***
Фазилет сегодня была не в духе. Во первых, младшая дочь вывела тем, что не соглашалась в вопросах воспитания маленьких детей. Как итог, под радостный хохот молодой дурёхи, Озгюр лил на себя молоко и смеялся. Во вторых, Хазан Чамкыран смылась в подозрительный клуб устраиваться на работу, не предупредив ни мать, ни скорее всего, мужа. — Ох, Хазан, ох, — женщина ударила ладонями по бедрам, — ну что за упрямство? — Мам, не лезь. Сами разберутся, да, малыш? Кто мамино солнышко? — А ты не учи меня. Много ты в жизни повидала, чтобы давать советы? Их спор прервал громкий хлопок дверью. Фазилет мигом переключила внимание в зону прихожей. Она увидела силуэт дочери, и решила начать допрос мирным тоном: — Хазан, доченька, ты? — Ничего не говори, мама! — девушка сталкивалась с подобной тактикой матери, следовательно, на провокацию не поддалась. Покрасневшее лицо старшей дочери свидетельствовало о том, что она в ярости. — Даже не вздумай! — А Ягыз… — голос Фазилет стал тише на полтона, но договорить ей не дали. — И это имя не произноси! Никогда в этом доме. Я спать! Прицепились все … Ягыз, Ягыз, Ягыз … Аллах, Аллах. Что других имён нет?! Нет Ягыза, я разведена! Когда Хазан скрылась в комнате, женщина повернулась к младшей дочери. — И что это было? Опять поругались что ли? — Не знаю, но судя по всему, да. Снова, — Эдже вздохнула и вернулась к сыну, решив не рисковать и не посещать сестру перед сном. Себе дороже. Фазилет, постояв в раздумьях пару минут, опустилась рядом с младшей дочерью и внуком. Девушка подняла глаза и поинтересовалась: — Ты не пойдёшь к Хазан? — Не пойду. Мне надоело, пусть пострадает в одиночестве. Но если я немного знаю Ягыза Эгемена, он тут появится под любым предлогом. Если это случится — сообщи мне. Я устрою ему головомойку. Не понимаю, чего он добивается? — Хазан. Мама, он добивается Хазан. — Впервые вижу такой странный способ возвращения женщины. Смотри, Озгюр выплюнул конфету на ковёр! Эдже не стала вступать в споры с матерью, переключившись на ребёнка. И теперь единственным звуком в комнате был радостный смех малыша. Разведенная и абсолютно свободная женщина по имени Хазан Чамкыран прислушивалась к звукам внизу. Странно, её милое семейство отложило перемывание хазановских костей на другое время, и переключилось на племянника. Тем лучше, не будут мешать. Она начала сновать по комнате туда-сюда. Головная боль заполняла затылочную часть головы небольшими порциями, в конце концов, вынудив сесть. — Божье наказание! С друзьями он будет общаться. Мне-то что? Мне-то что? Внутренний голос тихо нашёптывал, что как раз таки, ей есть дело до Ягыза Эгемена и его женщин. Слово «женщины» во множественном числе в корне не устроило Хазан, которая для того, чтобы избавиться от него, сжала голову руками. Боль усилилась, настроение стало ещё хуже, слово продолжало вертеться, а в голове вспыхнула картинка: полуголый Ягыз и мокрая, только что из душа, Фарах встречали её в квартире у Эгемена. Это было полноценным воспоминанием. Она была уверена в этом, как и в том, что её звали Хазан. «Ты дала добро, если помнишь.» — Ну и что, что дала? Своей головы нет, божье наказание? Девушка скинула покрывало с кровати на пол и забралась под одеяло, устраиваясь под ним калачиком. То есть … получается, у него что-то было со «старым другом»? А чего тянуть резину? Всё правильно: жена потеряла память, помнит только ночь в отеле. Самое время пригласить старую подружку из Америки, которая могла скрасить одиночество. Может быть, Фарах уехала с Синаном вечером? В глубине души Хазан крепла уверенность в том, что никуда она не уехала. Во взгляде её незваной соперницы горела решимость. Она собиралась бороться за Ягыза. — А что могу дать тебе я? Она ззакрыла лицо руками. Они в том доме вдвоём. Воображение живо нарисовало картинку, как Ягыз и Фарах чокнулись фужерами с вином, после чего слились в поцелуе. Это было настолько мерзко, неправильно и обидно, что девушка застонала в голос. Её грустные размышления были прерваны самым наглым образом странным грохотом в комнате Эдже. Она услышала, как сестра попроисла мать подержать ребёнка, чтобы посмотреть. — Всё в порядке, мам. Это на улице, не у нас, — оповестила Эдже, поспешив обратно к сыну. Голоса затихли. Ей больше не было слышно, что творилось на первом этаже, и о чём говорили мать с сестрой. Девушка накрыла голову подушкой, игнорируя стуки в окно. У неё была небольшая комнатка с балконом, выходящим на основную улицу. До неё не сразу, но всё же дошло, что стучали в пластиковую дверь. Соскочив с кровати, она различила в темноте знакомую фигуру Эгемена, застыв с открытым ртом. Видение было настолько реалистичным, что … Стоп. Это не видение. Каждый день она думала, что ещё мог выкинуть Ягыз. Его поступки раз за разом становились всё более сумасшедшими. — Чего тебе? — прошипела она, открывая дверь, стараясь не шуметь, — пришел подписать письменное соглашение о том, что тебе можно общаться с Фарах?! — Я больше не твой муж и в твоих разрешениях не нуждаюсь, — Ягыз прикрыл за собой дверь, и подошёл ко входной двери в комнате, — она запирается? — Зачем тебе это знать? Хочешь устроить разборки, как в отеле, предварительно закрыв меня тут? Учти, моя мама очень быстро примчится на любой шум. — Ну так зови её, — шёпотом возмутился мужчина, а потом сел на кровать без разрешения. — Зачем ты пришёл? — Если бы я этого не сделал, то никогда в жизни не доказал бы тебе, что с Фарах у меня ничего не было этой ночью. Хазан мысленно поаплодировала его логике, но вслух, конечно, для виду продолжила наступать: — А тебе важно, что я подумаю? — Да. — Я сегодня вспомнила эту дамочку. Ты вылез с ней из душа и открыл мне дверь … голым. А она была в твоей одежде. И вы … — Так, — он потянул её за руку, вынуждая сесть рядом, — ты ври, но не завирайся. Если память тебе подкинула это воспоминание, то ты отлично знаешь, что дверь тебе открыл в штанах. Фарах вышла следом. И … что это был спектакль, тебе должно быть известно. — Ясно, спасибо, что рассказал. Я ложусь спать. Она демонстративно взбила подушку, внутренне ликуя, что с Фарах у него ничего не было. — Обними меня. Два слова повисли в тишине комнаты, заставляя молодых людей затаить дыхание. Слова способны на многое. Сейчас «обними меня» дарило надежду и Хазан, и Ягызу. «Обними меня» — тяжело поверить, что он произнёс это не самому себе под нос, а обращаясь к ней. Она бы не услышала, если бы он сидел дальше от неё. Но беда в том, что услышала. И прежде чем, мозг успел среагировать, девушка выполнила просьбу, зарываясь рукой в волосы мужчины. — Хазан, наверное, ты сейчас испробуешь на мне один из коронных приемов по старой памяти, но я скажу. У меня был тяжёлый день. Я не спал, ужасно вымотался, разговор с отцом довёл меня до ручки, а ещё ты с непонятными мужчинами в клубе … черт тебя дёрнул пойти устраиваться на работу в обтягивающих штанах, Хазан… Я несу бред… Но мне нужно это объятие. В голове девушки складывалась вполне логичная цепочка: ушел от Фарах — пришёл к ней — залез на второй этаж — попросил обнять. Ночь чудес, не иначе. — Вчера ты сказал, что не хотел разводиться, — она обняла его крепче, тихонечко вздыхая. Какое счастье — сидеть с ним и разговаривать, — и это не обтягивающие штаны, которые кстати, легинсы. Это спортивная форма. — Не хотел, — мужчина вздохнул, — и ты в этом собираешься заниматься? — Собираюсь. — Хазан, — в его тоне появились угрожающие нотки, — однажды, когда к тебе вернется память, ты у меня получишь по заднице за своё поведение. Обещаю. — Ещё неизвестно, кого нужно будет бить, когда ко мне вернется память, Ягыз. Он не ответил, перебирая пальцами её волосы, иногда целуя, думая, что делает это незаметно. Она улыбнулась ему в плечо. — Хазан, — хрупкая тишина снова ускользнула, нарушаемая мягким тихим голосом, — если ты что-нибудь ещё вспомнишь, ты мне расскажешь? — Видишь ли, Эгемен. Это очень личные вещи. О таком рассказывают родным и любимым людям: маме, сестре или … мужу. На крайний случай, своему мужчине. Но, ты ясно дал понять, что таковым являться не желаешь. — А ты ясно дала понять, что согласна с этим. Расписалась в документе, а, Хазан? — Расписалась, позволив тебе делать то, что ты хочешь. После обидных реплик два обиженных «индюка» сопели, выражая крайнее недовольство друг другом. Сопели, дулись, но не размыкали объятий. Ягызу стало смешно, и его веселье передалось ей. — Признай, ты хотела, чтобы я пришёл. — Не признаю, — упрямство бежало впереди логики и махало красным флажком победителя. Хазан ухмыльнулась, добавляя, — ты что, залез в комнату моей сестры? — Да, она меня застукала, покрутила пальцем у виска и знаками показала, что твоя комната выше. — Нужно будет не забыть прибить её с утра. — Бросай свои игры, маленькая госпожа. Я серьёзно. Если бы ты хотела, то давно бы подняла шум, устроила скандал, и я бы был выдворен твоей матерью-моралисткой. — Я тебя пожалела, Божье наказание! — Если ты меня жалеешь, то могла бы предложить лечь спать. Я очень сильно вымотался за эти сутки. — Кровать узкая. — Могу и уйти, — теряя терпение, обиженно пробормотал Ягыз. — А ты слишком большой и … длинный для маленькой кровати. Это было перебором, потому что он закашлялся от возмущения. Кашель получился громким и привлек внимание на первом этаже. Озгюр внизу агукнул и громко сказал: — Дядя! Два заговорщика в комнате Хазан переглянулись, и девушка шёпотом стала ругаться: — Божье наказание, сейчас сюда примчится моя мать. И тогда тебе точно придётся уйти! Ягыз, услышавший сожаление в голосе, улыбнулся. Маленькая упрямица не хотела, чтобы его нашли. Следовательно, не желала, чтобы он ушёл. Предсказание Хазан сбылось, потому что через минуту раздался стук в комнату и послышался голос Фазилет: — Доченька, всё хорошо? Открой дверь. — Под кровать! — эта идея показалась девушке очень удачной. — Не полезу, — заупрямился Ягыз. — Я что, твой любовник? Да, бывший муж. Но можем и переиграть … Хазан, ты что творишь? Она мягко подталкивала к краю кровати, и умоляюще шептала: — Пожалуйста, пожалуйста. Мама уйдет и ляжешь обратно. Спи до утра! Пожалуйста, пожалуйста, не усложняй. — Ты за весь наш недолгий брак не говорила столько раз слово «пожалуйста». Так и быть. Ягыз ловко скрылся под кроватью, а Хазан поправила покрывало, прочищая горло. — Мам, да заходи. — Так открой, чего удумала! Запираться она будет! Я тебе покажу, как закрывать дверь. Открывай. Хазан мигом впустила её, подмечая, что Ягыз даром времени не терял, успев повернуть ручку. Впрочем, давно пора понять, что запирать двери — личный талант Эгемена. — Что за кашель, простыла что ли? Фазилет профессиональным взглядом бегло пробежалась по комнате, убедившись, что нахального зятя тут нет. — Я думала, ты с Ягызом. — Мама, да с чего мне тут быть с ним? — Не знаю, не знаю … он тебя снова расстроил. Ты пришла никакая, кричала на весь дом его имя … — Мам, замолчи, — Хазан в ужасе замахала руками, — вовсе не из-за него я была такая. Просто меня кое-как взяли на работу, разболелась нога и … и у меня депрессия! На фоне острой ретроградной амнезии! — Ладно, ладно … чего заумными словами-то бросаешься, — поморщилась Фазилет, — я к слову спросила. Всё нормально? — Да. Всё в полном порядке, насколько это может быть, в моей ситуации. — Тогда спокойной ночи. Девушка торопливо попрощалась с матерью, и снова заперлась изнутри, выдыхая. Ягыз не спешил показываться из-под кровати, а она не торопилась нарушать молчание. Фазилет с другой стороны двери затаила дыхание, прислушиваясь. Троица хорошо изучила друг друга. Наконец, мать сдалась и тихими шагами спустилась вниз. И только после этого, озорная мордашка Ягыза выглянула из-под покрывала, чтобы вкрадчиво поинтересоваться: — Кричала моё имя на весь дом? — Замолчи, замолчи. Он вылез, устраиваясь на кровати. — Тебе на самом деле будет неудобно спать, если я тут останусь? «Да этот дурак сошел с ума, нам будет очень удобно!» — вопило сердце, выключая мозг. — Нормально мне будет. Ложись давай. — Можно я с краю? — Уф, — Хазан села рядом, подняла ноги и легла у стены, — ещё пожелания у вашего королевского величества будут? — Нет, — Ягыз Эгемен — сама кроткость во плоти. Он галантно отодвинулся, не прижимаясь, и закрыл глаза, — доброй ночи, Хазан. — Доброй, — она повернулась к нему спиной, поправляя футболку. Едва заметное движение позади заставило девушку вздрогнуть. Оба ждали этого момента. Ягыз прошёлся языком по её шее, оставляя влажную дорожку. Хазан лежала с закрытыми глазами, стараясь не шевелиться. Это было сложной задачей, потому что его руки не бездействовали, забравшись под верх ночной пижамы, щекоча кожу. Они не успели добраться до её грудей, но медленно двигались вверх. Когда он коснётся её сосков, то очень легко догадается, что она была возбуждена. Нет, конечно, всё можно свалить на холод. Но это будет очень глупой отмазкой с учётом того, что температура ночью падала максимум до двадцати семи градусов. Пальцы мужчины продолжили путешествие до полушарий грудей и нашли цель: соски. Хазан хрипло застонала, выгибаясь спиной. Ягыз незамедлительно этим воспользовался, перемещая тело почти вплотную к ней. В ягодицы, через ткань упёрлось что-то твёрдое. Она шумно вздохнула. Нетрудно было догадаться, что это. — Не притворяйся, ты не спишь. Девушка рывком повернулась к нему лицом, упираясь животом в доказательство того, как он её хотел. Из-за резкого движения футболка задралась, обнажая живот. Его руки переместились на её ягодицы, сжав их. А сам Ягыз придвинулся ещё ближе, не давая вырваться. — Ты ведь хотел меня поцеловать, ещё в нашу первую встречу? Мужчина нахмурился, а потом коснулся языком её нижней губы, пробуя на вкус. Ему было мало, и он засосал тонкую нежную кожу, сильнее сжимая руками её зад. — Не знаю чего я хотел тогда, но сейчас мне ясно одно: я хочу тебя. Всю, Хазан. Девушка застонала, раскрывая губы навстречу нетерпеливому языку, который вторгся в её рот, не спрашивая разрешения. Он кружил, ласкал и дразнил её, заставляя собственный язык участвовать в этом безумии. Она отдалась поцелую со всей страстью, яростью и забытой любовью. То, что любовь была — сомнений нет. Хазан ухватилась за мешающую материю его одежды, стягивая, а потом просто попыталась порвать под довольный хриплый смех Ягыза. Он убрал руки с её ягодиц, помогая. Она недовольно забормотала, чувствуя нехватку его прикосновений в эти короткие секунды. Мужчина продолжил поцелуй, наконец, прижимаясь к ней всем телом. Девушка довольно застонала, проходясь руками по его голой груди. Руки мужчины вернулись на законное место — задницу Хазан. Он нетерпеливо сжал пижамную ткань коротких шортиков, а потом потянул вниз, захватывая вместе с ними её трусы. Сантиметр за сантиметром кожа девушки обнажилась, пока сама она стыдливо осознавала, что из одежды осталась только футболка. И это ненадолго, потому что его жадные пальцы потянули её вверх, а она поддалась вперед, чтобы помочь снять через голову. Оставшись полностью обнаженной, неуверенно схватила край его брюк, пока он возился с ремнём. — Смелее, Хазан. Маленькая вспышка из разных картинок неприличного содержания подсказала, что раньше она занималась подобными вещами. Вернее, делала постоянно, учитывая взрывной темперамент. Ему это нравилось, и он ждал подобного вновь. Что это? Реальность, сон или воспоминание? — Ягыз … ты тут? Со мной? — она осторожно потянула язычок молнии, не спеша. — Это … не сон? Вместо ответа настойчивые губы вновь слились с её, заставляя выкинуть глупые мысли из головы. Палец мужчины оказался на клиторе, совершая массирующие движения. Девушка глухо застонала, не зная куда деть тело, желавшее более откровенных ласк. Указательный палец оказался у самого входа, проникая внутрь. Это было ни с чем несравнимое удовольствие. Во всяком случае, так казалось Хазан. Но Ягыз с лёгкостью опроверг это убеждение, вставляя второй палец. Движения руки были мягкими, неторопливыми. Второй рукой он приспустил штаны, чтобы вытащить член. Когда его плоть коснулась её обнаженной кожи, Хазан зажмурилась, и хотела прервать поцелуй, для того, чтобы полноценно застонать. Но кто ей это позволил бы? Он целовал всё сильнее, иногда кусая, работая обеими руками. Два пальца двигались в такт его поцелую. Она стонала, хрипела и пыталась вырваться из сладкого плена, потому что это было невыносимо. Ей было нужно сделать глоток воздуха и закричать для эмоциональной разрядки. Эгемен скользил рукой по члену синхронно пальцам в ней. — Ягыз, — она с трудом высбодилась из плена его губ, — пожалуйста … — И снова «пожалуйста»? — он усмехнулся и продолжил занятия, задевая головкой её бедро, — ты только скажи, что тебе нужно. И я сделаю это. — Войди в меня. Не пальцами… а членом. Мужчина довольно улыбнулся, услышав нужную просьбу. Из госпожи Хазан было сложно выбить признания, поэтому он перестал её мучить, вытаскивая пальцы. Две руки раздвинули её ноги в стороны, сама головка ткнулась в готовую мокрую киску. Миг — и он внутри. Она была готова закричать, но его ладонь закрыла рот, он ласково поцеловал её ушко, а потом зашептал: — Не надо, нас услышат. Она хлопала глазами, стараясь не стонать. Он начал движения, которые были медленными, но нарастающими. Хазан хотелось, чтобы Ягыз сделал это быстро, резко, страстно. Она вспомнила, что приключения в офисе не закончились пальцами, ртом и перепалкой. Нет, тогда он отымел её по полной программе, ей было стыдно выйти в коридор после того, как они закончили. Эгемен шутил, что ему придётся менять офис, а она молчала. Молчала, но была уверена, что завтра снова придет в обед за очередной порцией. Ягыз вдалбливался резкими толчками, переместив руки на грудь. Он мял, корябал и сжимал нежную кожу, задевая соски. Толчок за толчком, и Хазан вынуждена открыть рот, пытаясь надышаться. Нельзя кричать, все услышат. Нельзя стонать. Но проклятье, что творил Эгемен своим большим органом, которым без устали двигался в ней. — Ягыз, — мышцы сжали член, который скользил в ней, — Ягыз… — Хазан, тише…тише, — его настойчивые руки сжали соски и потянули вверх, слегка выкручивая, — ещё немного, малышка. Давай же. Он таранил её, подчиняя, наваливаясь всем весом. Она чувствовала, что связь с реальностью ускользала. Оргазм накрыл с головой, заставляя стонать в голос, забыв о приличиях, Ягыз торопливо пытался закрыть ей рот, но не успел. Не успел, потому что кончил следом, продолжая вбиваться. Вязкая жидкость стекала по внутренней стороне её бедер, когда он вышел. Хриплое дыхание мужчины раздалось совсем рядом с ухом, а рука крепко сжала правую грудь. Рука, лежащая на голой груди, которую он засунул под футболку. Под футболку? Руку? — Ягыз! — громко выдохнула Хазан и проснулась. Ей приснился бешеный секс с бывшим мужем. И всё это было сном, вот только, он на самом деле прижимался к ней. И его рука под пижамой покоилась на груди. Он был возбужден, и она это чувствовала. Как во сне, — Ягыз! Она торопливо убрала руку, пока он не проснулся окончательно. Но поздно, мужчина прекрасно оценил то, что происходило. Отодвинулся от неё, немного смутившись. — Извини, я не хотел. То, как он не хотел, отлично было видно. Чувствовалось. Хазан могла красочно представить, как он находился в ней. Она покраснела и поправила футболку тем же жестом, что и перед сном. Дура. Неизвестно, что он слышал. Плохая привычка разговаривать во сне. Ягыз подтвердил худшие опасения, заявляя: — Что тебе снилось? — Ничего. — Не ври, — он мягко коснулся её подбородка, заставляя повернуться к лицом, — тебе снился я. И … и что я делал во сне? — Всё зависит от того, что ты слышал. «Пожалуйста, скажи, что ничего не слышал!» — Ты меня звала. «А ещё сказала: Войди в меня. Не пальцами…а членом.» — добавил про себя мужчина. — Кошмар приснился, — соврала Хазан и отвела взгляд. — Кошмар закончился хорошо? Наши победили? — усмехнулся мужчина, привычным движением убирая мешающую челку. Хазан залипла на этом моменте. Чёлка мешала ему, когда он… — Аллах, Аллах, какая победа? Какие наши? — Ревность работает и при амнезии, — заметил Ягыз, — может, не совсем зря я позвал Фарах… Не стоило этого говорить вслух, он увидел сразу по её огорченному лицу. — Ты позвал её назло мне? Назло, Ягыз? — Нет… всё было не так, Хазан, стой! Послушай меня! — мужчина сжал её плечи, пытаясь сказать всё, что хотел. — А как всё было, Ягыз Эгемен? Как? Давай я тебе расскажу. Да, я была неправа, что кинула в тебя капельницей. Но тогда всё смешалось. Потом ты ни разу не появился, пока я не вынудила тебя сделать это через господина Берука. Каждый твой шаг, твоё действие и слово говорили, что ты хочешь оказаться от меня подальше. Я буквально вымаливала от тебя доброе слово. Потом ты просишь брата пригласить меня на свидание, не спрашиваешь почему я поехала! Ты злишься, обижаешься, но не спрашиваешь! Ни о чём не спрашиваешь. После моего отъезда в дом матери, о котором ты вновь не спросил, ты разводишься со мной. И теперь некая Фарах. Которая влюблена в тебя по уши, это видно. Ты сам её позвал. Расскажи, как всё было Ягыз? Как? — А то, что я пришёл к тебе вчера, чтобы… — Я не знаю, зачем ты пришёл! И теперь уже не уверена, что и ты знаешь. Смотри, смотри, — она схватила телефон с тумбочки и открыла галерею. Девушка нажала на первую фотографию в списке, сделанную в аэропорту перед вылетом в Турцию, — смотри. Этот человек, который крепко обнимает меня, и человек, сидящий сейчас передо мной — разные люди. Вот что я вижу, Ягыз Эгемен. — Ты и слова вставить не даешь. Не слушаешь! — И не буду. Фарах, которую ты позвал, чтобы заставить меня ревновать, заждалась тебя. Давай, лезь через окно. — Хазан, ты пожалеешь о своих словах. Я это говорю, опираясь на собственный опыт. Я сожалею. — Жалею. Жалею, что была дурой. Нужно было гнать тебя отсюда взашей. Уходи. Ягыз вздохнул, совершая очередную ошибку. Ошибка в том, что он собирался уйти. И открыл дверь, бросая взгляд на взъерошенную, сонную и расстроенную Хазан. — Мы не договорили. Ты меня выслушаешь. Она отвернулась и ждала, пока он выйдет из комнаты. Девушка сжимала кулаки и бормотала: — Я тебе покажу, что такое ревность, Ягыз Эгемен. Она некоторое время смотрела на фотографию. Её внимание привлекли короткие волосы. Ещё один вопрос, который она немедленно задаст матери.***
Эдже кормила с ложечки сына, когда сестра спустилась вниз. Хазан зачесала волосы, закрепив заколкой. На ней был яркий оранжевый топ и черные спортивные шорты. Образ завершали белые кроссовки. — Доброе утро, — Эдже помахала ей, а Озгюр повторил движение, — куда ты нарядилась? — Привет, сначала на приём и процедуру, а потом в клуб. Хочу приступить к работе пораньше. Она показала младшей сестре левую руку, с которой пропало обручальное кольцо. Та в ответ ахнула и спросила: — Ягыз? — Да, он вчера приходил. Ты в курсе. — Я думала, что вы помиритесь. — Как видишь. Хазан поправила цепочку, спрятав под топ. — А это зачем? — Эдже кивнула на украшение, — ты не носишь кольца, цепи и всю прочую гадость, как ты выражаешься. — Перед тобой новая Хазан. Теперь ношу. Мама проснулась? — Да, она в саду. — Чудесно, теперь твоя очередь, госпожа Фазилет, теперь твоя… Ни о чем не подозревающая госпожа Чамкыран поливала цветы и напевала весёлую турецкую песенку. — Доброе утро, мама. — Хазан? — от неожиданности Фазилет чуть не выронила шланг с водой из рук, — это что за наряд, куда собралась? — По делам. — По каким-таким делам? Ягыз знает в чём ты расхаживаешь? — А при чём тут он? — Хазан подозрительно сощурила глаза, наблюдая за матерью, — почему ты вечно его суешь? Мы развелись. И его это никак не касается. Я пришла задать тебе совершенно другой вопрос: почему я отрезала волосы? Я хранила память об отце. Фазилет выронила шланг и вода побежала по аккуратной каменной дорожке на улицу. Она хмуро исподлобья взирала на дочь. — Мама? — Ты не сказала мне, — соврала женщина, поднимая шланг, — откуда я знаю почему? Отрезала и отрезала. Ты непредсказуемая. Только вчера была с Синаном, например, а потом начала твердить имя Ягыза. Так же и с волосами. — Я бы… я бы не стала их резать, — Хазан смягчилась, — я не хотела так с тобой разговаривать, извини. Волосы — это символ памяти. Памяти о моём отце. Ты знаешь, когда я ходила к нему в последний раз на могилу, наш разговор не принёс мне облегчения. Я ушла с тяжёлой душой, мама. — Послушай меня. Не время возвращаться к прошлому. Это всё лирика. Мёртвые не разговаривают, Хазан. Они молчат, внимая нашим словам. Ты искала утешения и не получила его, потому что забыла последние два года своей жизни. Оставь отца в покое и тайны прошлого, если не можешь вспомнить. Я верю, что наступит момент, когда всё встанет на свои места. А теперь скажи мне честно, зачем ты выгнала мужа утром? — Что? — девушка шокировано подняла брови вверх. — Да-да, совсем за дуру меня держите? Ягыз бы пришёл, я знаю. И он не обманул мои ожидания. Что произошло утром? — Мы поссорились. — Причина? — Он пригласил в гости Фарах. — Хазан, иногда я думаю, что и тебя, и его нужно отдать в школу. В первый класс. Там детей учат писать, говорить, выражать мысли. — Опять я виновата? — Виновата, конечно. Виновата, Хазан. Ягыз с ума по тебе сходит. Во всяком случае, люди в здравом уме в потёмках по балконам не лазают. И тебе он нравится. Какой там «нравится», влюбилась ты. Снова. Или вспоминаешь, один Аллах ведает. Знаешь же, зачем он позвал Фарах, знаешь почему хотел развестись. Ему нужен честный разговор. — Он сам честно не разговаривает со мной! — Детский сад, Хазан. Иди по своим делам, куда шла. Вечером поговорим. У меня много дел. — Мама, ты на чьей стороне? — На своей. На стороне своих детей. Ягыз мне нравится. Девушка третий раз за это утро испытала шок. Госпоже Фазилет нравился бывший муж дочери. Если бы сейчас в жару пошёл снег, она бы удивилась меньше. — А ты рот не разевай. Фарах — та ещё штучка. Она сразу мне не понравилась. Не подпускай её к нему. И хватит тут топтаться, иди куда шла. Развели сопли похлеще, чем в индийских мелодрамах. Шагом марш, давай-давай… Хазан, подгоняемая матерью, выскочила на дорогу, совершенно обескураженная. У неё просто прекрасная семья. Молчаливый бывший муж, ангельская мать и интриганка-сестра. Полный набор для того, чтобы начать медленно сходить с ума.***
Собрание братьев проходило дома у Гекхана. Он ещё немного дулся на младшего братца, который сидел с виноватой красной рожей и косился поочередно то на него, то на Ягыза. — Мальчики, ваш чай, — пропела Ясемин и села. — Кому налить? — Всем, дорогая, всем, — Гекхан продолжал сверлить взглядом Синана, который делал вид, что наблюдал, как пчела опыляла цветок в саду на ближайшем кустике. — Ягыз, как самочувствие? Каково это быть свободным молодым мужчиной? Ясемин мило улыбнулась и пододвинула ему стаканчик с чаем. Это движение напомнило Ягызу о совсем другом утре и совсем другом чае. — Не твоё дело. — Брат пригласил Фарах, — беззлобно сообщил всем присутствующим Синан и пригубил чай. — О, в ход пошла тяжёлая артиллерия, — брови Ясемин взмыли вверх, а на лице появилась понимающая улыбка, — Гекхан притащил в дом Севду. И чем это закончилось мы все знаем. — Я не для этого её пригласил, — Ягыз отодвинул чай и нахмурился, — точно не для этого. — А для чего? — Гекхан мешал ложечкой чай, пока Ясемин умиленно его разглядывала. Так обычно анаконды разглядывали милых хомячков, о которых вдруг решили начать заботиться. Средний Эгемен закрыл глаза, мысленно убеждая себя, что к беременным анакондам, то есть женщинам, нужно относится мягче. — Это было спонтанно. — Теперь она не уедет, — Ясемин погладила руку супруга, принимаясь за чай. — Поэтому я здесь. Я совершенно запутался, — честно признался Ягыз, — мне нужно, чтобы она съехала из моего дома. К Синану, например. — Я предлагал, она не хочет, — турецкий мачо махнул кудряшками, делая глоток, — ни под каким предлогом. Говорит, что Ягыз её позвал и она будет у него в доме. — Хазан знает? — деловито осведомилась рыженькая. — Знает, теперь знает, — Ягыз потёр щёку, — в курсе, что я её пригласил. — Скандал, пощечина, крики? Может драка? — Нет, она вчера ушла. — А, тебе приготовили более худшую месть, Ягыз. — Ясемин, что ты такое говоришь? — нахмурился Гекхан. — Я бы так и сделала. Ты развёлся с ней, а потом ещё и швабру из Америки выписал. Одной пощечиной не отделаешься. — Ясно, зря рассказал. Моя семья, как обычно, дельных советов дать не сможет. А твоё мнение мне интересно в самую последнюю очередь, Ясемин. — Это не так. Я могла бы тебе помочь. Но смотри сам. Лезть не буду, потому что к Гекхану эта ситуация не имеет никакого отношения. Она пожала плечами и обняла мужа. От этого действия поморщились оба брата: и Ягыз, и Синан. Когда дом старшего брата остался за поворотом, парень поинтересовался у Ягыза: — Чего ты от меня хочешь? — Ты виноват и тебе исправлять ошибку. Скажи ей, что в Агве ничего не было. — Брат, она мне выпустит кишки. — Мне всё равно. Скажи правду, — Ягыз был непреклонен, — и больше не смей появляться в её окружении. — Снова ревнуешь? — Нет, ты её дико раздражаешь. Она в один прекрасный день захочет тебя убить, и если меня не будет рядом… — Не нагнетай, я понял. Извиниться и свалить. Будет сделано. Ты говорил, что она будет работать в клубе теперь? Туда я и наведаюсь. Свидетелей много, в конце концов, не убьет она меня там. Ягыз закатил глаза. Синан был неисправим. «Признай, ты хотела, чтобы я пришёл.» «Не признаю». Ещё как признаешь, госпожа Эгемен. Всё вспомнишь. Ещё как. Его взгляд ужесточился, он увеличил скорость, заставляя младшего брата испуганно вжаться в сидение. Случаи, когда Ягыз гонял по городу, можно было пересчитать по пальцам. В эти моменты лучше было не попадаться под горячую руку.***
Хазан шла в клуб в приподнятом настроении. Она боялась процедуры электростимуляции, но эффект превзошел все ожидания. Организм находился в состоянии покоя и релаксации.Уверенно шагала по улице, слушая музыку. Конечно, сильно ставить звук не стоило, но девушка не могла удержаться от соблазна. Боковым зрением она заметила зелёную машину слева, которая сигналила. Судя по всему, сигналили именно ей. Хазан сняла один наушник и обратила внимание довольного Селима за рулём: — Привет, ты к нам? В клуб? — Привет, да. Хотела освоиться немного. Посмотреть зал, опробовать груши и просто…окунуться в эту атмосферу. — А, понимаю. Садись, быстрее окажешься в самом лучшем спортивном клубе Стамбула. Селим заразительно засмеялся, довольный шуткой. Хазан нравилось, что он не задавал лишних вопросов и не пытаелся флиртовать. Его поведение было сродни тому, как если бы они были братом и сестрой. Именно поэтому она и села в машину, не подозревая, что вечная беда по имени Синан, как раз выехала из-за поворота. Конечно, он всё видел. — Расскажи, как ты раньше работала? — У нас был ужасный клуб, — честно призналась Селиму, — задерживали зарплату, штрафовали, были длинные смены. Клуб считался элитным, но новых гостей не было. Был устоявшийся костяк. — Понятно. И ты из-за этого ушла оттуда? — Меня уволили. — О как, — присвистнул Селим, паркуясь на стоянке перед клубом, — а за что, если не секрет? — Секрет, — Хазан вылезла из машины, благодарно кивая, — спасибо, что подбросил. В зале было нешумно, играла спортивная музыка. В основном, посетителями были девушки. По всем законам жанра, тут должен был быть очередной красавчик, ради которого они сюда слетелись. Она быстро нашла взглядом источник всеобщего внимания. Блондин с зелёными глазами качал пресс. Красотки восхищенно за ним наблюдали, украдкой поправляя волосы. Хазан закатила глаза и почувствовала тошноту. Она была не лучше. Да и сейчас она не лучше, чем они. Был один мужчина на примете с зелёными холодными глазами, который никак не желал покинуть мысли в беспокойной голове. Она уверенно направилась к свободному рингу, подхватывая по пути перчатки. Груша блестела в полумраке, заставляя сердце биться. Наконец-то! Сейчас она ударит со всей дури, выплескивая всю боль. — Хазан, и ты тут?! — Синан настолько плохо сыграл удивление, что фальшь в голосе почувствовалась сразу. Ей было не нужно поворачиваться лицом, чтобы понять, что он тут не случайно. — Чего тебе? — Давай составлю компанию. Нужно поговорить. — Не сейчас, покалечу ещё. Уйди. — Не могу, у меня задание от брата: я должен рассказать правду. — Пошёл вон, в последний раз повторяю. Но он упорно следовал за ней, залезая на ринг. — Я не отстану! — И очень зря, — Хазан неожиданно в перчатке ударила его под дых, от чего парень упал. Синан захрипел: — Дурой была, дурой и осталась! — Эй, что у вас тут происходит? — местное спортивное божество заинтересованно приближалось, играя бицепсами. Хазан сглотнула слюну с досады и ответила: — Всё в порядке. — Ты втащила парню, что у него теперь точно не всё в порядке. Тренируйся с равными. — Тебя сюда кто-то звал? — она вздохнула и помогла подняться Синану, метая взглядом молнии, — сами разберемся. — Спокойно, бро! — Синан поднял руку и помахал своему спасителю, — это моя девочка. Я изменил, она мне втащила. Всё справедливо. Блондин ещё раз оглядел парочку и удалился восвояси. — Больше так не делай, — проворчал Синан и поправил волосы, — я пришёл извиниться. Хазан собиралась послать его, как вдруг, в голову пришла чудесная мысль. Мысль, естественно, была связана с Эгеменом. С Эгеменом, имя которого Ягыз. С Эгеменом, которому ей хотелось втащить не меньше, чем его младшему брату. — Я тебя прощу при одном маленьком условии. — При каком? — Синан больше не ждал ничего хорошего от свихнувшейся жены брата. Впрочем, и от самого брата. — Ты выполнишь самую первую просьбу Ягыза, связанную со мной. — Чего? — Да-да, сходишь со мной на свидание. Она скрестила руки на груди и злорадно посмотрела на растерянного парня. Таким методом, можно убить двух зайцев, пусть высокомерный и вредный Эгемен немного поревнует. А второй пусть боится. — Не, не… Ягыз меня… — Мы в разводе, Синан. Расслабься. Твой брат ни о чём не узнает. «Конечно, твой брат первым об этом узнает», — мысленно хмыкнула девушка. — Эм… и куда ты хочешь пойти? — Агва. По округлившемся глазам Синана Хазан поняла, что заставить его будет непросто, но выбора не было. — Нет, не поеду я туда. Не хочу. — Смотри, я ведь могу пойти сейчас к твоему брату и сказать, что ты… например, клеил меня. А я ударила тебя. В клубе есть свидетели нашей маленькой потасовки. Поверь, тогда ты не оберёшься проблем. Квартиру тебе оплачивают старшие братья, насколько мне известно. Синан угрюмо молчал, прожигая её взглядом. Хазан была готова поклясться, что в этот миг он её ненавидел. Плевать. Самое главное, очутиться в том доме. Может быть, получится что-то вспомнить? Заодно, проучить Ягыза Эгемена. Интересно, он будет ревновать её к Синану? Может не сработать. — Хазан, у тебя всё нормально? — издалека послышался крик Селима, которому один из тренеров пересказал то, что она ударила парня, преследовавшего её. — В полном! Теперь в полном! — Хазан Чамкыран улыбнулась и поправила цепочку, чтобы из-под топа не выбился импровизированный кулон. — Я согласен, — ответил Синан, отвлекая от Селима, — завтра поедем. — Чудесно. Иди отсюда. Мне нужно позаниматься. Хазан, раскачиваясь, ударила по груше, надеясь, что младший Эгемен уйдёт, как можно быстрее. Ей было нужно очистить мысли. Есть руки и груша. Удар следовал за ударом. — Хазан, — её снова отвлекли от тренировки, на этот раз Селим, — на минутку. — Да? — она придержала грушу и повернулась, сдувая в сторону упавший локон на лицо. — Кто этот парень, с которым ты сегодня подралась? — Пф… это неважно. — Тогда кто другой парень, который встречал тебя на выходе после собеседования? — И это неважно. — Послушай, Хазан. Ты мне нравишься, как человек. Но предупрежу: мне не нужны скандалы и склоки. Не доводи ситуацию до предела. Не хочу, чтобы эти двое подрались у нас в клубе. — И не подерутся. Они братья. Первый, который встречал меня в день нашего знакомства, мой бывший муж. Мы урегулировали все вопросы, касательно развода. Селим в ответ покачал головой и улыбнулся. Он ей не верил. Досадно. Хазан хотелось, чтобы ей поверили. Они всё решили с Ягызом. Вопросов больше не было, как и ревности. Осталось отплатить ему той же монетой за Фарах… и всё. «Однажды ему может надоесть возиться с тобой.» Эхо голоса Эдже прозвучало в голове очень тихо, и Хазан добавила: — Селим, не переживай. Я не принесу проблем. Правда. — Хорошо. Если нужна будет помощь, обращайся. Он развернулся и направился в кабинет, оставляя её одну. Если она на правильном пути, почему на душе скребли кошки? Нужно остановиться. На её шаг с Агвой Ягыз сделает что-нибудь ещё. «Знаешь же, зачем он позвал Фарах, знаешь, почему хотел развестись.» Она сняла перчатки. Вытерла выступивший пот со лба. Наклоняется, чтобы поправить шнурок. Нет, Ягыз Эгемен. «Я тебе покажу, что такое ревность» Сам придёшь. Снова станешь законным мужем. И словно в ответ на её обещание, в тот миг, когда она распрямилась, она увидела перед собой человека, которому собиралась мстить. Человека, которого собиралась вернуть. Человека, имя которого было — Ягыз Эгемен.