Не игрушка

― Эй, Грелль! ― Рональд догнал его у двери в кабинет. ― Как ты умудряешься так быстро ходить на таких шпильках? Сатклифф удивленно улыбнулся. ― Ронни, ты только ради этого вопроса за мной спешил? ― Конечно, нет! Слушай, у тебя вечер свободен? Мне позарез нужна твоя компания сегодня. ― Лицо Рона приняло умоляющее выражение. ― Что такое, Рональд? Ты, наконец, воспылал ко мне чувствами? Я польщен, польщен, но, к сожалению… ― Ах, завел опять свою пластинку! Я девушек люблю, пора бы запомнить. В этом-то и дело. Я тут одну красотку охмуряю, но она постоянно с подружкой таскается. Подружка, кстати, тоже ничего, но мне нужна пока одна. ― Пока?! ― Грелль насмешливо потрепал Нокса по щеке. ― Какой проказник! Я-то тебе зачем? ― Так подружку отвлекать! Ты же хорошо с девушками… Грелль не дал ему договорить. ― Я со всеми хорошо. Рон, а ты не думал, что они…как бы тебе сказать? Предпочитают без мужчин? Судя по ошарашенному лицу Нокса, об этом он не думал. Грелль рассмеялся. ― Ладно, вот и выясним. Куда идем? Осчастливленный Рональд не мог заметить подошедшего сзади шинигами и ощутимо вздрогнул, когда из-за спины послышалось: ― Диспетчер Сатклифф, это для вас. ― Секретарь Спирса протянул Греллю маленькую сложенную записку, при прочтении которой тот изменился в лице. Скомкав бумажку и метко запустив ее в ближайшую урну, он отстраненно произнес, совсем не глядя на Нокса: ― Прости, Ронни, сегодня ничего не получится. ― Но…Но…Мы же только что договорились! ― Ситуация изменилась. Я занят. ― Голос стал злым, в нем появились стальные нотки, Рон и не знал, что Грелль так умеет. А потом тембр смягчился, будто Грелль чуть опомнился. ― Правда, Ронни, извини. Давай завтра, а? Секретарь, безучастно наблюдавший за сценой, кашлянул и спросил: ― Какой ответ? Сатклифф изумленно вытаращился на него и, недобро ухмыльнувшись, проговорил: ― Еще и ответ нужен? Конечно, да! Что еще может быть?! ― и скрылся за дверью своего кабинета. Секретарь, выполнивший свою миссию, удалился также неслышно, как и подошел. Рональд остался в коридоре один. Лежащая на самом верху мусорной корзины записка притягивала его взгляд. Ведь это после ее прочтения вечно веселый Грелль потерял свою жизнерадостность. Парень не выдержал и развернул смятый листок. Записка блистала лаконичностью: сегодняшняя дата, время девять вечера и загадочная надпись «Моя». Отправитель не аноним, знакомые вензеля У.Т.С. не оставляли сомнений, что записка от начальства. «На признание в любви не похоже, да и Грелль бы тогда радовался, а не злился. ― Рональд задумчиво потер подбородок. ― Возможно, он просто будет отрабатывать все свои штрафы, вот и недоволен». ― Нокс пожал плечами, не вспоминая о том, что Грелль уже больше полугода не совершал никаких преступлений против Устава и Организации. Ну, не страшно, придется в этот раз отправиться одному на встречу с чаровницами. Грелль в раздражении плюхнулся на стул. Чертов Спирс! Испортил ему вечер! Только он обрадовался возможности побыть в дружеской компании, и тут такой облом! А еще этот способ передачи сообщений! Как же раздражают его обезличенные строгие записки! И внезапное требование ответа! Как будто Грелль может отказаться! Он у Спирса на крючке и вынужден выполнять все его прихоти. Все просто ― начальник очень часто покрывал своего подчиненного, но, оказывается, педантично собирал вещественные доказательства его проступков, и теперь в руках Ти Спирса была папка бумажек, которые могли повлечь за собой аж целых два развоплощения Грелля, если бы ему одного не хватило. Вряд ли Грелль забудет, как перед ним оказалась эта пресловутая папка. ― Ознакомьтесь. ― Как всегда холодно произнес тогда Спирс. Грелль, теряясь в догадках, по какой причине его вызвали на ковер к начальству ― на этой неделе он работал идеально ― медленно перебирал листочки. С каждым просмотренным документом липкий страх неотвратимо проникал в тело. ― Это же… Это же… Но, Уилли, что все… Я думал, эти дела давно закрыты! ― лепет с головой выдавал его состояние. ― Нет, они в категории нераскрытых. Последствия ваших, ― Уильям кашлянул, ― действий устранены, а я приложил силы, чтоб высшее руководство не узнало о вашем участии, но сейчас… Он замолчал, и слово повисло, оставляя за собой размытые угрозы. Грелль, хлопая ресницами, смотрел на него, желая, чтоб происходящее было шуткой, пусть и скверной. Спирс и шутки?! О чем он только думает?! Нервный смешок вырвался из его уст. ― И что ты хочешь? ― действительно, что мог получить неожиданный шантажист от бедного Грелля? Ответ последовал незамедлительно: ― Тебя. Грелль подавился глотком воздуха и распахнул глазищи. ― Что ты сказал? Я, должно быть, ослышался! ― Вы все прекрасно слышали, я не намерен повторять. ― Уильям выглядел как всегда бесстрастно, и только по чересчур пристальному взгляду и задерживаемому перед выдохом дыханием можно было понять, что мужчина смиряет внутреннее напряжение. Грелль не мог верить услышанному. Шантаж и сексуальное домогательство? Кто угодно способен на такое, но не Уилли. Он же… он же был идеалом жнеца для Грелля, эталоном, в котором не хотелось разочаровываться. Грелль даже специально держался на расстоянии, не пытаясь соблазнить его, не приставал к нему с неприличными намеками, не вешался на шею. Ведь идеал должен оставаться идеалом, недосягаемым кумиром, на которого можно смотреть жадным пожирающим взглядом, но приближаться для касания. И вот реальность вторглась в столь светлые мысли. Грелль смотрел на Уильяма, с отчаянием наблюдая, как любимый образ рассыпается мелкими осколками. «Это не реально! Я сплю! Ущипните меня!» Словно читая его мысли, Уильям подошел к нему, забирая папку из его рук, дотрагиваясь до пальцев, таких холодных, что чувствовалось даже под тканью перчаток. ― Что вы выбираете? ― голос будто миновал рецепторы, проникая прямо в мозг, Дамокловым мечом нависая над растерянным жнецом. Грелль знал, что Уильям никогда не колеблется в решениях, с ним не удастся договориться, слишком долго он терпел причуды сотрудника, раз наконец предъявил такой ультиматум. Видимо, его ждет изощренная месть за годы чудачеств, и его даже не греет мысль, что Уильям фактически признал влечение к нему. ―Что я еще могу выбрать, Уилли? ― тихо проговорил он. ― Я хочу жить. Произнеся эту фразу, он заметил, как удовлетворенно блеснули вечно холодные глаза Ти Спирса. Удовлетворенно и с облегчением. ― Это правильный выбор, диспетчер. ― Уилл поднял Грелля из кресла, то впиваясь взглядом в его губы, то всматриваясь в печальные глаза. «Давай же, не тяни, ― билась мысль в голове Грелля, пока Уильям обхватывал его талию, медленно приближая их лица, ― согласие получено, теперь можно не строить из себя айсберг! Целуй, подтверди свое право на меня!» Поцелуй получился неимоверно собственническим, таким властным, что у Грелля подогнулись колени. Именно так и должно было быть. Он уже подумал, что его разложат тут же на столе, но Уильям отстранился от обмякшего Сатклиффа и провел пальцем по его опухшим губам. Это движение давало обещание на ближайшее будущее. Спирс вытащил из кармашка визитку, протянул ее Греллю. ― Мой адрес. Придете сегодня, в девять. Сейчас свободны, Сатклифф. Когда Грелль на дрожащих ногах добрел до двери, Уилл окликнул его. ― Да, диспетчер, в ваших же интересах хранить все в тайне. ― Рука как бы невзначай легла на злополучную папку. Грелль едва заметно кивнул. Так становятся игрушкой. Вот она ― расплата за его безумства. Но винить себя Грелль ни за что не собирался. «Уильям, ― Грелль с разочарованием вспомнил поцелуй в кабинете, от которого тело предательски перестало слушаться хозяина, ― точно меня ненавидит! Такая изощренная месть ― заставить ощущать меня бесправным ничтожеством! Еще никому не удавалось… Если бы он хотел меня, достаточно было просто предложить, намекнуть, я бы с радостью фанатика кинулся бы в его объятия, а так…! Ууу, ненавижу! Уилл не получит от нашей близости никакого удовольствия, уж я постараюсь, и он отменит сделку!» ― пообещал себе опомнившийся парень, растерянность и разочарование сменялись на злость и негодование. Но Грелль ошибся, в первую же ночь Уильям заставил его кричать от наслаждения, а в последующие он уже умолял Спирса взять его. Он ненавидел его за это свое падение, он хотел его до сумасшествия, он все еще любил тот идеальный образ. Избавиться от связи стало невозможным, и Грелль почти смирился с положением личной шлюхи Спирса, который, в принципе, не требовал от него ничего противоестественного, кроме как подчинения, претившего натуре Грелля. Сатклиффа так и подмывало плюнуть на Устав и приказы начальства, завуалированные под просьбы любовника. Но пока у Спирса были эти документы, которые можно пустить в дело, Грелль будет послушным мальчиком. Он медленно вынырнул из воспоминаний, оказываясь вновь в своем кабинете. У него было два часа, чтоб забежать к себе и смыть косметику. «В нашем Кодексе нет положения, запрещающего жнецу мужского пола работать с макияжем на лице, ― звучали в голове слова Уилла, ― поэтому я не против вашей боевой раскраски, но, если я трахаю парня, я не хочу, чтоб он был похож на девку!» Вот только почему Уильям вечно предпочитает свою квартиру? Греллю, естественно, больше нравилось проводить встречи на своей территории. Это давало мнимое ощущение контроля ситуации. А дом Уилла совершенно подавлял его. Там все в таком идеальном порядке, будто напрашивалось на истерику с опрокидыванием мебели и битьем тарелок. Грелль не мог ее себе позволить, но каждый раз пытался нарушить педантичность, раскидывая по полу свою красную одежду, срывая покрывало с мягкого дивана, сбрасывая тонкое одеяло с двуспальной постели, и даже стараясь сбить балдахин, играя в сопротивляющуюся жертву. На самом деле, противиться ласкам никакого желания не было, возбуждение накатывало на Грелля, как только Уилл начинал расстегивать пуговицы на пиджаке. Отлеживаясь в ванной, жнец понял, что именно сегодня ему очень хочется опоздать на нежеланное рандеву. Допустим, полчаса будет достаточно, чтоб Уилл побесился. За такую маленькую шалость его точно не убьют, а посмотреть на реакцию будет интересно! ― Ты опоздал. ― Сказал Уильям, открывая дверь, впуская его в квартиру. ― Я волосы сушил. ― Небрежно взмахнуть прядями, прошествовать по прихожей мимо него и оказаться прижатым спиной к такому знакомому телу. Уильям удержал его рукой за талию, опираясь другой на стену, зарылся носом в приятно пахнущие локоны и прошептал: ― Я скучал. ― Я тоже. ― Выдохнул Грелль, потираясь ягодицами о бедра Спирса. Он отнюдь не лукавил, он и правда скучал по этим уверенным ладоням, требовательным губам, мускулистому торсу, если бы избавиться еще от душевных терзаний, он был бы самым счастливым жнецом на свете. ― Поужинаешь со мной? ― спросил Уильям, разворачивая его к себе лицом, не выпуская из объятий и касаясь губ легким приветственным поцелуем. ― Я дома поел, ― ответил Грелль и только после произнесенного осознал, что Уилл желал бы услышать положительный ответ, и попытался исправиться. ― Но я бы выпил чего-нибудь, вина, например. ― Тогда ограничимся вином. Прихватив с уже сервированного, как заметил Грелль, стола, бокалы и бутылку с воткнутым штопором, Уилл жестом позвал его в гостиную, включая приглушенный свет. Надо было отдать Уиллу должное: любимое вино Грелля и этот интимный полумрак почти заставили его забыть, что он жаждал провести вечер в другой компании. Уильям уселся на широкий диван, ставя бокалы на стоящий рядом журнальный столик, недолгое сражение с пробкой, и кроваво-красный напиток разлился в тонкостенные бокалы. К Греллю пришло осознание, что это один из тех вечеров, когда Уильям жаждал его общества не только в постели, и почему-то начал желать этого сам. Пытаясь откинуть иррациональное желание подальше и придумать какую-нибудь мелкую пакость для отмщения порушенных планов, он плюхнулся на диван к Уильяму. Смакуя на языке терпкую влагу, он посматривал краем глаза то на Спирса, который, казалось, просто наслаждался близостью любовника, то на их отражение в большом зеркале в половину стены, прямо напротив дивана. Зеркала раньше не было, и Грелль не наблюдал за Уильямом страсти к нарцицизму. ― Чем займемся? ― спросил Грелль после продолжительного молчания. Бокалы опустели, а степень освещенности будто бы понизилась. ― Чего бы тебе хотелось? ― ответил вопросом Уилл, пропуская красные пряди сквозь пальцы. ― Чего хочу я? ― Сатклифф немало подивился предоставленной возможности выбора. ― Я хочу… А действительно, чего он хочет? Он об этом как-то не задумывался. С Уильямом было легко не думать о своих желаниях, реализуя лишь его замыслы. Взгляд его упал на стоящий в углу граммофон. ― Потанцуем? ― такое милое романтичное предложение Уильям вряд ли одобрит. Но он поднялся с дивана, и вот по комнате начали разноситься чарующие звуки вальса. Грелль одновременно был рад и смущен, ведь он предложил танец, заранее уверенный в отказе. Его ладонь уже в замке пальцев Уилла, бедра соприкасались в объятии, тело двигалось на автомате, повинуясь поступи Спирса, не беря в расчет застопорившиеся мысли. Они кружили по гостиной, глядясь в одинаково зеленые, но такие разные глаза друг друга, хотя вообще-то головы должны были быть повернуты чуть вбок. Грелль забыл, что сейчас рядом с ним все тот же чертов Спирс, которого он проклинал за испорченный сегодняшний вечер, который прибрал к рукам его свободу и независимость, и сам потянулся поцелуем к тонким губам, огладил широкие плечи, скрытые лишь рубашкой, расстегнул пару пуговок. Уильям тоже вступил в эту игру, не прекращая танца, подвел партнера к дивану, попутно освобождая Грелля от одежды. Уже обнаженный торс Уилла обжег кожу Грелля прикосновением, он не заметил, как сам оказался без одежды, поглощенный ласками горячего языка, вторгающегося в его рот. Туман в голове чуть рассеялся, когда Уилл отстранился, садясь на диван, заставляя Грелля встать между его разведенных коленей. Возбужденный член оказывался прямо напротив лица Спирса, и тот вобрал его в свой рот, обхватывая ягодицы Грелля. Сознание того норовило улетучиться вместе с исторгаемыми криками. Можно было подумать, что это сам Грелль имел сейчас шефа, а не тот удовлетворял своего подчиненного, направляя руками его бедра. Пальцы Уильяма проникли в тело Грелля, принося еще больше наслаждения, подготавливая, а жаркие губы вершили что-то совершенно невообразимо-приятное, и Греллю очень хотелось зарыться ладонями в короткие темные волосы, притянуть голову, толкнуться глубже в восхитительные губы. Уильям неожиданно не воспротивился желаниям любовника и лишь подавился с непривычки, когда Грелль настойчиво прижал его голову к своему животу. Может, в отместку, а может, от страсти внутри Грелля уже не один палец, а сразу три. Головка члена скользила по влажным стенкам, и Грелль чувствовал, что еще пара таких движений, и он кончит в податливого Уилла. Но у начальника были явно другие планы. Когда он выпустил изо рта набухший член партнера, Грелль заметил, как алели щеки вечно бесстрастного Ти Спирса. Его лицо тоже горело, но это не было так важно. Вероятно, Уиллу было нестерпимо сидеть в обычно свободных, но сейчас жутко тесных брюках. Он расстегнул молнию почти с облегчением, и, как у заправского фокусника, в его руке оказалась баночка крема, видимо, он все-таки, заранее планировал заняться сексом именно в гостиной. Так и не сняв полностью брюк, он смазал себя и Грелля, развернул его лицом к зеркалу. Грелль любил красоваться в любой отражающей поверхности, и сейчас его стройное возбужденное тело казалось ему верхом совершенства. Но это если не брать в расчет сидящего позади Уильяма. Тот облизнул спину Грелля, прошелся языком по позвонкам, медленно опуская его на себя. Грелль хотел бы раствориться в этом чувстве привычной наполненности, он громко простонал, закрывая глаза, но Уильям широко развел их колени и жарко прошептал в ухо, глубоко входя в сводящую с ума тесность: ― Смотри. И Грелль смотрел. Смотрел, как Уильям сжимал его мошонку, ласкал его член, двигаясь при этом резкими глубокими толчками. При каждом таком толчке Грелль стонал, отмечая в зеркале, как приоткрывались его губы для этого стона. Но сам интерес и все возбуждение скапливались в наблюдении за Уиллом. Грелль видел, как дрожали его пальцы, стискивающие плоть Сатклиффа, как он прикрывал глаза, целуя жнеца в шею, как двигались губы в неслышном шепоте. Грелль очень хотел бы узнать, что сейчас повторял про себя Уильям. ― Скажи, что тебе нравится. Скажи, что ты без ума от меня. ― Простонал Спирс, его рука двигалась по телу Грелля, задевая, чуть сжимая соски, прошлась по ключицам, приласкала длинную шею, заставляя Грелля опустить голову на твердое плечо, уже лишая возможности наблюдать, будто Уилл понял свою ошибку, будто зеркало могло показать Греллю что-то такое, что Уильям еще не готов показать добровольно. Но он уже успел ухватить кое-что невесомое, чего никогда не замечал обычно, деля ложе с начальником, размышляя лишь о своей несчастной участи чужой игрушки. ― Тебе хорошо? Грелль… ― что же с ним? Почему Уильям так открывается? Почему просит подтверждения получаемого удовольствия? Ему действительно так важно, чтобы Греллю нравилось происходящее? Неожиданно Сатклифф понял, что, если только он покажет свое недовольство процессом, продолжения не будет. Нет, ему это не привиделось. Сейчас он действительно был уверен, что это он тут главный, что это он имеет власть над Спирсом. И еще более внезапная догадка ураганом влетела в его мозг: «Уилл, что, его любит?» ― Я без ума от тебя, Уилли! ― он еще в состоянии выдать эту фразу, и даже осознать, что ни капли не лукавит, а потом его захлестнул оргазм такой силы, что он, кажется, потерял сознание на несколько мгновений, во время которых Уильям успел последовать его примеру, крепко стиснув его в объятьях. Сбитое дыхание никак не желало восстанавливаться, хотелось вытянуться на кровати, но чтоб доползти до спальни сил не было точно, собственно, их не было даже для того, чтоб подняться с Уилла. А тот, похоже, и не собирался выпускать Грелля из кольца своих рук, но осторожно выскользнул из дрожащего в посторгазменной лихорадке тела. Сейчас Грелль очень боялся, что те нереальные выводы, к которым он пришел во время секса, которые заставили его кончить так бурно, окажутся лишь плодом затуманенного страстью сознания. И он был рад просто ощущать прижимающееся горячее тело. ― Скажи, Уилл, ― все же спросил он, когда они уже лежали в постели, расслабленно и неспешно лаская друг друга, не пытаясь вызвать новый прилив возбуждения, но желая еще прикасаться к гладкой коже, ― когда ты перестал меня ненавидеть? Руки Уильяма застыли на его боку, а сам он внимательно всмотрелся в глаза Грелля. ― Ты действительно думал, что я позволю шинигами, которого ненавижу, касаться себя и делить с ним постель? ― Спирс вынырнул из кровати, отходя к неприметному шкафчику в стене. ― Я предполагал, что твои мысли по поводу наших отношений совершенно отличаются от моих. ― В голосе было полно горечи и, наверное, еще раздражения, и Грелль почувствовал сожаление о том, что спросил, но быстро одернул себя. К демону все! Он напредставлял себе какие-то чувства, в которые просто хотел верить, а сейчас Спирс скажет ему что-нибудь жутко унизительное, что-нибудь такое, отчего Греллю резко захочется покинуть квартиру любовника, но на кровать приземлилась знакомая папка. ― Держи. Забери это. ― Уильям не смотрел на подчиненного, он уставился в окно, и его силуэт на фоне колышущейся занавески выглядел особо привлекательным. А может, Грелль все же не ошибся? ― Уилли, ты меня отпускаешь? ― кинул он пробный камень и, видя, как Уилла передергивает, словно от боли, выскользнул из постели, подлетая к Спирсу, заглядывая в его глаза. ― Уилли, ты меня любишь? ― Грелль очень хотел услышать ответ, но Уилл лишь напряженно кивнул. Все! Теперь можно все! Губы Грелля разъехались в усмешке. Кажется, он хотел избавить эту квартиру от строгого порядка в ней? Нет, сначала нужно было выяснить последний вопрос. ― Тогда зачем, зачем был нужен этот шантаж, Уильям? ― О, да! Грелль бы многое отдал, чтоб видеть такое выражение на лице босса почаще. Спирс явно терзался чувством вины. ― Я…― кашлянул. Подбирал слова? ― Это было ошибкой. Я бы никогда не воспользовался этими бумагами. ― Ошибкой? Ты знаешь, что я чувствовал? Может, ты думал, что все такие бессердечные скотины, как ты? ― Эти упреки давно сидели в мыслях Грелля, и он так жаждал высказать их когда-нибудь, но сейчас понял, что выдает все на автомате. На самом деле в груди теплело от расползающегося ощущения счастья. Он не смог разлюбить своего идеального мужчину, даже после нескольких лет купания в отчаянии. ― Я не нашел другого выхода. Ты одаривал своим вниманием всех, кроме меня. Сначала это радовало, а потом я понял, что меня влечет к тебе. Я думал, что ты ничего не чувствуешь ко мне, так боялся твоего отказа, что решился на такие методы. А вообще, я был уверен, что ты тут же раскусишь мой блеф и посмеешься мне в лицо. ― Уильям не смотрел на него, и Грелль не видел лица, устремленного в ночное небо, но он был уверен, что это признание далось Уиллу нелегко. Он пытался представить, что сейчас должно твориться в душе Уилла, и в его собственной всколыхнулось желание успокоить, но оно вовсю перекрылось жаждой хоть чуть, но помучить его. Это было бы справедливо. Ведь Грелль так страдал! Поэтому он не стал облегчать задачу Уиллу, просто слушал все, что пытался выразить словами Ти Спирс, но тот как раз замолк, отворачиваясь от окна. Они глядели друг на друга, каждый старался прочитать в глазах другого желаемые чувства. Уильям искал в зеленых омутах намек на любовь, а Грелль малейшие признаки раскаяния. ― Ты уйдешь теперь? ― не выдержал, наконец, Уилл. Грелль промолчал и явственно ощутил отчаянное желание Спирса ни в коем случае не дать уйти, если он решит выбрать этот вариант. На бесстрастном лице это никак не отразилось, но Грелль заметил нервные подергивания руки Уилла, словно пальцы хотели поправить отсутствующие очки. Ладно, хватит садизма. Грелль вообще очень отходчивый. ― Нет, Уильям, я не уйду. Я ведь тоже тебя люблю. Но я не хочу больше никогда ощущать себя игрушкой. Знаешь ли, я тоже обожаю с ними играть. ― Я никогда не делал из тебя игрушку и не обращался как со шлюхой, ты это сам себе вообразил. ― Не желаю ничего слушать! ― капризно топнул он босой ножкой, но густой ворс ковра скрыл звук, смягчив удар об пол. Видя, что Уильям почти в удивлении приподнял бровь, Грелль усмехнулся. ― Ты, кстати, совсем меня не знаешь. Ведь все это время я играл роль послушной девочки. Возможно, ты еще пожалеешь, что я не ушел. Он заливисто засмеялся, утянув Уильяма обратно в постель, тот не сопротивлялся, но оставить без ответа возмутительное заявление не мог. ― Зато ты должен был меня узнать. Не думай, что я все твои капризы терпеть буду. ― Конечно, конечно! ― сонно пробормотал Грелль, утыкаясь в грудь Уильяма. ― Считай, что договорились! Уже засыпая, Грелль решил, что с завтрашнего дня начнется почти борьба за лидерство в их отношениях. Первым его действием будет сжигание документов, а потом он выскажет Уиллу все про мерзкие записки и будет надеяться, что больше ни одной не увидит. Да, вроде бы, этой квартире не хватало красного! Грелль провалился в счастливый сон, не подозревая о том, что мог планировать Уилл. В любом случае, отчаянью теперь не было места в их отношениях.