Intimate

Девушка боязливо поджала руки к груди и, переминаясь с ноги на ногу, неуверенными шагами проскочила в тень фонарного столба. Подсознательно она действительно хотела раствориться в ночном мраке, не показываясь на свет. Дело даже не в её предвзятом отношении к солнечным лучам, скорее её пугали те люди, что периодически хлопали большой железной дверью, что вела в полуподвал-бар. Аллан с неким отвращением осмотрела курящих на лестнице девушек, даже не представляя, что она сама когда-то сможет взять сигарету в руки. Для японской молодежи такое место было совсем обыденным, но для приезжей девушки, которой через два года стукнет третий десяток, они казались чем-то неправильным. По абсолютно не понимала их мотивов и поведения, ей были чужды и неизвестны обозначения их пьяных возгласов, которые, как она не побоялась предположить, обозначали местный мат. Конечно же и в Америке была куча подростков которые беспризорно шлялись по улицам, много пили, ругались и занимались сексом в дешевых клубах, но девушке не было дела до них: писательница провела почти все свое время дома, иногда выбираясь за едой или в библиотеку. Грубо говоря, она вела затворный образ жизни. Её единственный друг это домашнее животное. И ей двадцать восемь. Её приемные родители успели упрекнуть Аллан за такое халатное отношение к личной жизни и, как и подобает большинству опекунов, они требовали от неё внуков. Ведь их родной сын, которого девушке приходилось терпеть с трех лет, оказался настоящим эгоистом и, исчезнув из дома, пожелал не сообщать о своем местоположении. И потому, все внимание было акцентировано на его поиски, а потом уже и на саму девочку. Сложившиеся обстоятельства заставляли понервничать, так ещё и эти японские подростки! Сам Дьявол знает что у них на уме: может они сейчас подойдут и начнут домогаться до бедной американской девушки? Что они смогут отнять у неё: кошелек, телефон, чувство собственного достоинства? Влезут ли под несчастную юбку, которую она по своей глупости наконец-то решила надеть? А если этот парень со странным голубым цветом волос позволит себе подойти, зажать у стены и сделать что-то непристойное? Да кто ей поможет в этой ситуации, ведь она никому, абсолютно никому не сдалась в этой дальней от дома стране со своими странными законами и правилами? Один из парней заметил её и, улыбнувшись, поманил к себе пальцем. Может, уже можно звонить в полицию? Паника охватила её тело полностью: на лбу выступили холодные капельки пота, пульс отчетливо бил по вискам, а ноги стали ватными: казалось бы, в моменты опасности должны проснуться первобытные инстинкты, но она, словно парализованная, встала на месте, не отрывая взгляд от молодых людей. Аллан, желая сохранить свою жизнь и девственность, потянулась в сумку за мобильным телефоном. Но её потные от волнения пальцы не позволяли писательнице разблокировать телефон и, запаниковав ещё сильнее, она хотела было кинуть его об асфальт, даже не понимая, чем ей это поможет. А ещё больше она хотела чтобы лампочка в фонаре лопнула к чертовой матери и девушка, словно напуганная кошка, смогла бы незаметно исчезнуть в темных переулках и улицах, плутая и накручивая круги по нескончаемым дорогам. Телефон наконец поддался её нервным движениям и позволил По открыть окно набора номера. Хорошо, она позвонит сейчас в участок и что скажет? Во-первых, она ничего не знает на японском кроме банальных фраз приветствия и вряд ли сможет толково объяснить что-либо полиции. А если и будет говорить на английском, то кто поймет её запуганный и тихий голосок? А если и поймет? Как ей изложить данную ситуацию? Простите, я пришла к бару в полночь и теперь я стою у входа и мне не нравится как на меня смотрят люди? Я сама пришла сюда в юбке, она конечно до колена, но разве помешает это похотливым подросткам меня лишить девственности? Нет, меня никто не трогал и не подходил… но они же смотрят! Да как Вам не понять, смотрят! Я уверена, что они уже успели меня выебать своими глазами! Глазами! Понимаете, у них есть блядские глаза… От такого абсурда девушка даже сумела слабо улыбнуться: таких истеричек она видела на своей родине достаточно часто. И это не могло не вызывать у неё презрение и смех, ну вот гляньте! Это же так глупо, почему Эдгар развела паранойю на пустом месте просто, потому что ей это захотелось? Потеря самоконтроля и чрезмерное волнение, что шло вперемешку с недосыпом и странными просьбами подруги надеть сегодня юбку просто сделали свое дело. По глубоко вдохнула и, не привыкнув к такому влажному воздуху, закашлялась. Тот парень ещё раз позвал писательницу, но она лишь отмахнулась: пусть внешне она была уже спокойна, но сердце все ещё стремилось выскочить из груди и выпасть на мокрый от недавнего дождя асфальт. Хороша ли будет картина! — Милая, заскучала? Талию обвили чьи-то руки, крепко прижимая к себе. По спине у Аллан пробежались мурашки, а бедный четырехкамерный аппарат в её груди был готов дать немедленную остановку: конечно, какая ещё должна была быть у и до того перепуганной до смерти девушки реакция? Она уже мысленно представила заголовки в утренних японских газетах, где на первой странице будет красоваться её тело и большая постыдная надпись «Туристка была изнасилована и убита неизвестным…» — А тебя в твоей Америке не учили здороваться? — тонкие, на удивление женские пальцы уже успели нагло пролезть под юбку и облапать её бедра. Мысли у Аллан сейчас буквально смешались и лишь две были различимы. Откуда она знает что я из Америки? Она лесбиянка? — Юная леди, — По взяла себя в руки и, вырвавшись, возмущенно поправила волосы, — не могли бы Вы не приставать ко мне?.. Та в ответ недовольно пробурчала, явно не радуясь тому, что её оторвали от такого смущающего для писательницы занятия и, тяжело вздохнула. Только Аллан собралась отбежать, как она почувствовала пронизывающий холод на своих ногах, словно ветер смог продуть её. Щеки же вмиг стали полыхать, а температура кажись поднялась от нервов: девушка почувствовала, как её юбку резко задрали. Тут уже она не сдержала себя и, пропищав что-то несвязное, как маленькая девочка, поспешила ухватиться за края своей одежды, чтобы оттянуть её как можно ниже, стыдливо закрывая свои колени. — Я думала, что ты любишь, когда я тебя трогаю. По, желая скрыть свой невероятный стыд и красное лицо, старательнее сдвинула волосы на глаза, прикрываясь ими, как маленькой занавесочкой от своей неизвестной собеседницы. Ну, а точнее от той, ради кого она вообще решилась выйти сюда. Та самая девушка, которую она так испугалась была её подруга Эдогава. Она показательно сжала руки на груди, словно обидевшись на По за то, что та не дала ей потрогать её ещё, но и нельзя было не отметить, что это было наигранное чувство, ведь глаза у той буквально сияли. — Ну что ты замерла? Может ты все-таки удостоишь меня своим «здрасте»? — Рампо! Смущенная и крайне растерянная в такой ситуации, Аллан взмахнула руками и постаралась скрыть свое раскрасневшееся лицо ещё и ладонями. Она прокручивала в голове весь вечер и дневной телефонный разговор, где детектив звала её погулять ночью. При чем, она так и не решилась уточнить то, что они там будут делать, ведь Рампо быстро проговорила ей адрес и ещё некоторые вещи, издевательски добавив в конце разговора: «жду, <i>любимая</i>.» По была крайне проницательной и догадливой девочкой и ей были немного удивительны её собственные догадки на счет взаимоотношений с этой внеземной девушкой. Казалось бы, что в их разговоре и встречах есть необычного: многие подруги ведут себя друг с другом именно так. Но для самой Аллан это было чем-то странным. — Дурочка! — писательница отмахнулась от Эдогавы и поджала нижнюю губу, — нельзя так делать! Мне и так было неловко в таком темном месте, так ещё и ты такое творишь! Глупенькая! — Я на это и рассчитывала, — Рампо сняла очки и, немного неловко сощурилась, привыкая к слабому освещению, — я знала как ты будешь напугана и пыталась этим тебя смутить ещё больше. — То есть, тебе нравится смотреть на то, как я краснею? — По почувствовала как сгорает уже буквально вся: начиная от шеи, заканчивая кончиками ушей. — Что-то вроде того. Это мило, не поверишь. — Рампо! — она, едва держась на ногах, схватила её за щеки и, оттянула их, — дурочка! У меня бы сердце остановилось! — Ай, оторвешь, — Эдогава улыбнулась и, взяв её за запястья, притянула к себе, — пойдем в более укромное место, а то ты так раскричалась на своем английском, что на тебя уже люди косят. Уже можно было не повторять то, что писательница испытывала: просто по мере того, как больше её трогали или говорили что-то смущающее, она краснела все сильнее, дышать становилось сложнее, а сердце, то самое и так слабое сердце, разрывалось от боли в груди. Рампо, осторожно взяв её за руку, повела за собой. Сейчас они походили на несуразных юных школьных подружек, что решили погулять вместе, заплетая друг другу косички и разговаривая о чудесном периоде в их жизни. Но у детектив имела другие мотивы на сегодняшний вечер. Не успела Аллан опомниться, как её уже вели вниз по той самой лестнице, на которой около десяти минут стояли и курили девушки. — Куда мы идем? — В бар. В этот момент писательница почувствовала себя слишком странно: она знала, что является здесь чужой. Её не примут. Её не поймут. Бары и клубы это далеко не её обитель. Она никогда не употребляет алкоголь и не сидит с чужими людьми, бесстыдно громко смеясь, задирая ноги. Она не курит и не гуляет допоздна в таких местах с сомнительными парнями. Нет, По не сдержанная, она просто ненавидит исход всех таких ситуаций. Это непривычно и чуждо. И пускай подруге это все забавно, но ей казалось, что её затягивают в адскую пучину: подвал стал каким-то дьявольским чистилищем, все люди вокруг грешниками, те алкогольные напитки предстали в образе обжигающего и противного яда, а бармен и стал самым главным здесь — тем самым Дьяволом. Почему Аллан вновь пугала саму себя и строила в голове необычные метаморфозные сравнения? Чаще описания таких мест представлен романтично, но у запуганной писательницы все вышло не так. — Налейте нам саке. Из своих затуманенных мыслей девушку вытащил звонкий и переливающийся голос Рампо. Писательница содрогнулась и панически оглянулась: она и не заметила того, как её затащили сюда. Раз, два и все, — она уже привязана к месту у барной стойки вместе со своей спутницей. И бежать обратно на улицу уже как минимум некрасиво, да и к тому же, она пришла на встречу лишь ради того, чтобы провести время с Эдогавой. Бар, библиотека, съемная квартира — да какая разница? Главное, что она здесь именно со своей бывшей соперницей. — Кто оплатит? — почти шепотом спросила Аллан, подсаживаясь к девушке как можно ближе, волнуясь, неловко сжимая края её накидки. — Я, как никак, ты моя гостья. По понятливо кивнула и, сжав руки уже на краях своей юбки, закусила губу. Девушка покосилась на барную стойку и стаканы, которые буквально крутились в руках умелого бармена, что смешивал коктейли и, немного приободрилась: сейчас уже все не казалось таким страшным. Она постепенно успокаивалась, заметив, что бар начал постепенно пустеть: молодые люди, видно, уже успев напиться, спешили незаметно пробраться домой и не наткнуться на родителей. Или же, те, кто уже успел зайти дальше поцелуев и обычных невинных ласк, те, кто отправились коротать свои бурные ночи в отели. — Пей, Аллан. Она повернулась обратно к подруге и, уставилась на стойку — на ней красовались два масу*. Это сильно удивило По. — Ты взяла нам вашу традиционную японскую алкогольную ерунду? — девушка недоверчиво взяла в руки чашу и, шмыгнув носом, вдохнула, — Р-Рампо, но она же крепкая! Я не буду это пить, я… — Пей. Она не успела ничего сказать, как почувствовала в горле что-то холодное. Оно противно разливалось по стенкам горла, тут же обжигая и стекая ниже, опаляя что-то в груди. Девушка взмахнула руками и, скинув волосы с лица, успела разглядеть лишь руку своей подруги и, масу, что та поднесла к её губам. Аллан сидела буквально в ступоре. — Зачем ты напоила меня насильно? — Ты бы не стала сама пить и сделала бы все, чтобы избавиться от алкоголя, — голос Рампо резко сменился и заставил собеседницу вздрогнуть, — я тебя не буду больше заставлять. — То есть, ты влила в меня саке, а теперь говоришь о том, что не будешь меня принуждать к совместной попойке? — кончики её губ растянулись в нервной улыбке. Эдогава молчала. Это казалось странным и, чтобы хоть как-то вернуть её в настроение, Аллан придвинулась чуть ближе. — Слушай, ты же не просто так позвала меня сюда? Рампо повернулась к ней и, наконец раскрыв свои сощуренные от смутного освещения глаза, уже безразлично посмотрела на девушку. По слегка растерялась и бездумно схватила её за плечо, встряхнув, словно той нужно было прийти в чувство. На это Эдогава отреагировала крайне резко — отдернула руку и, закуталась в импровизированный плащ чуть плотнее. — Рампо? Та все ещё молчала. — Ну что я сделала опять не так? — с лица Аллан уже давно пропала улыбка и, сжав своими тонкими пальцами масу, девушка обратилась к бармену, — налейте ещё. Такое резкое решение даже заставило Рампо удивленно что-то пробурчать, но что конкретно, было абсолютно непонятно: даже по губам её немая речь была чересчур странной и если бы По и решилась разобрать тот лепет, то точно бы прочитала бы какую-нибудь древнюю молитву, которой экзорцисты на её родине изгоняли бесов. В масу полился бесцветный, но чересчур пахучий напиток, что вскружил иностранке голову лишь запахом. Не стесняясь уже ничего и подсознательно пытаясь доказать своей сопернице то, что она может переиграть её хотя бы здесь, Аллан за один раз опустошила чашу. — Нихуя себе. Тело словно пронизывали спицы, а в горле пересохло: так себя чувствовала По. Её спутница в голос рассмеялась, но даже в нем чувствовалось то, что Рампо начала пьянеть ещё с первого раза. В то время как Аллан старалась вернуть себе самообладание и отбить желание прилечь на барную стойку, детектив уже чувствовала головные боли. А что не говори, эти девушки явно плохо пьют. — Эдогава, это ты ругаешься? — Ты будешь читать мне великовозрастные морали? — девушка потянулась за второй порцией ядовитого напитка, — давай, раз начала так и не останавливайся. До ума По наконец-то начало что-то доходить. — Ты специально сделала вид обиженной, чтобы я взбудоражилась и приняла это как вызов? — Не думала, что американские писатели-детективы так долго думают. Бармен не желал особо вникать в их разговоры и потому предпочел продолжить протирать стаканы. Он бы с радостью ушел в другой угол и погрузился бы в чтение или личную переписку со своей девушкой, но другие представители этого прекрасного пола не могли оставить его в покое. — Налейте, — для По это была уже четвертая чаша. — Разошлась, тоже мне, а ещё тут строила из себя невинную девочку, что в жизни не прикоснется спиртного. Скукота. Рампо уже специально пыталась разбесить девушку: первое, на неё дурно влияло саке, а второе это то, что она начала чувствовать невероятное опьянение, а следовательно, поражение. И самым забавным было то, что она выпила всего две масу с саке, а Аллан уже тянулась за четвертой. — Давай поговорим, раз пришли. По растягивает удовольствие, лишь пригубляя и на удивление даже самой себе все ещё оставаясь более менее трезвой. Но её руки уже дрожат. — Да мы с тобой две невоспитанные свиньи, — Рампо, соблазнившись тем, что Аллан уже начала постепенно сдаваться, берет ещё, — мы неправильно употребляем этот традиционный напиток, просто напиваясь до отвала за какие-то двадцать минут. Лицо По источает удивление: неужто тут ещё и правила есть? — Да уже без разницы. — Лучше бы выпили пива из банки у меня дома. — Да к черту. — Хотя действительно. Мне плевать, я здесь только ради того, чтобы споить тебя. Волосы уже давно были закинуты назад, на плечи, но даже маленькая резинка плохо их сдерживала и какие-то пряди непослушно лезли в глаза, едва покрывая разгоряченные от высоко градуса щеки. И потому Рампо смогла увидеть её глаза, в которых мутнело недопонимание и скудная толика раздражения. — По, давай играть. — Как? — Все просто, — девушка заерзала на месте, поставив масу на барную стойку и, повернулась к ней, закинув ногу на ногу, — правда или действие? Аллан криво усмехнулась, вспоминая то, какие последствия её ждали после таких игр. А уж тем более после саке. Она развернулась к ней и, приняв такую же позу, но в отличии от Рампо, чья юбка задралась и оголила колени, та все же прикрылась. — Правда. Эдогава задумалась, но не заставила подругу долго ждать. — На тебе чулки или колготки? — она усмехнулась, ожидая реакции. И действительно, Аллан жутко покраснела и пропищав что-то несвязное, помотала головой. — Конечно же колготки! — это была очевидная ложь. Да и вообще, Рампо все знала, ведь смогла это углядеть ещё под фонарём, ведь не зря она решилась так нагло потрогать подругу. Она просто проверяла её честность. — Врунья. Теплая, маленькая рука резко пролезла под юбку. По не успела ничего сказать, а лишь почувствовала странное возбуждение в тех местах, которых только что коснулась Эдогава. Та же, не церемонясь нащупала начало чулков и, её оголенные ляжки, трепетно и с некой лаской разглаживая их. — Р-Рампо! — она не особо сопротивлялась её действиям и, незаметно закусив губу, дернулась, — ну с-соврала! Теперь я говорю! — Неплохие ноги, — больше Рампо ничего не сказала и выпрямила спину, — правда. По крайне плохо соображала: наконец-то саке сделало свое дело. Да и это проклятое смущение, что заставило колени дрожать, так ещё спазмы в области груди неприятно давили, но в то же время заставляли возжелать дальнейшего. — Ты встречаешься с кем-нибудь в Агентстве? — это было первое, что пришло растерянной и пьяной Аллан на ум. Рампо фыркнула и, странно посмотрела на подругу. Этот вопрос вызвал у неё явную насмешку. — Неа, — ответ был коротким, ведь она, расхрабрившись и позабыв о том, что ей уже снесло крышу от выпитого саке, попросила налить ещё чашу. — Ясно. Она ощутила себя крайне неловко и, чтобы не казаться какой-то легкомысленной идиоткой, поспешила выпросить у девушки свой вопрос. — Я хочу действие. — Оу? — глаза Рампо буквально расширились от удивления и похотливый азарт отразился в хитрой ухмылке, — на тебя хорошо действует саке. Сними с себя свои чулки. Аллан почувствовала как начали краснеть даже кончики пальцев на её руке, а грудные спазмы просто не давали девушке нормально дышать. Что это ещё за раздевания? От сильного волнения она уже успела раскусить губы до опухшего состояния. Они срочно требовали какой-нибудь гигиенической помады или на крайний случай хотя бы воды, чтобы успокоить жжение. — Я? Р-раздеться? По постыдно кивнула и, чтобы масу не мешало ей, она хотела отставить его на стойку, но её дрожащие пальцы выпустили наполовину заполненную тару. Не успев ничего сделать и даже крикнуть, девушка ощутила противную и холодную жидкость, что начала интенсивно стекать по её ноге. Она выронила то, из чего пила и остатки саке пролилилсь ей на юбку и чулки. — Блядь, Аллан! — Рампо недовольно сморщилась и слегка отодвинулась, — ты как ребенок, только поиграть хотели. Много измочила-то хоть? Писательница вскочила со своего места, готовая сгореть со стыда. Это действительно для неё стало целой трагедией и концом идеального свидания. Стоп. Какое ещё нахуй свидание. Девушка поспешила удалиться в уборную, непутево спотыкаясь и задирая подол юбки, чтобы саке не попадало больше на чулки. Проклиная то, что она оказалась такой бесхарактерной, По дала себе точную клятву, после того как чуть не наебнулась на своем невысоком каблуке при входе в туалет: пить она больше никогда не будет. Рампо же, затуманено всматриваясь в какие-то странные пятна, что образовались перед глазами за счет опьянения и её плохого зрения, даже не сразу поняла, что подруга успела убежать. Рыская в сумке, она сумела кое-как достать оттуда очки и, не обращая внимание на то, что они стали грязными от потных рук, поспешила нацепить их себе на нос. Отставив в сторону масу, девушка услышала тихую брань из уборной и, расплатившись с барменом, едва смогла подняться на ноги. Эдогава не предполагала, что напьется до дрожащих коленок, но она никогда не носила каблуки и потому, она смогла без особых травм добраться до уборной. — Слушай, ты чего убежала? — дверь в тускло освещенное помещение захлопнулась и уголки губ у Рампо вновь растянулись в хитрой улыбке, — мы во-первых не доиграли, а во-вторых я с тобой не поговорила, писательница несчастная. По уже успела протянуть концы юбки к струе холодной воды, чтобы попытаться отстирать саке, но Эдогава, заметив её занятие, прыснула. — Дорогуша, саке не винцо, оно на тебе не оставит пятен, а так ты ещё больше мокнешь, — она, словно незаметная и тихая кошка уже успела подойти к ней и уложить руки на бедра, пользуясь тем, что хозяйка юбки сама оголила их, — давай-ка играть дальше. Здесь уже для Аллан стал ясен подтекст тех самых «игр». Она тяжело вдохнула и, ещё больше покраснев от своих догадок, резко развернулась к собеседнице, чуть не сбив её с ног. — Рампо! Эдогава! — она едва ли не перешла на крик, нарушая мягкую акустику в помещении с приятным голубым неоном, — Что ты делаешь? — Лапаю тебя, — она, видимо чересчур пьяная, отказывалась адекватно отвечать, — тебе же нравится. Действительно. Они ещё пожалеют и будут думать о том, что делают сейчас. Аллан будет сидеть дома и, зарываясь носом в подушку, краснеть и думать о том, как она докатилась до такого. Эдогава же, точно будет напрашиваться к ней в гости за тем, чтобы повторить то, что она получила сегодня. В данный момент было не ясно кто же был инициатором: то ли худая и низкая Рампо не постеснялась встать на носочки и дотянуться до её губ, то ли По, сдавшись, излила то, о чем так тщательно думала. Но им обоим явно нравился их самый первый поцелуй. Аллан читала достаточно много книг и видела все те же фильмы про химию между молодыми людьми, но настоящие ощущения превзошли все её представления. Мягкие, с привкусом саке, губы её любимой девушки доводили до мурашек одним лишь касанием. Ей не нужно было наверное больше ничего. Горящие щеки, спонтанные стоны и слишком частое дыхание чересчур будоражили её девственную фантазию. Девушка была абсолютна неопытна и казалась переросшей свое время школьницей, что впервые смогла почувствовать влечение к своему объекту постоянного воздыхания. И все же, как бы поцелуи не романтизировали, для них обоих это обратилось в пьяную и непонятную попытку сплести горячие языки, где они, как-то необдуманно сцепившись, просто глупо поцеловались. Аллан сбивалась и виновато отстраняясь хотела начать лепетать свои извинения, но неугомонная и явно чуть более опытная Эдогава просто не могла оставить её. Она чувствовала то, как горят и болят её губы и, своим своеобразным странным методом пыталась их остудить. Хотя от такого жаркого и долгого поцелуя По становилось ещё душнее. — Мать моя, Аллан, — девушка отстранилась, оставляя между ними ниточку слюны, сглатывая, — ты что, правда впервые целовалась? — Конечно первый! — она стыдливо опустила глаза, неловко обнимая Эдогаву за талию, — меня мать всегда учила быть верной! И я эта! Моногамна! — Неожиданные выводы, милая, — Рампо же, в свою очередь, уложила ей голову на плечо, пользуясь тем, что она наклонилась, — кстати, снимай чулочки, ты же так и не выполнила мое действие. По изумленно открыла рот, но та не дала ей договорить и вновь пролезла под юбку. От такого своеобразного давления девушке ничего не осталось, кроме как потянуться и, одним движением руки скинуть обувь, а за ними и мокрые от саке чулки. Бережно сложив их вместе и засунув в дальний отдел сумки, Аллан неловко сжала колени и стыдливо спрятала свое лицо, утыкаясь носом в плечо Эдогавы. Голос дрожал, но тут было неясно: то ли она успела замерзнуть, то ли алкоголь оказался таким губительным или же, это все чрезмерное волнение от такой щекотливой ситуации. — Я сделала, — желая быть как можно тише, По прошептала девушке на ухо. — Оух, — та же покраснела, слегка вздрогнув от того, что Аллан случайно выдохнула в эту эрогенную зону, — теперь ты. — Мы ещё играем? — Конечно. Если ты понимаешь, как мы это закончим. Она понятливо кивнула, крепко сжимая кулаки, как бы пытаясь собраться. Девушка примерно понимала, что может случиться с ними: обе пьяные, поцеловались, она без чулков, так ещё и рука подруги так тщательно гладила её оголенные ноги. — Я хочу действие. — Поцелуй меня ещё раз. Рампо усмехнулась и притянула к себе девушку за щеки. Затягивая её в долгий поцелуй, она плавно прижала её к стене, давно забывая о том, что ниже. Аллан, несдержанно простонав, крепко вцепилась в её плечи и, от потери сил начала сползать вниз, на холодный кафель. Та вполне сумела поддержать девушку и, осторожно усаживаясь на колени перед По, разорвала их недолгий, но более приятный и страстный поцелуй. Писательница мутно посмотрела на неё. — Я сделала, — Эдогава провела указательным пальцем по её горячей щеке, убирая с лица пряди длинных темных волосы, — продолжим играть? По едва заметно кивнула и прошептала: — Действие. — Займись со мной любовью. Аллан уже ничего не понимала и для неё такое предложение было ожидаемым. Нервно сглотнув и на мгновение представляя то, как это вообще происходит, девушка ощутила холодные пальцы любимой. Неожиданно для самой себя, она глухо простонала, почувствовав, как её чувствительные места на шее плавно натирают подушечками пальцев. Она не хотела её останавливать, как бы стыдно ей не было. — Ай! — По вздрогнула, дернув плечами. Верхние пуговицы темной рубашки были вмиг расстегнуты, оголяя ключицу и шею. Следующим было более резкое, но протяжное прикосновение — это были губы Рампо, что жадно впились в нежную шею. Вылизывая её языком, она не постеснялась оставить после себя пару багровых засосов и слегка, совсем чуть-чуть, чтобы не сделать больно, прикусив кожу в конце. Голова у обоих буквально шла кругом: это казалось чересчур странным для двух бывших соперниц. Сердце Аллан неугомонно стучало, а руки словно онемели. Было невозможно схватиться за плечи настойчивой Эдогавы и попытаться придержать её. Да и как бы ей не было стыдно, она хотела получать эти умопомрачительные ласки и дальше. Причмокнув, Рампо отстранилась и победно усмехнулась, рассматривая её оголенную и красивую шею, на которой остались следы их веселого начала. — У кого-то слишком чувствительное тело. Девственница? — Конечно! Глупая! — описать те пределы смущения, что чувствовала Аллан — фактически невозможно. — Неужели для меня? — Да. Ответ был коротким и тихим — конечно! Кто сможет смело ответить на такие прямые вопросы? Эдогава, чуть пьяно пошатываясь, расстегнула пуговицы и дальше, заставляя девушку непроизвольно пропищать что-то глупое и несвязное. Увидев грудь, прикрытую самым обычным черным бюстгальтером, она испытала странные чувства: то ли возбудилась ещё больше, а то и немного расстроилась, ведь ожидала увидеть откровенные вырезы, кружева и алые цвета. — Красивая ты, — она уже не обращала внимание на то, что та буквально трясется от нетерпения и застенчивости, без особых усилий расстегнула её лифчик. Почувствовав то, что лямки больше не жмут, Аллан вздрогнула. — Рано! — девушка, постеснявшись, тут же прикрыла голую грудь рукой, отворачиваясь от подруги. — Да ну? Подползая ещё ближе, чтобы суметь коснуться её ушей своими губами, Эдогава начала нежно нашептывать разные ласковые слова, постепенно добираясь и до легких пошлостей, прикусывая мочку её уха. Пока та буквально таяла и блаженно постанывала, она воспользовалась моментом и, убрав руку По, сжала в своей ладони её грудь. — Ах, что ты!.. Хихикнув, она пьяно пробормотала невнятную ерунду, отстраняясь и рассматривая тело своей, как она уже считала, девушки. Рампо была восторженна и, коснувшись пальцем её соска, начала нежно натирать его, чтобы услышать голос Аллан. У По дрожали колени. Она томно вздыхала и старалась не думать о том, что это как-то неправильно и стыдно. А ещё, ей нужно было сдерживать свои стоны, чтобы бармен не подумал о том, что они тут чем-то занимаются. Конечно нет, девочки подружки пошли в уборную вместе чтобы отмыть юбку и позаплетать друг другу косички. Никакого секса и непристойностей — порнухи надо меньше смотреть. — Э-Эдогава… Она тихо звала её, а глаза уже слипались от возбуждения — хотелось раствориться в этих невероятных руках. Аллан громко простонала и схватилась дрожащими руками за её плечи, вздрагивая от того, что та опустилась чуть ниже и коснулась её груди своим горячим языком. Старательно обводя ореол, Эдогава сомкнула губы, посасывая и играясь с затвердевшим соском, стараясь не навредить девушке, наслаждаясь её томными вдохами и просьбами. Вдох. Выдох. — Ещё. Рампо отстранилась и хищно стрельнув глазами, внимательно посмотрела на свою пассию. Та тяжело дышала и, прикрывая руками лицо все еще постанывала и благодарила за такие ласки. — А теперь, ты позволишь мне подлезть под твою юбочку ещё раз? Она не успела ей ничего ответить. В дверь уборной постучали. — Юные леди, бар закрывается, уже час ночи, — это был голос бармена, — мне нужно уходить, я попрошу вас выйти и покинуть заведение. На их лицах было четко замечено своеобразное разочарование от того, что их оторвали на самом интересном. Слегка отошедшая от алкоголя По уже успела обругать саму себя за такие глупости и, как можно скорее застегивая лифчик, постаралсь встать, пока Рампо, пошатываясь, уже успела подскочить и отбежать к раковине. — Минуточку! — звонкий и веселый, но все же пьяный голос Эдогавы ответил человеку за дверью. Аллан не стала надевать чулки, опираясь на то, что они мокрые, а идти по ночным и летним улицам будет и без них комфортно. Впервые пьяно икнув, писательница подобралась к раковине, убирая с лица взъерошенные и запотевшие волосы, приглаживая их рукой. Рассматривать свое лицо в зеркале не было времени и, быстро умывшись ледяной водой, чтобы остудить весь свой пыл, она повернулась к подруге. — Сейчас домой? — По наклонилась, дурашливо улыбаясь, руками оттягивая пухлые щеки Эдогавы. — Конечно, — девушка прищурилась, — ко мне.