Тысяча птиц

После инцидента оба мальчика были в отключке, чему Сакура была рада: во-первых можно было поухаживать за Саске, во-вторых Наруто не будет путаться под ногами. Какаши молча наблюдал за тем, как Сакура тащит Саске в каморку, чтобы «вылечить». Уложив Саске она вышла в коридор и с улыбкой подошла к учителю. — Сакура, а может ты и Наруто перетащишь в комнату — спросил Какаши ненароком. — Да нет, что ему будет. Он и здесь неплохо валяется. — Понятно. Сакура, скажи, Цунаде же давала тебе уроки медицины? — Да, а что-то случилось? Какаши поднял рукав и перед девочкой открылась зияющая на левой руке рана, покрытая ожогами. — Боже! Сенсей! Надеюсь, вы её промыли и это не инфекция? Но тут вмешалась Азуми: — Нет, это не может быть инфекцией. Скорее всего это яд, подмешанный в баночку с мазью, которую я нашла у Какаши в сумке. — И которой там никогда не было — добавил Шиноби. Азуми показала Сакуре и свой ожог, на что девочка сказала: — Яд не сильный и нанесён недавно, так что ещё не успел распространиться по организму. Азуми, нужно только промыть и наложить пластырь на царапину, а вот вам… Сакура снова посмотрела на рану Какаши: — Вам, сенсей, придётся поваляться как минимум 3-4 дня до конца недели. Я точно не знаю, как поведёт себя ваш организм, но советую не рисковать. — Ясно. Ты молодец, Сакура. — И ещё кое-что — Сакура покосилась на баночку с мазью — отдайте мне эту мазь, я постараюсь поискать противоядие, установив её состав. Азуми взяла мазь и отдала девочке. Какаши продолжал коситься на Наруто, до которого Сакуре попусту не было дела: — Сакура, может всё-таки оттащишь его в комнату? — Сенсей, ему и тут неплохо. Пусть полежит. Сакура тряхнула своими светло-розовыми волосами и отправилась в комнату к Саске, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке. Азуми и Какаши переглянулись: — Азуми, помоги мне оттащить этого шалопая ко мне в комнату. Девушка кивнула и они дружно затащили Наруто в комнату, положив на соседнюю кровать. (комната имела вид больничной палаты, с двумя кроватями друг напротив друга) Какаши и Азуми сидели на кровати и молчали. Пауза начала становиться неловкой, так что шиноби захотел её прервать: — Азуми, он хоть живой? Кивнул Какаши на Наруто и взглянул на Азуми. — С ним всё в полном порядке. Отделался парой синяков и лёгким сотрясением мозга. До завтрашнего дня он вряд ли очнётся. Какаши, ты хорошо себя чувствуешь? Шиноби немного удивился вопросу, но внимание ему льстило: — В целом всё в норме. Только рука периодически начинает болеть. Азуми отвела глаза от Какаши и шёпотом проговорила: — Прости пожалуйста, что так вышло! Я правда не хотела, чтобы подобное произошло! — Азуми, тебе не в чем себя винить — ты же не знала! Тем более, я ещё жив, так что, не переживай. — И всё же, я чувствую себя очень виноватой перед тобой… Какаши, можно… задать тебе вопрос? — Ну конечно. Азуми снова начала краснеть и отвела глаза, уткнувшись в пол: — Сегодня утром, на заднем дворе — ч..ч..что…э..то… Девушка не смогла продолжить, потому что очень сильно засмущалась. — Знаешь, Азуми, мы с тобой знакомы полтора дня, а мне кажется, что Вечность. Какаши смотрел на неё проницательным взглядом, понимая, что девушка взволнована после произошедшего: — Послушай, если я тебе докучаю — ты просто скажи. Я обещаю, что не причиню тебе вреда и всё будет хорошо! На этих словах голос шиноби звучал твёрдо, но спокойно. Азуми посмотрела не него: — Если бы ты мне докучал, то я бы тебя ударила… Какаши улыбнулся, после этой фразы: — Азуми, пойдём прогуляемся? — Ты что? Слышал, что сказала Сакура — тебе вообще лучше не вставать с постели! Какаши опустил голову и вздохнул. Снова повисла пауза. — Послушай, ты наверно, голоден? Впервые за несколько дней шиноби ощутил настоящий голод. Азуми принесла тарелку супа и Какаши с радостью всё съел. Был уже поздний вечер, так что Азуми зажгла лампу и они говорили шёпотом, потому что все в доме уже спали. Царила атмосфера домашнего тепла и уюта. Было так спокойно, что почти невозможно было предположить то, что совсем недавно произошло нападение. Именно его и решил обсудить Какаши: — Азуми, я сбился с ног, пока искал тебя после всего этого кошмара! Где ты была? Девушка прищурила глаза и ответила: — Это секрет. Но если хочешь, то когда ты поправишься, я тебе покажу. Это мой собственный тайный уголок, где я храню всё, что у меня есть. — Ну договорились. Скажи мне, нападавшего из деревни песка уже допросили? Азуми широко открыла глаза и проговорила: — Но ведь он же сбежал. Тут широко открыл глаза уже Какаши: — Как он мог сбежать?! Ведь я же скрутил его леской, которую можно только… перерезать. Я тщательно его осмотрел и не обнаружил никакого оружия. Значит, его кто-то освободил. Я поручил заняться им Саске, а потом отправился за тобой. Дальше ты сама знаешь. Нужно поговорить со всеми! Шиноби начал резко вставать, но Азуми его удержала, навалившись руками на грудь: — Тебе же нельзя вставать! Забыл? А если рана снова откроется?! Ты и так потерял слишком много крови, я даже удивляюсь, как ты вообще ещё в сознании! — Пожалуй, ты права, прости… И снова повисла пауза. Азуми не убирала руки, а Какаши и не сопротивлялся. Несколько минут они находились в таком положении и рассматривали друг друга, не решаясь даже пошевелиться. Но все прервал Наруто, сон которого был беспокоен и шумён — мальчик резко перевернулся, сопроводив это вздохом. Азуми резко убрала руки и вернулась к дистанции. Шиноби остался в таком-же положении. Они продолжили беседу: — Какаши! — Да. — Знаешь, я всё рассказала тебе о своей семье, расскажи и ты мне. Азуми опять покраснела, потому что не знала, стоило ли вообще спрашивать, но Какаши прореагировал как-то странно: — Азуми, подай мне пожалуйста жилет. Девушка решила, что сенсей собрался куда-то идти и воспротивилась: — Какаши, я всё равно тебя никуда не пущу! Это опасно для твоего же здоровья! Я, вообще то, за тебя переживаю! Какаши немного смутился: — Ты… за меня переживаешь…? Азуми снова застеснялась и подала Какаши жилет. Он засунул руку в карман и вытащил оттуда клочок бумаги, пожелтевший от старости. Потом шиноби вложил его в руку Азуми, тыльной стороной к верху, со словами: — Это всё, что осталось от моей семьи… Девушка перевернула бумажку — это оказалась фотография мужчины с такими же белыми волосами, как и у Какаши. Шиноби в этот момент отвёл взгляд. Азуми, снова положила фото в жилет и убрала его. После этого Какаши посмотрел на неё задумчиво и отвернулся к стене. Азуми пожалела, что завела этот разговор. Шиноби несколько минут не шевелился, а потом резко начал вставать. — Какаши, что я тебе говорила! Тебе нужно лежать. Азуми уже не могла говорить шёпотом, потому что её злило то, что шиноби наплевательски относится к своему организму. Какаши понял, что сопротивляться бесполезно и сел на кровать. Его повязка на руке снова побагровела: — Кажется, рана открылась…снова. Азуми, я не думал, что для этого достаточно пошевелиться! — А что ты хотел? Конечно, ты ещё слаб и организму просто не хватает сил толком затянуть рану. А ты ещё и дёргаешься по пустякам! Девушка слегка сердилась, но она просто переживала за шиноби, потому и была так серьёзна: — Дай я промою и осмотрю рану. Какаши покорно вытянул руку и наблюдал, как Азуми снимает бинт. И что-то в ней было… Что-то притягивающее и вместе с тем согревающее. Она старалась причинить как можно меньше боли, а если такое случалось, то тихонько дула на рану. Было даже приятно. Волдыри немного спали и рана стала меньше кровоточить, но Азуми, попутно накладывая бинты, отчитывала шиноби за его беспечность, по отношению к своему же организму: — Значит так! С этой минуты я объявляю постельный режим! И только попробуй мне ещё хоть раз вскочить! Какаши нравился её тон — он был отчитывающим, но вместе с тем ласковым и наполненным переживанием… Такая хрупкая девушка и такая… умненькая. Он находил её во многом симпатичной. Но, этот Рафу! Пусть только сунется к ней… Его мысли прервала Азуми: — Вот и всё. Пожалуйста, пообещай мне, что больше не станешь вскакивать с постели, тем более, так резко. Шиноби кивнул и вытянулся на кровати. Азуми накрыла его одеялом: — По ночам бывает прохладно, а тебе нельзя двигать рукой… Она опять застеснялась и положила руку на край кровати, попутно присев на неё. Какаши сначала молча на неё смотрел, а потом здоровой рукой накрыл её пальцы, лежавшие на кровати: — Азуми, спасибо тебе…за всё. Под словом «всё» Какаши подразумевал и чувства, которые слегка проявились. Но никто не желал торопить события.