Хороший друг

      В парке этим солнечным утром просто-таки не развернуться. Джису лавирует между велосипедистами и собаками, разбегающимися в разные стороны, и старается удержать плетеную корзину в руках – та постоянно пытается опасно наклониться в какой-нибудь из боков и оставить его без чая и бутербродов, которые Джису с самого утра так старательно мастерил на маленькой кухне. Солнце бессовестно гуляет по плечам, укутанным в белую рубашку, и норовит забраться в вырез, поближе к серебряному крестику, время от времени привлекающему к себе внимание яркими бликами. Джису пропускает между ног маленького, наглого корги, спешащего по делам и почти также его не менее уверенную хозяйку лет трех от роду. Потом получает ворох извинений от ее миловидной матери и улыбается – сегодня все немного ошалели от жары, ничего не поделаешь. Молодая мама кивает, соглашаясь, и спешно бежит за дочкой, которая умудряется опрокинуть с самоката по-пижонски наряженного пацана. Джису качает головой, потом оказывается в кругу раззадоренных хаски и их хозяев, и, наконец, почти падает на руки Джонхану. Тот смотрит на него так, будто Джису любопытный ребенок, который влез куда не надо и тянет его к обустроенному под большим деревом пристанищу. Там прохладно, расстелен клетчатый плед и стоит маленький переносной холодильник.       - Я думал, что никогда тебя не дождусь! –щурится недовольно Джонхан. Его волосы подобраны солнцезащитными очками и совсем не мешают рассмотреть открытое, доброе лицо. Правда, это впечатление портят лукаво приподнятые уголки губ, намекающие на вполне пригодный для проживания в Аду характер. – Как ты можешь так со мной поступать, а?!       Джису улыбчиво падает на плед и облегченно выдыхает: Джонхан уже роется в его корзине, периодически одобрительно помыкивая.       - Все хорошо? – интересуется Джису, когда ревизия подходит к концу.       - Даже лучше, - улыбается ему Джонхан.       Джису кивает и принимается развязывать шнурки на своих кедах, когда замечает кое-что куда интереснее.       - Здесь Сынчоль, - комментирует он свое открытие. – Ты знал?       Он оборачивается и по чужому вытянутому лицу понимает, что нет, Джонхан не знал.       - Как же так? – Джису сложно удержаться от этого маленького подкола. Ведь Джонхан обычно знает о Сынчоле все. Даже то, что тот в себе сам еще не открыл.       - Хон Джису, я ненавижу тебя за твое умение топтать людей не сказав ни единого нормального слова, - отвечает Джонхан, но глаз оторвать от Сынчоля не может.       Тот, наравне со своим ретривером, гоняется за фрисби и даже, кажется, удовольствие они получают примерно одинаковое. Джису наблюдает, как сильные руки отбирают у золотистой собаки ярко-зеленую тарелку и довольно размахивают ею в воздухе.       - Кажется, пес его не одобряет, - замечает Джису, когда тот усаживается прямо на своего хозяина в попытке отобрать заветный трофей.       Джонхан ничего не отвечает, только смотрит, словно в последний раз видит и потому должен, просто обязан, каждую мелочь запомнить, и хмурится немного. Джису знает этот фирменный взгляд друга. Сынчоль нравится Джонхану. Так сильно и глубоко, что это раздражает последнего. Еще Джонхан считает, что Сынчоль ему не пара. По многим параметрам. Начиная с того, что Джонхан не знает о его ориентации (как же так, господин Юн?Вы и не в курсе?!), заканчивая тем, что Сынчоль отъявленный мужик. Т.е. оценить красоту нюанса, он не в состоянии совсем. Поэтому все немногочисленные попытки Джонхана хоть как-то обратить на себя внимание (и разобраться, наконец, с чужими предпочтениями) были с самого начала бесплодными и крайне недееспособными.       - Может быть, сейчас будет иначе, м? – интересуется Джису. – Ваша встреча случайна. Ты в этот раз оказался не у дел. Это все меняет.       - Чертова жара тут виновата, а не случай, - раздраженно отмахивается от него Джонхан. Невооруженным глазом заметно, как сильно ему не по себе от такого соседства.       - Тогда иди и угости его! – Джису лезет в холодильник, вытаскивает оттуда бутылку самого лучшего пива и протягивает ее другу. – Давай!       - Ну, уж нет! – с чего-то вдруг упрямиться Джонхан. А потом и вовсе укладывается на плед.       Джису ловит взгляд Сынчоля удивленно и приветливо направленный в их сторону и слегка приподнимает пальцы, здороваясь.       - Джонхан, - Джису не сильно бьет его по бедру. – Сынчоль нас увидел…       Ему не пришлось повторять это дважды, потому что Джонхан с чего-то вообще закрывается чужой книгой и делает вид, что спит.Джису обреченно вздыхает и манит Сынчоля к ним.       - Привет! – с широкой улыбкой здоровается Сынчоль.       Джису поднимается и пожимает крепкую ладонь.       - Жарко сегодня, - замечает Джису, когда видит, как течет капелька пота по чужому виску.       Сынчоль неловко улыбается и кивает, промокая ту футболкой. Под ногами Джису Джонхан недовольно вздрагивает (значит, не спит засранец, наблюдает). Джису безмятежно улыбается и принимается расспрашивать Сынчоля о его псе. Тот терпеливо и вежливо сидит у края пледа и грустно смотрит на Джонхана.       - Его зовут Хайвэй, - Сынчоль ловит удивленный взгляд и принимается пояснять. – Это имя вроде как олицетворяет одну мою детскую мечту.       - Правда? – Джису старательно пытается делать вид, что он не сообразил ничего дельного по этому поводу, а потом и вовсе усаживается на плед. Тем самым вынуждая и Сынчоля присесть. Хайвэй с разрешения хозяина укладывается в чужих ногах. Причем укладывается в ногах Джонхана. – И какую именно?       - Ты плохой актер, Джису-Джошуа, – не выдерживает этой пытки Джонхан и хмуро садится.       Сынчоль с Хайвэем моментально подтягиваются. Джонхан смотрит на них с пару минут и ловит недовольный взгляд – Джису явно не одобряет читерский поступок друга. А Джонхану вот совсем сейчас не до того, его потряхивает от чужого присутствия и темные очки на носу – это единственный способ хоть как-то спастись.       - Значит, он в курсе, о чем я, да? – произносит Сынчоль и обращается теперь он к Джонхану.       Джису ловит себя на мысли, что голос Сынчоля звучит как-то иначе. Мягче, что ли.       - Он американец, хотя даже это не обязательно, чтобы понять, о чем идет речь, - сухо отвечает тот, словно ему невмоготу все это объяснять. Хотя Джису видит, как подрагивают его пальцы. Джонхан нервничает и из-за этого грубит.       Джису слышит немного виноватое: «Я простоват в некоторых моментах» и понимает, что сейчас случится непоправимое. Он спешно оглядывается, словно ищет помощи извне, но потом ловит на себе взгляд пронзительно-умных глаз и понимает – вот оно, спасение. Хайвэй сидит совсем близко к Джонхану и, кажется, идеально подходит, чтобы сгладить углы. Джису вытягивает из бутерброда ветчину и осторожно трясет ей в воздухе, надеясь, что Хайвэй не откажет себе в удовольствии. Тот оказывается тем еще гедонистом и смело бросается вперед, роняя Сынчоля с корточек и топча светлые джинсы Джонхана.       - Хайвэй, ну ты чего?! – шумит на него Сынчоль и бросает взгляд на чужие штаны. Те, славу богу, остаются все такими же и это большое облегчение. Хотя взять чужие джинсы для стирки и привезти их потом домой к этому парню тоже кажется вполне сносной идеей. Настолько, что Сынчолю на секунду ставится жалко, что у его пса такие чистые лапы, но сожаление испаряется сразу, как только он слышит чужой смех. Джонхан, до которого теперь осмелевший Хайвэй, таки добирается, оказывается зажат между большой золотистой горкой, виляющей хвостом и стволом дерева – ни дать ни взять, пленник природы.       - Господи, помогите мне, - смеется Джонхан, а Хайвэй старательно обнюхивает нового, явно приглянувшегося ему знакомого, разрешая тому теребить себя за ушами.       Джису терпеливо ждет, когда до Сынчоля дойдет, кто, собственно, должен вызволять принцессу из башни, и улыбается, когда Сынчоль виновато вытирает чужие вылизанные щеки кончиками своей рубашки, привязанной к бедрам.Джонхан, в принципе, совсем не против, просто он теряет дар речи и может лишь как-то глупо улыбаться, кивая чужим извинениям. Старательный Хайвэй продолжает тереться рядом с ним, то и дело, толкая их друг к другу или в разные стороны. И до того все это Джису кажется милым, что он подпирает щеку ладонью и улыбается, а потом предлагает пойти и поиграть во фрисби. Соглашаются, конечно же, все. Джонхан уже не может сдержать дурацкой улыбочки, растягивающей щеки, а Сынчоль изредка бросает завороженные взгляды. Смотрятся они глупо и здорово. Джису обнимает себя одной рукой и мягко улыбается – четвертый игрок им, кажется, уже не нужен. Этого он и добивался долгих три месяца, но сейчас – Джису гладит пальцами плед и тянется за бутербродом – от этого немного грустно.       - Вы очень хороший друг, - вдруг раздается от края пледа и Джису спешно оборачивается, прищуриваясь.       В облаке солнечный лучей на него смотрит совсем еще мальчишка. В коротких шортах и цветной кепке, он, как и Сынчоль до этого, сидит на корточках и, помахивая полупустой бутылкой воды, с любопытством глядит на Джису.       - Только слишком симпатичный, чтобы играть исключительно эту роль.       Джису ошарашено подвисает и напрочь забывает поблагодарить за комплимент.Ведь это сейчас был именно он, так?       - Меня зовут Ли Чан и мне чертовски хочется с Вами познакомиться.              Джису никогда не планировал свою личную жизнь. Она ему казалось чем-то наподобие облаков – красиво, но недостижимо далеко и как-то слишком фантастично. Конечно и ему, порой, хотелось, чтобы кто-то ждал его с работы и уводил за собой в какое-нибудь кафе (крепко держа при этом за руку – обязательное условие), но в жизни так бывало редко и Джису отчетливо понимал, что идеально не получится, а на другое силы тратить не хотелось.Джонхан его за такую позицию круто ругал и принимался знакомить со всеми подряд – это сильно утомляло.       - Интересно, что за мальчишка топчется у дверей. Уже, между прочим, полчаса, – любопытствует Джонхан.       Джису отрывается от своих картин, с недоуменным:       - Что?       - Говорю, что на улице по чьей-то вине мерзнет человек! – по слогам и достаточно громко произносит тот.       Отдел консервации и реставрации музейных ценностей вздрагивает. Джонхан морщит лоб и в очередной раз думает о том, что Джису идеально выбрал для себя место работы: музей – это просто про него. Ни потрогать, ни пошуметь - любуйся издалека и вздыхай, что твоим никогда не будет.       Джису еще несколько секунд непонимающе глядит на друга, а потом все-таки откладывает кисточки и подходит к окну.       - Ну, кто там у нас… Господи Боже!–вдруг сам себя перебивает Джису и прижимает ладонь к большому окну.Там, под проливным дождем, вытряхивая воду из сандалий, стоит Ли Чан. - Что он тут делает?       - Вопрос, скорее в том, кто он такой, вообще? – Джонхан звучит одновременно опасно и заинтригованно.       Джису бросает взгляд на часы и закусывает губу. Журналистское чутье Джонхана вопит о возможной сенсации. Он наблюдает, как мечется его друг, что-то решая для себя, а потом вдруг ловит чужой просительный взгляд и моментально деревенеет.       - Ну, нет, - отзывается он, начиная пятиться. – Ни за что!       - Джонхан, он так воспаление легких подхватит, - умоляюще тянет Джису. – Прошу тебя…       Джонхан вымученно стонет, пряча лицо в ладонях.       - Будешь мне должен, учти!       Джису спешно кивает.       На самом деле, Джонхан не так уж и против. Забрать упертого мальца с улицы, отвести в кабинет (благо пресс-секретарская деятельность такое позволяет), подкинуть полотенце и горячий чай - даже выгодно. Джису освободится лишь минут через сорок (и не факт, что явится к ним - трусишка), а этого времени Джонхану хватит, чтобы расспросить объявившуюся на горизонте внезапность.       - Откуда адрес? Сталкеришь? – Джонхан наблюдает за чужими уверенными движениями и ему становится еще интереснее.       - Отнюдь, - отзывается Чан (представиться они друг другу успели еще в том момент, когда Джонхан воздвиг над головой по уши завернутого в дождевик Чана зонт. Тогда же выяснили степень близости к Джису. Каждого). – Жду, чтобы позвать на свидание.       Джонхан понимает, что ему до черта нравится чужая прямолинейность и конкретность.       - А телефон на что? – вскидывает он красивую бровь. Это тоже интересный вопрос.       - Он его не дал, - спокойно отвечает тот. Полотенце на голове медленно превращает волосы из мокрых в стоящие торчком.       - И тебе это ни о чем не сказало? – Джонхан ликует. Экземпляр попался прямо-таки сказочный, судя по всему. Он уже болеет за этого малого.       - О чьей-то привычке слишком сильно сомневаться? – невозмутимо добивает его Чан.       Джонхан откидывается на спинку кресла и довольно улыбается. Он уверен, они сработаются.       - Кстати, а как Ваши отношения с тем недалеким парнем из парка?       Джонхан замирает – черт, кажется, даже больше, чем просто сработаются.              - Ты просто обязан пообщаться с мальцом! – между нытьем на тему того, что Сынчоль за неделю позвонил лишь два раза, заявляет Джонхан.       И этим внезапным требованием ставит Джису в совершеннейший тупик.       - С чего бы? – осторожно интересуется он.       Джонхан крутит в руках свой клубничный коктейль и давит многозначительную лыбу. Плохой знак.       - Джонхан, давай определимся сразу, - Джису кладет длинные ладони на ребра и сосредотачивается на собственных мыслях. Это заметно по тому, как собираются морщинки у его губ, и хмурится лоб.       Джонхан легкомысленно тянет тугую розовую жидкость через трубочку и обаятельно кивает.       Джису понимает, что дело – труба. Джонхан все уже для себя решил.       - Я не собираюсь сводить знакомство с этим парнем, - все же рискует Джису.       - Ясно-понятно, – Джонхан раздраженно закатывает глаза. – Ты струсил.       - Джонхан, - осуждает его Джису.       - Что?       Удивительная невозмутимость в голосе.       - Ты переигрываешь, - негромко настаивает на своем Джису.       - Я просто хочу, чтобы в твоей кровати было что-то потеплее, чем грелка, - бьет Джонхан наотмашь и довольный смущенным лицом, добавляет. – И желательно поактивнее.              Джису смотрит, как Джонхан меряет комнату шагами и откладывает книгу – друг явно на взводе и с этим надо что-то сделать прямо сейчас. Джису выбирается из-под одеяла, ставит ноги, спрятанные в белые теплые носки (те мерзнут всегда, не особо вдаваясь в такие мелочи, как время года) и поднимается с кровати. А потом интересуется у кусающего ногти Джонхана:       - Чай?       Тот сердито смотрит в ответ, пытаясь безмолвно возмутиться, мол, какой к черту чай, ты что, не видишь, что со мной?!Джису понимает правильно и предлагает выбрать:       - Коньяк или ромашка?       Джонхан обычно выбирает первое. Всегда выбирает первое, но сейчас…       - Ромашка, - хрипит он.       Джису кивает и не спрашивает, почему в этот раз выбор такой. Это и так очевидно – Сынчоль должен зайти и запах коньяка явно не украсит дорогой парфюм.       - Потрясающе выглядишь, - говорит Джису, когда в его руках оказывается две кружки: одну он протягивает горе-страдальцу. – Тебе идет.       Джонхан недоверчиво оглядывает себя в зеркало и выдыхает:       - Могло бы быть и лучше.       - Не могло, - тихо, но уверенно отвечает ему Джису. – Джонхан, ты смотришься великолепно. Ты разве что не ослепляешь.       - Фу, так пошло подлизываться, - улыбается, наконец, Джонхан.       - Фу, выглядеть так классно, - в тон ему замечает Джису и добавляет. – Лучше будешь только на собственной свадьбе и моих похоронах.       Джонхан озадаченно вскидывает бровь и Джису весело поясняет:       - Ты же не посмеешь явиться абы как на наше последнее свидание?!       Джонхан закатывает глаза и обреченно качает головой:       - Юмор у тебя совершенно идиотский, Хон Джису.       Когда входные двери впускают Сынчоля – тоже, надо заметить, с иголочки – Джису слышит от него восхищенное: «Классно выглядишь» и улыбается сам себе, глядя на свое отражение в большом окне. Джонхан что-то лепечет в ответ (Господи, ради этого момента стоило жить!) и предлагает выдвигаться. Джису дожидается, когда захлопнется дверь и погаснет лампочка в коридоре, а потом привычно берется за книгу и забирается обратно в кровать. Но вместо того, чтобы закутать себя в одеяло и немного погрустить в тишине и одиночестве, Джису вдруг вспоминает широкую улыбку, кепку козырьком назад и уверенное: «Хен, звони мне в любое время, ладно?». А потом думает - что было бы, если бы он действительно позвонил?              Джонхан падает на кровать и счастливо смеется. Джису даже не подозревал, что тот так умеет. Джонхан красивый сейчас до невозможности, смотрит на друга и Джису кутает в тепло, как в большое пуховое одеяло. Надо же… Джису мягко улыбается в ответ и не может перестать любоваться – Джонхан глядит в потолок, а по его зацелованным губам блуждают недавние воспоминания. И Джису вполне может себе это представить. Как Сынчоль берет его за руку, как замирает, а потом смотрит сквозь челку, как дергает к себе, одновременно решительно и неловко, как замирает в миллиметре от чужих губ, как шепчет: «Если не хочешь, останови меня прямо сейчас» и как Джонхан целует первым.       - Джису, - шепчет Джонхан мягко. Так странно, так непривычно слышать от него эти интонации. – Я такой идиот.       Джису тихо смеется и кивает. Чужое счастье скользит по его щекам теплыми солнечными лучами, пряча поглубже сожаления, что у него самого такого нет.       - Думаю, что ужин тебе не нужен, - добавляет он, глядя, как Джонхан хватается за телефон и глупо хихикает, прячась в подушку. – Боги, разве это не перебор?       Но Джонхан его не слышит – он спешно набирает что-то, скользя пальцами по сенсорной клавиатуре, и никак не может перестать улыбаться.       Джису, все еще смеясь, качает головой и идет ужинать в одиночку. И уже моя посуду, он вдруг слышит от все того же Джонхана, удобно устроившегося у косяка, ведущего в ванную комнату:       - Разреши ему сводить себя на свидание. Позвони.       Джонхан кладет на стол телефон и запирается в ванной. Джису смотрит на трубку пару минут, а потом отворачивается. Звонить кому-то только потому, что у лучшего друга случилась любовь, кажется ему абсолютно неправильным.              Теперь Джонхан жалуется не на Сынчоля, а на собственную одежду. На его совершенно предвзятый взгляд она вдруг делается невыразительной, мешковатой и безгранично исчерпавшей себя.       - Ты только погляди! – он прикладывает одну из недавно горячо любимых кофт к груди и морщится. – Я же в ней сразу на два размера больше становлюсь!       - Это теплая, шерстяная кофта, Джонхан, - напоминает ему Джису. – Какой она должна быть, по-твоему?       - Ну, - Джонхан оглядывает себя и остается категорически недоволен. – Не делающей из меня европейскую выпечку?       Джису смотрит на хорошую (правда, хорошую) кофту приятного молочного цвета с мягкими пуговицами и вздыхает – если Джонхан решит сменить гардероб, то больше всего пострадает от этого, после кошелька, именно Джису.       - Может быть, ты не будешь торопиться, - просит он, но Джонхан уже распихивает вещи по мусорным мешкам и решительно тащит те к выходу.              Джису ничего против магазинов не имеет. Сейчас они большие, светлые, с кучей дополнительных функций (хотя Джису думает, что одеваться в ателье – это что-то совершено особенное) и даже, в утешение обреченным, позволяют купить пару-тройку стаканчиков кофе, но когда туда приходится идти с Джонханом все превращается в настоящий дурдом. Джонхану надо обойти не просто любимые отделы, ему надо обойти ВСЕ, а то мало ли, вдруг где-то что-то нужное завалялось, нельзя же себя ограничивать. Джису в такие моменты чувствует себя тем самым мужем из кучи сериалов – Джонхан, не специально и даже не сразу, но все же сбагривает ему свои пакеты и вынуждает постоянно высказывать свое мнение (чего Джису не так-то и любит).       - Как считаешь, это слишком или перебор? – интересуется Джонхан, придирчиво рассматривая пуловер с совершенно неприемлемым вырезом как впереди, так и сзади (а там-то зачем?), перехваченным тонкой, кокетливой лентой.       - Считаю, что мы забрели в женский отдел, - вяло отзывается Джису.       Они в торговом центре уже пятый час и это настолько лишнее, что Джису хочется остаться жить на неудобном диванчике.       Джонхан неодобрительно смотрит на друга через зеркало и вздыхает.       - Ты такой неподготовленный, честное слово, - его голос звучит не то, чтобы раздосадовано, скорее как-то строго, будто принадлежит воспитательнице в детском саду.       - Есть смысл кем-то меня заменить…       - Тебя нельзя заменить! – голос становится еще строже.       И Джису вдруг вспоминает, почему они с Джонханом дружат.       - Я куплю нам кофе, ладно? – приподнимает уголки губ Джису.       Джонхан делает жест «так уж и быть», а потом отдает все свое внимание вешалкам.       Джису укладывает пакеты рядом с диванчиком и спешит к выходу – все кофейни прячутся на последнем этаже и туда ведут два заветных эскалатора. Джису запрыгивает на ступеньку и, глядя в прозрачную крышу, медленно поднимается вверх. Найти стоящую кофейню оказывается непросто. Джису обходит все уголки фудкорта два раза, прежде чем останавливает свой выбор на маленьком островке с очень датским названием «Hygge».       - Звучит многообещающе, - заключает он.       В «Hygge» ему делают мягкий и теплый латте на арабике и овсяном молоке и холодный американо для Джонхана, а в качестве приветственного подарка Джису оказывается обладателем вкуснейшего шоколадного круассана.       - Это даже как-то слишком здорово, - благодарит он бариста.       Тот красиво улыбается ему и с сильным акцентом (то, что кофеколдун иностранец так-то было почти сразу видно) предлагает стать постоянным клиентом. Джису ловит на чужой груди табличку с именем и кивает:       - Я постараюсь, Джун, правда.       Джун протягивает ладонь с вытянутым мизинцем и Джису уже не может сдержаться – он тихо смеется и укладывает свой палец в чужой.       - Настоящее коварство, - заявляет он Джуну, когда тот скрепляет их обещание большими пальцами.       - Возвращайтесь, - еще шире улыбается ему Джун.       Джису, смеясь, согласно кивает и берет свои стаканчики.       - Хорошего дня, Джун, - бросает он напоследок и, получив в ответ мурлыкающе: «Вам тоже», выдвигается обратно.       - Нельзя быть настолько милым с незнакомцами, Джошуа-хен…       Джису удивленно оборачивается – его редко кто зовет здесь этим именем – и видит на соседнем эскалаторе (том, что поднимается вверх) Ли Чана.       - Дождись меня! – торопливо бросает он. И его колени начинают чаще мелькать в подранных джинсах, пока Чан спешит обогнать всех.       Джису бросает взволнованное: «Осторожнее!» и зачем-то остается стоять у движущихся ступеней, глядя, как к нему торопится пара ярких цветных кроссовок, сумасшедший принт на футболке и кепка, на которой написано: «Fuckin’ awesome».       - Привет, хен, - запыхавшись, здоровается Чан и принимается широко улыбаться.       - Что-то не так? – осторожно спрашивает Джису, разглядывая чужие губы.       - Почему это? – шально интересуется Чан.       - Твоя улыбка… - аккуратно намекает Джису.       - Просто ты сегодня такой красивый и я рад, что увидел тебя, - легко и честно сознается Чан.       Джису теряется от такой прямоты и пару секунд просто смотрит на стоящего рядом с ним.       Чан смотрит на него так странно, так… приятно. Джису сжимает пальцами ручку переноски для кофе и тихонько просит:       - Прости, что я поступил так в тот раз…       - Не страшно, хен, - отзывается Чан. – Я могу попросить еще раз. Если ты разрешишь, конечно.       Первый порыв отказаться у Джису возникает как-то слабо, словно он не уверен, словно срабатывает лишь сила привычки, словно… ему не хочется. Джису закусывает уголок губ и осторожно интересуется:       - А просто встретиться мы не можем?       Губы Чана разъезжаются еще шире (хотя куда уж?) и он спрашивает:       - Ты так боишься ходить на свидания?       Джису чувствует, что его застали врасплох и он совсем не знает, что на это ответить. Просто, наверное, да, он боится, и, странно, но он никогда не осознавал этого.       - Не волнуйся так, хен, - Чан вдруг тянется своими пальцами к чужим и мягко сжимает те. –Приставать я не буду.       Джису обжигают чужие слова и прикосновения – Чан держит крепко и смотрит внимательно. Словно шутить о таких вещах считает лишним. Джису позволяет себе еще немного времени, а потом просит чужой телефон и, под напряженный, немного не верящий взгляд, вбивает несколько простых цифр, присваивая им свое имя.       - Просто, если захочется скоротать время, - возвращает он телефон и добавляет. – Никаких свиданий, ладно? Можно кофе хотя бы и в домашней кофте без попыток произвести впечатление.       Чан спешно кивает, кажется, не особо вдаваясь в детали просьбы, и тут же прячет телефон в кармане джинсов.       - Все еще не верится, что ты не против, - сознается он, и Джису вдруг тонет в том восторге, который, не щадя, выливает на него Чан.       Джису неловко и, одновременно с этим, очень приятно, поэтому он спешно отводит взгляд (который Чан умудрился приковать к себе совершенно невозможной улыбкой) и как-то скомкано принимается прощаться.       - До встречи, хен! – кричит ему вслед Чан и от того, что на них смотрят, у Джису екает где-то внутри.       Он оборачивается еще раз уже у нижнего эскалатора и натыкается на чужие, блестящие глаза, которые все еще провожают его.       «Увидимся», - шепчут упрямые губы.       И Джису смущенно кивает, то ли принимая этот факт, то ли соглашаясь, а потом спешит к Джонхану, который, скорее всего, сразу же его изничтожит за такое долгое ожидание.              Телефон звонит в тот самый момент, когда Джису сжимает в зубах невидимки, а его руки заняты феном и расческой. Звонка он не слышит, зато его слышит Джонхан, которому совершенно точно нечем заняться, пока Джису пытается управиться с его волосами.       - Сделай меня красивым, - настаивает Джонхан и, пока Джису пытается перекричать шум фена, объясняя, что с такими заявлениями лучше сразу к профессионалу идти, спешно открывает в чужом телефоне окошко сообщений и набирает коротенькое сообщение: «Забери его через минут сорок пять. Карту с адресом приложу. С наилучшими пожеланиями, твой ангел Ханни-хен». А потом тратит минут пять или даже семь, чтобы отыскать вполне подробную карту, которая точно позволит добраться без проблем и только потом улыбается своему отражению – он хороший друг, Джонхан просто не сомневается в этом.       А когда Джису заканчивает, показывает ему сообщение. Джису выдыхает только испуганное: «Господи…» и спешно оглядывается на часы.       - Принять душ и переодеться ты вполне успеешь, - заявляет ему Джонхан. – А я поставлю чайник, на случай, если ты замешкаешься где-нибудь в пути.       Джонхан выглядит таким довольным, что Джису на минутку хочется даже обидеться – какое право он имеет решать за него, за Джису, а?       - Ты ведь постоянно думаешь о нем, - отзывается Джонхан, словно мысли чужие читает. – Особенно, когда Сынчоль рядом оказывается.       Джису поджимает губы – это неприятно, тем больше, что Джонхан прав.       - Не зависть это, - снова стучится в закрытые двери Джонхан. – Просто так получилось, что у нас даже отношения завязываются в один и тот же момент жизни. Что в этом плохого-то?       Джису не знает, что, но очень боится, что тут Джонхан не прав и это,то самое унизительное желание обладать тем же, что есть у друга. Как быть тогда? Как смотреть Чану в глаза после такого?       - Джису, - Джонхан ловит чужое плечо и заглядывает в потерянные глаза. – Что первое тебе приходит на ум, когда ты думаешь о Чане?       Джису на секунду задумывается, не зная, как сформулировать поток мыслей, и, наконец, осторожно предполагает, словно опасается, что может оказаться не прав:       - Что мне хочется побыть рядом чуть больше, чем выходит?       Джонхан вскидывает бровь и тут же интересуется:       - И после такого ты все еще сомневаешься? Все же очевидно, как день. Джису, блин!       Джису не уверен, что на это замечание стоит хоть как-то отвечать, но где-то внутри селиться теплое ощущение, что, возможно, он никого не обманывает (Джонхан ведь редко бывает не прав, по правде). Возможно, то, что он чувствует, это действительно симпатия.       - Оденься помягче, - улыбается ему Джонхан. – У тебя все же свидание.       Джису стоит в замешательстве еще несколько секунд, а потом торопливо скрывается в ванной.       - Выкради мне дополнительных десять минут, ладно? – шумит он оттуда.       И Джонхан совсем не против, к тому же Чан, когда тот ему открывает, выглядит таким взволнованным, словно сейчас упадет в обморок.       - Проходи, - бросает ему Джонхан. – Джису будет готов с минуты на минуту.       И на удивленный взгляд, доверительно добавляет:       - Понимаешь, он просто слишком давно не ходил на свидания…