Солнечной улыбкой

Июнь девяносто пятого выдался прохладным. Но это утро было, на удивление, солнечным. Ходить подолгу не позволяло здоровье, но он все же старался не отсиживаться в квартире, и грех было бы упустить такой погожий денек. Так рано в парке было безлюдно и сильно пахло свежескошенной травой, видимо недавно подравнивали лужайки. Анатолий Владимирович присел на скамейку и с удовольствием вдохнул полной грудью. Рядом внезапно раздался заливистый смех, Анатолий Владимирович резко оглянулся и увидел Харламова. Валера улыбался тепло и светло и с кем-то разговаривал, разглядеть с кем именно не представлялось возможным, но от сердца разом отлегло. Значит, все в порядке. Вот он, живой и здоровый. Сколько же они не виделись? Лет пять, десять? Больше? Уже и не вспомнишь. Связь, конечно, поддерживали всегда, но вот так, вживую давно не удавалось встретиться. После первой Суперсерии и торжественного возвращения домой, было еще много матчей, потом такой желанный Кубок Канады. Помнится, поначалу Валеру не хотели брать, мол ты свое отыграл, дай дорогу молодым. Тарасову пришлось тогда подергать за ниточки, в итоге Харламов поехал. Он получил-таки титул лучшего игрока турнира, ушел красиво, как и хотел. Начались тренерские будни, Тарасов подшучивал и говорил, что ничего толкового из «чебаркульского учительствования» не выйдет. Но Харламов не был бы собой, если бы не доказал в очередной раз, что человек сам решает, где предел его возможностей. Воспитанники росли, становились первоклассными спортсменами, разъезжались по всей стране, а потом и миру, прославляя советскую сборную и любимый хоккей. Это были славные годы, наполненные волнениями, спорами, успехами и поражениями. Тарасов не жалел ни минуты из тех, что провел на одной скамье с человеком, разделившим его отношение к игре. Анатолий Владимирович прикрыл на секунду глаза и захваченный неясным, смутным каким-то ожиданием, не заметил, как Валера подошел совсем близко. Он был одет в привычную клетчатую рубашку, и с возрастом казалось почти не изменился. Солнце играло в все еще густых темных волосах. И стоя напротив, захваченный воспоминаниями, Тарасов почувствовал, что будто бы и сам взбодрился, помолодел лет на двадцать, по меньшей мере. — Здравствуйте, АнатольВладимыч, — Валера опять улыбался весело и искренне, как умел только он. И протягивая руку для приветствия, сказал: — Ну вот я и пришел за вами.