На войне как на войне

             Добрый доктор Карлыч говорит, что моё здоровье постепенно улучшается, последнее ранение позволяет совершать «набеги» на врага с использованием магии, не гневя высшие и низшие силы избыточной удачей.              Помнится, прошлой жизни в интернете доморощенные психолухи говорили о визуализации желаний: если смотреть картинки с красивой жизнью, то рано или поздно жизнь станет именно такой. Я, как приличная девушка, смотрела на эти картинки, но совершенно неожиданно жизнь стала совсем иной. Я теперь мужчина, мои знания о будущем, ранее бывшим прошлым, почти ничего не значат. Надо дожить до победы, а там… Только до победы ещё целых два года, и убить могут в любой момент. Третьего шанса не будет. Хорошо, что я могу колдовать, но от этого дополнительные проблемы. Возвращаясь к визуализации желаний: у меня магическая тренировка, совмещённая с производством сельскохозяйственного инструмента. Стальной рельс нарезан на куски, надо стукнуть по куску металла и получить косу. В этом непростом деле есть свои нюансы: в глубине души, то есть в подсознании, я представляю косу с деревянной ручкой, а надо только нож, то есть только металлическую часть. В итоге получается хрень. А есть ли в этом польза? Есть, причём огромная: если я хочу наколдовать какой-нибудь предмет, то алгоритм превращения часто обходной. А ещё в СССР есть дефицит товаров народного потребления, поэтому предметы постоянного пользования надо делать самостоятельно. Магия нам в помощь.       Если учесть, что маги устают, трансфигурация носит временный характер, спасает только сохранение массы, то надо учиться менять форму.              Мои мучения прерывают приглашением на авторитетный консилиум, возглавляемый Комиссаром. На кухне изучаем большую жестяную банку литров на двадцать без описания содержимого. Внутри томатный соус, а может и не соус. Обнаружена курятина в виде фарша. В качестве эксперта присутствует Маргарита Самойлова, ранее бывшая швейцарцем. С её точки зрения продукт чем-то отдалённо напоминает рататуй, с моей точки зрения это лечо, причём смешанное с соусом «Болоньезе» на основе курицы. Болгария ещё не вошла в советскую сферу влияния и поэтому с болгарским лечо здесь пока не знакомы. Должны быть болгарский перец, помидоры и репчатый лук. Всё это имеется в наличии, явно добавлены цуккини. Строго говоря, курица — самый дешёвый в производстве вариант мяса, если не считать скотину вольного выпаса, поэтому наличие курятины неудивительно. Это есть можно, по крайней мере, военврач третьего ранга Шульц считает, что еда не отравлена, не просрочена и не ядовита сама по себе, поэтому на обед нас ждёт паста: трофейные макароны с этим продуктом.       Часть риса выдадут партизанам, но населению выдавать не будут, поскольку некоторые несознательные личности используют для корма птицы: кур и гусей. Поэтому уйдёт в централизованное питание: ведь выдают не лично в руки, а роте. Недавно прибывшие беженцы тоже получат, но всё сварят на полевых кухнях. Их бросили наши при отступлении в сорок первом году. Судя по дыркам, которые там были, явно обстреливали с самолётов. Сейчас всё работает и используется на благо Родины и для победы над немецко-фашистками захватчиками и их прихвостнями. А ещё комиссар что-то должен командиру волшебной диверсионной роты из другого отряда, поэтому тот получит тонну риса и три ведра растительного, то есть оливкового, масла. Маргарита Самойлова, в прошлой жизни бывшая вегетарианцем, утверждает, что масло так себе, и надо побыстрее употребить, скоро испортится. С некоторых точек зрения солдат, в том числе партизан, — тварь всеядная и вечноголодная, сожрёт, что хочешь и сколько хочешь.       Ротное начальство в лице Комиссара пребывает в прекрасном расположении духа, поскольку ему дали взятку, то есть эти двое, которые сейчас отсыпаются, по его мнению не просто так полезли шерстить итальянцев. Сдали не все трофеи, но это обычно великодушно прощается, потому что разрешается. Более того, иногда можно тихо хомячить по-отдельности.       К нам прибудет Алексей Николаевич — врач, который мирное время был «Ухо, горло, нос». Он будет бухать вместе с Вильгельмом Карлычем, с которым он в приятельских отношениях, и Семёнычем. Наш ротный врач получил от Димы с Машей в качестве презента ящик красного вина из Тосканы, а также закусь из колбасы типа «салями» и сыра. А так как военфельдшер Семёныч — офицер в звании лейтенанта, то товарищи-офицеры медицинской службы «раздавят бутылочку» в узком кругу.              У нас есть пятеро недовольных этой несправедливостью новеньких, но им объясняют, что «ударники партизанского труда» на особом положении. Кроме того, они старослужащие. Более того, на носу комсомольское собрание. А ещё у Комиссара скоро очередной сеанс связи с «Большой землёй». Он доложит, что по уточнённым данным успехи за май ещё выше. Начальство любит, когда результаты улучшаются, особенно с учётом того, что командира нашей роты ни разу не ловили на приписках. Надо понимать, всё это именуется взяткой в ироничном смысле, ведь просьба с добавлением богатых трофеев гораздо весомее. Это уйдёт на улучшение довольствия партизан и спецпайки для отличившихся. Захвачено более двухсот пар итальянских военных ботинок, их выдадут в первую очередь нашей роте, но не все сразу. Если Комиссар должен соседнему командиру, то это не значит, что должен лично он, скорее всего что-то получила наша рота или наш партизанский отряд имени Котовского. А то так можно доболтаться, что проиграли в карты. Если врачи бухают в узком кругу, то им можно. На то они и врачи, имеют полное право. И не надо думать, что на заводе сильно по-другому. В прошлом году ранили партизана-волшебника из нашей роты, и его отправили на «Большую землю». Но обратно не отпустили. Аргумент: ушёл воевать добровольцем, потому-что в сорок первом был бардак. А он наладчик оборудования, приводит в порядок станки. Его сейчас с завода на завод в родной Перми возят на директорской машине, потому что директор может подождать, а тратить время ценного специалиста на то, чтобы он добирался с завода на завод, — непозволительная роскошь в военное время. Тем более, что ряд поломок в наши дни можно отремонтировать только при помощи магии, ведь с запчастями для станков в военное время очень большие проблемы, и что гораздо хуже, часть из них производят только в Германии или оккупированных странах, либо производство оказалось на заводах в оккупированных немцами частях страны. Так что, ребята, старайтесь, и будет вам особое отношение. А если перепало этому барчуку Вронскому, так ему перепало не от Комиссара или его взводного, а от старшей сестры. Здесь, хочешь или не хочешь, родственная связь, от этого никуда не деться.       Эти пятеро смотрят с такими взглядами… И нечего на нас так смотреть.              На обед нам перепадает овощной суп типа «Минестроне» военного образца. Очень похожий продукт будет продаваться в будущем в Швейцарии, Марго умеет его готовить. Да, чисто теоретически на суп «Минестроне» идут только свежие овощи, чисто практически используют то, что есть, иногда начинающие портиться, а в армию отправляют сушёные. К этому добавляется паста, которая почти всем понравилась. Макароны они и есть макароны, ничего необычного, а вот курино-овощная смесь нравится. На мой вкус это лечо, куда почему-то добавили фарш. По меркам военного времени — практически деликатес.       После обеда мы расходимся кто на хозработы, кто ещё куда. Мне надо продолжить практику по трансфигурации. У Марго вообще ничего не выходит, у бывшей японской школьницы начинает получаться. Наконец меня отправляют к Карлычу на предмет проверки моего состояния, обычно это занимает несколько минут.       

***

             Доктора сидят в плетёных креслах за столом на свежем воздухе, пьют вино из кружек, на столе в большой тарелке лежат сардины, есть сыр, оливки и копчёная колбаса, в маленькой тарелке консервированные фрукты. Хорошо устроились. Из этой компании самым старшим является Карлыч: внешность обманчива, ему на самом деле уже за семьдесят, но внешне — нет сороковника. Говорят: стетоскоп Карлыч носит для красоты, он может диагностировать волшебной палочкой.              Добрый доктор Карлыч велит вечером явиться в лазарет и выпить зелье перед едой. Одним взглядом перемещает три сардинки и даёт мне. — Заведи себе подругу, а то Маргариты на всех не хватит. Не говоря о том, что она уже залетела и ей скоро будет не до этого. Можно друга. — В смысле секса? — Да. Твоя мужская сила идёт не в то русло, ты начинаешь сублимировать. От этого твои основные проблемы, как обычные, так и магические. — А где я возьму девушку? — Их здесь полно, только ты, кроме барышни и Маргариты, никого видеть не хочешь. Совершенно зря. — А это обязательно? — Быть аскетом тяжело, а ты вдобавок в прошлой жизни был девушкой, которая рассталась с невинностью. У тебя осталось старое биополе, вдобавок оно крайне посредственно сочетается с магическим ядром нового тела. Куда не ткни, везде проблемы. — И что мне теперь с этим делать? — Регулярная половая жизнь улучшит состояние твоего организма. И не вздумай обещать жениться. — Это будет магическая клятва? — Почти. Если она при этом не пообещает выйти за тебя замуж, в будущем могут быть очень большие проблемы. Брачные клятвы — вещь слишком специфическая. — Никак не снимаются? — Чаше всего, когда она выйдет замуж за другого. Но даже факт замужества не даёт полной гарантии снятия магической клятвы с несостоявшегося мужа. — Жуть какая. А можно поднять магическую силу? — Тебе можно, но при соблюдении ряда условий. — Каких? Пить зелья? Провести ритуалы? — Снять наследственные проклятья, полученные предками твоей биологической матери. Изменить образ жизни. Учти, заповедь почитай отца и мать появилась не на пустом месте, прояви уважение к биологическим родителям твоего тела. Не совать свой нос в чужие дела. Забыть про барышню: ещё немного и тебя проклянут, — можешь стать лишенцем. — Мне её жалко. Связалась не с тем. — Она прекрасно знает, с кем связалась. — Будет жить вместе с ним. Наверно это не самый лучший вариант. Может стать домохозяйкой и закиснуть. — Во-первых, она будет жить вместе с его родителями, дедом и так далее. — Лучше отдельно. — Жить отдельно — участь младших сыновей или безродных. Старшие сыновья всегда живут в родовом доме. Это просто данность. — Лучше отдельно от родителей. — Это тебе лучше отдельно от родителей. Маша может тоже хочет хозяйничать, но в её случае у неё нет выбора. Дима — старший сын старшего сына в старшей ветви. — И что же делать? — Тебе — ничего. Девочка из старой аристократической семьи — это прежде всего воспитание. Она не будет задавать лишних вопросов, когда муж займётся сильным колдовством. Она и без того много знает и много понимает. Кроме того, выходя за Диму, Маша прекрасно понимает, что готовить будет она сама. Никаких поваров, кухарок и скатертей-самобранок, у Плюшкиных это, исторически, именно обязанности женщин. Порядки в той или иной известной семье всем приблизительно известны. — И присмотр за большими бессистемными коллекциями и кучами барахла, которое лучше выбросить? — это мне подсказывает память предыдущего владельца тела. — Это их репутация. На самом деле у них очень много магических артефактов, которые подбираются не по древности и не по внешнему виду. Действительно, они иногда их просто складируют. В любом случае, у них самая большая частная коллекция артефактов в нашей стране. Но привычка тащить всё в дом у них фамильная. Про Плюшкиных известно очень много, на данный момент это прежде всего старый респектабельный ремесленный род, который не брезгует тёмной магией при создании некоторых артефактов. — Эту коллекцию не конфисковали? — Насколько мне известно, нет. Но часть взяли в безвозмездную аренду. Должны вернуть. — И с собой не берут? — Почему не берут? Избушка на курьих ножках, где живут Дима и Маша, именно такой артефакт. — Хотелось бы увидеть. — С диминой точки зрения тебе лучше не видеть. Есть защитные чары. — Это дом с куриными ногами, который ходит? — Нет, это дом на подставках, которые зовутся курьими лапками. Они внешне могут напоминать куриные ноги, но эта изба слишком большая. Обычно избушки на курьих ножках, которые самоходные и способны достаточно далеко передвигаться, имеют небольшие размеры, чары расширения пространства лучше не накладывать из-за конфликтов чар. Большинство четыре на четыре метра, редко больше. Тесновато, но лучше, чем ничего. Этот дом может передвигаться, но очень медленно. Ещё вопросы есть?       Понятно, я отвлекаю от пьянки. — У меня ничего не получается с трансфигурацией. — Неудивительно. Тебе ещё надо развивать мелкую моторику. Она обычно идёт в комплекте с трансфигурацией. Я скажу Комиссару, чтобы он организовал курс. — А у нас есть на это время? — Конечно. Солдат должен быть постоянно занят, иначе он морально разлагается. — Разрешите идти? — Разрешаю.       

***

      Снова иду тренироваться. — Марго, можно тебя спросить? — Спрашивай? — Как так получилось, что ты залетела? — Оказывается, у меня очень плохо с заклинаниями предохранения. Когда рожу, Илья Вронский сможет выяснить, кто отец ребёнка. — А он умеет? — Вроде да.       Насколько мне известно, установление отцовства магическими методами в мирное время стоило четыреста рублей. Это достаточно мудрёный ритуал, после которого на бумаге проявляется имя отца. Это была дополнительная платная услуга у официальной больнице. Если есть потенциальный кандидат, то это, вроде бы, делается элементарно.       

***

             Комсомольское собрание проходит на берегу нашего озера. Присутствуют человек пятнадцать, я и не подозревал, что у нас так много комсомольцев. Присутствуют пятеро новеньких, которые стараются это организовать. Комиссар обеспечил стопроцентную явку, но наш комсорг отсутствует, он ничего не знает о магии. Статут секретности и государственная тайна накладывают ограничения. Память предыдущего владельца тела подсказывает: в лётном училище комсомольцами были все. Просто такая обязаловка. Предыдущий владелец тела относился к этому с одобрением, изредка переходящим в энтузиазм. Повестка собрания: борьба с немецко-фашистскими захватчиками, борьба с антисоветским элементом, то есть с гражданами, не одобряющими коммунизм, уплата членских взносов, работа с пионерами, посевная, работа нашей мастерской, то есть превращение металла в полезные вещи, претворение решений партии в жизнь, аморальное поведение некоторых комсомольцев, поднятие боевого духа, нам нужен комсорг роты, прочее. В том числе курение в данный момент. Курильщиков в это время много, предыдущий владелец тела тоже курил, я бросил. В армии курят все, потому что курильщикам традиционно положен перекур, а некурящий продолжает работать. Причём здесь это? А, у нас курящие коптят сигаретами, по всей видимости, итальянскими, а новеньким не досталось. Вопрос: где справедливость? Не знаем, в наше партизанское довольствие курево не входит. Каждый изворачивается, как может.              Виктор Кузнецов, из новеньких, зачитывает доклад о положении на фронтах. Угу, мы всё это приблизительно знаем. У нас есть радио, каждым авиарейсом нам привозят газеты «Правда», «Красная звезда», «Комсомольская правда», «Труд», «Московский большевик», самолёт летает из Москвы, «Пионерская правда» и прочие, а также несколько журналов. В моё время «Комсомолка» стала бульварным изданием, а здесь это скучная тоненькая официальная газета на четыре страницы. В это время все советские газеты такие. Это было моё жуткое разочарование советской прессой…       Отдельные несознательные элементы слушают немецкое радио. Да, есть такое дело, ведь некоторые знают немецкий. Это антисоветизм. Всем подсказывают, что кое-кто слушает английское радио. Как? Пара радиостанций достают до нас, хотя и с помехами. Передачи идут на английском, немецком, польском и французском на длинных волнах. Растянутая на ветках самодельная антена из проволоки позволяет ловить многое.       Посевная, по всей видимости, чтобы была, чисто для галочки, потому что все огороды уже посажены. Впереди сенокос.       Поведение пионеров, а также комсомольцев младшего возраста. Кроме того у нас есть несколько молодых партизан, которые не состоят в комсомоле. А почему? Заседание становится скучным. Потому что им это нафиг не нужно, вот они и не идут в комсомол. В тылу отношение несколько иное, чем на войне. У нас здесь достаточно многие руководствуются магическими, а не партийными соображениями. Особенно это касается потомственных магов, которые привыкли колдовать с детства. Воинский долг перед родной страной они ещё выполнят, а остальное им нафиг не сдалось. В том числе действующая власть.              Присутствуют шесть детей пионерского возраста, из которых четверо новеньких. В том часте один мальчик в пионерском галстуке, которого я раньше на замечал. — Как тебя зовут? — Валентин Гарин. — Что ты сделал для победы? — спрашивают его. — В мае подорвал четыре машины, убил трёх полицаев. Захватил верховую лошадь и привёл в отряд. — Нужно улучшить результаты. Какие обязательства берёшь на себя? — Никакие. Что прикажут, то и выполняют. Клясться не буду. — Почему? — Потому, что ты только недавно узнал о магии, — одергивают излишне инициативного новенького. — Ты хоть понял, что ты сказал? — А если партия потребует? — Ты пока даже не комсорг. Прежде чем что-то требовать, надо подумать от последствиях. — Объявим выговор. — Дебил! — раздаётся сбоку. — Кто это сказал? — Я, — вмешивается какой-то парень лет четырнадцати-пятнадцати. — Это у тебя выговор, а если клятва магическая, то будут проблемы. — Будет стимул выполнить. — А если он не получит приказ выполнять? Велят сидеть в лагере? Или отправят туда, где машин нет. — Значит, ответит. — Именно. Ты суёшь свой нос, куда не следует. Вам ничего не говорили о клятвах? — Говорили, но это другое. — Я предлагаю не верить этому оратору, — говорит Илья Вронский. — Почему? — все оживляются. — Они, эти пятеро, меня обвинили в проступке. Когда я предложил подтвердить их слова магической клятвой, они сказали, что у них свидетели. — И что здесь такого? — не унимается наша новая инициативная группа. — А то, что надо отвечать за твои слова. Если ты даёшь показания, то должен быть готов подтвердить свои слова. Волшебники тем и отличаются от нормальных людей, что они имеют возможность клясться своей магией. Это меняет всю картину судопроизводства. — Помалкивал бы, барчук. А то мы тебя, того, как антисоветский элемент. — Заткнись, — говорит оратору один из опытных партизан. — Для этого есть трибунал, а за самосуд ответите. Вам сделали серьёзное обвинение. Вы забыли о том, что пока у вас на личном счету ни одного боя. Вы пока только наглеете.       Раздаётся одобрительный шум. — Что ты хочешь? Наш долг, как комсомольцев, бороться за правое дело, — заявляет один новеньких. — Сначала вы должны показать себя в бою, а потом выступать. У нас был комсорг, но его убили. Если товарищ старший батальонный комиссар утвердит, то кто-то из вас может стать комсоргом. Голосуем.       Большинство за то, чтобы новенькие заткнулись. «Духи» хотят учить «дедушек» — непорядок. Что им в меру доходчиво объясняют.       Решив ещё несколько проблем и немного поболтав, и мы расходимся.       

***

             Наступает новый день. Особо инициативных комсомольцев, новеньких, погнали в бой: у них диверсия на вспомогательной железной дороге. Ночью там была диверсия: Дима, Маша и Илюха втроём подорвали состав. Подрыв никакой роли, кроме улучшения нашей отчётности не несёт. Но надо понимать у Илюхи это первый бой, хотя ни разу не стреляли. Маша наколдовала фугас, Илюха его подорвал. Взрыв произошёл точно под локомотивом, благо поезда едут медленно. Паровоз упал с насыпи, угольный тендер попал на фугас, наколдованный Димой. Поезд был пустой. Враг потерял один паровоз, угольный тендер и одну платформу. Несколько платформ и крытых вагонов повреждены. Наши ходили в набег на шоссе. Ремонтные работы охраняла рота карателей, их потом обстреляли из пулемёта и даже в кого-то попали. Мне кажется, что нашему барчуку натянут личный счёт исключительно усилиями старшей сестры.       Был удачный набег на шоссе, враг потерял тринадцать грузовиков. Партизан повёл в бой, точнее командовал засадой, сам Комиссар. Наши потерь не понесли. Шоссе охраняется не в пример хуже «чугунки». С собой брали тысячепудовые мешки, захватили несколько тонн пшеницы и проса в мешках, пятнадцать тонн цемента, две тонны арматуры, триста с лишним килограмм гвоздей. Так как, согласно предсказаниям и информации от попаданцев, скоро должны форсировать Днепр, то скорее всего осенью эти места освободят. Цемент решено сохранить для восстановления народного хозяйства. Враг сгоняет население на строительство укреплений. Надо бы этому помешать и «ограбить караваны» на предмет стройматериалов. Сегодня всё равно в гости прибывают командиры волшебных диверсионных рот из соседних отрядов, можно договориться.       

***

             Перед обедом Комиссар вместе с тремя ротными устраивается на солнышке. Перед ними пара бутылок итальянского вина и разная трофейная еда. Хорошо быть начальством.              На обед овощной суп "Минестроне", наша речная рыба с итальянскими макаронами и пара редисок.       После обеда отправляюсь на стрельбище учиться стрелять. У нас неожиданно обнаруживается подозрительно большая группа девочек, готовящих блины. Откуда в нашем отряде одиннадцать девиц пионерского возраста? Я явно что-то не знаю. Судя по доносящейся болтовне, у них есть апельсиновое варенье к блинам. Но мне сейчас не до этого, и вообще я явно чужой в этом коллективе.              Надо готовиться к боям, добрый доктор Карлыч считает, что через два-три дня я смогу принять участие в боях. Наша рота сейчас расслабилась из-за трофеев, но это временно. Через пару дней Комиссар закрутит гайки и погонит всех в бой.