Бариста

      Стайлз сидит в углу кафе за самым дальним на свете столиком и влюблено посматривает на молодого сексуального бариста с очаровательной улыбкой.       Смотрит до тех пор, пока Дерек не поднимет голову, чтобы улыбнуться клиенту. До тех пор, пока не почувствует, что от восторга отказывает минимум одно лёгкое, потому что одновременно дышать и восхищаться – жутко тяжело.       Вдруг вибрирует телефон, и Стайлз спешно лезет за ним, только бы случайно не привлечь чьё-нибудь внимание.       Л: «Как успехи?»       Стайлз закатывает глаза. Неужели Лидия правда думает, что когда-нибудь он свихнётся настолько, что осмелится подойти к Дереку и з-а-г-о-в-о-р-и-т-ь.       С: «Если под успехами ты подразумеваешь любование произведением искусства, то всё отлично»       Л: «Просто подойди и ЗАГОВОРИ С НИМ»       Л: «Ты идиот»       Да, спасибо, он в курсе событий. Только такой идиот, как Стайлз, мог влюбиться в нечто столь прекрасное. Он самый настоящий болван, мечтающий об идеальном мужчине, который сейчас сжимает изящными длинными пальцами тряпку и своей крепкой сильной рукой протирает столешницу. Его ладонь поверх ткани скользит по гладкой поверхности, а Дерек чуть склоняется в такт движениям, о чём-то размышляя и хмуря брови. И чем больше Стайлз смотрит, тем яснее осознаёт, что запросто кончит от одного этого зрелища.       Но, честно говоря, снять бы Дереку рубашку и обмазаться чёртовой пеной. Тогда бы Стайлз не постыдился заснять это, чтобы дрочить всю будущую одинокую жизнь.       Л: «Хватит пускать слюни, тряпка»       Стайлз кривится и показывает язык пришедшему сообщению, радуясь, что Лидия его не видит.       Л: «И не дай Бог ты сейчас показал язык»       Зато она прекрасно его знает. Чёрт.       С: «И не подумал бы»       С: «P.S. Я бы хотел быть его тряпкой. Он ТАК с ней обращается, ты бы видела»       Л: «Я видела, Сти. Ты таскаешь меня в это кафе при каждом удобном случае!»       Л: «P.S. Разве полотенце не лучше?»       Л: «P.S.S. Это я зря, видимо»       Да, зря, потому что Стайлз бы душу продал за то, чтобы хоть каким-нибудь образом контактировать с членом Дерека каждый день. Наверняка в штанах Хейла второе произведение искусства.       С: «Лидия, он так прекрасен :'(»       С: «Мне аж больно»       С: «Моё сердце разрывает от любви»       С: «Лидс, что мне делать???»       Л: «Господи, ПОГОВОРИ!»       Стайлз не может говорить. Стайлз может лишь тяжко вздыхать.       Вздыхать по прекрасным улыбкам Дерека, которые он дарит всем посетителям при заказе.       Вздыхать по удивительным рукам, увитым венами, и мышцам, перекатывающимся под облегающими рукавами рубашки.       Вздыхать по чёрным волосам, уложенным в художественном беспорядке, и густым бровям, творящим, чёрт возьми, какие-то несусветные чудеса. Ей Богу, Стайлз может поклясться, что они эмоций выражают больше, чем всё лицо в целом.       Вздыхать просто по Дереку, по всему полностью, по его плечам, щетине, походке, шикарной заднице, стилю одежды, голосу, Господи ты Боже.       Л: «Если ты прямо сейчас не поговоришь с ним, я вызову полицию и скажу, что ты преследуешь человека»       Л: «Я серьёзно»       Л: «Стайлз, не смей игнорировать меня. Я серьёзна как никогда»       Л: «Ты доигрался. Я звоню 911»       С: «Я тут!»       С: «Думаешь, так легко перестать созерцать нечто прекрасное?»       С: «Я не жаловался, когда ты каждые три секунды писала мне про Джексона, строя из себя неприступную деву»       Л: «Это не одно и то же»       Л: «Знаешь, в чём разница?»       С: «Удиви меня»       Л: «Я ГОВОРИЛА с ним. И я теперь ЗАМУЖЕМ!»       Стайлз опять закатывает глаза. Лидия не может упрекать его в трусости, когда он влюблён, в то время как она, влюблённая, вела себя, как стерва.       С: «Ненавижу тебя. Ты должна поддерживать меня, а не держать 911 на быстром вызове»       Л: «Я люблю тебя, медвежонок. И я устала от того, что ты так одинок и сохнешь по прекрасному бариста, когда мог бы уже тесно познакомиться с его членом»       Стайлз собирается уже набрать очередную шутку или упрёк, но следующее сообщение заставляет его уткнуться лбом в столешницу.       Л: «Или поскакать на нём. Ты же так любишься кататься»       Сучка. Маленькая хитрая рыжеволосая сучка.       С: «Ненавижу тебя»       С: «Очень сильно»       С: «Пусть тебе сегодня обломится»       Л: «Люблю тебя, медвежонок»       Стайлз буквально слышит, как Лидия тянет гласные, игнорируя все его попытки злиться на неё, и весело посмеивается над несчастным грустным одиночкой.       Стайлз пару раз проводит руками по лицу, пытаясь прогнать картинки из своей головы.       Вот Дьявол, она и правда сказала «поскакать». Это звучит так же ужасно, как и «оседлать». А ещё это ужасно возбуждает, если вспомнить, что речь идёт о Дереке.       Нет-нет-нет-нет-нет. Нужно думать о сморщенных персиках, о грустных котиках, о богомолах…       Ладно, если бы Дерек вдруг простонал слово «богомол», то Стайлз бы смело умер счастливым и перевозбуждённым, так что о них думать не надо.       Лучше ещё раз вспомнить о персиках, котиках, можно ещё припомнить курсовую и сессии, да, от них точно не возбудишься. Только бы не вылезать из-за стола с очевидным стояком и ещё более очевидным румянцем от подглядываний за Дереком. Он справится, это ведь не так уж и сложно.       Вовсе нет.       Остаётся лишь тяжко вздохнуть, в последний раз глянуть на как всегда сногсшибательного Дерека Хейла и оставить деньги за перекус.       Стайлз плетётся к выходу, по пути доставая телефон. Лидия сама напросилась на его нытьё, подружившись с ним семнадцать лет назад. Пусть теперь терпит. Тем более, раз уж он достаточно осмелел в этой жизни, чтобы настолько увязнуть в чувствах, нежностях и восхищении.       Ладно, допустим, влюблённости.       Ладно, ладно, любви. Но только почти. Он в процессе. В очень утомительном одиноком процессе влюбляемости в чудесного Дерека Хейла.       Стайлз только собирается открыть дверь кафе, как вдруг кто-то касается его плеча. Он вздрагивает от неожиданности и резко оборачивается, будто бы не перерос свой несчастный СДВГ, и вдруг сердце ухает прямо в пятки.       – Ты обронил, – Дерек, мягко улыбаясь, протягивает листок Стайлзу.       А Стилински чувствует, как краснеет и задыхается одновременно, потому что – серьёзно?! – с ним говорит сам Дерек Хейл, прекрасный милый парень, о котором мечтает каждая мамочка для своей дочери. Да и для сына такого бы не помешало найти.       – С-спасибо! – пискляво восклицает Стайлз, выхватывает листок и позорно сбегает под бешеный стук собственного сердца и кошмарный пожар на лице.       За всю свою жизнь он никогда не лажал так сильно, как только что. Это просто кошмар. Он больше никогда не появится в этом кафе. Дерек теперь точно считает его психом. Боже, ну за что ему это. Он ведь просто пытается пережить это ужасное лето, чтобы потом опять вернуться в свой дурацкий колледж и продолжить страдать, но уже с удвоенной силой.       Стайлз набирает номер Лидии, чтобы немного поболтать. А потом, быть может, попытаться собрать всю их ленивую компанию воедино, чтобы хоть немного расшевелить этих зануд.       Одновременно Стайлз разворачивает бумажку, чтобы посмотреть, что он обронил. Вроде же только вчера вычистил все карманы от чеков, фантиков и стикеров.       – Ты не заговорил с ним, – констатирует Лидия вместо приветствия, на что Стайлз кривит смешную рожицу.       – Вообще-то ты не права, – начинает Стайлз. – Сегодня это случилось.       – Ты серьёзно? Ты правда сделал это? Медвежонок, мне нужны все подробности, срочно! Как это было? Что случилось? Что ты ему сказал?       – Господи! – восклицает Стайлз так громко, как это, наверное, возможно. Он дрожащими пальцами сжимает бумажку и перечитывает её, чтобы убедиться, что у него не чёртова галлюцинация или солнечный удар.       «Ты милый. И трусишка. Но, может, позвонишь?       Дерек»       И номер снизу приписан.       Номер, Благословенный ты Господь. Н-о-м-е-р.       – Лидия! Лидия! – кричит Стайлз в трубку, будто девушка его не услышит. – Лидия! Он дал мне свой номер! Лидия! Ты меня слышишь? Он дал мне свой номер! На бумажке! Я смотрю на него! Это его чёртов номер, Лидия!       У Стайлза паника, крик, переходящий в визг, и сердце, заглушающее все звуки мира. Потому что только что ему дал номер самый горячий парень Бикон Хиллз. Нет, всей Калифорнии. Нет, США. Мира, чёрт вас всех дери!       – Лидия, я иду на свидание! Сегодня. А, нет, завтра. Боже, может, он пошутил? Нет, я не иду на свидание. Ни за что. Я выкину эту бумажку прямо сейчас. Хотя, ладно, я её оставлю, потому что Дерек касался её. Но я никогда не позвоню ему. Я переезжаю на другой конец страны и меняю имя. Чёрт возьми, я больше никогда не должен с ним встретиться, – да, возможно, Стайлз дикий паникёр, но такое бывает редко. Честное слово.       – Стайлз! – перебивает друга Лидия, звуча грозно и строго. – Ты самый милый, добрый и умный парень, которого я только знаю. Так что ты придёшь сейчас домой, сходишь в душ, хорошо поешь, вычистишь зубки и распакуешь, наконец, одеколон, который я подарила тебе на День рождения. Ты возьмёшь эту чёртову бумажку, наберёшь с неё номер и позвонишь самому горячему бариста, спросишь, можно ли забрать его после окончания смены, скажешь ему, как он прекрасен. Вы проведёте самый лучший вечер вместе, потому что вы созданы друг для друга, а потом, чёрт возьми, ты залезешь к нему в штаны и успокоишься! И вы будете жить долго и счастливо все следующие сто тридцать лет или сколько вы там собираетесь. А теперь иди и сделай это, ты меня понял?       Стайлз стоит посреди дороги, сжимая в кулаке несчастную бумажку, с круглыми от дикого удивления глазами и не может поверить в то, что Лидия только что наговорила. Ей Богу, она не была такой командиркой с тех пор, как у Джексона появилось достаточно мозгов, чтобы позволить ей расслабиться и побыть немного глупенькой и слабой. То есть пару лет, так-то.       – Это звучит, как отличный сюжет для фанфика, – ляпает Стайлз.       – Что? – спрашивает Лидия.       – А то, что я люблю тебя. И я пойду делать всё прямо сейчас, потому что ты смыслишь во всём этом определённо больше, чем я. Ты лучшая, вот правда. Мне так с тобой повезло.       – Я знаю, медвежонок.       – Лидия.       – Да, медвежонок? – уже мягче и с явной улыбкой отвечает Мартин.       – Я иду на свидание. С грёбаным Дереком Хейлом. Сегодня. Господи-дай-мне-сил.