We've gotta hold on to what we've got.

She says, "We've gotta hold on to what we've got. It doesn't make a difference if we make it or not. We've got each other and that's a lot. For love we'll give it a shot."

К больнице, такой маленькой и неказистой, стояла вереница людей. Дети, взрослые старики, они послушно ожидали приема в смой дешевой больнице Чикаго. - Так, кто следующий? Малышка, не бойся, я ведь хорошая медсестра, больно не будет! – Кэнди бодро взяла девочку за руку и повела на прием. Терри видел ее, так близко, и при этом так бесконечно далеко. - Она работает здесь, потому что ни одна другая больница ее не принимает, - Альберт был сейчас спокоен – он уже понял, что не зря привел сюда своего друга. – Она верна своему пути, но не думай, что ей легко, ее сердце тоже разбито, что бы она не старалась показать. Просто она знает, что есть вещи, которые стоят того, чтобы начинать сначала каждый раз, когда судьба бросает тебе вызов. - Я...знаю. Как просто – представляешь, что на месте Сюзанны другая, и так легко говорить то, что от тебя хотят услышать. День, другой, третий, неделя, месяц...Но всему есть предел. Он правда старался, Терри был хорошим актером – ему верила миссис Марлоу, Сюзанна, коллеги, зрители...но у любого терпения есть пределы. Вечера были только его, труппа потихоньку привыкла, что его можно было найти на крыше, где звезда Страдфордского театра просто сидел и смотрел в небо. А потом он стал все чаще заходить в бар, надеясь найти истину в вине. Но ни один самый крепкий виски не мог заполнить пустоту внутри. «Дурак тот, кто сказал, что время лечит» - думал он опрокидывая очередной стакан. Пропуски репетиций стали нормой, а Сюзанна и ее мать узнали Гранчестера с совсем иной стороны – он снова стал таким, каким был до встречи с Кэнди – озлобленным, замкнутым и потерянным. Уход из театра стал последней каплей, теперь каждый день просто сменял другой, рутинно и неспешно. И тогда он решил поехать в Чикаго, чтобы снова найти себя. Никто не пытался его найти и остановить, миссис Марлоу запретила ему приходить к Сюзанне, да он и сам прекрасно понимал, что сейчас мог только навредить ей. «Я думала, что вы порядочный человек, Терроз. Но нет, я ошиблась. Уходите, и не возвращайтесь!» - ее можно было понять, мать все сделает, чтобы ее ребенок был счастлив. А сама Сюзанна только печально посмотрела и тихо добавила «Езжай в Чикаго. Может там ты снова найдешь себя». Но в Чикаго он узнал, что в клинике св. Якова Кэнди больше не работает, а где ее искать он понятия не имел. Отчаянье и пустота прекрасно уживаются в односолодовым, а иногда и не одним. А потом его нашел Альберт. - Не хочешь с ней поговорить? – Альберт встал, указывая на клинику у подножия холма, на котором они сидели. - В таком виде? Нет, я не могу. Хочу этого больше всего на свете, но не могу. Она расстроится, а я не могу так с ней поступить, Альберт. – он встал. – Я еду обратно. Вернусь в театр. И потом, может быть...если она захочет... - Не сомневайся. Она ничего не забыла, Терри, - Альберт тоже встал и протянул ему руку. – Я всегда уважал тебя за решительность и стойкость. У всех бывают моменты слабости, мы падаем, но поднимаемся снова. И ты сможешь. Терри кивнул, бросил долгий взгляд на дверь клиники, из которой снова показалась Кэнди, его Тарзан-с-Веснушками, его самый дорогой и любимый человек. «Я должен быть достоин тебя, мой ангел. И я буду» - так он говорил себе, покидая Чикаго.