Я не...

      Саша выглянул в окно. И, конечно же, никого не увидел. Андрей, гад, спрятался под подъездным козырьком! В горле запершило, и защипало глаза. Ноги сделались ватными… Придется, сегодня придется во всем признаться! Ведь не отстанет же! И сегодня любовь всей его жизни… возненавидит его. И хорошо, если только обматерит, и не побьет.       Он не помнил, как запер дверь, как доковылял до лифта. Миновал на негнущихся ногах первый этаж, чудом не запутался в них, когда спустился по лестнице. Немного постоял у обшарпанной железной двери. А может, все-таки вернуться?! Нет! Он больше не будет бегать! Или будет?! Трясущимся пальцем нажал на истертую кнопку и распахнул дверь. — Здравствуй… — голос Андрея звучал неуверенно.       Саша, не глядя на него, рванул вперед. Зацокали… шпильки, взметнулся подол не сильно длинного, вызывающе-красного платья. Он раскинул руки, взмахнул маленькой, черной сумкой и наверняка растянулся бы на скользких после дождя плитках, которыми выложили крыльцо перед подъездом, если бы… Если бы не Андрей, удержавший его. — Сашенька, милая.       Он почувствовал теплое дыхание на виске. И Сашенька… разревелся. Навзрыд. Потому что милой не был. И вообще не был той, которая могла бы составить счастье Андрея, стать его женой и нарожать ему детишек. — Ну, что ты, милая, — успокаивающе зашептал Андрей, заботливо обнимая, прижимая к себе. — Я ж не кусаюсь… — Я не… — и Саша решился. Он потерся об Андрея органом, которого у хрупкой блондинки быть не могло. Парик съехал на бок. — Я не… — прохрипел он и совсем не девчоночьим тонким голоском.       Андрей вздрогнул, но рук не разжал, не отпустил. Вгляделся в заплаканное лицо с разводами от туши. Для большей убедительности, на случай, если не дошло, Сашка еще раз потерся о него членом. И с ужасом понял, что возбуждается… — Сашенька, только не убегай! — и Андрей… поцеловал его!       Торопливо, будто боялся, что Саша исчезнет, растворится во влажном после дождя воздухе. И обалдевший Саша не сразу и неуклюже ответил на его поцелуй. — Тебе умыться надо, — прошептал Андрей и так, будто и не заметил, чем в него уперлись. — Давай вернемся. Саша согласно кивнул.       Найти ключи в маленькой черной сумочке оказалось непосильной задачей. Особенно сильно усложнял эту задачу Андрей, целовавший его в шею и не обращавший никакого внимания на его протестующее сквозь смех: — Щекотно!!!       Короткая щетина колола кожу, и Саша сладко замирал от удовольствия. Но дверь все же пришлось открыть, хотя бы, чтоб не смущать соседей… Щелкнул замок. И Андрей навалился на него, жадно впился в губы, провел рукой по спине и нащупал молнию на платье.       А секундой позже оно, вызывающе красное, полетело на пол. И еще секундой позже к нему присоединились шпильки и… пиджак Андрея. — Я не… — зачем-то повторил Саша, смутившийся под пристальным взглядом.       Андрей… откровенно любовался им. Худощавый, слегка подкачанный, даже кубики пресса намечаются на плоском, белом животе. Стройные, длинные ноги в черных чулках. Черное белье с кружевами. А платья с рукавами Саша носил, чтобы скрыть, пусть и небольшие, но бицепсы. — Мне все равно! — выдохнул Андрей и снова набросился на него, обнимал, да так, что Саша разве что не задыхался, терзал поцелуями соленые от слез губы, с которых давно уже стерлась помада, жадно шарил руками по стройному телу.       Саша стонал всякий раз, когда Андрей задевал его возбужденный член, натянувший полупрозрачные, кружевные трусики.       Андрей расстегнул лифчик и нетерпеливо сдернул его. Он слегка прикусил розовый сосочек, чем вызвал у Саши сладкий стон. Саша дернулся, но Андрей уже зализывал, дразня затвердевшую горошинку кончиком языка.       Ноги сделались ватными и Саша, разомлевший от ласк и поцелуев, мечтал сползти по стене на пол, но Андрей не давал ему такой возможности.       Саша все же попытался протестовать, когда Андрей с легкостью подхватил его под попу и понес. Он инстинктивно схватил Андрея за плечи.       Андрей нерешительно приостановился, но не выпустил из рук свою драгоценную ношу. — Туда, — прошептал Саша, указывая на дверь в конце коридора.       А в спальне у Саши был бардак — гостей, да еще таких, он не ждал. На полу валялись книги вперемешку с одеждой, а кровать была не заправлена: мятая белая простынь и толстое одеяло и подушка, сдвинутые на бок. Но Андрей, целовавший Сашку и тащивший его к этой самой кровати, бардака не заметил. Вот чего он просто не мог не заметить, и чего уж точно не должно было оказаться в комнате взрослого парня, пусть и мнившего себя трепетной блондинкой, так это здоровенного плюшевого мишки тедди посреди кровати, с немым укором уставившегося на него маленькими, черными глазками. Андрей заржал и бросил покрасневшего Сашку рядом с медведем. — Извини, — пробормотали ему сконфуженно.       Но Андрей уже не слышал его. Он выглаживал жаркими ладонями, целовал, прикусывал, оставлял засосы на восхитительном, упругом, почти мальчишеском теле, касался везде, будто изучая, запоминая каждый изгиб, каждую родинку, вдыхая дурманящий запах разгоряченной и такой белой, будто никогда не знавшей солнца, кожи. Саша лишь тихо стонал и опять терся о него жестким, готовым взорваться от возбуждения членом, все еще скрытым кружевными трусиками.       Вдоволь нацеловав его плоский живот, вылизав аккуратный пупочек, Андрей, резко выдохнув ему в пах, схватил зубами трусики за резинку и потянул вниз. Саша приподнялся, помогая ему.       Андрей выкинул трусики на пол и отправил медведя следом за ними, уж больно не нравился ему укоризненный взгляд маленьких черных глазок топтыгина.       Саша снова застонал. Андрей провел пальцами по его члену, чем вызвал дрожь во всем теле. — Сладкий мой, — прошептал одними губами, но Сашка услышал.       При других обстоятельствах он бы обязательно возмутился, насколько это пошло, но сейчас он мог лишь умолять: — Пожалуйста!       Андрей посмотрел ему в глаза и прижался губами к головке. И Сашу выгнуло, да так, что стало больно в пояснице.       А его мучитель уже заскользил языком по стволу, слегка придерживая его кончиками пальцев, вылизывая каждую венку. По уздечке он прошелся несколько раз, чем вызвал не только стоны, но и крики.       Не забыл Андрей и про яички, вылизывал их, втягивал губами. Саша выгибался и тихонько подвывал.       Андрей не сумел взять в рот его член сразу на всю длину, хоть Саша и не мог похвастаться очень большим размером.       На глазах у Андрея выступили слезы. Он больно сжал Сашины ягодицы, но парень только шумно выдохнул. Андрей, посасывая сочащийся солоноватой смазкой член, снова посмотрел ему в глаза, и Саша едва не обкончался от этого развратного взгляда. Слегка напрягая губы, Андрей заскользил ими по стволу, невыносимо медленно. Саша толкался ему в рот, в жаркий, влажный плен которого так хотел погрузиться. Не забывал Андрей и о языке. У него усиленно отделялась слюна, но он не останавливался, все глубже вбирая Сашину возбужденную плоть. На всю длину, до основания.       Спазмы он все же почувствовал, но сумел расслабить горло. Несколько движений гортанью и Сашка сдался. С глухим, долгим стоном излился в него пряной горячей спермой, и Андрей проглотил ее всю.       Саша обмяк, блаженно растянувшись посреди кровати. Андрей отстранился, чтобы еще раз полюбоваться им. Таким прекрасным и беззащитным, с растрепанными короткими волосами, цвета спелой пшеницы, с затуманенными от страсти, синими глазами, алебастровой кожей, которую так здорово оттеняли черные чулки на стройных ногах. В штанах у него стало жарко и тесно, его собственный член давно стоял колом и требовал разрядки. Сашка зачарованно уставился на его пах, на здоровенный бугор. — Там, — прохрипел он, указывая на маленькую тумбочку, бежевого цвета, на которой… сидел еще один медведь тедди, правда размером поменьше первого.       И Андрей сам себе удивился — добрался до вожделенной тумбочки, а не набросился на бесстыжего красавца.       А в тумбочке нашлись и презервативы, и тюбик со смазкой, а еще… каучуковый фаллоимитатор розового цвета.       Сашка покраснел еще больше, хотя казалось, больше уже некуда. Андрей вернулся к кровати и рывком перевернул его на живот. Приподнял, слегка удерживая за бедра, и поставил на четвереньки. Сашка бесстыдно прогнул спину и вильнул упругой гладкой задницей. И тут же получил звонкий шлепок по ней. Вскрикнул. Шлепок повторился. И еще. И еще.       Но Сашка не вырывался, только жалобно поскуливал. Это за обман и он заслужил. Андрей опять залюбовался им, стоящим на четвереньках, бесстыдно прогнувшимся в пояснице и подставившим ему покрасневшую от порки задницу. — Больше не ври, стервец! И не бегай! — прохрипел он. — Не буду! — Сашка еще больше прогнулся в пояснице и вильнул…       Андрей погладил его, заскользив ладонями по разгоряченным, упругим полушариям, затем начал целовать их, оставляя влажные следы на коже. Сашка не сопротивлялся, и тогда он совсем осмелел и, раздвинув ягодицы, принялся вылизывать узкую ложбинку, задерживаясь языком на сжатой дырочке. Чистенький Саша пах клубничным мылом, и когда Андрей почувствовал, понял — его ждали и… подготовились. Но думать он уже был не в состоянии. Выдавил из тюбика клубничную смазку и начал проталкивать в Сашу палец. — Настоящая блондинка! — поддразнил он, и Саша обиженно засопел. — Моя… сладенькая блондинка! — он добавил еще один палец, и Саша выгнулся, подставляясь ему. Он нащупал бугорок простаты и надавил. — Возьми! — зашептал Саша.       Но Андрей добавил и третий палец. Он растягивал, подготавливал. А Сашка стонал и подставлялся.       О презервативе Андрей все же не забыл. Расстегнул ремень на штанах, освободил каменный от возбуждения член от боксеров. Трясущимися руками разорвал упаковку с ярко-красной клубникой.       Саша нетерпеливо заерзал по кровати, и Андрей снова шлепнул его. Раскатал презерватив по члену и приставил головку к растянутому отверстию. Бесстыжий Сашка подмахнул бедрами и получил еще один шлепок.       Андрей вошел в него рывком, и, рыча, начал вдалбливаться в растянутое, но рефлекторно сжимавшееся жаркое отверстие. Сашка орал, хрипел, выгибался ему навстречу, выпрямлял в локтях руки, комкал и рвал мокрую от пота простынь. Он хотел потрогать себя, опять ставшего жестким от возбуждения, но Андрей не позволил. — Вместе со мной, — просипел над ухом, и Сашка подчинился.       Движения Андрея убыстрились и дыхание — тоже…       Сашка уже давно потерял счет времени, когда Андрей навалился на него, прижался всем телом, захрипел, забился, будто в конвульсиях, освобождаясь, обильно изливаясь спермой внутри него. Его рука грубо передернула Сашке член и он кончил, запачкав мятую, разорванную простынь. А затем упал на нее, часто и громко дыша. И был тут же придавлен Андреем, жарким и приятно тяжелым. — Блондиночка ты моя! — Угу! — согласился Сашка — возражать был уже не способен.       Андрей вышел из него, скользкого от клубничной смазки и пота. И все же нашел в себе силы… раздеться. Мятые рубашка, штаны и боксеры, перепачканные в клубничной, неприлично-розовой смазке, были отправлены на пол, в компанию к ревнивому мишке и черным кружевным трусикам. Туда же, под нос топтыгину, упал розовый использованный презерватив, в доказательство: Сашенька больше не твой! — Салфетки под… теддиком! — пискнул Сашка. Андрей сразу догадался — под каким именно и отправился к тумбочке. Но руку протянул с опаской — вдруг… кусанет… кто?! Салфетки, конечно же, были в упаковке с клубникой, и с ароматом клубники, и розового цвета. Но Андрей никак это не прокомментировал, а просто вытерся и вытер Сашку, не забыв сладко поцеловать. Про себя пообещал, что при первой же возможности накормит мальчика клубникой. — У меня на нее аллергия, — грустно сказал Саша, будто в ответ на его мысли. — Но очень люблю, вот и… — А я… тебя люблю, маленький. Слова вырвались у него прежде, чем успел подумать и остановить их. Нет! Такие признания… вот так просто… Надо обстановку, что-то особенное, а он… Шокированный и смущенный, Андрей упал на кровать. Но успел заметить: плюшевый мишка на полу по-прежнему злобно сверлил его глазами-пуговками. Конкурентов Тедди явно не жаловал и с симпатягой-хозяином спать хотел исключительно один. — И я тебя. Сашка заворочался и вскоре удобно устроился на широкой груди Андрея, чмокнувшего его в макушку и взъерошившего и без того растрепанные мягкие пшеничные волосы. — Теперь не отпущу, малыш, — прошептал Андрей, крепко обнимая. — Не отпускай, — согласился Сашка и коснулся влажными губами его груди.       Третий, самый маленький мишутка тедди, обитал на окошке, в окружении цветущих фиалок, за тюлевой шторкой. И роднило всех трех мих одно — злобный взгляд черных маленьких глазок, устремленный на пришлого чужака, посмевшего посягнуть на их чудесного хозяина.       За окном темнело и ужасно хотелось спать. Но Андрей отчаянно боролся с дремотой. — Когда ты догадался? — В это воскресенье, в клубе.       Драка на входе началась быстро. Андрей вмешался, когда увидел, что красотку Сашеньку пытаются запихнуть в потрепанную ауди два здоровенных амбала. Саша орала матом и вырывалась, но силы явно были не равны. Он бросился к ауди, одному двинул в челюсть и она хрустнула, второму достался хук справа по уху и он осел на мокрый асфальт рядом с машиной. Напуганная Саша кинулась бежать, и Андрей… случайно задел ее… его… очень непристойно получилось. Вот тогда-то он и понял. — И… не противно тебе?.. Ты ж по девкам?.. — Парней тоже пробовал. — И?.. — Не понравилось! — А теперь?.. — А теперь, — он провел ладонью по теплой спине и ущипнул упругую задницу, Саша смешно ойкнул. — А теперь… никто мне больше не нужен! Кроме тебя, малыш…       Роза Никитична, сердобольная и не в меру ответственная старшая по подъезду, подобрала возмутительный блондинистый парик, брошенный на крыльце. — Совсем без стыда! — проворчала она по привычке, но нескромную находку не выкинула — пропажа ведь у кого-то! Приклеила скотчем на первом этаже на стену, а рядом — объяву, на клетчатом листке от руки синим маркером. «Граждане жильцы! Кто потерял?!»       Сашка и Андрей ржали долго, но пропажу забрали и… торжественно выкинули в мусоропровод. А потом направились в ближайший супермаркет — в холодильнике у Сашки было безумно пусто и тоскливо, ведь о таких мелочах, как еда, Сашка, мучимый неразделенной любовью, не думал. — А давай… пиццу забацаем?! — предложил Андрей. — Закажем? — переспросил Сашка. — Нее, именно приготовим. — А… ты умеешь?! — А то! И… тебя научу.