Ледяной ветер врывался в помещение, пытаясь отрезвить хозяина комнаты, стоявшего у распахнутого настежь окна, мужчина размышлял над важными проблемами, которые в очередной раз доставили нерадивые подчинённые. Происшествие с одной из «сыщиков», трусость их «крысы» выводила из себя, хотелось придушить ненормального Морозова и вместе с ним его сынка, компания школьников раздражала, особенно парень Старковой, прожигающий злым взглядом, смешанным со слабостью и болью. Физрука достала вся эта канитель, шатен знал, что до масштабного заражения осталось всего ничего, скоро весь мир упадёт на колени перед ними, властителями.
Закурив, боксёр с наслаждением вдохнул едкий дым, мысли невольным образом уносились в тот день, когда он нашёл прилежную отличницу, замёрзшей и потерянной, её убитый взгляд стоил многого, впервые кареглазый видел брюнетку такой, словно неживой, изнутри убитой. Сейчас же Вика, будто бы пришла в себя, продолжала упорно переживать за лучшую подругу, шлялась вместе со своими дружками, однако Вадим с ухмылкой замечал, что там, где-то далеко, в некогда сверкающих изумрудных глазах, застыла тоска и обречённость. На уроках она отвечала с деланным спокойствием, всегда всё чётко, но того азарта больше не было, на физкультуре выбивалась из последних сил, дабы добежать круги кросса на улице, ненавистный лес заставлял вздрагивать, а насмешливая ухмылка педагога вгоняла в краску, ей приходилось опускать взор, было чертовски неприятно. Кузнецова была благодарна биатлонисту за то, что тот замолвил слово перед Крыловой и за вылазку никто не наказал, даже Морозов-старший не удостоил парой язвительных комментариев, лишь хмыкал, признавая своё какое-то поражение. После, разумеется, за все свои поступки компания вновь ответила, их заразили смертельным вирусом, каждая ампула стоила им ежедневного примерного поведения. Было просто невыносимо.
Ухмыльнувшись, биолог с ехидством вспоминал их случайные столкновения взорами, хотелось вновь её хорошенечко встряхнуть, закричать, что же с собой сделала, а ей крикнуть в ответ, что всё из-за таких, как он. Не учитывались их желания, каждый понимал, что они из разных параллельных миров, где абсолютно другие ценности и правила, по которым они существуют, признавая, что ничего у них не изменится. В глубине души «правая рука» Колчина знал, что эта девчонка чем-то зацепила его, наверное, своей опустошенностью, некогда успешная ученица резко поменялась, но остатки сил не давали ей сдаться, несомненно, та ненавидела всю эту канитель. Впрочем, это было заслуженно.
Неожиданно мысли сотрудника фармацевтической компании «Ingrid» прервал резкий стук в дверь, кинув грубое «войдите», Вадим с раздражением обернулся и ехидно вскинул брови, посматривая на нежданную гостью, которая была смущена, её передернуло от холода, физкультурник же решил первым нарушить молчание, придавая тону жестокую язвительность:
— Надо же, сама Кузнецова пожаловала, — с усмешкой растянув ненавистную фамилию, проговорил он. — Чем обязан? — с фальшивой улыбкой полюбопытствовал враг, потушив сигарету.
Нервно выдохнув, девушка сжала руки в замок, затем, не глядя, пробормотала, пытаясь не смотреть в кофейные глаза:
— Что будет с Дашей? — задала вопрос она, невольно сталкиваясь с насмешливым взором, было не по себе.
Этого Уваров ожидал, наигранно рассмеявшись, мучитель подошёл ближе, заглядывая в затравленный взор, его невольно передернуло, столько было отчаяния, скрытого страха и желания быть сильнее. Проводя рукой по нежной коже лица, преступник вкрадчиво прошептал, заставляя ту вновь вспомнить о своей ненависти:
— Пойдёт на опыты, ценный экземпляр, ножки отказали, как же отреагирует организм на новый штамм вируса? Я думаю, зрелище будет веселым… — задумчиво промолвил собеседник, чувствуя, что девчонка снова замёрзла. Криво усмехнувшись, шатен прикрыл окно, затем возвратился к ней, едва слышно произнеся: — А как ты думаешь, Кузнецова?
— Тварь! — без доли раздумий выплюнула та, прожигая его взглядом. — Ненавижу тебя, чтоб ты… — договорить отличница не успела, её нагло прервали, прикасаясь к распущенным прядям:
— Повторяешься, родная! — с ухмылкой оборвал Уваров, по-хозяйски притягивая её к себе и разрушив все сопротивления со стороны темноволосой. — Признайся, ты без ума от меня! — с заметным превосходством проговорил он, впиваясь в губы привычным резким поцелуем и не давая ей отстраниться, дабы не услышать ответ про повторения действий. На его удивление, Виктория отвечала с похожей яростью, будто пыталась выплеснуть всё то, что мучило её. Когда кислорода стало не хватать, кареглазый на долю секунду отстранился, поймав затуманенный взгляд изумрудных глаз, пророкотав жёсткое «ведьма», шатен бросил школьницу на кровать, подминая под себя, та была вовсе не против. С яростью и остервенением пыталась снять с него ненавистную толстовку, с жаром отвечая на все его прикосновения, в воздухе витало лишь желание, ничего личного, только безудержный секс. Преподаватель физической культуры сжимал её грудь, отшвырнув футболку и бюстгальтер подальше, куда-то к черту. Сжимая обнаженное тело в объятиях и расправившись с последним элементом одежды, боксёр с ехидством наблюдал, как проворные пальцы колдуют над его брюками и остатками фурнитуры, через несколько секунд он яростно вторгся в юное тело, заставляя обладательницу вскрикнуть, обитель заполнилась яркими стонами. Их жажда была общей, желания учитывались, впервые в жизни. Всё другое, особенное. Перед глазами проносился образ маленькой замёрзшей девочки в лесу, которую Уваров с раздражением кутал в шарф. Мимолётное изменение.
***
Уже после, учитель с гневом выкуривал очередную сигарету, посматривая, как молчаливая утеха медленно натягивает на себя ненавистные вещи, пытаясь не смотреть ему в глаза. Стало невыносимо противно, слабость захватила обоих. Хотелось снова накричать на неё, выплеснуть ярость, а после также кинуть в кровать, сжимая в своей хватке. Всё стало каким-то странным, ложь витала, а недавняя страсть ещё не утихла, в груди всё горело. Было чертовски приятно и пустынно. Невозможно, черт возьми.
Затянувшись никотином, Вадим одарил потухшую выпускницу взором, пытаясь заглушить в себе чувство… чего-то такого неправильного, ведь не должен был. Стало и смешно, и горько, в конце концов, Вика была не особо против. Это было обоюдным желанием, которое может обернуться в дурацкую шутку. Заметив, как «любовница» направилась к двери, ближайший помощник Вульфа остановил её хриплым окликом, заставляя вздрогнуть:
— Замажь штукатуркой следы, — красноречиво указав на шею, пробормотал он. — И да, Кузнецова, со Старковой всё будет нормально, — твёрдо пообещал физрук, получив кивок, в этот момент биолог был готов поклясться, что в изумрудных глазах плескаются слёзы. Через несколько секунд она покинула комнату, заставляя хозяина нецензурно выругаться и отшвырнуть пепельницу на пол, всё пошло к черту. Неправильно, твою мать, неправильно. Слабость? Возможно.
Хозяин спальни знал одно — сейчас, по ту сторону двери, одна из «сыщиков» опускается на пол, закрывая лицо руками, моля о приближении весны, где всё зацветёт, а вместе с этим и юное сердечко.
Её уже ничто не спасёт?
