Люблю этот город, но он молчит по ночам Безоружен, убит, своих похорон безучастный свидетель Равнодушный к своим палачам Похоже кто-то решил, что мы наивны, как дети
Гермиона любила магический мир. Ей казалось, что момент, когда её привели в сказку, навсегда останется одним из лучших её воспоминаний. Гермиона обожала Хогвартс. Она влюбилась в замок с первого взгляда, когда их везли в хлипких лодочках через озеро, очарованная его сказочной красотой. Гермиона любила волшебство — а разве можно было не любить свою суть? Но с детства чересчур взрослая, прагматичная и умная девочка довольно быстро осознала, что сказка только кажется таковой. Ей понадобилось несколько лет, чтобы в её сознании сказка обернулась очень даже былью. Чем дольше она жила в мире волшебников, проводя в школе десять месяцев в году, и чем выше она взбиралась на новые вершины знаний, тем больше она задумывалась. Вопросы появлялись сами собой, и ответы на них были далеко не самыми приятными. Прочтя немало книг более ранних изданий, чем те, которые предлагала школьная программа, она нашла массу противоречий и несоответствий — и в немалой степени это касалось чёрной магии. Её так активно запрещали, насаживая в массы пропаганду и идеи Света, что любознательная Гермиона просто не могла не захотеть узнать, что же в ней такого страшного. Это был первый постулат, который не вписался в рамки великой стратегии и политики Света, господствовавших в школе — магия неделима. Да, волшебники имеют направление вектора магии, что делает их тёмными или светлыми, но сама магия… Она не бывает «чёрной» или «белой» — она просто есть. Но тогда почему им так яро внушают отвращение к тёмным искусствам, своими запретами лишь подталкивая бунтарей попробовать? Вопросы вертелись и копились в голове годами обучения, и девушка становилась всё осторожнее, стараясь почти никому не доверять. Она не могла найти истину, которая вечно терялась в хаосе и сумятице мыслей. Однажды, когда девушка изучала очередной фолиант из Запретной секции, к ней подсел Фред Уизли. Гермиона насторожилась — близнецы вроде были неплохими ребятами, но от них постоянно стоило ждать подвоха. — Фред? — она приветливо улыбнулась и приподняла бровь, выражая вежливое любопытство и стараясь незаметно прикрыть рукавом мантии название книги. — Да не прячь, — Уизли усмехнулся и подмигнул. — Я это всё уже давно прочёл… С этого дня началось их тайное общение, которое быстро переросло в довольно-таки крепкую дружбу. Они частенько сбегали из гостиной поздними вечерами и прятались в каком-нибудь заброшенном классе, защищая себя множеством чар. Они просто разговаривали — обо всём и ни о чём. — Знаешь, школа давно напоминает какой-то кукольный театр, — взгляд Фреда был задумчивым, а в словах звучала нотка горечи. — Все делают то, что им говорят, так, как им говорят. Такое ощущение, что все просто живут по шаблону. И единицы тех, кому плевать на правила и школьные традиции, кто идёт против системы. Вот только даже они не рискуют проявлять это в открытую. Вон, Джинни с Малфоем уже несколько лет — друзья не разлей вода, а на людях — спектакль. Да и мы с тобой не спешим во всеуслышание кричать о дружбе… — Но ведь ученики… — Гермиона поискала подходящие слова. — Они сами это допускают. Мы даже не пытаемся сопротивляться, просто послушно выполняем, что нам говорят… — А кто рискнёт противопоставить себя директору, Миона? Это абсурд… Я другого не понимаю — почему наш добренький старикан считает, что все без исключения такие наивные и глупые? Ведь должен же он осознавать, что есть те, кто задумается? Гермиона пожала плечами и грустно усмехнулась. — Возможно, он считает, что они не помеха его планам? И ему просто всё равно…Но как бы не так! И как бы не был спокоен наш враг Но я же вижу, как все вокруг, умирая со скуки, Идут, идут к нему прямо в руки
Альбус Дамблдор. Когда-то наивная первокурсница боготворила это имя и этого человека. Сейчас — ненавидела, искренне и всей душой. Ответы на многие вопросы давно вели её именно к этому старому интригану и кукловоду. Фред с самого начала их общения неоднократно делал прозрачные намёки, что не так уж светел Светлейший и Мудрейший. Однако Гермиона до последнего упрямо не хотела признавать вслух то, что давно знала где-то глубоко внутри. Возможно, ей просто хотелось отчаянно сохранить хоть кусочек детских идеалов, а может быть, она бежала, как могла, от самого большого её разочарования в магическом мире. Но сколько веревочка не вейся… Гермиона сломалась на Гарри. Когда Великий и непогрешимый Альбус Дамблдор легко предал её лучшего друга и заменил его Невиллом, Гермиона прорыдала весь вечер. Фред терпеливо успокаивал её, гладил по спине и подавал салфетки. Они с Джорджем Хогвартс к тому моменту уже благополучно закончили, но Фред продолжал регулярно навещать подругу, пробираясь в замок через тайный проход. После той истерики Гермиона окончательно признала и приняла очевидный факт: Альбус Дамблдор с его манипуляциями людьми и интригами — худшее зло для магического мира. Он мог хладнокровно отправить на смерть своего же соратника, если того требовала цель — во имя всеобщего блага. Как же Гермиона ненавидела это выражение! Но самое отвратительное — это то, что Дамблдор имел абсолютную неограниченную власть в Хогвартсе. Ученики принимали его мнение, как истину в последней инстанции. Кроме, разве что, слизеринцев, за что те и поплатились, став в школе фактически факультетом-изгоем. Гермиона видела, что Дамблдор растит поколение магов, преданных ему по самые потроха. Взращенные ещё детьми на его идеях, они, без сомнения, были очень хорошей поддержкой. Вот только беда заключалось в том, что Гермиона и Фред прекрасно понимали — идеи директора губительны для развития магического мира. Но что делать — они просто не знали. Как образумить тех, кто идёт на это добровольно?Но как бы не так! Я украду тебя, дай только знак! Надо быстро бежать пока ты не загнан в тот угол, Где ждет продавец, ждет продавец кукол Ждет продавец, ждет кукол
Гермиона изводила себя сутками напролёт, ища способы помочь другу. Дамблдор, словно понимая, что она не успокоится — хотя, скорее всего и понимал — частенько зазывал её к себе в кабинет и читал длинные проповеди. Гермиона говорила себе, что ей абсолютно всё равно и она знает истину, но затем ловила себя на странных поступках — конечно же, во имя всеобщего блага! Её начало пугать, что Дамблдор или обладает даром убеждения, или применяет не совсем законные средства, раз даже она, хоть и временно, поддавалась на его убеждения. А что если однажды она так и не вспомнит, за что на самом деле стоит бороться? Фред, который выбрался к ней впервые за неделю, не в силах больше переживать и бояться за Гермиону, сорвался: — Собирай вещи, я заберу тебя отсюда прямо сейчас. — Что? — Гермиона, беспокойно ходившая из угла в угол, посмотрела на него растерянно и непонимающе. — Но я не могу бросить Хогвартс… Да и куда ты меня заберёшь? — Ко мне. Я недавно снял комнату в Косом переулке, и там вполне хватит места на двоих, — как можно спокойнее предложил Фред, хотя внутри у него всё дрожало в ожидании ответа девушки. — На двоих? Ты хочешь сказать… то есть… — То есть, — Фред решительно подошёл к Гермионе и нежно обхватил её лицо ладонями. — Я хочу сказать, что ты мне нравишься намного больше, чем просто подруга. Я не давлю на тебя. Подумай над этим, я вернусь через неделю, и… Надеюсь, ты сможешь дать мне ответ на вопрос: согласна ли ты стать моей девушкой, — Фред сглотнул и заставил свой голос не дрожать. — Я тебя уверяю — что бы ты ни решила, на нашу дружбу это никак не повлияет. Гермиона только хлопала глазами, не понимая, как стоит вести себя в такой ситуации. Откровения Фреда оказались для неё полной неожиданностью. — Если что-то случится… Или если ты решишь раньше, тебе достаточно одного намёка — коротенькая записка, и я приду. Договорились? Гермиона только кивнула. Фред запечатлел на её губах легкий, почти дружеский поцелуй и ушёл в ночь, оставляя Гермиону в полнейшей растерянности.***
Гермиона отправила записку, содержащую два простых слова: «Я согласна» через два дня. Они встретились в тот же вечер, после отбоя. Фред, сияя, протянул девушке аккуратный букет светло-голубых гортензий. Гермиона впервые за долгое время счастливо и искренне улыбнулась, принимая цветы. — Они просто прелесть, спасибо большое. — Нет, прелесть — это ты, — прошептал Фред, обняв её и втягивая в умопомрачительный поцелуй, от которого у Гермионы закружилась голова и побежали мурашки по всему телу. Но даже несмотря на их изменившиеся отношения, Гермиона отказывалась покидать школу, объясняя это в первую очередь тем, что необходимость документа об образовании никто не отменял. Да и мало ли, что полезного она может разузнать, оставаясь поблизости от старого кукловода. Фреда эта новость в восторг не привела, но он уважал решение своей девушки, и лишь настоял, что будет приносить ей книги, которых в библиотеке Хогвартса и близко не было. Конечно, Гермиона согласилась. Её любовь к чтению никуда не делась, книги точно никогда не разочаровывали и не предавали её. Время летело как-то слишком быстро. Фред так и не признался Гермионе, откуда у него эти сведения, но заверил, что с Гарри всё в порядке и, похоже, его плен у Тёмного Лорда плавно вылился в переход на тёмную сторону. Гермиона только спокойно кивнула. Она уже пару месяцев изучала свою собственную силу и дары, опираясь на книги, поставляемые ей возлюбленным. Ей было интересно понять, откуда у неё, магглорождённой ведьмы, настолько высокий уровень силы? Наверное, она знала — чувствовала — ответ даже до того, как нашла его в книгах. Всё было проще некуда — она тёмная волшебница. Это был просто установленный факт, вне зависимости от того, принимала его или нет. Лето пролетело слишком быстро. Родители, Фред, учёба, которую она не бросила и на каникулах, полная решимости изучить свои собственные возможности. Они ей нравились. У Гермионы было ощущение, что она, наконец, за все годы, проведённые в магическом мире, начинает обретать себя. Фред её активно поддерживал — он и сам в последние годы занимался тем же — с тех пор, как обнаружил, что тоже является тёмным чародеем. Он уговаривал её не возвращаться в Хогвартс на седьмой курс. Предлагал вместе сходить в Министерство и узнать о возможности сдачи экзаменов экстерном, но Гермиона только качала головой, не меняя своего решения — в школу она вернётся. Она смирилась, что лучшего друга — Гарри Поттера — больше нет в её жизни, но интуиция упрямо твердила, что она ещё сможет ему помочь. И связано это было с Хогвартсом. Фред весьма неохотно смирился с её решением и долго не отпускал её из объятий на прощание. Он бы с удовольствием позволил себе большее — они стали близки летом, и сейчас им постоянно не хватало друг друга почти на физическом уровне — но Гермиону провожали и её родители, которые были людьми весьма либеральных взглядов, но всё-таки публичных откровенных сцен могли и не оценить. А портить отношения с будущими тестем и тёщей парень не хотел. Ограничившись коротким поцелуем на прощание, он вежливо раскланялся с четой Грейнджеров и аппарировал, а Гермиона направилась к такому знакомому Хогвартс-экспрессу.Согрей мои пальцы, ведь ему нас не жаль, Смотри, он напуган, себе и другим оставляя ловушки, Не снимает со стен календарь, Полагая что мы — это большие игрушки
А в школе всё пошло наперекосяк. Сентябрь 1997 года запомнился Гермионе надолго. Началось всё с того, что Дамблдор практически настоял на включении её в ряды «Ордена Феникса». Гермиона, в принципе, сильно и не сопротивлялась, надеясь, что на собраниях сможет узнать что-нибудь полезное. А потом ушёл Снейп. Совсем. Просто в один день — для кого прекрасный, а для кого нет — из Хогвартса исчез он сам и большинство его вещей. Почему-то Гермиона была абсолютно уверена, что ему просто надоел весь этот театр, и он, наконец, окончательно перешёл на сторону Тёмного Лорда, хотя официальных подтверждений тому и не было. Любое терпение имеет свои пределы. Что бы там ни держало Снейпа рядом с директором все эти годы, но, как ни старайся, а из дикого волка верного пса не вылепишь. Да и ему комфортней в своей «стае». Гермиона ещё с начала шестого курса сильно отдалилась от однокурсников, деля своё свободное время между чтением и Фредом. Для неё оказалось шокирующей новость, что из Хогвартса пропала и Джинни. После ухода Снейпа — а Гермиона просто чувствовала, что он был добровольным — и двух недель не прошло. Дамблдор никакой радости по этому поводу не выказывал. Напротив, он был зол, как тысяча чертей, и срывался на всех подряд. Впрочем, когда до Гермионы дошла обсуждаемая тема очередного собрания Ордена, её перестали волновать такие мелочи… Едва оставшись одна, она тут же отправила записку Фреду. Он примчался через час и выглядел напуганным. — Гермиона, милая, что случилось?! Она подняла на него покрасневшие глаза. — Дамблдор планирует битву. Он в ярости, хотя мне кажется, что он так маскирует страх от исчезновения профессора Снейпа и Джин. Он хочет напасть первым, даже если Волан-де-Морт будет продолжать сохранять нейтралитет. А ведь сейчас Пожиратели вообще ни на кого не нападают… — она расплакалась. — Фред, он всё распланировал: что, когда, кто и куда. Он назначает людям роли, как-будто мы просто куклы, марионетки. И ему плевать, что многие просто погибнут — ведь если светлая сторона нападёт, Тёмный Лорд и Пожиратели, без сомнения, будут защищаться. Парень только присвистнул, притягивая её в успокаивающие объятия. Это был весьма неожиданный поворот.Но как бы не так! И как бы не был спокоен наш враг Но я же вижу, как все вокруг, умирая со скуки, Идут, идут к нему прямо в руки
Гермиона пыталась поговорить хотя бы с теми, с кем общалась раньше. Она честно пыталась образумить ребят и попытаться им объяснить, что война — это не выход, это плохо в любом случае, и неважно, насколько благие цели преследуются. Но куда там! Рон только с горящими глазами заявил, что он и Невилл обязательно возглавят тех, кто уничтожит зло — раз и навсегда. Впрочем, у него было много сторонников. Девушка только хваталась за голову, совершенно не понимая, почему никто не хочет думать своим умом, все просто слепо следуют за тем, кто привык дергать за ниточки, добиваясь своих собственных целей. Внутренний голосок, который настойчиво твердил, что её место и вовсе не на этой стороне, она настойчиво игнорировала.Но как бы не так! Я украду тебя, дай только знак! Надо быстро бежать пока ты не загнан в тот угол, Где ждет продавец, ждет продавец кукол Ждет продавец, ждет кукол
Она сдалась через две недели. Просто пришла на оговоренное с Фредом свидание с небольшой сумочкой, расшитой бисером, и тихо попросила: — Забери меня отсюда. Куда хочешь… Я больше не выдержу. Фред только крепко её поцеловал и взял за руку. Странно, но с каждым шагом, отдалявшим её от такого родного и дорогого замка, Гермиона ощущала только облегчение и предвкушение свободы. Она чувствовала себя змеёй, которая сбрасывает кожу во время линьки, ещё не зная наверняка, какой будет новая, но уже предвкушая это самое обновление. А первым делом, оказавшись дома — а за лето она привыкла называть небольшую квартирку, которую снимал Фред, домом в не меньшей степени, чем родительский — она собрала стопку писем, которые писала Гарри весь год, начиная с прошлого лета, добавила туда сегодняшнее — и отправила. Заметив настороженный взгляд Фреда, она только пожала плечами и улыбнулась, легкомысленно отозвавшись: — А будь, что будет.***
Гарри Поттер появился в их квартире через час. Вместе с Джинни. Гермиона и Фред только глазами захлопали. Несмотря на то, что осень выдалась тёплой, Гарри и Джинни были в полном облачении боевых магов и выглядели… впечатляюще. Джинни тут же стремительно приблизилась и крепко обняла одновременно и брата, и подругу: — Я скучала. — И мы тоже, — Гермиона так и не отрывала взгляда от Гарри, который смотрел в шоколадные глаза подруги и тепло улыбался. — У вас, случайно, нет желания пообщаться с одним интересным человеком? — чуть насмешливо, но тепло спросил он сразу обоих. Гермиона и Фред переглянулись. Понять, о ком идёт речь, не составляло труда. Фред кивнул, и Гермиона вернула внимание Гарри, чуть прищурившись и пристально его разглядывая. — Предположим, мы согласны, — она кивнула, как бы подтверждая свои слова. — Есть что-нибудь, что нам стоит узнать до этой встречи? — Пожалуй. Я с ним сплю, — усмехнулся Гарри. — И, кажется, я даже люблю его. Гермиона поперхнулась воздухом, а Джинни рассмеялась. — Эм-м, знаешь, Герм, Гарри сильно изменился, — Джинни явно подбирала корректные формулировки. — Мы заметили, — кивнул Фред, похлопав Гермиону по спине. — Но, знаешь, Гарри, мне нравится, каким ты стал… Поттер усмехнулся и достал из кармана небольшой серебряный кулон. — Тогда могу предложить вам портал. Гермиона и Фред одновременно протянули руки к цепочке.***
Надо быстро бежать пока ты не загнан в тот угол, Где ждет продавец, ждет продавец кукол Ждет продавец, ждет кукол
Странно, но принесение клятвы и общую беседу Гермиона в последствие вспоминала очень смутно, словно память нарочно овеяла всё неким ореолом загадочности. Сомневалась ли она? Нисколько. Она наконец увидела свою новую шкуру, полученную взамен старой — сброшенной и ненужной. Она чувствовала себя свободной, как никогда в жизни. А вот появление в тронном зале, куда их перенесли Гарри и Джинни, Северуса и Сириуса, которые на ходу умудрялись переругиваться, обсуждая какое-то заклинание, запомнилось Гермионе очень ярко. Особенно лица обоих, когда они заметили новичков. Сириус не церемонясь, сгрёб её в дружеских объятиях, а Северус, взглянув на Фреда, наградил кислым взглядом Гарри: — Поттер, ты решил собрать тут цирк на выезде? — Северус, я ведь могу и не понять таких шуток… — Ох, ну да, конечно, как я мог забыть, у Поттера в любом стане привилегированное положение, позволяющее ему угрожать другим… Гермиона смотрела на перепалку с открытым ртом, а Сириус расхохотался: — Север, Гарри — он такой Гарри! — Том, они меня обижают! — наигранно-притворно воскликнул Гарри, глаза которого смеялись. — Сейчас. Авада… — Вы с ума сошли? — заорал Фред, испуганно отодвигая Гермиону за спину. На него недоуменно уставились все присутствующие. — А я всегда считал, что у Вас есть чувство юмора, мистер Уизли, — насмешливо протянул Снейп. — Вы так шутите? — дошло до Фреда. Он выдохнул с облегчением, а потом расхохотался. — Миона, мы точно по адресу! Гермиона не возражала. Она с улыбкой смотрела на людей, которых по-разному, но любила, и без всякого страха — на Тома. Она дома. Самая отчётливая мысль, которая крутилась в её голове. Потому что из волка пса не сделаешь. Потому что верность себе — самое важное, за что стоит бороться в жизни. А кукловод… его ниточки рвались одна за другой, и это дарило надежду. Она улыбнулась ещё шире — сейчас она была счастлива.