Птичка

Ангелина медленно вышла из открытой тетради. Её мысли занимал только один вопрос — жив ли ещё Соловей? Её взгляд упал на знакомое тело, вымазанное фиолетовыми чернилами. В теле Соловья хорошо заметны несколько ран, нанесённых книгочеями. Персонаж не шевелился, и, подойдя ближе, Ангелина поняла, что Соловей был убит и в реальном мире. — Что произошло? — командным тоном приказала она доложить — Он напал на Антона, — ответил Саша, — был готов оторвать ему голову, а оглушить его не получалось. Понимаете, нельзя было позволить, чтобы кто-то пострадал, поэтому мне пришлось… устранить его. Ангелина выронила трость и упала на пол, поражённая известием. Тетрадь в её руках медленно расплывалась на чёрно-фиолетовые чернила. Фигура Соловья тоже медленно распадалась, теряя привычные очертания и возвращаясь в исконную форму — чернила, которыми он когда-то был написан. — Я же прав, Ангелина? Вы сами учили меня, что персонажам не место в объективной реальности. — Прав, — глухо ответила Ангелина. Это не Саша убил Соловья. Он был мертв, когда фиолетовая клетка в сказочном мире закрылась. Это она убила собственное творение справедливым ударом нарисованного меча. Ангелина хорошо понимала, что Кира была права. Когда-то в погоне за силами монохромов Владимир убил Кая и передал его цвет Лиле. Теперь пришло время платить за это преступление. Но отчего-то именно смерть вымышленного персонажа была самой обидной. — Прав, — повторила она и, ничего не сказав, огрела костылем по коленям Алиновского. Тот взвизгнул от боли, ноги покрылись камнем, но это лишь незначительно смягчило удар, магия в костыле была сильной, — прав, прав, прааааав, — у пожилой началась истерика, она стала лупить костылем по студентам, а потом запустила его в Гришу, тот едва успел уклониться. Студенты принялись разбегаться, в то время как на Ангелину набросились тени, пытаясь остановить бешенство. Она в ярости заряжала по теням своей магией, но те создали непроницаемую стену из ненавистного ей сейчас чёрного цвета.