Ты когда-нибудь любил меня?

Наверное, это самая ужасная сцена, (для нас, не для зрителей) когда мы сидим на лавочке, целуемся, мило болтаем, а мимо идет парень и кричит, что мы пидоры. Я боюсь, представить, что творится внутри у Тарьяй от этих слов. Он знал, что так будет в сценарии, он не отказался от этой сцены, но я чувствую, как ему больно, не приятно, страшно. —Снимите себе комнату, пидоры! Я слышу сильный стук его сердца, кажется, что он отдавался и в моей груди. Зрачки расширяются. Он с силой вдыхает воздух, от чего ноздри становятся шире. Две секунды обиды и злости, будто вечность, а потом включаемся в сценарий. —Что? Что ты сказал? —Мерзко... —Блять. Ты думаешь, что можешь просто ходить и кричать подобное? Иди сюда! Ты урод, ты это знаешь?! -мне казалось, что он реально накинется на бедного парня, и просто убьет его. —Посмотри на меня! -я обхватил его лицо руками. —Я не могу это принять! Как он может такое говорить? —Всё хорошо. Мы об этом забудем… Хорошо? И встретимся с нашими друзьями. А потом пойдём в парк и выпьем пиво. Хорошо? -я его поцеловал и обнял, также как и в то утро, когда мама была у меня, он меня обнял за шею, а я прижал его к себе за талию, изредка целуя его лицо и потераясь носом о его, —Пойдём отсюда? —Да. … Сейчас он сидел на диване в гримёрной, грыз несчастный заусенец на среднем пальце левой руки и что-то печатал в телефоне. —Ты как? -я плюхнулся рядом. —Прекрасно, -не отводя взгляд от телефона, ответил мне. Не много помолча, снова заговорил, также смотря в телефон, —Я, кстати, квартиру нашёл. —Да? И что… Ты съедешь от меня? -мой голос стал чуть тише и грустней, я сам этого даже не заметил. —Ты расстроился? -Он поправил мне волосы за ухо и не много там погладил, смотря мне в глаза. —Нет… нет… конечно, нет. Я рад, что не придётся тесниться. —Она двухкомнатная... —Ясно... просторно, -мысль о том, что я буду его гораздо реже видеть давила из меня слёзы, но я держался изо всех сил, постоянно метая взгляд в разные стороны. —Я подумал… -от неуверенности в своих словах, он замялся, —Ну… не хочешь со мной переехать? —А? Не знаю… -я прочистил горло, —Не знаю. А смысл? —Смысл? —Да... —Ох... Ну тебе со мной хорошо? —Хорошо. —Мне с тобой тоже. Мы можем жить, нормально, вместе. У тебя кровать и у меня кровать... Если ты хочешь... —Хочу, но... -этот диалог казался таким неловким. Я хочу с ним жить, но мы даже не вместе, —Давай подождем неделю до конца? Будет не очень удобно куда-то переезжать в конце сериала. Сейчас сплошные заморочки. *** —Ну да. Можно так. Ты лучше подумаешь... -какой же я дурак, блять, зачем это спросил. —Ну вот и хорошо, -он вытянул свою длинную шею, и чмокнул меня в губы, так нежно, не так как Эвен Исака несколько минут назад, а так как он иногда целует меня. Странно, но я различаю поцелуй Эвена и Хенрика, даже когда нас снимаю, я различаю. Он скорее всего и не думает об этом. … —Отвратительно, вокруг все плачут... —Всем грустно, они будут скучать. —Понимаю, я тоже буду скучать, но это не повод плакать, -я сделал глаток пива. —Ой, да только не претворяйся, что ты не плакал или не будешь, -Давид фыркнул. —Конечно, я не буду плакать... как девченка. —Да, да... посмотрим. —Даже смотреть не надо, я не буду! —Хенрик и то сегодня пустил слезу. —Когда это? —Ну он с Улей разговаривал, а она же плакала, вот и он всплакнул, когда успокаивал её... Не уже ли… -в дверь зазвонили, Давид пошёл открывать. Как только щёлкнула замок двери, в тишину ворвались крики, громкий смех, голоса пьяных друзей. —Тарьяяяй, иди сюда! -крикнул Марлон. —Иду! Они стояли с тремя упаковками пива и одним полупустым ящиком. Румен протянул мне этот ящик. —А остальное где? —В нас, -вмешался Марлон. … —Мы хотели у тебя спросить... про... -Румен замолчал, и они переглянулись, —Про Виктора. —Что спросить? —Между вами что-то было? —Когда? —Да вот даже... Даже когда мы все общались. Ты был очень странный, когда мы к нему приехали. —Я не представляю, что я делал, но я был не в себе. С утра всё пошло по пизде. Я поругался с отцом... Мне было плохо... —Тарьяй, -меня позвал Давид, видимо им надоел мой пустой бубнёж и оправдания. —Что? —Успокойся. Мы тебя просто спросили "что между вами было?", чтобы понять твои действия. А все, что произошло у него дома, там и осталось, даже то, что было ночь, когда мы ушли— осталось там, у него дома... Не нужно искать этому оправдания. —Ещё бы я помнил чему ищу оправдания. —Оу, даже так? Ну это к лучшему, наверное. —Ну а так... -Я громко выдохнул, —С Виктором у меня были, если можно так сказать, первые отношения. А потом мы сильно поругались и разошлись. Зачем я это говорю? Зачем я говорю всё? Почему я не родился без языка? Жил бы себе спокойно с родителями и всё... —А сейчас всё хорошо? -спросил Марлон. —Не знаю... и не хорошо, и не плохо. Я сам не понимаю, что происходит в моей жизни. —Выпей ещё, не зря же мы столько пива с Руменом суда тащили. —А чтобы легче было нести, Вы решили половину выпить, -я возмущённо повысил голос, потом засмеялся. —Да что ты гонишь, там далеко не половина. —Может коробку оставим? -спросил Давид. —Зачем? —Марлон, а вот, чтобы вот так коробки не таскать, можно одну оставить. Да и не хочется мне сегодня больше пить. —У тебя температура? —Нет? Всмысле? —Пить надоело... Дурак что ли?! —Я не дурак. Вот обижусь я, и не буду больше с тобой пить, -Давид в шутку надулся. —Ой, Вы разбирайтесь, а я домой пойду. —И ты нас с Руменом бросаешь? … —Исааак! Подожди! Стой! -на улице ко мне подбежала полноватая высокая девушка с пушистыми или кудрявыми расчесанными волосами, в очках, и внешностью, мне казалось, похожа на иранку, не знаю, но глядя на неё всплыла в голове эта национальность —Можно фотографию? —Ох, я не думал, что в такое время меня попросят сфотографироваться, -я издал смешок и посмотрел в свой телефон, время было без пятнадцати десять, —Да, только можно побыстрее, -в экране телефона я увидел её глаза, они сверкали, в темноте это трудно увидеть, но это сверчение было изнутри, она была счастлива стоять рядом. Я только сейчас понял, что есть люди, которые счастливы только от того, что могут увидеть меня, сфотографироваться, постоять рядом. —Спасибо большое! Можно я тебя обниму? —Конечно можно, но я не Исак, я Тарьяй. —Прости, у меня все имена в голове перемешались, -она меня легонько обняла. —Я пойду... Пока. —Пока. Удачи тебе в будущих фильмах! —Спасибо! Так приятно, где-нибудь вот так встретить людей, которые обрадуются простой встрече, попросят сделать фото. Ну что-то не из ряда вон. Не люблю таких фанаток, которые в трусы готовы залезть, лижбы узнать меня получше, спрашивают меня о моей личной жизни, о моей ориентации, о Хенрике обязательно спросят, свободен он или нет. А сами в интернете чего-нибудь начитались про меня и всех людей с моей фамилией просвистели во всех социальных сетях. Ну всякий бред спрашивают. Можно подумать, если у них такое спрашивать, им понравится. Я проголодался, а до дома мне идти ещё минут 20, поэтому по дороге решил зайти в кебабную. Подходя к ней, я постучал руками по карманам джинс, там был только телефон, а кошелька не было. —Чёрт! Теперь быть голодным. Я выругался себе под нос. Наверное, забыл его у Давида. … Поворачивая ключ в двери, я слышал какой-то шум в квартире. Зайдя в квартиру, меня почти оглушила музыка, не смотря на свой стиль она была довольно громко. Из зала на кухню вышел Холм, пройдя мимо меня он подпевал, и судя по всему меня не заметил. Из кухни шёл вкусный запах, наверное он что-то готовит. Капитан очевидность Му. —Привет, -сказал я на ухо Хенрику, стоя почти в притык, сзади. Вы бы видели как он подпрыгнул, неуклюже наступив мне на ногу и выкинув из рук ложку, которой он мешал овощной салат. —Тарьяй, ты давно пришёл? -он дышал так, будто пробежал десятку кругов вокруг дома. —Нет, но я видел, как ты из зала шёл суда, -я улыбался. —Блять... -он на несколько секунд закрыл глаза, успокаиваясь. У него так странно дергаются зрачки под нежной тонкой кожей, мне так хотелось поцеловать бледноватые веки с трясущимися ресницами, но, кажется, не стоит, —Ты голодный? —Да, очень. Хотел купить кебаб по дороге, но не нашёл свой кошелёк, наверное забыл у Давида. —Ты иди, мой руки, сейчас будем кушать. —Так точно! … —Пошли погуляем? —Ммм? —Пошли прогуляемся? —В 12 ночи? —Да. —Почему мы всегда с тобой выходим в бар или прогуляться ночью? Ты меня пугаешь. —Приставучих фанатов нет... —Нихрена подобного, я когда шёл от Давида, встретил фанатку. —Ого, они уже и ночью ходят по Осло. —Ну не меня же она караулила. —А вдруг, -он рассмеялся. —Я не хочу гулять, иди один. —Давай, вставай, дружок. Нечего лежать, -он начал тянуть меня за руку, одной ногой стоя на полу, а другой, коленкой упираясь в диван. Мне это надоело, поэтому я потянул сильнее, и он упал возле меня, прям мне на руку, затем залез на меня, поднялся на ладони и завис надо мной с серьёзным лицом, —Эй, мне вообще-то руку больно. —Я же сказал, что никуда не хочу идти. —Хочешь. —Нет, и ты не хочешь никуда идти. —Не правда, я же сказал, что хочу. —Не правда, ты хочешь остаться дома, полежать на диване, послушать музыку, позалипать в телефоне, поговорить о чем-нибудь. —О чем например? —Ну не знаю. И точно не в таком положении. —Что тебе не нравится в этом положении? -его глаза горели синим пламенем, ещё чуть-чуть и он съест меня, или что по хуже. —Господи, какой ты приставучий. Вдруг у тебя устанут руки, ты упадёшь и ударишься своим лицом о моё. —Вот так? -я не успел сообразить, а он уже целовал мои губы, покрывал короткими поцелуями область около рта, но слишком далеко от губ не отходил, потом снова возвращался к губам, и я ему отвечал, запустив руку в волосы, я пытался насладиться каждым теплым касанием губ, не много влажным. Ещё немного и он снова поднял голову. —Да, примерно так, можешь ещё. —Ещё? Не-а, ты вот гулять не хочешь, а я тебя целовать больше не буду. —Засранец... —Сам такой, -он в последний раз опустил голову, поцеловал, прихватил, посасывая, мою губу, и с приятным громким чмоком отпустил. … —И все же это так странно. —Что именно? -мы лежали головами на подушках, Хенрик смотрел куда-то в потолок, а моя половина лица на него. —Не знаю, я с детства думал, что можно целоваться, заниматься сексом, и вся вот эта ерунда, только когда встречаетесь... —Если двум людям вместе хорошо, то зачем эти ярлыки. Я не понимаю, для чего существует слово "встречаетесь", это типо видетесь иногда, договариваетесь о встрече, беседуете и расходитесь. Или для чего нужен брак. Это грязный паспорт, какие-то семейные обязанности, и Вы только называетесь муж и жена, муж и муж, жена и жена. Можно же просто, чтобы было вместе хорошо и комфортно, зачем эти дурацкие ярлыки. Не так ли? —А если у пары появился ребёнок или скоро появится? —Ну это совсем другое дело. —Ты бы никогда не женился? —Сейчас нет, может быть когда-нибудь я поменяю суждение об этом. Но сейчас я не вижу смысла в браке. Даже в подростковом возрасте я думал совсем по другому. Я пиздецки хотел с кем-то встречаться. В 15 лет я девушке обещал жениться на ней, думал у нас любовь нереальная, до гроба, но мы встречались 5 месяцев. Именно встречались, то есть договаривались о встрече, встречались, гуляли ну и всё в этом духе. —Никакой романтики. —И почему ты всегда спрашиваешь, что я к тебе чувствую? —А ты не понимаешь, что это для меня важно? —Тебе важны просто слова? —Без слов было бы невозможно жить, слова важны всегда. Ими всё решается. Мы разговаривали совершенно спокойно, без повышенных тонов или, наоборот, без нежности, без каких-то намёков. Просто, свободно, открыто. Так спокойно и хорошо мне давно не было с ним. —Слова не всегда правдивы, парой они гадкие, могут обидеть человека. Словами можно довести человека до самоубийства. Или человек говорит, что любит, трахает тебя, но он тебя не любит, ему нужно твоё тело, а не твоё сознание. Он не будет с тобой нежным, он не будет проявлять тех чувств и действий, что проявляет любящий человек. Слова не всегда нужны. —Но иногда свои действия, поступки нужно объяснить словами. *** —Согласен, но нужно ещё правильно слова подобрать, а не просто твердить "я тебя люблю". Иногда это отпугивает и отталкивает человека. Конечно я понимаю, что сам уже давно пытаюсь донести до него, что люблю его, не смотря на свои слова, и пускай это твердолобо... Наверное, мои слова и поступки вообще не сочетаются, как будто мной управляют два совсем разных человека. … —Так... Я счастлива, что у нас это получилось. Все вместе, мы создали не реальный сериал, без вас было бы что-то совершенно другое... Я вас всех очень люблю... -Юлия тыльной стороной ладони вытерла слезу со своей щеки и шмыгнула носом, —За всё это время мы стали семьёй, и, надеюсь, что ещё несколько лет мы будем этой "семьёй"... Господи, как же я буду скучать по каждому из вас... По операторам, по массовке, по гримёрам, по актёрам... Ребята, Вы лучшие! —Мы тоже тебя любим, —к ней подошла Уля, вся заплаканная, и обняла. За ней подошли все. Я и сам держался, чтобы не заплакать. Да, я всего два года с ними, но не хочется, чтобы со многими наши пути разошлись. —Всё, хватит эти сопли! Мы во веки веков не доснимем сериал! *** Как тяжело осознавать то, что всё заканчивается. Так странно, у меня была работа на которой я вырос, а сегодня вечером её уже не будет. Вот ещё пару часов, и всё, я больше не Исак, Хенрик не Эвен, Юзефина не Нура, Уля не Вильде, Иман не Сана... Мы будем не те, кем нас привыкли видеть, кем мы привыкли себя ощущать каждый съёмочный день. … —Ну хотя бы поели... —Тяжело смотреть на эти слёзы. —С этим ничего не поделаешь. —Ты плакал? —Нет. А ты? —Ну если это можно назвать "плакал", то да. —Это как? —В своей голове, у меня была чёртова истерика, я стоял перед Юлие на коленях, и молил, чтобы это был не конец, чтобы она взяла себя в руки, и сняла ещё один грёбанный сезон. —Господи, Холм, что ты несёшь? -я засмеялся. —Только не говори, что ты не был бы рад еще одному сезону? —Я был бы на седьмом небе от счастья. На этом сериале закончилось моё детство, теперь я, можно сказать, взрослый человек. … —Увидимся в июне!