Омега

— Двести тридцать восемь… двести тридцать девять… — выдыхает брюнет. На пол скатывается несколько капелек пота со лба, руки уже дрожат от напряжения, но парень продолжает приближаться и удаляться от пола. — Чонгук-а! — дверь в комнату неожиданно распахивается, — Что ты делаешь?! — Двести сорок… — кротко глянув на вошедшего, парень становится на колени, вытирает лицо полотенцем, — Упражняюсь, не видишь? — Мы же договорились. — с упрёком, почти обиженного. — Я помню, Намджун. Две минуты. Выбери пока фильм. — Я слежу за тобой, — парень делает соответствующий жест руками и выходит из комнаты, оставив юношу приводить дыхание в порядок. Чонгук не альфа, как вы могли подумать. Чонгук — омега. Косящий под альфу омега. У него совсем не утонченное тело, наоборот, довольно крепкое, характерное для альфы. Взгляд не нежный, не испуганный, а дерзкий и острый, сравнимый с лезвием бритвы, ровно как и его язык. Чонгук не особо неженка, не совсем ласковый, но по-омежьи хозяйственный и внимательный. Его истинный — Намджун — чистокровный альфа, давно свыкся с строптивым характером Гука и уже не обращает внимания на его периодическое: «Пусти меня, ненавижу обниматься». Знает ведь, что омежья душонка тает от его касаний. Намджун такого же крепкого телосложения, что и Чонгук, разве что немного выше его. Увидев эту пару в первый раз, можно подумать, что это союз двух альф, но стоит втянуть немного воздуха, как сразу чувствуется мягкий запах полевых цветов и лимона, исходящий от омеги. Гук оборачивается на внезапный шум позади себя, глядит в окно, по которому тарабанит внезапно начавшийся дождь. Несколько секунд ловит взглядом разбирающиеся о стекло крупные капли, поднимается с места, чувствуя, как шкала настроения резко ползет вверх. Чонгук любит дождь. Не так сильно, как Намджуна, но очень сильно. Звук бьющего по крыше дождя доставляет ему удовольствие и внутреннее успокоение, сразу хочется заниматься чем-то тихим, спокойным и творческим. Рисовать, сидя у окна, наблюдая, как постепенно мокнут дороги, темнея от влаги, и думать о чем-то далёком, своем. — Чонгук-а?! — в нетерпении зовёт Намджун из другой комнаты. Уж очень он соскучился по своему малышу Гуки, слишком замотался на работе, слишком сильно хочет внимания, на которое Чонгук и так скуп. — Я иду! — отвечает Гук, натягивая на разгоряченное после тренировки тело хлопковую белую футболку, достаточно широкую, чтобы чувствовать себя комфортно. Парень не заставляет любимого ждать, незамедлительно проходит в комнату и устраивается под боком Намджуна, на диванчике. Альфа приобнимает Чонгука за плечи, ближе притягивая к себе, подавляя его лёгкие попытки оттолкнуть. Чонгук показушничает, сохраняет лицо, но все же сдается, льнет к крепкому телу и утыкается носом в рубашку Намджуна, вдыхает его запах: душистую корицу. За окном гремит гром, Гук на мгновенье приподнимается и вглядывается в окно. На лице появляется лёгкая улыбка, а в глазах блестит детская радость. — Останови, — просит он Намджуна и подпрыгивает с нагретого местечка. Альфа тянет разочарованное «Э-эй», отпуская брюнета. Если Гук чего-то хочет, его не удержать, будь то рекорд в игре или внезапный творческий порыв. Ускользнувший из сильных рук омега чем-то гремит на кухне, кажется, пробегается до спальни и обратно. Через несколько минут Чонгук возвращается с двумя кружками какао в руках и пледом подмышкой. С лица не сходит счастливая улыбка, взгляд теплый и нежный, чисто омежьий. Парень усаживается обратно, накрывая себя и Намджуна клетчатым пледом, передает альфе кружку с какао и говорит тихое, довольное: «Включай». Просмотр продолжается, став в разы уютнее, благодаря омеге. Намджун очень ценит такие моменты, ведь чонгукова тщательно скрытая натура проявляется не часто. Омега жмется к альфе, крепче обнимая, словно хочет с ним слиться, а Намджуну от этого радостно на душе. Опустевшие кружки уже давно остыли на столе, а фильм закончился, но пара продолжает сидеть на диванчике. Крутой Чонгук спит, уткнувшись Намджуну в грудь и тихо посапывая, а Джун ласково гладит омегу по волосам, любуясь им спящим. Скоро дождь кончится, а Гук проснется и снова станет колючим, а Намджун, вероятно, пойдет изучать черную магию, чтобы самому вызывать этот спасительный, счастливый для Чонгука, дождь.