Smokey eyes

Холодный и грязный бетон неприятно контрастирует с теплой смуглой кожей, заставляя ее покрыться мурашками. Но это Эллу это совершенно не волнует. Ее интересует только небо: розовые пушистые облака, которые хочется крепко обнять, будто игрушку из плюша, желтоватый небосвод и горящий огненный шар, который отсюда, с этой крыши, выглядит совсем не так грандиозно, как его описывают в книжках про космос. Рыжий диск, чем-то напоминающий собой пятно от яркого маркера, которым выделяют пафосные цитаты в новеньких книжках. Для внуков, наверное. Солнце только-только показалось из-за черной полосы горизонта. Оно совсем отлично от себя в полдень или ранний вечер. Бледная копия. Копии копии. Рассвет. Таков он. И Элле нравится, хотя на улице и ужасно холодно по меркам лета, когда днем люди готовы клясться, что если температура поднимется хоть на градус, то они неизбежно умрут от перегрева. Надевать алую футболку и шорты — было ошибкой. Не сейчас уж точно. В стороне, совсем рядом, валяется толстовка, но она не хочет ее надевать. Это отнимет кусочек магии, которая происходит вокруг. В каждом городе, не важно, насколько он большой или маленький, есть такое место, где подростки предпочитают проводить время, вместо унылого сидения в четырех стенах. Там воздух чище, кажется, будто законов не существует, а чувство умиротворения и свободы приятно обнимает за плечи. И это было одно из таких вот мест. Старый завод? Отель? Бассейн? Не то чтобы это было важно. И Элла там. Здесь и сейчас. Вдыхает влажный утренний воздух полной грудью, забыв обо всем. — Привет. Элла резко подскочила, ойкнув. Будь перед ней балка или низкий потолок, то она бы больно ударилась лбом. Остался бы синяк цвета вселенной на коже цвета топленного молока. Она не любила, когда ее просто так вырывали из мыслей. Но и, собственно, человек, которому нравится подобная практика, стоит в одном ряду с единорогами и русалками по частоте встречаемости в природе. Элла не любит быть в одиночестве слишком долго, да. Что-то начинает тянуть в груди, шептать на ухо, что она одинока и всем плевать. Но если она хочет все же побыть там, где никто не потревожит, то пускай так и будет. Пускай мир будет честен и справедлив! Она сделала глубокий вдох, улыбнувшись. Хоть ее настроение и чуть подпорчено — это не повод омрачать день или же ближайшие часы другим. Парень позади был… странным типом. Нет, знаете, это не такие странности типа: ой, этот парень сначала наливает кипяток и только потом окунает в него чайный пакетик! Или: эта девочка любит есть кабачки, но не шоколад. Нет, это было бы слишком мило и просто. Этот парнишка был странным с большой буквы «С». Если Эллу не подводит память, то у него вроде как даже есть какое-то серьезное психическое расстройство в легкой форме. Самого парня звали Роберт?.. У них с ним, кажется, совместный урок изобразительного искусства. Интересно. — Привет! — она приветливо похлопала на местечке рядом с собой. Хотя в голову лезли сюжеты из фильмов ужасов, где принимали участие психопаты. Вроде бы все они заканчивались либо жестоким убийством, либо пребыванием до конца своих дней в стенах психической клиники. Еще более интересно! Роберт кивнул, занимая местечко рядом и отведя взгляд карих, почти черных, глаз куда-то в сторону. Он немножко дрожит? Наверное, Элле показалось. — Ты будешь? Роберт, так и не подняв взгляд, трясущейся рукой протянул ей открытую и мятую пачку сигарет, добрая половина которых уже отсутствовала. Элла прикусила нижнюю губу, безвольно кивнув. Вот и четвертая по счету попытка избавиться от вредной привычки на веки веков пошла коту под хвост. Эх. Щелчок. Мягкое пламя. Вдох. Дым тонкой струйкой поднимается наверх, к самым далеким и облакам. Может быть, хотя бы ему удастся их обнять? — Что ты здесь делаешь, м? — спросила Эмма, наблюдая за тем, как незваный гость поджигает тоненькую сигарету, затягиваясь. — Я? Просто… просто тусуюсь, хех. Он посмотрел в сторону Эммы. Но взгляд его разглядывал что-то за ее спиной. Но там же нет ничего интересного? Лишь низкие домики вдалеке, да бесконечный смешанный лес: дубы, елки осины — все там. Она с недоверием обернулась. Все же стоит проверить. На всякий случай. Но там не было никаких сюрпризов. Лес как лес. — Ты в порядке? Роберт все же взглянул на нее своими темно-темно-карими глазами, в которых сложно было заметить блеск, словно они матовые. Эмма непроизвольно вздрогнула, крепче сжав сигарету между зубов. — Я настолько в порядке, насколько могу быть в порядке, знаешь? — он ждет ответа или это риторический вопрос? — У кажд-каждого свои тараканы, да?.. — все тот же вопрос в голове, боже. Но Эмма просто ухмыльнулась. Она устала от обычных, скучных и вымученных ответов. Что бы сказали ее друзья? «Да, все как всегда, ” или: «Ничего не меняется, Эм». Последнее с дурацкой улыбкой. Да и в любом случае, суть-то та же: «Ску-ко-ти-ща». Тишина, прерываемая шелестом листвы и приглушенным пением неугомонных птиц где-то вдалеке. Парень нервно почесал шею, хотя сам выглядел полностью расслабленным. На белой коже, которая словно никогда не видела солнечных лучей, виднелся фиолетовый яркий синяк. Сильно бросается в глаза. Даже закрыв глаза, все еще видишь картинку перед собой. — Что это такое? Роберт сразу натянул воротник серой тонкой футболки, закрывая поцелуй вселенной, а на щеках выступил красноватый румянец, как будто его спросили о чем-то непристойном и совершенно непозволительном в культурном обществе. Хотя, наверное, так оно и было. —Это… — через пару мучительно долгих минут, за которые Эмма уже сотни раз пожалела, что полезла не в свое дело, прошептал он. — Это причина, п-почему я сейчас не в теплой постели. — А причина этой причины? — Эмма избегала повторений в своей речи, считая, что звучит глуповато, но ей было слишком интересно, чтобы хоть на долю секунды задумываться над тем, как лучше построить предложение. — Мое ебанутое с-семейство. Роберт нахмурился, из-за чего между бровей появилась смешная морщинка, а тем временем для Эллы все стало предельно ясно: старые добрые и древние, как мир, побои. — Круто, — пробурчала она, хотя в голосе и были нотки восхищения. Не жалости. Странно все это. Пара десятков минут прошли в тишине, но никто говорить и не хотел. Солнце уже было гораздо выше, чем в момент их встречи. Элла бы и сидела так дальше, не обрати она внимание на Роберта, так и сидевшего рядом. Он обнял себя руками, дрожа от холода. Элла готова поклясться, что если станет хоть немножко холоднее, то тот подхватит себе воспаление лёгких. Она, вздохнув, поднялась, ничего не ответив на вопрошающий взгляд в свою сторону, и подняла свою толстовку с грязного бетона. — Держи-ка, — она тепло улыбнулась, укрыв его плечи. — Шубу не заменит, но хоть немножко согреешься. — А-а как же т-ты? — вот сейчас он точно заикается от холода. Ну, а чего ожидать от него? Тощий, будто в семье не кормят и приходится питаться тем, что на улице подберет. — Не волнуйся, насчет этого, — отмахнулась Эмма, прижав колени к груди и взглянув на Роберта. — Мне и так неплохо. Они просидели еще несколько часов, болтая обо всяком: почему в этом лесу не водятся лоси, могут ли дальтоники быть хорошими художниками и почему люди порой беспробудно тупы. Уходить не хотелось, но остаться навечно в одном моменте тоже невозможно, поэтому пришлось расстаться. Эмма поцеловала его в щечку на прощание. И они разошлись. *** На часах четыре утра. Эмма собирает рюкзак, положив туда бутерброды с сыром и печенье. Также ей удалось раздобыть две бутылки с пивом темно-зеленого цвета. Она на всякий случай берет с собой бинты, пластыри и антисептик. Просто на всякий случай, да. Элла вздохнула с каким-то непонятным облегчением, направившись в сторону заброшенного здания. Чтобы в который раз встреть вместе рассвет.