Ты когда-нибудь любил меня?

—Привет. Как себя чувствуешь? Ты долго спал. -он сидел рядом на кровати, улыбался своей милой улыбкой, и что-то размешивал в стакане, — Вот, выпей. —Привет. Голова болит. А что это? —Лекарство. Врач сказал, что тебе поможет. —Врач? —Да... Ну в общем, у тебя был нервный срыв позавчера, ты отключился, я вызвал тебе врача. — Ты два дня был у меня? — Да, я не мог оставить тебя одного, почти без сознания. —Спасибо, -я положил свою руку на его, погладил большим пальцем его слегка шершавую кожу кисти. — Тарьяй... ты будешь пить лекарство? -я послушно взял стакан из его второй руки, —Мне очень жаль, что так получилось... —Да, мне тоже. —Извини, я не понимаю зачем я вообще тогда пришёл к тебе... этого бы не случилось. —Подобная ситуация все равно бы случилась, ты не виноват. Если бы я был не с тобой, то с другим парнем, я не смог бы ещё долго прятаться от отца... Я же не могу привести к нему "свою девушку". — Ты голодный? Хочешь, что-нибудь нам приготовлю? — Не много. Давай. Хенрик без лишних слов направился на кухню. *Хочешь я нам что-нибудь приготовлю* НАМ- оно меня так зацепило. … —Ммм, вкусно. Я не знал, что из яиц, сыра, майонеза и помидор может получиться такая прелесть. —Прелесть? Что нашёл в холодильнике, то и приготовил. -усмехнулся себе в тарелку, — Ну как чувствуешь себя? Тебе лучше? —Да-да, спасибо, уже лучше. —Я позвонил Юлие, попросил тебе два выходных, -он смотрел на меня виновато-шкодным взглядом. —Вау... она так просто разрешила? Тут есть какой-то подвох? — Не то чтобы подвох... но мы должны, пока ты болеешь, снять пару сцен для фильма Эвена. —Какого чёрта... Ну и как мы будем снимать? —Я сегодня поеду к Юлие, и заберу у неё необходимые вещи. ... —Ты давно за квартиру платил? —Нет, конечно нет. А что, какие-то проблемы? —Хенрик, ты лжёшь. Вчера я заходила к тебе, в почтовом ящике лежала вот эта бумажка. -она протянула мне листок бумаге с жирно подчёркнутой суммой и угрозой о выселении. —Ну мам, я завтра заплачу. —Как вообще можно было довести до 11-ти тысяч крон? —Вообще-то там не одиннадцать, а десять с половиной крон. —Я просто удивляюсь, как Инга тебя ещё не выселила... Хенке, ну ты же такой безалаберный, может все-таки домой вернёшься? —Мама, ну не начинай, мы с тобой об этом уже говорили. Тем более Маттиас с вами дома живёт, зачем ещё и я... А Инге я завтра позвоню сам. —Матти почти с нами и не живёт. Он то в школе, то уезжает на соревнования. —Хоть кем-то будешь гордиться. Я и сам им горжусь. —Что ты говоришь. Я люблю вас и горжусь обоими. … —Какого чёрта... зачем столько вещей? Что в этом пакете? Пройдя в зал, я начал доставать разные вещи из огромного чёрного пакета, который мне дала Юлия для видео. —Ну тут разная одежда, ещё постельное белье Исака. О, вот ещё шторы оранжевые... Тарьяй, ты слушаешь? —А? Да да, там шторы и постель, все дела, ага, понятно... -он был какой-то растерянный, долго рассуждал. Я сел рядом с ним на диван, попытался заглянуть ему в глаза, но он вообще на меня не реагировал, он смотрел в пол, даже не в пол, а как будто куда-то дальше, под него, в неизвестную пустоту, он её так внимательно изучал своим пустым взглядом. На диване лежал включенный телефон Тарьяй, на экране светился список звонков. —Ты звонил отцу? —Звонил... —Что? Что он тебе сказал? —Ничего особенного... -на время он снова замолчал, наверное, чтобы подготовиться, —"Сынок, прости, я сам виноват, что так случилось. Я виноват в том, что ты гей. Надо было чаще твою комнату проверять." Я пытался ему объяснить: "Папа, скажи, что плохого в том, что я целовался с человеком, который мне нравится? Я же твой сын, я всегда хотел, чтобы ты меня принял таким, какой я есть... -он пересказывал мне весь разговор, как выученный текст для спектакля, это было похоже на безэмоционального автоответчика, —Ты не виноват в том, что я гей, я же не плохой человек." Я долго пытался достучаться до отца, но в ответ я слышал только шмурыганье, наверное он плакал. Но спустя минуты моей пустой болтовни, он сказал, что когда они с мамой прилетят из Дании, то я должен уже найти себе квартиру, а ключи от квартиры родителей скинуть в почтовый ящик, они потом заберут, и отключил трубку... Я же не плохой человек? —Нет, Тарьяй, нет, ты очень хороший... Если хочешь, пока не найдёшь подходящий вариант, можешь переехать ко мне... Я не буду к тебе приставать, и спать буду на кухне. —Сейчас я не могу не о чем думать. Я просто не понимаю его... Очень странно, но за то время, что он мне всё это рассказывал, он так же сидел и смотрел в эту чёртову пустоту. На его лице были еле заметны эмоции здорового и живого человека, он даже не плакал. Мне его стало как-то очень жалко, мне так хотелось его поддержать или помочь в этой ситуации, но я понимаю, что я просто бессилен. Я схватил его за плечи, развернул к себе и обнял со всей силы, наконец-то он пришёл в себя, ответил на моё крепкое объятие, и зарыдал, прям в голос, задыхаясь, захлебываясь в собственных мыслях, слезах и словах, его слёзы стекали по моей шее на футболку. Я пытался его успокоить, гладил его по волосам, по спине, говорил какие-то успокаивающие фразы, на которые он мне что-то, такое же невнятное отвечал. … —У тебя был когда-нибудь парень? —Тарьяй, ну ты пьяный. Ты же знаешь как я не люблю отвечать на твои пьяные вопросы. Да, мы пошли в ближайший бар. Сейчас алкоголь единственная наша помощь. —А у меня был... Можно ещё два пива. —Я удивляюсь, как тебе продают. —Меня здесь знают. —Вы долго были вместе? —Один год. —А отец знал? —Нет, он не знал. Мне было 15 лет, а ему 19, когда мы начали встречаться. Я у него часто ночевал, мы выпивали много, он научил меня расслабляться от алкоголя. —И как его звали? —Виктор. У нас были скорее дружеские отношения, чем... чем, как правильно выразиться... чем романтические, что ли, отношения. —Зачем ты мне это рассказываешь? —Ни кто не знал, что мы встречаемся, все думали, что мы друзья. Он даже со мной, Давидом и Руменом тусовался... Хенке? —Да? —Знаешь почему я с тобой не сплю, хотя люблю тебя? —Тихо, пошли, я отведу тебя домой. —Дай договорю! —Тарьяй, нет! Мне это надоело. -я отдал деньги бармену, схватил Тарьяй за запястье и повел к выходу. —Почему ты мне не дал договорить в баре? —Ты потом пожалеешь. —А ты не пожалел, что пришёл ко мне накуренный? —Пожалел, что вообще пришел... Да, мне стыдно перед тобой. —Знаешь почему я с тобой не сплю, хотя люблю тебя? —Нет. Тебе же больно про это говорить... Зачем ты рассказываешь? —Виктор сделал мне очень больно, как морально, так и физически... Когда я трезвый, я боюсь тебе что-то рассказать или спросить. Завтра я об этом пожалею, если вспомню, но это будет завтра, а я хочу рассказать сегодня. Ты первый кому я это рассказал. Я не могу больше в себе это держать. Знаешь ведь как бывает, ты несколько лет что-то держишь в себе, а потом срываешься, и тебя несёт, ты рассказываешь кому-то близкому, на данный момент, всё, что тебя мучает, рассказываешь до опустошения, а потом ты себя коришь, потому что тебе не лучше, а в тот момент было хорошо, ведь ты освободился от этих мыслей. —Он не любил тебя... —Любил... У нас было всё очень сложно. —Ты понимаешь, что я так не поступлю с тобой? —Понимаю, но от страха я не избавлюсь. Наконец, набравшись смелости, я решил ему признаться в своих чувствах, возможно, чтобы хоть как-то его успокоить. —Я люблю тебя. —Что? —Ничего... Пошли по домам, я уже замерз. —Конечно, пошли. Он не услышал... просто не услышал... такого, блять, не бывает. Наверное сейчас не время. Может это знак?! Я как раз верю в знаки... ёбанные знаки. ... Неужели этот день закончился. Мне так эмоционально тяжело ещё никогда не было. Думаю, я ещё с ним намучаюсь...