Льзя

Каждое слово, которое слышит человек в своей жизни, поначалу — набор букв. Не более. Понимать его приходится каждый день по-разному и произносить по новой, чтобы лучше осознать его смысл. Вовчик это знает лучше кого бы то ни было в мире, ведь всегда, собираясь в дом обожаемого соседа, сначала долго стоит перед зеркалом. Вскидывает одну бровь, прикладывает руку к щеке и, задорно подмигивая своему отражению, произносит только одно слово: — Льзя. В этот момент он улыбается и размышляет над тем, какие пакости еще он не применял в отношении мистера Ротвейлера. У Вовчика их большой запас; можно сказать, неисчерпаемый. Волшебное слово «льзя» — тому подтверждение. А когда-то давно, стараясь убрать с носа длинную зеленую соплю, он услышал это странное слово впервые. И с тех пор не забывал… Сейчас загадочное «льзя» для Вовчика означает больше, чем в безоблачном детстве. Льзя — это измазать краской лобовое стекло машины мистера Ротвейлера. Льзя — это пробраться в его дом ночью и заменить взбитые сливки на крем для бритья. Льзя — это пририсовать рога к портрету его монстроподобной мамаши. Льзя — это заклинание пострашнее «Подумаю об этом завтра», сказанное Скарлетт О’Хара. Льзя — целая философия пакостника, движущая Вовчика по жизни. «Льзя» даже при первом знакомстве оказалось низенькой суховатой старушкой с сумочкой… и странно послушной ручной крысой. А также домом с перекошенной крышей и задним двором, где преимущественно росли лопухи. Каждый раз, когда родители отвозили его туда, он капризничал, как годовалый младенец. Пихал старшего брата в бок, раскидывал вещи, но… Скрывал свою радость. Его «пожилой сенсей» в науке подлости учил его скрытности, подбадривая при каждой диверсии вроде «подложить подушку-пердушку отцу на кресло». А после каждой заслуженной за подвиги ратные затрещины лишь усмехалась в ответ и, подмигивая, произносила те самые слова, утверждая таким образом опыт старшего поколения у младшего: — Хорошими делами прославиться нельзя. Взрослый тайный мститель каждый раз, когда набирает вещей в доме бестолкового соседа для очередной гадости, улыбается, вспоминая напутствие, произносимое бабушкой после каждого провала. Оно всегда звучало самым строгим тоном на свете, но так тихо, что мог услышать только обожаемый внучок: — Вовочка, тебе льзя. Абсолютно все. И он улыбается, когда слышит визг соседа, случайно поскользнувшегося на банановой кожуре. Возможно, тот и когда-нибудь разобьет ему лицо, застукав за порчей имущества в доме… Но это не так страшно.