And nobody seems to recognize me in the crowd In the background screamin', «everybody, look at me» And I'm faded away, you know, I used to be on fire
***
Мглистая с трудом держится на лапах, жар обжигает усы, а пепел горячими рубцами оседает на подушечках лап. Но ей уже почти не больно. Она улыбается, казалось бы, искренне, пока за спиной разверзается ад во всем своём величии. Мглистую не пугает. Она давно уже сожжённая.***
— Папа, папа, смотри, Хладнолапка научила меня стойке! — Мглинка кубарем скатилась с холмика, где стояла её старшая подруга и едва не сшибла воителя с лап. Ветрогрив лишь раздраженно фыркнул и пробормотал: — Покажи лучше маме, ей это будет интереснее, — тёмный кот взмахнул хвостом и неторопливо отбежал к предводительнице, о чем-то подробно отчитываясь, наверное, о патруле. Серо-чёрная кошечка недоуменно посмотрела на отца, затем на палатку, где лежала мама. Неужели папе вообще не хочется посмотреть на то, как его дочь вот-вот станет лучшей охотницей племени Ветра?.. Решив всё же послушать старшего, Мглинка потихоньку поднялась к старейшинам и заглянула внутрь. — Мама, ты спишь? — кошечка ласково спросила Колосницу. Та подняла мутные глаза и едва улыбнулась, тяжело выдыхая от хронической боли во всем теле. — Нет, не сплю, моя хорошая, что случилось? Шустрая кошечка повеселела и, захлебываясь словами, поведала: — Хладнолапка научила меня стойке! Давай покажу? — Конечно, милая, я взгляну с радостью, — пожилая кошка снова тяжело прогнала воздух сквозь клыки и подняла зелёные, как у дочери, глаза наверх. Мглинка с удовольствием прижимается к земле, перенося вес на задние лапы, передвигается бесшумно, как ветер. Но Колосница уже дремлет, и от ее дыхания колышется моховая подстилка.***
Углелап симпатичный, талантливый и способный ученик, амбициозный до абсурда, словом, идеальный до кончиков серебристых когтей. И в высшей степени Мглистолапке не интересный. Он продолжает преследовать её постоянно, зовёт охотиться, а когда та отказывает — драматично закатывает глаза. Она дружит с Воробушком — неловким в общении, милым и немного неуклюжим котиком. С ним совсем не скучно, он постоянно носит ей белок (и где он столько успевает поймать?) и каждую ночь они сбегают на озеро — бегают наперегонки и кидают мелкую гальку в спокойные волны. Но отцу, по какой-то причине, не нравится. Он утверждает что-то про «бесперспективный выбор» и «ничего не смыслящем отпрыске», а потом постоянно фыркает и косится на Углелапа, мол, вот он, пример для подражания. И Мглистолапке не обидно. Ну, может, немного.***
Мглистая не хочет семьи. Ветрогрив твердит, что она должна выбрать Мрачного, что он «многообещающая личность», «дает большие перспективы вашим отношениям» и «станет непревзойдённым отцом». И Мглистая рычит, злится, ведь о котятах не может идти и речи — они с Воробьиным только стали воителями, перед глазами стелятся такие горизонты, что захватывает дух! Но кот укоризненно смотрит, говорит очередное «мама хотела бы для тебя лучшего» и упоминание покойной Колосницы, словно удар под дых, воительница вспоминает усталые глаза и скрипит зубами в бессилии. Мглистая растягивает свои губы в кривой ухмылке, зовёт Мрачного на охоту — тот самодовольно скалится и под пристальным взглядом отца они ходят, переплетая хвосты. А Воробьиный почему-то грустит. Но они до сих пор по ночам выбираются к озеру — все так же бегают наперегонки, как дети и смотрят на блики воды. До одного дня.***
Мглистая так и не узнала, что ему сказал отец. Но больше Воробьиный с ней не заговорил. Ни разу.***
— Не может быть! — Мглистая плачет, хрупкое тело изгибается в рыданиях. — Я не хочу котят! Но целитель лишь качает головой, вынося вердикт — беременна — и все планы на жизнь обрушиваются с первого же удара. Ту ночь она проводит на том берегу, где всегда сидела с Воробьиным и впервые думает о том, что не хочет жить. Отец доволен, его синие глаза по-прежнему холодны.***
Их звали Золотце и Агатик. Они были самым дорогим, что было у неё на земле. Ей было плевать, кто был отцом, ведь после смерти Мрачного она наконец освободилась от его тени, расправила крылья и полетела, нежно прижимая к сердцу своих любимых и единственных детей. И не было в этом мире никого, кроме них.***
Огонь жжет бока, съедает прежде изумрудную листву, и его дыхание кружит голову, заставляя теряться в сером дыме и ужасе лесного пожара. — Мои котята! — Мглистая кричит, кричит, надрывая горло, пусть его давно уже саднит, пусть дышать тяжело, и инстинкт упрямо тянет туда, где безопасно. Лапы прожигает болью, воительница взвизгнула и подскочила, поддаваясь рывку. И вот она, кошка, что так любила своих котят, своих малышей. Бежит прочь от огня. Оставляя их обречёнными.***
— Ты виновата! — Ветрогрив кричит, с презрением смотрит на дочь и уходит, не прекращая кричать: — Из-за тебя их больше нет! Мир рушится, осколками льда впивается в лапы, и Мглистая падает-падает-падает, в пустоту и ненависть. К отцу, сломавшему ей судьбу и склеившего из кровавых частей мозаику по своему видению. К Мрачному, что подарил ей несчастье и абсолютное счастье одновременно. К котятам, что сгинули в пожаре много лун назад. К себе.***
Огонь, крик и сорванное горло — ночи тянутся бесконечно одна за другой, и каждая будто заколдованный круг. Агатик и Золотце, Золотце и Агатик — их тонкие детские всхлипы звучат у Мглистой в голове, как голос совести, и воительница медленно сходит с ума. Отец до сих пор ежедневно напоминает ей, растравливая почти заросшие раны когтями, а Мглистая бежит прочь от себя, к озеру, где когда-то они с другом детства проводили тихие ночи. К могиле Воробьиного.***
Пламя, жар и рубцы пепла. Знакомая картина. Мглистая снова в своём кошмаре — он пришел за ней так, как и должен был. Её лапы болят, а серо-чёрная шерсть уже местами подпалилась и сошла. Рубиновые ожоги на подушечках лап впиваются в кожу, как осколки воспоминаний — неизвестно, что больнее. Она вспоминает Воробьиного, бурую шерсть и неловкую улыбку-искру. Вспоминает своих малышей, их безмолвный крик и обугленные найденные тельца. Вспоминает отца — холодный синий взгляд и вечное требование быть «лучше». Мглистая помнит всё. И она бежит. На этот раз уже не от огня. В огонь.I'm standin' in the ashes of who I used to be and I'm faded away, you know, I used to be on fire