перед сном всю прошедшую неделю, сжимая член в кулаке. — Все, что ты захочешь, Стив. Для тебя — весь мир… Роджерс быстро срывает костюм, даже не пытаясь аккуратно расстегнуть ремешки. Все равно. Он быстро освобождает себя из костюма, стягивая с себя и Баки ботинки и кроссовки с носками, перекатываясь на бок и потянув парня за собой. Тот уже успел снять футболку и штаны, оставшись лишь в трусах, топорщихся спереди холмом. Джеймс устраивается на бедрах Стива, укладываясь на него сверху и вовлекая в нетерпеливый, но полный нежности и чувств поцелуй, словно ему хотелось донести до любимого всю правду — что он не лжет насчет чувств, и впредь всегда будет честен со Стивом, до самого конца. Сквозь трусы выступает смазка, образуя мокрые пятнышки. Потеревшись членом о бедро Роджерса, Баки сладко стонет в ухо Стиву, притираясь с каждым разом все ближе и ближе к другому члену. Как только трусы улетают к остальной одежде, Джеймс спускается ниже, целуя сначала низ живота, потом тазовые кости, рельефные косые мышцы, и целует сочащуюся смазкой головку так, как до этого целовал губы Стива — настойчиво и властно. Тот изгибается дугой, когда язык Баки проникает в саму щель, вылизывая досуха, но лишь еще больше провоцируя выделение смазки. Он аккуратно, сам того не осознавая, толкается в рот, протяжно выстанывая имя того, чей язык с силой надавливает на вену сбоку и оглаживает головку тогда, когда Стив берет себя в руки и выпускает член из горячего плена. Но тот не отпускает, и как только пенис опаляется холодным воздухом спортзала, Баки сразу же находит его, и начинает со всей силой насаживаться. Волосы уже окончательно выбились из пучка, щекоча щеки хозяина и живот Стива, и Роджерс наматывает длинные пряди на затылке и начинает вбиваться так, как предсталял себе только в самом грязном сне еще с сороковых. Маленький, худой Стив никогда не смог бы обладать красивым и здоровым Баки, но представлять то, как он толкается другу в рот, было за гранью. Стив кончает глубоко в горло Баки, надеясь, что ему не пришлось попробовать сперму на вкус — ему кажется, это, возможно, отвратительно, но когда Джеймс вовлекет его в ошалевший поцелуй, то Роджерс может почувствовать себя во рту любимого человека, что распаляет его сильнее, чем до этого. Левая рука находит сочащийся смазкой член Баки, сжимая его и очень быстро, рвано надрачивая, параллельно с этим тягуче целуясь. Через пару движений Стив ловит стон любовника, друга, — лучшего, кто когда-либо появлялся в его жизни — и обнимает Баки почти что до хруста в ребрах. Они сползают друг с друга через какое-то время, прижимаясь друг к другу плечами и сцепляя пальцы свободных рук за головой. Волосы Баки щекочат лицо Стива, пока тот улыбается через медленный, до края сладкий поцелуй. Холодный воздух зала освежает кожу, принося приятную прохладу после секса, а за окном в этот момент царит настоящая жара, и даже ночь ее не контролирует. Спасибо Тони и его кондиционерам.