Текна поняла, что стоит лечь спать, когда глаза, измученные бесконечным созерцанием происходящего на компьютерном экране, начали легонько щипать. Девушка занималась написанием очередной из программ, но в этот раз результат её явно не устраивал.
Лениво откинувшись на спинку стула, она быстро уловила собственное мелькнувшее от неожиданного движения отражение. На глади маленького настольного зеркальца проявлялся худощавый силуэт с выразительными скулами и не менее выразительными мешками под глазами. Текна устало вздохнула. По правой ноге, которая успела изрядно затечь, пробежала колкая волна.
А в Алфее давно уже воцарилась ночь. Было настолько поздно, что даже угрюмые туфли Гризельды, проверявшей соблюдение комендантского часа и общую дисциплину корпуса, перестали отстукивать свой строгий ритм.
Прикрыв глаза, Текна почувствовала тишину, прерываемую легким шевелением и сопением, доносившимися из той или иной комнаты. Винкс, изо дня в день сражающиеся с монстрами и чудовищами, крепко спали.
И компьютерной специалистке стоило давно бы лечь, но вечером как назло написал Тимми, и они в очередной раз вместе полночи бились над программой.
Текна ругала себя, потому что завтра на занятиях Палладиума снова будет дремать, а ей так не нравилось относиться к занятиям недобросовестно.
Она уже готова была осторожно переползти к кровати, чтобы не потревожить чуткий слух Музы, как вдруг обратила внимание на нечто нехарактерное. Соседки не было в комнате.
Легкий сквозняк, щекотавший голые пятки, подтверждал опасения. Текна недовольно цокнула и вышла из комнаты, дверь в которую оказалась слегка приоткрытой.
Общая комната или «диванная», как её нередко называли из-за наличия пары диванов, к которым бонусом шли кофейный столик и пара убитых растений, светилась от лунного света. В воздухе медленно плавали пылинки.
Как и ожидалось, у распахнутого окна стояла Муза, целиком погруженная в собственное уныние и тревогу. Фея настолько сконцентрировалась на своих переживаниях, что обратила внимание на появление Текны только лишь в тот момент, когда та нежно коснулась её плеча. От неожиданности Муза вздрогнула, но, осознав, кто перед ней, неловко подняла глаза и улыбнулась, пытаясь скрыть назревавшие слезы:
— Я думала, ты не заметишь, — дрожащей интонацией отозвалась она. — Ты иногда так сильно чем-то увлекаешься, что готова просидеть за делом несколько часов подряд без остановки. Почти как робот.
Какое-то время обе стояли молча. Текна любовалась родинками, тут и там мелькавшими на теле Музы. Родинки на лице она знала наизусть: одна над левым глазом, три, совсем крошечные, на подбородке и россыпь на носу. Текна любила вспоминать карту звездного неба в попытках составить созвездие по родинкам своей подруги. Получалось интересно.
Но одна родинка на теле Музы была особенной. Она красовалась на ореоле вокруг левого соска. Эта деталь казалась Текне такой притягательной, что она едва могла игнорировать грудь Музы, когда та стояла перед самым окном в спадающей с неё майке, и именно эта родинка игриво выглядывала из-под плотной ткани.
— Ривен? — грубо начала Текна, сражаясь с собственным смущением.
— Угу, — промычала Муза в ответ.
— Что на этот раз?
Несколько секунд Муза терзалась сомнениями, но, видимо, степень её отчаяния была слишком высока.
— Он вечно мной недоволен! — вступила она. — Сначала я так радовалась, что мы начали встречаться! Все вроде как было хорошо. Мы гуляли, разговаривали, он рассказывал о своих любимых музыкальных жанрах, а я — о своих. Мне это так нравилось, — Муза притихла. Её бесконечно темные волосы были распущены и слегка растрепаны. — А потом пошли претензии. Одна за другой, одна за другой, — голос девушки становился все выше и громче, она начинала нервничать. Но Текна молча слушала, даже не пытаясь её остановить. — «Ты бы хоть раз нормальную прическу сделала»! — Муза передразнивала Ривена, точно повторяя все интонации и особенности его речи, что со стороны выглядело очень смешно и невольно вызывало улыбку. — «Девушка должна выглядеть женственно, а то как будто бы с парнем встречаюсь»! — Тут уже Текну начало коробить, а Муза замолчала, вглядываясь в мутные глаза подруги, пылавшие недовольством.
Уже после этих слов Текна порядочно разозлилась на молодого человека, поэтому резко вступилась, желая в очередной раз обозначить свои размышления на тему:
— Если хочешь знать мое мнение, Ривен — ужасный партнер, — Текна сделала паузу. — Это можно было понять ещё со случая с Дарси.
Упоминание столь болезненной для Музы ситуации окончательно вывело последнюю из себя. Она вновь готова была начать защищать Ривена:
— Она заколдовала его! Он не мог себя контролировать! — почти что кричала она.
Текна резко развернулась к ней. Их лица находились в миллиметрах друг от друга, а лунный свет придавал их выражениям ещё более устрашающий оттенок.
— Ты — фея! Ты сама пользуешься магией! Стыдно не знать, что заклинания на внушение действенны, если жертва восприимчива к ним! — Текна кипела. — Дарси — талантливая ведьма, но никакая ведьма не сломит силу духа того, кто категорически этого не хочет! Это моя принципиальная позиция, — девушка неожиданно как будто бы успокоилась и отстранилась.
— Ты перевираешь теорию магии! — возражала Муза. — Жертва не может способствовать и провоцировать кого бы то ни было на нападение! И заклинания на внушение действуют в том числе в тех ситуациях, когда жертва находится в неустойчивом эмоциональном состоянии или не имеет должной концентрации! Ривен думал о своих соревнованиях! Трикс тогда обманули его и Блум! Он не может быть виноват в этом!
Собеседницы, увлекшись выяснением отношений, не заметили, как обе перешли на излишне повышенные интонации.
— Только не надо его оправдывать перед… — Текна хотела продолжить, как вдруг почувствовала какое-то движение в комнате Флоры и Блум.
После серии тихих по-кошачьи мягких шагов и последовавшего за ними писклявого дверного скрипа в лунном свете появилась Флора, в чьих глазах ещё гулял туман сонного забытья:
— Что случилось, девочки? — Флоре никогда не удавалось злиться, поэтому её вопрос прозвучал скорее тревожно, нежели возмущенно или озлобленно.
Опомнившись, Муза тут же остыла:
— Все нормально! Мы просто заболтались, — желая перевести тему, она продолжила разговор. — Как там Блум? Ей снится что-то?
Флора, которая едва что-то понимала спросонья, слегка оживилась:
— Она что-то говорит, но это больше похоже на речь просто спящего человека. Если Дафна посылает ей видения, обычно Блум разговаривает как при сознательном общении, — она слегка протерла глаза. Плохое освещение не позволяло ей убедиться в истинных выражениях своих собеседниц. Услышав раздраженные возгласы, Флора очень боялась застать своих подруг ссорящимися, но не вступиться не могла.
— Да уж, не хотела бы я, чтобы мертвые родственники беседовали со мной по ночам, — попыталась пошутить Текна, но Муза грубовато пихнула её в бок.
— Ладно, мы уже пошли. И ты спи, — Муза обращалась к Флоре. — А то завтра у Палладиума на занятии какой-то опрос будет. Надо хотя бы вид сделать, что мы готовились.
Флора лишь слегка улыбнулась.
Когда затихли её последние шаги и зашелестело одеяло, девушки медленно и осторожно прошли в свою комнату.
***
Окно в «диванной» осталось распахнутым, от чего сквозняк вовсю гулял по всем близлежащим помещениям. Текна уткнулась лицом в остывшую подушку. Одеяло не прикрывало её худого тела даже наполовину. Молодая фея была разгорячена — никаких разговоров о спокойном сне и быть не могло. Она с острым вниманием слушала, как то и дело вздрагивает тело Музы, которая усиленно куталась, всеми силами пытаясь спастись от холода и противоречия, разрывающего её изнутри.
Обе знали, что были правы в своих словах, но при этом обе чувствовали вину и неудовлетворенность.
Текна давно понимала, что ей стоит быть помягче. Её «правда» не могла интересовать подругу, когда сердце той разрывалось от болезненной любви. Эта «правда» не могла утешить и согреть. Но и тактичных, правильных слов Текна подбирать не умела.
В такие моменты девушка жалела, что за годы детства и юности так и не смогла усвоить элементарные коммуникативные правила. Текне было больно осознавать, что помочь единственной близкой подруге она не могла. Не могла, потому что не умела.
Муза злилась на Текну, Ривена и себя. Ривен был дураком, и она это понимала, но боялась принять. И только Текна, единственная из Винкс, всегда была честна в своих симпатиях и антипатиях. Когда речь заходила о Ривене, она не опускала глаза, не строила сочувствующую гримасу и никогда, никогда не пыталась его оправдать. Текна говорила только правду, а Муза этого боялась. Потому что не могла смотреть на сложившиеся обстоятельства объективно. Не могла, потому что не умела.
Сейчас же Муза трепала лямку своей ночной майки. Их с Текной разговор не был закончен:
— Ты понимаешь, что твои слова о том, как плох Ривен, совсем не помогут мне? Я люблю его, и проблема не в его недостатках, наверное. Она, как мне кажется, в чем-то другом, — начало разговора со стороны Музы прозвучало нервно и раздраженно. После того, как грубые слова слетели с её губ, она молила всех богинь о том, чтобы Текна спала в этот момент. Но, увы, подруга действительно все слышала.
— Прости, — тихо, но твердо произнесла она. Блестящий металл её тона перекрывал трепетную дрожь. — Я не должна была так говорить. В конце концов, вы встречаетесь с Ривеном, и я, как подруга, должна уважать твои чувства.
На секунду в воздухе повисла растерянная тишина. Муза привстала:
— Что?
— Не заставляй меня повторять, — стыдливо буркнула Текна.
— Ты извиняешься? — ещё раз спросила девушка. — Проснись, Алфея! — почти кричала она. — Угрюмая фея с планеты Зенит в первый раз вслух извинилась! Удивительный случай!
— Да хватит! — сквозь смех отвечала Текна.
***
Обе соседки вовсю хохотали, когда конфликт, наконец, был разрешен. Хватило почти что целой ночи, чтобы разобраться с этим. И Муза чувствовала удивительное облегчение. Успокоенная, она почти готова была заснуть, как вдруг длинная ладонь скользнула по её ребрам, неосторожно задев ткань майки, после чего замерзшие кончики пальцев потянулись к темным окружностям сосков.
— Что ты делаешь? — растерялась Муза.
— Если тебе некомфортно, я уйду, — тонкие губы Текны почти касались мочки уха подруги, а горячее возбужденное дыхание обжигало нежную кожу шеи. — Просто сейчас почувствовала, что люблю тебя так сильно… — она замолчала, боясь застонать.
— А Ривен? — с детским непониманием отвечала Муза.
— Мы ему не скажем, — на выдохе сказала Текна. — А если и скажем, скинем все на женскую дружбу. Держу пари, в его глазах это все несерьезно.
Муза резко развернулась к ней:
— Но ведь это все серьезно для тебя! Ты сама говорила! Ты сама говорила, что любишь меня! Ещё раньше говорила! — её щеки залились пурпурной краской. — Или что-то изменилось?
— Ничего не изменилось, — Текна методично покрывала плечи и ключицы девушки мягкими поцелуями. — В любом случае, Ривен не поймет.
Муза обняла Текну, прижимая её к себе плотнее, и прошептала: «Стерва».
