— Камелот? — Камелот!
Они плыли уже более суток, но никак не могли причалить к чертовому мысу. Талион начал что-то подозревать. Но нервничать не спешил. Мертвецу это не нужно. Келебримбор советовал… Облокотившись о корму, рейнджер предался печальным мыслям. Обстановка к тому располагала. На море чуть ли не штиль. Тишина гробовая. По поведению команды можно судить, что каждый устал. И всем скучно. Утвердиться в этом предположении помогало то, что капитаны тыкали вещи ятаганами и не тянули свои загребущие лапы к бочкам с грогом. Но… Вроде бы спокойно. Или?… Как ни странно, а точнее, как оно положено, урук-хаи не всегда следят за дисциплиной среди орков. И только по этой причине между небольшой группой мог состояться почти дружеский разговор. Четверо рядовых сидели на банках и, точа ножи, переговаривались так, будто бы не им предстояло рубиться с самым злым парнем из всей их братии. У того даже кличка, будто бы у благородного рыцаря — Черное Сердце. Кажется, говорит о многом. Но их это не заботило. Разговор был неспешный. Каждый в небольшой компании наслаждался произносимым словам. Передышка для этих существ значит чуть ли не праздник. Легко внушаемому воинству трудно догадаться, что от них в тот или иной момент потребует тот или иной Властелин… Насупившись и вскользь поразмышляв о том, когда они уже причалят, вернулись к своим делам. Капитанам дела нет. Оркам по-прежнему скучно. Выходец из могилы тем временем просматривал карты по внимательнее, размышляя о том же, о чем и орки — когда они уже наконец-то причалят. Сосредоточиться на занятии он не успел. Почувствовал присутствие товарища по несчастью. Следопыт даже не успел толком к нему повернуться, как услышал яростный крик: — Они обманули нас, Талион! Тиха ночь в Средиземье, но гнезда моргайских мух лучше сейчас не трогать… Первый Темный Властелин, известное дело, — начальник. И всегда зол. Всегда. Даже в отношении своего первого помощника. Валу, конечно, заточили когда-то давно. Но вот общаться с ним никто не запрещал. Это боязно… Сначала Светлые проинструктировали, что разговоры могли быть на нейтральные темы. Спустя эпоху, плюнули на бдительный контроль за двумя влюбленным бесами, которые нарочно, зная, что за ними наблюдают, несли такую отборную нежную лабуду друг другу, что даже Светлые чувствовали, как от их проникновенных речей хрустел сахар на зубах. Да и вроде те ничего особо опасного не планировали… И только по этой причине темный майа, прилизанный, в самом нежном обличии, с горящими от обожания глазами, стоял напротив палантира и отчитывался перед Владыкой. Перейти от части прилизанных и перевыполненных планов к нежному обожанию сегодня не получалось. Разговор зашел в тупик, когда майа вспомнил, кого обидел не так давно своим вероломством. Речь зашла о Келебримобре, внуке Феанора. Вала сначала усмехнулся, слушая про то, как майа заставлял его плавить кольца. Но когда рассказ дошел до той части, где бесноватый эльф сбежал, прихватив кольцо всевластия, грозно рыкнул. Саурон по привычке испугался. Боюсь/Люблю — основа здоровых отношений. Он быстро начал тараторить про то, как перед убийством долго издевался над его семьей. Думал, это уменьшит гнев, но Мелькор тут же стал его отчитывать, как глупого пасынка. Зло припоминал особенности их темной деятельности, которая исключала возможность отправления заклятого врага прямиком в чертоги Мандоса. Скандал был долгий. — Ты дурак или помешанный?! — ревел первый. — Хозяин, но я чувствую, что он не верне… — блеял второй. — Как ты меня достал своей тупостью, — будто махнув рукой, устало оборвал его Мелькор. — Заставы проверил? — Но вы не выслушали меня! — защищался Саурон. — Сказал, хватит, — вздохнул вала. — Но эльф… — снова попытался оправдаться слуга. — Молчать! — громко рявкнул Владыка и продолжил с напором: — Сначала ему хоббиты нравились. Смотрите, хозяин, какие они милые. Не будем их уничтожать, они такие маленькие! Потом ему кольца подавай… Уже перед другими темными стыдно. Ты что, паскуда, налево гулял, пока я тут мучусь? — Никак нет, господин, — чуть ли не возмущенно отчитался Саурон. Вала даже не обратил на это внимание, продолжил: — Чтоб к моему прибытию никаких эльфов в моем Мордоре не было. Что хочешь делай, слизняк… — тоном строгой мамаши пригрозил Мелькор, а потом быстро добавил, будто невзначай: — Люблю тебя. — Я тож… — тут же радостно начал слуга, но договорить не успел. Темный «исчез» размышлять. Саурон грустно вздохнул. Опять то же самое. Не угодил. Плохой майа. Хозяин всегда такой — сказал, как отрезал. Пришлось думать. Но думать не получалось сегодня, поэтому, взявшись за голову, он направился к тому, кто был немного компетентнее в вопросах нежити. Приструненный майа не шел. Он бежал. Король-чародей встретил приветливо. Саурон всегда приходил к нему, когда не было сил выносить строгие требования Повелителя. Мелькору скучно сидеть на одном месте и ничего не делать, вот он и доводит своего слугу допытыванием подробностей, а также замечаниями. И крепости ему держи в стерильной частоте, и орков просто так не режь, и карагоров корми В последнее время майа навещал своего помощника все чаще. Нежити не понять душевных терзаний, зато вот слушатель она превосходный. Чародей настолько мертв, что даже не зевает во время очередной плаксивой истории. Но сегодня Младший Властелин сразу перешел к озвучиванию проблемы, опуская все подробности громкого скандала. Распив на двоих одну бочку грога, выдумали план. Простой, как песня, и хитрый, как скрытый удар пяткой под одеялом. Да, они долго удивлялись себе. В тот вечер на Барад-Дуром, помимо пьяного смеха, долго летела, словно осколки копий, веселая беседа. В пьяном угаре, еле водя карандашом по карте, покачиваясь из стороны в сторону, стоя перед уруками, Саурон, хохоча и икая, составил план штурма… Орочье, как по команде, вздрогнуло. Вот кто-кто, а они уж точно никак не могли привыкнуть к появлениям Светлого Властелина. Темнота, необразованность… Что поделать? Кто-то из них даже тихо шикнул под нос: «А вот и куколка». Талион же к появлениям призрака давно привык. Но сейчас не с первого раза догадался кто перед ним. Келебримбора было не узнать. Настолько злым этого эльфа он еще не видел ни разу. Ладно, это вполне объяснимо. Морская болезнь, качка, штиль… Но вот выкрикнутых слов Талион точно не понял. — Кто обманул? — с удивлением рассматривая эльфа, как можно спокойнее поинтересовался следопыт. Тот же в абсолютном бессилии всплеснул руками. Талион подметил для себя, что раньше такой черты у него не замечал. Понял, что дело серьезное. Эльф сам говорил, что видит больше любого другого смертного. Ответ смутил следопыта до крайности: — Королевы Побережья! Талион моргнул в еще большем удивлении. Орочье между тем будто бы проснулось: — Шраха куски! Шраха! — стройным хором поддержало эльфа воинство. Они привыкли выслуживаться. Поддержка от них требовалась всегда… Те помнили это еще со времен правления Первого Темного. Келебримбор в недоумении обернулся на толпу, обращая к ним яростный светлоповелительский взгляд. Орки, содрогнувшись, быстро отвернулись, стараясь заняться кто чем. Выходец из могилы замер. Но удивляться не прекратил. — Литариэль? Марвен? Ты в своем уме? — с усмешкой спросил он. Эльф поджал губы. Он был зол настолько, что не мог произнести и слова. Молча протянул к Талиону руку, даже не предупреждая об этом. В момент Выходец из могилы начал оседать на бревенчатый пол. Каждое видение призрака действовало на него подобным образом. Когда Талион раскрыл глаза, его душил кашель. Все те же самодовольные улыбки слепят и не выпадают из памяти. Он не уверен в том, что осознал. — Келебримбор… Что я увидел? — побелевшими губами еле выговорил следопыт. Эльф выглядел подавленно. Будь он живым, то, наверное, можно было увидеть, как дрожат его пальцы. От гнева. Речь его звучала, как приговор: — Помнишь, я говорил тебе о том, что преданность Саурона первому Властелину продолжалась и после его падения? — О чем ты? — уже с ужасом спрашивает следопыт, поднимаясь на ноги. — О том, что этот мерзавец каким-то образом нашел способ вернуть его в Средиземье. Он заранее все спланировал. Все просчитал. Выгадал момент, — слишком спокойно произнес Келебримбор. Следопыт снова замер. И человек, и эльф рассматривали друг друга так, будто бы только что раскопали могилу, а кости мертвеца использовали с целью розжига костра. — Этого быть не может! — хватаясь за голову, прокричал Выходец из могилы, а потом ткнув пальцем в призрака добавил: — Ты ошибся! — Талион, очнись! — рявкнул эльф. — Они нас завели на этот корабль и отправили в неизвестность. Мы проиграли… Я не могу сказать, что происходит со Средиземьем в эти минуты… Я не знаю, что случилось в этот раз… Даже представить не могу. Орки тем временем все слышали. Говорящие были настолько поглощены обсуждением внезапно обнаруженной проблемы, что не заметили их, столпившихся небольшой кучкой чуть поодаль… А вот они как раз удивлены не были. Нисколечко. Орки захохотали. Келебримбор и Талион тем временем что-то обсуждали на повышенных тонах. Кажется, что-то про дальний берег и особую миссию… Воинству это неинтересно слушать. Без приказа — тем более. Во время громких криков, разносящихся эхом по кораблю, наши четверо зрителей тихо набивали в стащенные у рыбаков трубки табак и наслаждались концертом. Наблюдая издали жестикуляции эльфа и мертвеца, смахивали притворные ностальгические слезы, со смехом припоминая примерно такие же стачки темных властелинов, когда те не могли поделить войско на поле боя. Валялись в расслабленных позах, заранее зная, что тем, кто занят криком, не до слушателей. Особо веселый даже заметил одному из своих товарищей, что сидел ближе всего: — Вот сейчас, подожди… Где-то час они будут орать, а потом кинутся в объятия друг к другу и начнут лизаться, смущая каждого. Зуб даю. — Не… Это ты чет перепутал. Ты после того удара палицей все путаешь. Такого не будет. — Да тут и путать не нужно. Кто этих светлых знает? Ему снова возразили. Теперь уже оставшиеся трое: — Мы ж теперь тоже светлые… Типа. — А, точно. Тихо хохоча, какое-то время сидели молча, наблюдая за тем, как призрак кружил вокруг следопыта и, размахивая руками, с гневом рассказывал про свои прежние злоключения в Мордоре… Говорил что-то о пришельцах, незнакомых рыцарях, людях в черных костюмах, зубастых котятах. Следопыт же, по-прежнему хватаясь за голову, проклинал того и обвинял во всех своих бедах. Насупившись и склонив голову на бок, весельчак снова начал гнуть свое: — Джентльмены… Похоже самое время для ставок. Не упустите случая! — Ой, Глоб, да завали ты свое хайло, — устало заткнул того уже начавший засыпать под крики мушиный король. Весельчак зло скрестил руки на груди. Бессмысленные крики и бессмысленная беседа продолжались… Младшим по званию оркам везет больше всего. С них спросу мало. Все равно ни черта не несут ответственности. Ни за себя, ни за товарищей. А вот капитанам везет меньше. Примерно через час, когда бурная дискуссия Светлых Властелинов утихла, те начали донимать их расспросами. Капитаны, вытянувшись стрункой, честно признались, что видели белобрысую бабу с мечом, которая рубила их товарищей направо и налево. Но приказ от временного заместителя Чародея был один — не отступать и не трусить. Терпеть все и даже просить больше. Все ради спасения ненаглядной черной душеньки Господина Мелькора. Во славу Владыки Саурона… Темная ужасная ночь была в самом разгаре. Страшные крики и грохот осадных орудий сотрясал воздух. Келебримбор прятался в тени. Он делал это уже на протяжении нескольких веков подряд… — Ты за все поплатишься, Саурон, — зло шипел под нос, наблюдая за тем, как орки и прочая нечисть атаковала очередное Гондорское укрепление. Он ждал момента, чтобы подобраться к павшему воину, дабы вселиться и показать правду. В этом решении помогало утвердиться то, что невидимый демон собирался совершить ритуал. Он заметил Черную Руку издали. Тот хотел принести жертву. — Мы объединим усилия и сломим тебя, — также зло шипел Келебримбор, делая шаги в сторону сечи. Помочь он ни чем не мог, но мог дождаться случая… И он его дождется. Мужественный эльф не заметил двух теней, что, будто мыши или пауки, крались за ним, боясь лишний раз вдохнуть. Оба шли тихо, будто бы умели передвигаться, не лязгая сбруей. Хотя давно уже не помнили, как это делается. Материться на черном наречии старались тихо. Вдруг эльф услышит? Каждый шаг давался с трудом. Мешала громадная установка, которую Чародей схоронил в свое время до лучших времен. Кажется, еще до военных действий… Особая магическая хрень, название которой не выговорит ни один адекватный нолдор. Они тащили ее и изредка пинали друг друга ногами, когда не удавалось переставлять эти самые ноги из-за нестерпимой тяжести. Атмосфера последних приготовлений и напряжения не спадала за этот поход. Нервы у обоих на переделе. Никому не хотелось злить Истинного Повелителя. Первым начал огрызаться темный майа, но тихо: — Почему эта хрень такая здоровенная? Не было чего поменьше? — Я оставил ее на черный день, думал сгодится. Не тебе капризничать, Саурон. — Поговори мне еще. Я здесь начальник. — Мелькор такого же мнения? — А, ну, молчи, — кряхтя, шептал Властелин. — Или распылю твою фэа. — У меня ее нетути, — так же кряхтя, отвечал Чародей. — Опоздал. Оба немного отошли от традиций вассалитета. Все-таки задумали общую диверсию, поэтому общались непринужденно. Саурон, зло нахмурив брови, решил, что как следует погоняет этого назгула по низинам, когда основная задача будет выполнена. Кем бы себя не считал этот зазнавшийся некромант, для Властелина он все тот же назгул. — Откуда у тебя этот прибор, и когда ты его приобрел? — устало спросил майа, когда они наконец дотащили вещицу до нужной позиции. — Я что, счет времени веду или складываю его под подушку? — удивился Чародей. — Я тебе не твои валар. — Как она работает? — не обращая внимания на подобный тон, продолжил расспрос Саурон. — А я почем знаю? Утащил в свое время и не жалуюсь. И тебе не советую… Я бы сказал, что это ловушка для призраков с неизвестным радиусом поражения. — А… Если… Не сработает? — Ну, тогда будем надеяться, ты сможешь унять гнев Повелителя вашими нетрадиционными методами. — Что ты вякнул, нежить? — замахиваясь, прошипел Саурон. — И моя хроа уже тебе не подвластна, Владыка. Смирись. Ты первым пришел ко мне, — отступая от того на шаг, ровно произнес Чародей. — И не поспоришь, — поморщился майа. Издали слышались слова черного наречия и соответствующая ему мантра: — Жертва из крови и костей, дорогой, которой ты пойдешь… Призрак эльфа тем временем, ничего не подозревая, шагал в сторону мнимой жертвы. Саурон дернул плечами, ощущая легкую дрожь. После упоминания Чародеем о нетрадиционных методах, вспомнил, что не успел сказать Мелькору о том, что вроде бы как может стать единым целым с Келебримбором. Кольцо-то вдвоем паяли… Майа искренне надеялся, что Повелитель сейчас достаточно зол из-за уже услышанного и не думает об этих подробностях. Он сам не очень-то был рад перспективе делиться хоть чем-нибудь хоть с одним эльфом. — Наверное, стоит начать, — скомандовал Саурон, с недоумением осматривая бандуру, которую он с Чародеем затащили на сопку. Если бы не светящиеся в ее обрамлении ярко-желтые камушки, можно было подумать, что это обычная колонна, выдранная из фундамента какой-нибудь балюстрады. — Если все пройдет, как положено, то не удивляйся тому, что получится в итоге… В общем, я тебя предупредил, Владыка. Ты ж начальник, — быстро проговорил Чародей. Саурон махнул рукой. Как бы там ни было, поздно уже отменять решение. Да и эльф вроде бы злой. Кивнув Чародею, стал разбирать клинышки загадочного артефакта. Тот начал жужжать. Камушки на его обрамлении сменили окрас на зеленый. От верхней башенки вдруг пошел луч… Что могло случиться, правда? Когда вещица с негромким хлопком взмыла в небо на пять метров, набирая мощь, Чародей и Саурон бросились от нее со всех ног. Решили дождаться результата уже в крепости. Всегда приятно слушать отчеты подчиненных, будучи при этом с целыми телами… Келебримбор с отвращением наблюдал за тем, как приспешники врага казнили ни в чем неповинных людей. Давняя обида кипятила и без того изуродованную фэа. Но он все ждал. И вот настал момент, когда Черная Рука перерезал горло одному рейнджеру. Эльф не знал, что произойдет дальше, поэтому шагал к умирающему. Ему оставалось только сосредоточиться и воплотиться. И вдруг. Вспышка! Создателя Колец отбросило на десять метров. Человек умер, не дождавшись помощи. Эльф разозлился. Но, слушая возмущенные реплики некроманта, не мог не радоваться. Он понял, что в этот раз призывали его самого. И что-то пошло не так. Покачав головой, Келебримбор, бросив ненавидящий взгляд на злодеев, пошел прочь, решив, что Темный Властелин попытается еще раз. Перед тем, как исчезнуть, он подглядел планы атак на следующие дни. Уверенность в своих силах он под сомнение не ставил. А зря… — Почему не сообщили?! — в бешенстве орал Владыка Эльфов, слушая отчет. — Мой лорд, вы же не спросили! — чуть ли не со слезами на глазах отчитывался один из капитанов. — Ваш приказ в Нурне один — грузиться на судно. Мы его и выполнили. Талион в таком же бешенстве, не контролируя злость, начал рубить приспешников направо и налево. Эльф ему помогал. Рядовые орки прятались, как могли. Вроде даже получалось. Рассматривая зверства, которые творили Светлые Властелины, они молились даже вале Манвэ… Гнев, известное дело, имеет свойство утихать. Келебримбор и Талион, собрав в кружок оставшихся от армии шестерых орков, сообщили, что с утра будут даны новые распоряжения. А сейчас отбой. Обратив друг к другу озлобленные взгляды, призрак и мертвец разошлись каждый в свой угол. С облегчением выдохнув, самый говорливый начал разговор первым: — Не знаю, как вы, мужики, но я их уже вижу в них особо близких друзей, связанных крепкой мужской дружбой навеки, — чуть ли не сложив руки подушечкой у уродливых щек, пропел он. — Глоб, ты опять за свое?! — с отвращением воскликнул мушиный король. — Не, ну, а чего такого? Вы ж сами в курсе темные там… — начал было тот. — Заткнись! — рявкнул на него шрамистый почитатель собственного деда. На следующий день корабль поделили воображаемой пунктирной линией: на одной стороне орки, на другой люди и эльфы. Воины с кривыми мечами, естественно, превосходили числом. Но что поделать? Сама ситуация обнадеживала. Ведь, кажется, Светлый Властелин теперь сомневался в своей магии… Это разжигало среди орочья самые интересные мысли. Орки ухмылялись друг другу. Переглянувшись и почесав репы, кивнули. Шрамистый заметил, что дед бы одобрил… Профсоюз, все дела. Ну, вы поняли. Как ни странно просьбы были приняты к рассмотрению. Штиль продолжался. Карты не помогали в навигации. Судно само выбирало курс и петляло, как неправильно воткнутая иголка в шерстяной ткани. Примерно на четвертые сутки стали заканчиваться запасы пресной воды. Орочье с завистью смотрело на Талиона и призрака, которым уж точно не нужны никакие припасы. Те же выглядели подавленно. Орочье злорадствовало этому. И лишь весельчак страшно страдал из-за того, что Светлые Властелины по-прежнему не разговаривают друг с другом. Остальные, рассматривая придурка, дружно крутили кривыми пальцами у висков. И так пролетела еще неделя плавания… — Мы здесь все умреееееем! Ааааа! — кричал мушиный король, оглушая своим воем товарищей, которые были злы тому, что каннибализм на данной территории был запрещен. Эльфом. Убийства — тоже. Человеком. Очень скучно. И нечем заняться. Талион и Келебримбор устало пялились в пустоту. И по-прежнему не разговаривали друг с другом. Весельчак уже был готов поддержать криком мушиного короля… Прогуливаясь по палубе в который раз, морда со шрамом вдруг замерла в неверии. Набрав в легкие как можно больше воздуха, крикнула, заглушая вой даже первого сумасшедшего на корабле. Та земля, где они высадились… Чем-то напоминала то место, куда они направлялись. Мешало одно. На них повалила какая-то незнакомая нечисть. — Сомкнуть ряды! — ревел следопыт, наблюдая жутких монстров, которые не прекращали выбираться хрен знает откуда. Орки радовались. Вернулось любимое дело… Портило впечатление только елейные пожелания шестого орка: — Они помирятся в этой схватке, вот увидите! Пятеро были бы очень рады зарубить того еще до начала атаки. Но что поделать. Один из Светлых Властелинов запретил убийства своих. И другой его, кажется, поддерживал. Нет, власть не меняется. Переворота не будет. Как они выбрались из этого сумрака, можно описывать бесконечно: шли вперед, прятались, теряли своих. Наблюдали редкие разговоры Властелинов… И отвратительные улыбки весельчака. Но все изменилось, когда они пробились на поверхность: — Никто до тебя, чужак, не мог вернуться целым из Бреши… Что за воины рядом с тобой? И Талион, И Келебримбор долго с удивлением рассматривали воина-женщину, которая стояла перед ними… Они нервно переглядывались, надеясь хотя бы на то, что не получится как в прошлый раз… Но как в прошлый раз, слава Эру, и не получилось. — Не наш мир, так этот, Талион, — с улыбкой сказал призрак, положив руку на плечо своего друга. Инквизитор усмехнулся и кивнул. Небезызвестные воины с кривыми мечами стояли подальше от радостной толпы, что приветствовала избранного и его небольшой отряд. Собственный замок, признание силы, свое государство и бесчисленное количество рекрутов ради борьбы с новым врагом. Светлые Властелины нашли свою землю. Добро победит, пускай и в Тедасе. Шестеро приятелей не переставали удивляться обычаям местных. Но их все устраивало. Пойло по типу грога они могли сварить из чего угодно. Даже из навоза… Орков рассматривали с опаской в первые дни. Но выяснив, что те, если не смотреть на внешность, в принципе такие же выпивохи, как Бык, и такие же неадекватные шутники, как Сэра, а иногда даже ответственные витязи, как Каллен, привыкли к их кривым рожам. Даже стали уважать. Лорды Инквизиторы не отменили своего решения дать им некоторую свободу. К тому же, зачем контролировать единственных орков во всем Тедасе? Если бы криворукие воины сотворили что-то такое, что не понравилось бы местным, то те все равно бы их прищучили. Бездействие порой лучше самых сердитых мер… Их отцы, которые с недавнего времени, после криво проведенного ритуала, стали матерями, могли бы ими гордиться. Если бы тем было хоть какое-нибудь до них дело… Ребята-орочата хитрые; все в своих батьков — валу Мелькора и майю Саурона. Поэтому, естественно, смогли втесаться в местную тусовку. Шестой месяц общения с обитателями Тедаса для них проходил, как курорт. Шрамистый даже решил сделать идол своего деда и обосновать новую религию в честь такого чудесного поворота событий. О Мордоре эти пройдохи даже не вспоминали. Они теперь герои. За них многое делают другие. Людей вокруг столько, что чистить туалеты и постоянно бегать по поручениям не нужно. Эволюция в отношении такой гиблой формы жизни как орки наконец-то тоже вступила в свои законные права. Каждый скайхолдовский вечер воины торчали в приемном зале и перекидывались с Варриком в карты. Придумали даже себе новое увлечение — вести счет. Гном внимательно рассматривал компанию, слушая их медленную и тягучую, как смола, речь. Правда, не совсем понимал о чем они. Но что сделать? Это же иностранцы, посланные самой Андрасте! На все воля Андрасте! Пока мушиный король тасовал колоду, шрамистый и четверо других, недоумевая, пялились на помощников Светлых Властелинов: — Раз феечка, — провожая взглядом крадущуюся мимо трона Сэру. Та обещала к вечеру выкрасть для них пучок ахалай-махалай травы в обмен на золото и глоточек грога… Орки даже сейчас не могли перестать хохотать тому, что с ней будет. — Два феечка, — мелком заметив Кассандру, которая что-то спрашивала у Талиона. Воительница, начиная с первой встречи, не переставала с интересом разглядывать того… — Три феечка, — разглядывая Жозефину, вертящую головой из стороны в сторону. Бедная девчонка избегала орков. С опаской поглядывала на Келебримбора. Но, вроде привыкла. — Четыре феечка, — с подозрением зыркнув на Лелиану. Мадам «Мифриловое Спокойствие» никто из орочья не разгадал. Келебримбору же она не нравилась. — Пять феечка, — шепча при виде только что вошедшей Вивьен. Она сразу сказала, что не будет с ними иметь никаких дел. Даже пыталась оглушить защитным заклинанием. Спас Талион. Когда вдруг открылась дверь и Солас медленно пошел в сторону Инквизитора, таща какие-то бумаги, бездельники, естественно, не упустили шанса: — А от это феечка… Орки переглянулись и присвистнули. Тут же послышался нервный смешок их приятеля, который внимательно слушал их бормотание все это время. Орки развернулись к гному. — Ребята, я вас не пойму. Откуда взялись феечки? — спросил их Тетрас, рассматривая их некоторой долей удивления. С усмешкой ответил лишь мушиный король: — Глоба спроси. Он у нас все про митинги знает. В наших краях их обычно феечки начинают. Эльф не дурак, сразу понял, что это дело рук Саурона, но сообразить, что именно происходит, он никак не мог. Во время каждой атаки на гондорцев Черная Рука проводил один и тот же ритуал. Всякий раз он убивал рейнджера и его семью, всякий раз произносил мантру, и всякий раз, когда Светлый Властелин пытался вселиться в тело, его отбрасывало от умирающего. Может быть, Келебримбор и хотел бы это прекратить, но зачем, спрашивается, отказываться от мести, когда ее так настойчиво предлагают? За этими мыслями он и не заметил, как наткнулся на еще одного пришельца. Воплощаясь где-то поблизости от другого края бесконечно серого Мордора, он в сердцах плюнул под ноги. Решил обождать. Ближе к утру он с опаской передвигался по долам. Он надеялся хотя бы на то, что больше не наткнется на котят. Эльф надеялся, эльф ждал. И действительно наткнулся на существо в беде. Он даже спас его, думая, что в этот то раз точно не ошибется. Но… Увидев очередного недоумка и услышав его речь, Келебримбор в бессилии свалился на землю. Он уже жалел, что не попал в чертоги Мандоса. — Моя звать Джар-Джар Бинкс! Моя сейчас служить тебе! — приветливо вскинуло руки непонятное существо с глазами на макушке и радостно подпрыгнуло, когда последний орк упал от стрелы, пущенной в голову. Келебримбор был готов плакать, вспоминая милую тетушку Галадриэль и ее попытки отговорить беспокойного родича от гиблого похода. Ох, как же сейчас далек Лориэн. Как далеко от него, несчастного, все. Только нечисть и неадекватный поедатель тухлятины. — Почему я?! — горько воскликнул создатель колец, слушая, как Голлум, пытаясь успокоить Светлого Властелина, стал рассказывать что-то про свою рыбу, думая, что это его утешит. Но эльф выл… — Мне его уже жалко, Саурон. Пощади, — смахивая полу-призрачные слезы, с небольшими отрывками говорил Чародей, хватаясь за бока. Да, хоть он и нежить, но прекратить ржать, как полковой карагор, было очень трудно. Даже невозможно, чего скрывать. — Ага, как же. Пожалей. В другой эпохе. У меня доклад, — быстро кинул майа, прежде чем направиться в сторону, расталкивая толпу опороченных королей, которые столпились за спиной Чародея и, толкали друг друга локтями, надеясь увидеть тот цирк, что устроил Младший Темный Владыка Мордора. Смех в этот раз стоял такой, что, наверное, даже обитатели Валинора пожимали плечами, не понимая, что происходит. И не знали, кого в этот раз жалеть. Конечно же, никто в этот дивный вечер не вспомнил о том, что тлеющий и разлагающийся артефакт надо бы обезвредить. Хотя бы эльфийской магией. Но ничего. Главным было другое. Пойманный назгулами рыцарь и оруженосец добровольно рассказали о великом маге Эусебиусе и его теории коридоров времени. Пришедший самостоятельно чуть позже Властелин в компании котят молчал, но с интересом рассматривал все, что видел. Даже одобрял. Других пришельцев в те дни, посыпавшихся, как из дырявого ведра, еще долго будут гонять по Мордору. А о том, как их провожать… Кажется, никто не задумывался. Ведь появилось новое мясо для избиений. Чем плохо? Саурон взгрустнул. Каждый шажочек по лестнице усугублял отчаяние. Владыка сегодня не будет слушать его отчетов. Как обычно отругает за беспечность и бестолковый план. Как обычно будет в сердцах называть ничтожеством, которое зачем-то когда-то призвал на свою сторону… На свою темную голову… В свою темную постель… Майа не мог сказать с точностью, как Повелитель отреагирует на его решение. Ожидал худшего. Печально вздохнув, все равно обратил теплый взгляд в сторону выстраданного палантира, не теряя надежды. Тот будто бы засветился. Майа даже не успел потереть глаз, как увидел полуулыбку Мелькора и восторженное краткое замечание: — Мой тролленыш. В лучших традициях! Саурон мечтательно приложил руки к щеками и широко улыбнулся. Пусть это не то обожание, которое он планировал так долго и безумно хотел. Но хоть что-то. Чуточка. Саурон сегодня хороший. Краснея, как застенчивая эльфийская, прости Эру, эллет, начал разговор с обсуждения самочувствия валы… Про то, как он издевался над огромной паучихой, решил рассказать в другой раз. — Владыки курлыкают о своем. Можно ни черта не делать! — заводя руки за голову, сказал один урук-хай, валясь в расслабленную позу рядом с костром. Ну, а другие чем хуже? Подхватили! Немного отвлекшись от Бэнни-Хилла по палантиру, где в главной роли до сих пор был подавленный внучок-племянник-Келебримбор, Голлум и бесконечные рассказы о вкусных кроликах и свежей рыбе, несколько орков с насмешливыми улыбками наблюдали за тем, как на самой высокой башне менялось освещение. То очень черное-черное, то очень белое-белое. Нежное-нежное. Через раз. Гном захохотал. Он, конечно же, ничего не понял, но манера общения этих существ его забавляла. Орки поддержали его смехом. Когда карты были розданы, стали играть не щелбаны. Жалование оркам Инквизиторы, заразы, по-прежнему удерживали. Боялись услышать новости об изнасилованных бабах и украденных гусях. Другие члены организации такому порядку не сопротивлялись. Монархия даже в Инквизиции все равно абсолютная. Ни раз орочье замечало, как Келебримбор чуть ли не светится от осознания этого факта. Беда… Проиграл Варрик. Шестеро шулеров с ухмылками наблюдали, как гном, оправдываясь важными делами, быстро сбежал от них в неизвестном направлении. Но они не обиделись на него. Прежде чем тот скрылся, потребовали от него выкуп. Получили. Правда, на мирианы похожи те кругляши не были. Но ничего. Не страшно. Хватит на то, чтобы расплатиться с Сэрой. После победы сидели тихо и наблюдали новую дискуссию. Снова бесновался эльф. Правда, не Светлый Властелин. Орочье заинтересовалось. Талион устал слушать жалобы мага. Он, конечно, молодец, знает многое о тени, но почему-то следопыту в голову начали закрадываться подозрения, что тот хочет остаться единственным специалистом этой области в Скайхолде… Или вообще в мире… Особо подозрительным Талион стал, конечно же, после той истории с Адрахилами… Можно же называть обеих по имени отца одной и деда другой? Не говорить же в своей внутренней речи имена темных. Брр… Солас не в первый раз называл Келебримбора демоном. Об Эрегионе, конечно же, никто не слышал в Тедасе. Оправдываться было бесполезно. Талион рыцарски оборонял призрака, рассказывая лысому эльфу, что тот не представляет угрозы. А наоборот. Келебримбор тоже говорил что-то в свою защиту, а также с опаской в эти минуты сталкивался взглядами с Коулом. Объяснения терпели крах, так как никто не мог понять, на какой именно основе теперь существует Выходец из Могилы. Если даже эльф и человек не могли сообразить, какое кольцо теперь их удерживало вместе. А Средиземье, они понимали, ой как далеко. И да. Они умалчивали о том, что вроде как проиграли злу, а то… Орки не особо соображают в политике. В некромантии и прочей магической лабуде разбираются только избранные. Межличностная грызня им больше по вкусу. Они живут в ней, как в темной яме, весь свой орочьий век и не жалуются. С тоской вздохнув на новые неинтересные подробности, решили не слушать дебаты. Призрак умный. Человек умный. Разберутся… Поэтому, ожидая новой атаки плосконогих или лавовых нежитей и, конечно же, заданий Властелинов, мирно обсуждали недавно обнаруженную закономерность: — Мужики, в последнее время Глоб мне не нравится, — начал орк, у которого в голове давно застрял метательный топор. — Ты еще митинг предложи устроить, — тут же крякнул шрамистый. — А ты скажи спасибо, что мы его пристрастия не разделяем, — хохотнул мушиный король, а потом озорно потянув лапы в сторону головы с топором, нежно просюсюкал: — Ути мой сладенький! — Фу, прекрати эту хрень! — резко отскакивая от того, возмутился зачинатель разговора. Покачав уродливой башкой, орк с особо тощим лицом решил поинтересоваться: — А чего опять учудил Глоб? — Дык известное же дело! — снова начала жалобу башка с топором. — Настолько поехал на своей теории, что каждый раз, когда видит косые ухмылки того усатого парня в сторону Выходца из Могилы, хочет втащить ему ятаганом между глаз. — Да с чего ты взял, Луг? — удивился шрамистый. — Он сам мне это сказал вчера! — крикнул тот. Орки с недоумением уставились друг на друга, чувствуя, как редкие волоски на пятках начали седеть… Мушиный король отмер первым, заметив: — Бедный парень, морская качка из него вышибла остатки мозгов. Хлопнув того по плечу, шрамистый развил мысль: — Хе. Он единственный, кто переживает за… Как же его там… Энкизиртора? В общем, так прям хочет, чтобы призрак вел себя, как один из этих темных, что мне уже страшно… Надеюсь, его в следующей атаке зарубят. Надоел. — Так это ждать надо, — вздохнул Луг. — А хочется тишины и покоя уже сейчас. — А, может, поддержим эту ерунду? — Не, не хочу. Пусть они как-нибудь сами разберутся, у кого мужская дружба, а у кого обычная. Лень. — А чего тогда ныть начал? — Так этот безумный кусок шраха прирежет, прости зло, этого усача! А нам потом бегай от Свет… Четверо орков одновременно громко кашлянуло, заглушая последние слова. — В смысле… Бегай от Лордов Инквизиторов по всему Скайхолду и прячься. Зарубят же нас из-за его извращенной башки! — А ты прав. Один тупой орк сделает остальных мертвыми… Где кстати этот идиот сейчас? — Вроде сказал, что пойдет в эту… — Ну? — Ну в эту… Как ее там… — Да давай вспоминай, орла тебе промеж булок! — Такая комната… Там еще бумага стоит рубленная… — Сортир что ли? — Да какой сортир! Я про ту, где Саурон часами пропадал, когда не знал, че еще от нас, бедных, потребовать. Там еще эти… А! Карты! — Вашу мамашу-Марвен. Библиотека. Быстрее туда! Может быть, кто-нибудь и испугался тому, что четверо вооруженных до зубов страшных существ, будто по команде, вскочили со своих мест и помчались вглубь замка… Но виду не подали. Они бежали так, что чуть не задавили лекарей, случайно оказавшихся в коридоре. Чужая тупость придавала им скорости. Нестись, не задевая меблировки, было еще сложнее. Навлекать на себя гнев бывшего эрегионского правителя не хотел никто… Они же теперь герои, правильно? Поверьте, их действия были героическими. Когда толпа добралась до стеллажей на втором этаже, она чуть ли не попадала с ног. И дело было даже не в том, что Дориан Павус тем временем спокойно сидел за письменным столом и просматривал один из тевинтерских вестников. А в том, что… — Тебя кто читать научил, вонючий шелобский пасынок?! — возмутился мушиный король под озлобленные взгляды остальных. — Не называй меня так, — обиделся Глоб, поправляя на кривой переносице пенсне. Как выяснилось, придурок не настолько уж и придурок. А главный задира Скайхолда не настолько уж и хам.***
— Ну чо, Глох, мы все здесь умрем, да? — с опаской спрашивал товарища шрамистый, когда, как и все остальные, еле поднялся после грандиозного удара о красноватого оттенка землю. — Унгал, не нагнетай. Всем тошно и без тебя, — отвечал мушиный король с той же дрожью в голосе. В воздухе чувствовалась какая-то недосказанность. Бык, Павус, Пентагаст, Солас, Серый Рыцарь и Хоук выглядели подавленно. Талион снова не мог отличить сны от реальности. Он обнимал воздух, думая, что видит покойную жену, мешая Келебримбору направлять отряд в нужную сторону. Эльф не мог привлечь его внимание. Не так давно своим инквизиторским указом он заставил Соласа найти для себя такой же медальон, как и для Коула. Колдунствовать с тех пор у него не получалось… Если скайхолдовские наемники видели в этом какую-то личную трагедию, то орочье наоборот. — Как думаешь, так будет каждый день? — снова спросил шрамистый. — Не, мама сказала, что Талион забодает дракона, — хмыкнул мушиный король. Почитатель собственного деда в ужасе схватил товарища за лапу. — Ты видел его… в смысле ее… Здесь?! Чего молчал?! — Ты умом поехал, дуболом? — вырывая конечность из мертвой хватки, возмутился орк. Шрамистый в облегчении выдохнул. Даже заулыбался. Известные нам Луг Башка с Топором, Глоб Лирический Маргинал, Унгал Епископ, Глох Мушиный Король, а также неназванные Фраг Тощий и Карог Нервный к тому времени разжирели на домашних харчах. Они наслаждались своей беспечной жизнью и разучились бояться в принципе. Даже разрушенный когда-то Скайхолд им не повредил. Когда прибыл страшный дракон вместе с его хозяином, они, отталкивая в сторону эрегионского эльфа и гондорского человека, бежали в атаку так, что вся Инквизиция диву давалась, откуда такое рвение. В этот момент их чуть ли не идеализировали местные барышни-воздыхательницы. Даже злодей обалдевал от криков, которые сыпались на него из шести глоток: — Только попробуй мне всю малину испортить! — Ты не представляешь, шрах, что я с тобой сделаю, если только попытаешься заставить нас кабалить по новой! — Только попробуй наколдовать мне обратный путь в Мордор, прощелыга! — Я тебе татуировку сделаю в виде следа моей ноги… Повернись! Правда, никто не мог понять, что они кричали. Рожа, обмазанная сверху донизу красным лириумом, только хмурила брови. Советники и компаньоны в удивлении таращили глаза. Келебримбор и Талион разводили руками. Черное наречие на то и черное — светлые его осилить не могут. Орочье же бежало вперед, не думая ни о чем, кроме того безделья, которое им светило, словно взрыв бочки с грогом, всю оставшуюся жизнь, если они победят… «Злое зло» бежало от развалин, как миленькое. И адепты религии «Мойдед» горды тому, что были чуть ли не основными действующими лицами событий, освободивших Тедас от страшной «исказительной» участи, которую очень давно, не ожидая никаких гостей из-за моря, выбрал один лысый эльф… Ох, какие же это были славные, веселые деньки! Все детишки когда-то перерастают родителей. В Инквизиции к тому времени многое изменилось. Точнее не многое. А все. Воины кривых мечей никогда не жалели о том, что не запросили на плачевно известном судне избирательных прав. Келебримбор стал настолько живым и настолько хитрым, что, конечно же, подмял под себя всех и каждого: не отдал источник Морриган, не позаботился о людях Быка, страшно поругался с Соласом, из мстительных соображений заточил Ренье. А также выставил половину людей за ворота Скайхолда с пожеланиями никогда не возвращаться обратно. Подобно Первому Темному, пользуясь своей значимостью, творил беспредел и не стеснялся последствий. И, как ни странно, даже приобрел последователей и почитателей. Вивьен, Кассандра, Лелилана, Жозефина, Каллен, Императрица Бриала, отец Павуса присягнули Светлому Властелину так, будто бы Тедас только его одного и ждал. Каким-то образом Келебримбор Феанорович смог объединить разнящиеся интересы в один. Его дедуля бы гордился, ведь все подлецы сговорились как на зло… Доброзло. Талион на его фоне Светлого Инквизитора смотрелся страшной подругой… Но любимой подругой. Может, эльф и перегибал с властностью, припоминая в своих решениях, как когда-то лихо в свое время заполучил звание Серебряной Руки, но следопыта берег. Когда тот справился с шоком и болью потери жены с сыном, осознав, что вроде бы как еще жив, и захотел больше времени проводить с леди Кассандрой, эльф предпринял все меры, чтоб дражайших друг об этом забыл и думать. Например, отдал свой голос за кандидатуру Пентагаст на пост жрицы Виктории. На уме у Талиона, по его мнению, должны были остаться только завоевательные походы… Дружба — вещь серьезная. Одним вечером, когда трое орков решило утащить из трактира мешок редьки, припоминая старые привычки с пристрастиями к мелким кражам, они, уже свершив задуманное, вдруг наткнулись на Лордов, которые впервые за долгое время устроили межличностные дебаты. Заметили, слава Андрасте, издали… Орочье замерло и не двигалось, искренне надеясь, что те сейчас всплеснут руками и уйдут, кто куда, и не проломят им бошек. Но произошло другое. То, что стало для пятерых чуть ли не личной трагедией! Сначала Лорды долго спорили на тему безобразных тираноподобных решений Светлого Властелина. Орки с удивлением заметили то, что в речах эльфа проскальзывали чуть ли не отчаянные интонации, ведь человек упрямо отказывался принять его решения, основанные на долгом опыте правления. С удивлением уставившись друг на друга, орочье видело в глазах каждого вполне закономерный вопрос: «А че тогда ты не ушел? Ревизия была для всех!» Половину криков, конечно же, упустили… Услышали с середины: —…становишься тем, с чем боролся, Келебримбор! — в искреннем порыве гнева кричал человек, чуть ли не задыхаясь от своей речи. Эльф вдруг резко потупил взгляд. И не ответил. Молчал несколько секунд, будто бы не мог подобрать верных слов. Потом все же, опустив голову, тихо проговорил следующее: — Это для их же блага, Талион. Следопыт еще стоял на месте, хоть и дышал так, что чуть ли не выплевывал легкие. Он со злостью смотрел на Келебримбора какие-то минуты, потом сделал к нему всего шаг навстречу, сокращая расстояния до минимума, желая крикнуть еще что-то, как вдруг эльф поднял голову и, рассматривая Талиона с, казалось, ледяным спокойствием протянул к тому руку. Следопыт широко раскрыл глаза, когда тот взял его ладонь в свою. А потом… Орочье скривилось в отвращении. Талион же резко отступил от эльфа на шаг и скрылся за одной из дверей. Оставшись наедине со своим поступком, Келебримбор выглядел если не разочарованно, то потерянно. Орочье в тот момент еле сдерживалось, чтобы не выдать своего присутствия. Оно как можно тише бросило мешок на том месте, где стояло, и, пнув его, быстро пошло в противоположную сторону. Вот они как раз выглядели если не озадаченно, то озлобленно. «Я-же-говорил» от Глоба только увеличивало их гнев. С того дня они поняли одно: Властелины размножаются почкованием. Талиона с тех пор они чуть ли не жалели… Сгубили его нравы Владыки Эльфов. Они надеялись только на то, что такие взгляды на мир в скором времени не станут принудительными. Хорошо, что Лелиана не смогла пробиться на пост главы церкви. Как-то раз они слышали, кого больше всех обожает в Тедасе бард-Соловей… Им, «натуральным натуралам», насилующим все более менее похожее на женщину, с такими порядками очень трудно ужиться. Задолго до мисси в Орлее, прозорливый эльф, зная, что грядет новая битва, на правах Властелина Инквизиции, озвучил новую проблему. Войско требовало пополнения. Естественно, Инквизиторы и оставшиеся советники озадачились одним:Как размножаются орки?
Ведь выносливость этих существ не знает равных. Когда вопрос был озвучен, герои-драконоборцы нервно переглянулись. Под каменным взглядом Келебримбора они уже давно перестали лишний раз дергаться. И знали, что Талион им не поможет. По нему было видно, что тот давно пал жертвой чар голубоглазого эльфа. И дело было даже не в магии… Не так давно орочье заметило, что Лорды вдруг стали чаще составлять планы вместе. А ничего незначащие взгляды… Видоизмененные шкаф в доспехах и его феечка! Гадость. Гадость! С остервенением орочье понимало, что Глоба лупить за догадливость уже поздно. Как бы там ни было, подробные объяснения о появлении маленьких орочат на свет смутили каждого советника до крайности. Процесс ничем не отличался… Но Келебримбор возмутился: — Что за чушь вы несете? Ваш род брал начало из чанов с дрянью! — замалчивая подробности вроде мятежного валы и его искажений, превращавших эльфов в орков примерно с тем же набором качеств и потребностей… Орочье с интересом разглядывало светлоповелительский лик какие-то минуты. Первым сообразил Унгал. Тихо усмехнувшись про себя мысли: «Ага, значит, правдой ты тут никого не балуешь», лихо ответил с косой ухмылкой: — Эх-хе-хе, Лорд. Вас обманули. Из чанов нас стали вытаскивать, когда Второй Темный один остался… Ноу-хау, введенное Белым магом! Эльф почти незаметно одобрительно кивнул ему. В разговор вступил Талион. Выглядел он хмуро, но, видно, сговор был в этот раз особый: — И как же… — потер виски. — Мы получим орков? Почти со смущением обратив взгляды друг к другу, советники в миг покраснели. Но ответ на вопрос дал тот, от кого этого меньше всего стоило ожидать… Ну… Или больше всего: — Я вообще-то баба, — поднялась со своего места Глоб. Потом, нахмурившись, сверлила возмущенным взглядом людей. Молчание было гробовым. Один Инквизитор еле сдерживал усмешку. Второй чуть ли не зевал. Советники же почти с ужасом рассматривали мифическую орочью женщину, которая все это время была в Скайхолде. Проблема не решится… Баба-то все равно одна. Келебримбор же, насладившись изумлением советников и изобразив искреннее недоумение, спокойно отдал приказ: — Вопросов больше не имею. Свободны. В последующие дни, рассматривая феечек, готовящихся к обороне, орочье хохотало и перекидывалось друг с другом одной фразой: «Инчантикс, беливикс… Мы выбираем Панаромикс!» И да. В те теплые деньки они наконец-то узнали, что существуют феечки, которые действительно феечки… Злые, мерзкие феечки… Фу. После разбирательств на большом совете, в Тедасе образовался Новый Эрегион. Келебримбор, используя подлую полит-технологию, убедил каждого, что Инквизиция одна способна выстоять в борьбе с новым злом. Исполнил свою мечту. Даже две… На самом деле, эльф, вместо Саурона, предпочел назначить заклятым врагом Соласа. И ему не терпелось поставить того на место. Под свою изящную пятку… Осыпав с головы до ног изящными стрелами… Он был уверен в своих силах. И вторую промашку, как с кольцом власти, решил не допускать. Орки на то заметили, что назревает битва «голубого шкафа в доспехах» против «лысого шкафа в доспехах». Они, честно, опасались обоих. Но бунтовать не собирались. Зачем? Их дела были намного лучше, чем у любого другого существа в Арде. Варрик, с чувством, близким к уважению, наблюдая политические взгляды Инквизиторов, все же предложил благой участок Ферелдена им. В скором времени счастливое орочье туда и переместилось. Там они до конца дней своих перекидывались в карты и поклонялись деду Унгала Епископа. Но могло быть по-другому… Началось приключение с одного убитого в спешке приверженца бен-хазрата. Келебримбор, сверкнув светлоповелительским взглядом, отправил отряд разбираться. И вот началось… Талион пытается найти вместе с Пентагаст, Павусом и Вивьен дорогу из лабиринтов. Он задумчиво стоит перед одним из зеркал и, жмуря глаза, пытается общаться с Келебримбором, который тем временем заседает на суде, слушая речь Жозефины. Смущает этим он только Искательницу. Осанвэ — вещица, которая возможна только между двумя особо близкими существами. Воительница поджимает губы, но пост жрицы терять не хочет, поэтому старается не осуждать. Орочье с наслаждением валяется перед костром, размышляя над тем, как устроят свою счастливую и долгую жизнь в Киркволле. Они бездельничают, доедая паука, которого зарубили в только что отгремевшей схватке с нечистью. Паук-гриль. Вкусняшка! Аппетитнее шелобского выводка. Время тянулось, как меха, и не хотело двигаться. Снова начался разговор: — Товарищи-иноверцы, не хотите ли еще одну байку про моего деда? — вдруг весело крякнул шрамистый. Возмущаться начал Мушиный Король: — Унгал, долбодятел! Ты надоел уже! Каждое воскресенье новая! Скажи, ты их по будням выдумываешь, а? Шрамистый не обозлился. Ответил спокойно: — Еще бы. У Варрика спроси. Он все о байках знает… Ту, что сейчас озвучу, запишу точно. Покосившись на людей, ждущих указаний, а также на Талиона, которого немного мутит с непривычки от мысленных переговоров, орки хмуро кивают. Пусть будет еще одна история. Не скучно, но просто так сидеть… Не очень. Шрамистый, заметив одобрение, будто бы нарочно, весело крякнул: — Итак, снова Первая Эпоха… Карог Нервный не выдержал. На то он и Нервный в нашей летописи… Другое орочье кивками поддержало его полукрик: — Да твоего же деда, Унгал! Снова она! Сколько можно? Других Эпох нет?! Тут шрамистый все же нахмурился. — Либо слушай, либо иди помогай Выходцу… Орки с тоской выдохнули. Этот аргумент непобедим. Их интерес не работать, а есть. — Ах, шрах, ладно. Продолжай, — устало махнул лапой Луг. Шрамистый только этого и ждал. Улыбаясь, как черт, продолжил: — Феаноринги к тому времени совсем обалдели. Никак не могли понять пожеланий Темного. Сколько раз дед говорил, что тот чуть ли не вис на плечах у Второго и горько ныл: «Ну я же просто хочу их всех убить! За что они так со мной?!» В общем, назревала войнушка. Башка с Топором вдруг встрепенулась: — Это после которой Саурон начал закусывать гулями? Унгал утвердительно кивнул, заметив: — Ну да, валу ж заточили по итогам… Не отвлекай. История будет про то, почему он проиграл, — наслаждаясь словоблудием, произнес он. — Неужели твой дед помог? — вдруг хохотнул Мушиный Король, желая сбить с того спесь. Шрамистый чуть ли не на ноги вскочил. Все-таки разозлился. Каждый из отряда счел нужным обернуться, когда тот грозно проревел: — Че ты сказал?! С опаской наблюдая заинтересованные взгляды людей, тот тихо исправился: — Ладно, ладно. Извини. Продолжай. Сплюнув на одержу товарища и, услышав его недовольное фырканье, продолжил: — Короче… Деда тогда просто извозили. Отдел снабжения трещал по швам. Дед работал, не покладая лап своих и молился злу, чтоб когда-нибудь война уже началась, потому что приготовления к ней достали всех. Но, как знаете, вала никогда не останавливался просто так. Учудил следующее. Заставил всех учить песню, чтоб выбесить противника. Орки с удивлением переглянулись. Спросили: — Это что-то новенькое. А что за мотив? Пока орки хохотали песне, между смешками замечая, что по средиземским троллям они даже скучают порой, люди с недоумением пялились на них. Когда к ним подошла Вивьен и озлобленно стала их отчитывать за лишний шум, те, подняв лапки кверху, стали извиняться… — Кстати, мужики, библиотека — отличное место. Гляньте, че нашла. После этих слов Глоб вытащила из-за пазухи навигационную карту. Древнюю, уже разваливалась на части. Орки почти с ужасом рассматривали значки на ней. С дрожью в голосе ее спросил Мушиный Король: — Получается мы… в двух неделях от Средиземья? От мамки? От ее поехавшей дочи?! Та утвердительно кивнула. Хмурое молчание, которое можно рубить хоть секирой, хоть топором. Орки понимали, что вот-вот оно треснет. От их решения сейчас зависит многое. Ведь Властелин на то и Властелин, чтобы никогда не останавливаться на достигнутом. — Скажи, Глоб… Ты кому-нибудь показывала эту карту? — почти шепотом спросил Унгал. — Нет. А что? — удивилась орчиха. Посмотрев в переполненные надеждами глаза товарищей, Унгал Епископ озвучил единодушное решение: — Сожги. Пока не поздно. — Да без базара, — кивнула единственная баба-орк на всю группу и швырнула древний листочек в костер. — А еще одна такая была? — все еще на нервах вопрошал Нервный. — Теперь нет… Эту я вам показать хотела, — крякнула она, валясь в расслабленную позу. Орки заржали. Их даже не смутили дисциплинарные взыскания за лишний шум от Вивьен. Одно защитное заклинание — не так уж и больно стерпеть. В момент прощания косые усмешки орков не были поняты ни одним человеком. Даже, когда голова Соласа отделилась от тела, а орден выстоял, наемники подумали, что орочье радо победе. Воины с кривыми мечами действительно были рады порубить на куски оставшихся кунарийцев, обняться с бывшими с членами Инквизиции на прощание… Понаблюдать напоследок загадочные переглядывания Келебримбора и Талиона. Бездельники и сейчас не могли удержать радости. Бумага не рукопись. Горит ярко и не оставляет следов. Гори Мордор, гори Валинор, гори Изенгард, гори Гондор, гори, гори ясно. Орки не захотели возвращаться. В Средиземье нужно работать, нужно умирать и подчиняться. В Тедасе все иначе. Каждая малая народность отвечает сама за себя. Это орки, кажется, усвоили с первых же дней пребывания. Пускай эльф и человек стали любопытным подобием темных, орочью нет до этого дела. Они продолжили вести счет феечек, куколок и шкафов в доспехах. Но новости были только об удачных военных походах эрегионских Тревелиана и Лавеллана. Воины с кривыми мечами только посмеивалось тому, каким образом Светлые Властелины смогли подделать свои биографии… Новый Эрегион в схватке с местными эльфами, конечно же, выстоял… Без базара. Последняя миссия Инквизиции стала и для орочья последней. Через неделю они срочно отпросились в Киркволл, где местный вождь Варрик принял друзей с распростертыми объятиями. Шестеро приятелей смогли занять его пустоту в груди из-за гибели Хоука. Через полчаса, когда Талион все-таки смог разобраться в указаниях Светлого Властелина, отряд двинулся дальше. В такую чужую, неизведанную и не запятнанную злом жизнь. Все же они просто веселые ребята, хоть и с кривыми рожами и непонятной речью… Эта девочка появилась поблизости ото всех призванных на темную сторону злодеев практически случайно. Никто ее не ожидал, а уж тем более военачальники, что с особым удовольствием поедали жареных пауков и не задумывались о завтрашнем дне. Им было не то чтобы все равно, но разве можно упустить тот самый момент, когда феечка занята шкафом в доспехах и кругом стоит умиротворяющая тишина, что, учитывая обстановку и земли, бывала не частым гостем. Можно было бы и съесть малявку, но… — Это кто там бегает? Ребенок что ли? — сонно спрашивает один. — А, забей. Скорее всего бесы, — еле-еле отвечает второй, тут же указывая пальцем на одного из гостей, — Вот этот шкаф говорил, что у них такие водятся… — А кто такие бесы? — удивленно спрашивает еще один. — Да какая разница?! — горячится тот же самый. Она никого не интересовала до определенного момента… Саурон размяк под одобрительным взором своего господина. Темная душа была готова трепетать от радости, ведь сегодня, именно сегодня был день его победы. Мерзкий эльф, мечтающий прибрать прелесть к рукам, наконец-то изгнан с мордовских земель на неопределенное время. Планы, такие же темные, как сам майа, были готовы исполняться с молниеносной точностью. Неспешная беседа, которую он вел с вала, заставляла его по-своему светиться, вызвав даже один смущенный комментарий от его господина типа: «Саурон, ты побелел!», но ничего и никто не мог испортить столь интимного момента, которого тот желал на протяжении долгих столетий своей темной деятельности. — Ого! — вдруг услышал тот за спиной. Мелькор, тут же отвлекшись от своей феечки, вернул своему лицу суровое выражение и громогласно объявил: — Проверь, кто там. Теперь Саурон был готов выть, но все же ему пришлось обернуться. — Тетенька, а вы кто? — спрашивал его маленький «ангелочек» в платочке и розовом сарафане. Темный майа аж подавился слюной с мыслью: «Какая еще тетенька?!», а девчонка, так внезапно оказавшаяся за его спиной, продолжала щебетать: — Ой, а у вас такое платье красивое. Я никогда таких не видела! Сколько же сарафанов можно было сделать из такого количества ткани, а вот у меня… Мелькор, слышавший все от и до сдавленно захохотал и с тихим: «Избавься» снова исчез размышлять. Саурон же схватился за виски, потому что неизвестно как оказавшийся ребенок не прекращал трескотни. На самом звонком комментарии этого «ангелочка» он естественно пустил легкие искры во все стороны, вспоминая про чертов артефакт, и довольно громко проговорил: — Кто ты такая? Ребенок даже не шелохнулся, настолько ей нравилось все происходящее. — Я Маша. Сегодня как обычно я шла навещать Мишку, а потом увидела светящийся шар, пошла за ним следом и оказалась здесь… А вы, тетенька, принцесса, да? Саурон поморщился так, словно его заставляли есть дольки лимона, но все же, понимая, что существо перед ним слишком мало и вряд ли представляет опасности, ответил, как учили: — Я не тетенька… Я принц! Маша удивленно похлопала ресничками, потом вдруг громко захохотала. Так, что, наверное, это услышал каждый урук-хай в радиусе километра. Саурон сжал губы в куриную гуску. Мало того, что он выглядел глупо, так еще и поддерживал довольно глупый разговор, который в его планы точно не вписывался и, конечно же, тайно грустил, что очередное свидание с владыкой сорвано. Как ни крути, придется возиться с этой Машей, пока он не найдет способ от нее избавиться. Убить — это да, конечно, но проблема в том, что он догадался: тем артефактом призвал на свою сторону самые злые и испорченные сущности из всех возможных в природе. И вдруг стоящая перед ним девочка не так проста. Собственно, он почти не ошибся… Убеждаться в этом пришлось методом трепки. Не задумываясь с какими силами заключает контракт и что будет за это платой, Саурон, не задумываясь, протянул к ребенку руку. Никак не вселенский террор.