И всё-таки, открыв сундучок, Жёлтая увидела кинжал. Что же, в какой-то степени младшая оказалась права, и это действительно любимый кинжал её сестры. Белая хочет, чтобы он хранился у Жёлтого Алмаза после того, как та её убьёт.
Верховная Правительница протянула открытый сундучок сестре, а Жёлтая взяла его, понимая, что не может отказаться. Обещала же. Пока Белая просила робота побыть в шкафу ещё один день, что ему не особо хотелось, Жёлтый Алмаз просто смотрела на кинжал. Он ей не нравился, ведь завтра поможет разбить старшую. Хотя, Жёлтая и себя, скорее всего, будет почти ненавидеть за это убийство. Пусть и сестра сама попросила…
Из печальных мыслей Жёлтый Алмаз вырвал лёгкий поцелуй в щёку. Белая уже уговорила робота отправиться в шкаф и ждала, когда сестрёнка перестанет пялиться на кинжал и обратит на неё внимание. По глазам Белого Алмаза видно, что у той есть ещё одна просьба, которую ей хотелось бы озвучить при первой же возможности. Как только Жёлтая посмотрит на неё. В любом случае, ничего хуже, чем расколоть её, она уже вряд ли попросит.
— Жёлтая, можешь сходить в башню? Я хочу, чтобы ты у себя в комнате повесила зеркало. Попросишь у моей Жемчуг, она даст. Это же не сложно, верно? — улыбнувшись, произнесла Белая.
Младшая непонимающе смотрела на сестру. Разве она не боится зеркал? И зачем ей зеркало в комнате сестры? Но всё же этим глазам отказать Жёлтая никак не могла. Конечно, это не как раньше. Когда-то Жёлтый Алмаз исполняла приказы, так как Верховная Правительница могла её наказать, если всё не будет выполнено в определённые сроки. Но сейчас, конечно, Белая не способна угрожать. Зато способна давить на совесть младшей этим жалобным взглядом серебряных глаз, которые, казалось, становились ещё больше, когда Белый Алмаз что-то хотела от Жёлтой.
— Ну хорошо… Если ты хочешь, — вздохнула Жёлтый Алмаз и тут же оказалась в объятьях сестры.
Они не были крепкими, наоборот, очень нежными. И приятными. Жёлтой нравилось делать сестрёнку радостнее даже в её последние часы жизни. Видеть её улыбку… Младшая аккуратно приобняла её в ответ, из-за чего та слегка вздрогнула и чуть не вскрикнула, но осталась на месте и попыталась обнять Жёлтую немного крепче. Хоть это и доставляло ей болезненные ощущения. Жёлтый Алмаз, почувствовав трещины на теле старшей и заметив её реакцию на объятия, догадалась, что Верховной Правительнице больно. Но при этом она ничего не сказала и не попыталась как-нибудь выбраться из них. Правда, именно из-за боли Белая не могла обнять сестру сильнее.
— Больно? — всё-таки не удержалась и спросила у Белого Алмаза Жёлтая.
— Терпимо… Только сильнее не обнимай, а то трещины станут больше, — тихо ответила Белая, поцеловав Жёлтый Алмаз в шею.
— Ты такая хрупкая, — усмехнулась младшая, погладив сестру по спине. Вряд ли из-за трещин Белый Алмаз почувствовала это действие.
— Я не хрупкая, — сказала Белая, садясь ровно и заглядывая в золотые глаза сестры. — Я разбитая, — добавила она, проведя металлической рукой по щеке Жёлтой, заставив её замереть на несколько секунд. — Всё, иди за зеркалом, — улыбнулась старшая, чуть толкнув Жёлтую. Жёлтый Алмаз кивнула и, встав с кровати, вышла из комнаты. Белая проводила её взглядом и потом ещё какое-то время смотрела на дверь, хотя сестра уже ушла. Вздохнув, Верховная Правительница кое-как тоже поднялась с кровати и с трудом дошла до кресла рядом с подоконником, на которое тут же села, так как стоять не могла. Маленькие трещины появлялись и на ногах. Белый Алмаз хотела полюбоваться закатом. Последним в её жизни закатом, а затем и рассветом, что будет на несколько часов раньше её раскола. Несколько лет она подумывала о суициде, несколько месяцев это было мечтой… И вот, скоро наступит конец, которого она так ждала. Но почему-то сейчас умирать не хотелось. Однако Белая сделала для этого всё. И теперь жалела об этом. Откуда вообще взялись мысли о самоубийстве? Которые привели к завтрашнему дню… Белый Алмаз не помнила, зачем ей это надо. Поэтому ей становилось ещё хуже. Ну, хотя бы Жёлтая будет в тот момент с ней.
Жёлтый Алмаз шла по коридору и снова прогоняла неприятные и грустные мысли о смерти сестры. Сейчас нужно сосредоточиться на её просьбе. Жёлтая быстро поднялась по лестнице и, не постучавшись, вошла в то помещение. Как обычно — беспорядок, но Жёлтый Алмаз практически научилась в нём ориентироваться. Оглядевшись, Жёлтая заметила Белую Жемчуг, что вместе с Перидот что-то перепроверяли на экранах. Возможно, где-то небольшая проблема, ошибка или несостыковка… Вряд ли что-либо очень серьёзное, иначе предупредили бы.
Подозвав жемчужину к себе и проигнорировав тихое ворчание Перидот, Жёлтая попросила у служанки сестры зеркало. Жемчуг сначала смотрела на правительницу, как на какую-то ненормальную. Никаких подробностей, как ей узнать, что за зеркало? Но немного подумав, она, видимо, вспомнила кое-что и убежала. Жёлтый Алмаз сложила руки на груди и облокотилась спиной на стену, ожидая, когда жемчужина вернётся.
Долго ждать не пришлось, Белая Жемчуг прибежала через пару минут, неся огромный для неё чёрный ящик, который был почти квадратным и довольно плоским. Зеркало там. Забрав его у жемчужины, Жёлтый Алмаз вышла из комнаты, а Перидот, Гошенит и Бенитоит удивлённо переглядывались между собой. Так как никто из них ничего не понял, они были готовы задавить Жемчуг кучей вопросов. И Жёлтую достали бы, только та успела достаточно быстро уйти.
Прийдя в свою комнату, Жёлтый Алмаз открыла ящик и вытащила зеркало. Красивая рама из платины, что сразу же напомнила об отрубленной руке, и идеальное зеркало без единого пятнышка или царапинки. Кажется, оно совсем новое, а Жёлтая ни за что бы не догадалась, насколько оно старое. Что ещё удивило Жёлтый Алмаз (кроме безупречности вещи), так это отсутствие узоров на раме. Непривычно…
Жёлтая задумчиво оглядела стены, размышляя, куда бы повесить зеркало. И только она определилась, как в дверь громко постучали. Жёлтый Алмаз положила зеркало на кровать и пошла открывать дверь. Стоило ей это сделать, как в комнату ворвалась Розовая и, сев рядом с зеркалом, начала говорить.
— Жёлтая! Ты почему закрыла дверь? Не пускаешь меня к Белой, но это ещё ладно, она сама просила, но зачем же свою комнату запирать, когда ты внутри?! — возмутившись, громко сказала Розовый Алмаз, слегка ударив кулаком по мягкой кровати.
— Привычка, — пожала плечами Жёлтый Алмаз. — А для чего ты пришла? Что-то нужно, или просто увидеться со мной захотелось? — на второй части предложения она не сдержала улыбку. Это было бы забавно, но Жёлтая практически уверена, что младшая пришла не за этим.
— Я… Хотела узнать… Может, Белая передумала? Я хочу к ней, а она не пускала… Вдруг теперь можно? Она не говорила ничего об этом? Я уже соскучилась, а она умирает… — Розовая иногда всхлипывала, но, сказав последнее предложение, не сдержала слёз и разрыдалась. Даже при Жёлтой.
Жёлтый Алмаз немного растерялась, правда, быстро собралась с мыслями и, заодно сдерживая собственные слёзы, подошла к младшей, взяв её за руки, поддерживая.
— Не плачь… Нет, она пока не передумала, ну, или ничего не говорила, но ты ещё с ней увидишься. Помнишь, я сделала ей инъекцию? Не знаю, что за вещество дала Синяя, но оно помогло… Белая чувствует себя лучше, ей хватило сил создать себе новую руку и восстановить глаз, — Жёлтая врала, чтобы успокоить сестричку. Хотя, вряд ли Розовая узнает об этом. Белый Алмаз умрёт, вместо неё будет робот, однако, история Жёлтого Алмаза выглядит правдоподобно и вскоре лишь подтвердится.
— Правда? — Розовый Алмаз смотрела на Жёлтую с такой надеждой в глазах! И плакать перестала. На её лице появилась улыбка, когда старшая согласно кивнула. Розовая резко обняла сестру. — Спасибо, что рассказала, — произнесла Розовый Алмаз, прекращая объятья, вспомнив, что Жёлтая не очень любит всё это.
— Не за что, — усмехнулась Жёлтый Алмаз, потрепав младшую по голове.
— Я пойду расскажу Синей… Она обрадуется, — сказала Розовая и вышла из комнаты Жёлтой.
Жёлтый Алмаз ещё раз взглянула на зеркало и решила всё-таки уже закончить с ним. Повесив его на стену и убедившись, что оно висит достаточно ровно, Жёлтая тоже вышла из своей комнаты и пошла к Белой. Просьба же выполнена.
Как только младшая вошла, Белый Алмаз повернулась к ней, поманив пальцем. Если уж остался всего один день, то он должен быть максимально хорошим…
— Жёлтая, можешь отодвинуть кресло примерно на шесть метров влево? А потом пододвинь мою кровать сюда, к окну… — попросила Белая сестру. Одна из последних просьб.
— Могу, — кивнула Жёлтая, уже двигая кресло с сидящей в нём старшей в сторону. Затем она подвинула кровать туда, куда сказала Белый Алмаз. Заметив, что Верховная Правительница после этого собралась вставать, Жёлтый Алмаз осторожно, чтобы не увеличить трещины, взяла её на руки и посадила на кровать до того, как та скажет хотя бы одну фразу. Жёлтая догадалась, для чего это всё. Ну, или почти.
— Что ж, я сделала всё, что хотела… Оставшийся день я хочу провести с тобой, глядя в окно. Если ты не против, — произнесла Белая, взяв младшую за руку и слегка потянув, заставляя её тоже сесть на кровать. Жёлтый Алмаз не была против. Тем более, если так хочет сестра.
Как только Жёлтая устроилась поудобнее на кровати, Белая прижалась к ней, положив голову на её надплечье, и уставилась в окно, как и обещала. Младшая же слегка приобняла сестру, чтобы той было удобнее.
— Белая… Вот скажи, неужели тебе совсем не страшно? — решила всё-таки спросить Жёлтая. Какое бы безумие там ни было, не особо ей верилось, что старшая совсем не боится.
— Очень, — тихо произнесла Верховная Правительница. — Очень страшно, — повторила она, а на её глазах уже появились слёзы. Белая не знает, что с ней потом будет, вообще не представляет… Не говоря уже о том, что сам раскол не безболезненный процесс…
Жёлтый Алмаз сразу же стёрла рукой с лица сестры слёзы и обняла её сильнее, но, не рассчитав свои силы, заставила что-то ещё в теле Белого Алмаза треснуть. Услышав треск, Жёлтая испугалась и тут же ослабила хватку, продолжая лишь слегка придерживать старшую. Не хотела она делать Белой больно, это случайность… Но несмотря на то, что младшая перестала так сильно обнимать Белый Алмаз, она по-прежнему прижималась к ней практически так же.
— Не надо… Всё в порядке, я должна трескаться… Не прекращай… Пожалуйста, — то и дело прерываясь, сказала Белая. Она предполагала, что сестра, возможно, не поняла, что она имела в виду. А Белый Алмаз просто хотела, чтобы Жёлтая не волновалась насчёт этого и не ослабляла объятия из-за трещин. Да, это больно, но Белая готова потерпеть. В конце концов, ей стоит подготовиться, немного привыкнуть к боли… перед расколом.
— Ладно, — вздохнула Жёлтый Алмаз, всё-таки поняв сестру и снова прижимая к себе старшую, но немножечко послабее. Даже если Белая не против, Жёлтая не может ей делать больно. Особенно сейчас это тяжело. Младшей придётся расколоть Белую. Она ещё не сделала этого, но совесть мучает так, будто сделала, причём несколько раз… Страшно подумать, что будет после раскола. И всё же до него остались сутки.
***
— Жёлтая, — обратилась к ней Белый Алмаз вечером. Почти целые сутки они просидели рядом друг с другом, но в отличие от старшей, которая любовалась видом из окна в последний раз и думала обо всём, о чём только могла, Жёлтый Алмаз немного задремала от стольких часов безделья, но всё-таки продолжала прижимать сестру к себе, чтобы она могла спокойно сидеть. Однако, услышав голос сестры, Жёлтая тут же проснулась и посмотрела на неё. Правда, больше ничего Верховная Правительница не сказала, только указала на сундучок. Пора.
Жёлтый Алмаз встала и подошла к сундучку так, будто находилась под гипнозом. Она даже не пыталась сфокусировать взгляд на нём. Взяв его, Жёлтая какое-то время постояла, смотря куда-то сквозь него и, конечно, не замечая сочувственного взгляда сестры, так как стояла к ней спиной. Жёлтый Алмаз попыталась открыть его, но её руки вдруг затряслись так сильно, что она уронила сундучок на пол, из-за чего тот разбился на несколько крупных осколков. Жёлтая же упала на колени рядом. Красивый был, жалко.
— Прости, — чуть дрожащим голосом произнесла младшая. Она не знала, насколько дорог тот сундучок Белой, но Жёлтая чувствовала себя виноватой за это. Отодвинув пару осколков, правительница нашла кинжал и взяла его, правда, он почти сразу снова упал на пол. Невозможно что-либо держать в руках, когда они так дрожат.
— Жёлтая, это просто сундук, вещь, чего ты… — ответила Белый Алмаз, видя состояние сестрёнки и понимая её, но не зная, как подбодрить. — Иди сюда… Оставь кинжал там и просто подойди ко мне, — попросила Белая Жёлтую, считая, что ничего другого сейчас не нужно.
Жёлтый Алмаз встала с пола и молча подошла к старшей. Стоило Жёлтой оказаться достаточно близко к сестре, как та резко притянула её к себе. Тело вновь треснуло, где-то даже отвалился кусочек, но Белому Алмазу всё равно на это. Она хотела обнять младшую, остальное её не волновало.
— Успокойся. Всё будет хорошо. Ты явно недооцениваешь робота, а насчёт меня не переживай. Один сильный удар, всё будет быстро и не особо больно, — поглаживая Жёлтый Алмаз по спине, сказала Верховная Правительница, надеясь, что она и вправду успокоится.
— А ты переоцениваешь. С трудом верится, что эта железяка сможет тебя заменить… — Жёлтая хотела продолжить, но не смогла. Ком в горле, мешающий говорить, и слёзы на глазах. Жёлтый Алмаз очень не хотела плакать, с самого начала планировала сдерживаться, да и вообще подобное не характерно для неё, и она всегда старалась подавлять это. Почти всегда получалось, лишь когда не стало Розовой, немного не сдержалась, а теперь, когда надо разбить Белую… Не рыдать, как Синяя, узнавшая о расколе самой младшей, становится ещё труднее. И всё же Жёлтая должна пытаться не плакать, хотя бы пока сестра ещё здесь, ради неё.
— Знаешь, объятия — это неплохой способ спрятать своё лицо… Но нам он практически не помог, верно? — чуть усмехнулась Белый Алмаз, после чего уткнулась носом в шею сестры. Белая знала, что Жёлтый Алмаз не сдержала слёз, а потому и сама уже не могла с ними ничего поделать.
— Я не хочу, чтобы ты разбилась… Почему инъекция не помогла? — поинтересовалась Жёлтая, сев ровно и проведя рукой по щеке старшей. Даже там была трещина. Они почти везде, только платиновая рука цела. Кисть второй руки — в трещинах, ноги — в трещинах, спина, наверняка и живот, шея — тоже в трещинах. Хотя бы до глаза они не добрались… А Белый Алмаз, кажется, пропустила вопрос мимо ушей. Она молчала и, прислонившись спиной к подоконнику просто следила за Жёлтой, её действиями, реакцией на новые трещины. — Скажи, почему? Ты ведь знаешь, не так ли? — Жёлтый Алмаз тоже хотела знать. Дело в Синей или в Белой? Либо Синий Алмаз вовсе не собиралась спасать сестру, а наоборот, ещё сильнее отравила, либо Белый Алмаз приказала кому-то из самоцветов подмешать что-то, что бы вызвало такую реакцию. О третьем варианте Жёлтая не задумалась. Ей казалось, что кто-то должен быть виноват, и она редко задумывалась о том, что, возможно, это случайность… Не верила в такое, ведь у неё почти всегда всё по плану. По крайней мере, раньше было.
А как же четвёртый вариант?
— Потому что это предугадали ещё двадцать лет назад. Помнишь, я говорила про рану? После того повреждения я слышала голоса… В общем, вещество, попавшее через рану в мою кровь ещё было и страховкой… Если вдруг кто-то попытался бы меня подлечить. Такая реакция. Заодно будет легче избавиться от тела после раскола, так как оно уже частично разбито, — объяснила Белая, и, словно подверждая её слова о полуразбитом теле, снова раздался треск, после чего рука из платины едва не отвалилась, вернее, так показалось, когда свет, граничащий с платиной, развалился на куски и высыпался из рукава. Сама рука прикреплена к скелету, а потому ещё держится, пусть и тоже совсем не крепко.
— Предугадали… грёбаные сапфиры… — опустив голову, сквозь зубы пробормотала Жёлтая. Она взяла сестру за руку и подняла на неё глаза, собираясь пообещать расколоть каждый сапфир, но, наткнувшись на насмешливый взгляд Верховной Правительницы, сбилась с толку, правда, стоило ей на мгновение задуматься, что могло вызвать у Белой такую реакцию, как она опять не рассчитала свою силу и сжала руку сестры, конечно, не очень сильно, но достаточно для того, чтобы она тоже развалилась на кусочки. Однако Белый Алмаз не почувствовала боли. Кисть руки и так, считай, отмерла, дальше предплечья Белая ничего не чувствовала, а остальная часть, в общем, выполняла свои функции. Конечно, сейчас это уже не так важно.
— Почему сразу сапфиры? Нет, в такие игры они вряд ли способны играть. Возможно, и есть какие-нибудь способные… Но в любом случае под контролем, а не сами, — ответила Белый Алмаз, глядя на свою руку. — Что ж, дольше ждать не стоит. Пора закончить с этим. Ты же успокоилась?
— Пожалуй, — кивнула Жёлтая, вставая, и, подойдя к кинжалу, подняла его с пола. Руки всё ещё дрожали, но уже совсем чуть-чуть. Не то чтобы ей стало сильно легче, просто Жёлтая поняла, видя состояние Белой, что ничего лучше раскола для неё нет. — Один удар… — прошептала Жёлтый Алмаз, глядя на кинжал, а старшая виновато отвела взгляд.
— Тебе будет удобнее, если я буду лежать на полу… — произнесла Белый Алмаз и слезла с кровати, неуклюже упав на пол, из-за чего сильно потрескались ноги. «Надеюсь, ты закрыла дверь…» — подумала про себя Верховная Правительница, а Жёлтая, будто прочитав её мысли и вспомнив об этом, сходила и проверила. Всё-таки она убивает сестру, надо быть уверенной, что никто не сможет войти и увидеть, что здесь происходит.
— Готова? — спросила младшая, садясь на колени рядом с Белой.
— Почти, — улыбнулась Белый Алмаз и быстренько поцеловала Жёлтую в губы. — Теперь готова, — кивнула она, ложась на спину.
Жёлтый Алмаз слегка улыбнулась и всё же едва смогла сдержать слёзы. Последний поцелуй… Так обидно, что последний, обидно, что больше не увидит свою сестру, а не какого-то робота. Но мучения старшей пора прекратить. Замахнувшись, Жёлтая изо всех сил ударила Белую кинжалом в самоцвет. Младшая ожидала, что камень сестры станет осколками, только этого не произошло. На нём появилась небольшая трещина, но от пронзительного крика Белой Жёлтому Алмазу стало так плохо, как никогда ещё не было. Сердце разрывалось, кинжал тут же выпал из её рук, которыми Жёлтая прикрыла рот от удивления и ужаса.
— Но ты говорила, что это быстро, один удар и больно не будет! — в истерике прокричала Жёлтый Алмаз со слезами на глазах, начиная ещё и злиться.
— Ну… Знаешь… — Белый Алмаз говорила с паузами, всё-таки трещина — серьёзное повреждение, — когда я… говорила про… один удар… возможно, имела в виду… десять ударов… а когда… говорила, что не больно… имела в виду… очень больно, — перед последними словами Белая всхлипнула. Она нисколько не преувеличивала. Её словно поднесли близко к звезде, но она не могла умереть и чувствовала боль, как её обжигает, словно её каждую секунду разрезали на кусочки тысячу раз и собирали снова, не давая долгожданного покоя. И несмотря на всю боль она оставалась в сознании.
— Из-за крика сюда сейчас все самоцветы прибегут… — со страхом в голосе сказала Жёлтая. Взломать дверь не сложно, особенно в таком случае. А когда сёстры это увидят… Жёлтому Алмазу даже представлять не хотелось, что тогда будет.
— Не прибегут… не слышно… предусмотрено, — достаточно коротко ответила Белая. Через полминуты ей стало чуть лучше, такая сильная боль прошла, но слабость и другие последствия трещины в камне, конечно, остались. Их легче терпеть, правда, Белый Алмаз просто хотела закончить с этим и побыстрее. Слова Белой немного успокоили Жёлтую, но она всё равно была в шоке. Не думала, что ей придётся ещё долго смотреть на мучения сестры, не ожидала такого поворота событий.
Погладив сестру по голове, успокаивая заодно и её, так как осознавала, что сейчас ей вовсе не легче, а в физическом плане точно хуже, чем Жёлтой, Жёлтый Алмаз с трудом взяла себя в руки, чтобы продолжить. Девять ударов. Нанести их надо как можно быстрее, чтобы сестрёнка меньше мучилась.
— Мне так жаль… — прошептала Жёлтая, даже не пытаясь не плакать, и, стиснув зубы, начала бить по самоцвету старшей. Примерно до шестого удара Белая кричала всё громче, не жалея голосовых связок, которые, в общем, ей больше не понадобятся, даже пыталась уворачиваться от кинжала, не соображая от боли практически ничего. Жёлтой в какой-то момент показалось, что она сама оглохла, перестав слышать душераздирающий крик сестры, однако, остановившись и взглянув на неё, правительница поняла, что та просто замолчала. И всё же в ушах Жёлтой продолжало звенеть. Может, и не оглохла, но такой шум…
Вообще, камень Белой выглядел так разбито, что совсем неудивительно, что она не способна больше кричать или двигаться. Глядя на Белый Алмаз, младшая забыла, что не закончила дело, но ей нужна была минутка, чтобы передохнуть. Разбить Алмаз… На это уходит много сил. Стерев со своих глаз слёзы, чтобы чётче всё видеть, Жёлтая заметила, что несмотря на ужасное состояние самоцвета, само тело Белой почти осталось в прежнем. Трещины… Лишь где-то из-за ударов по камню отвалилось ещё несколько кусочков света. Жёлтый Алмаз перевела взгляд на лицо сестры. Оно было мокрым от слёз. Жёлтая думала, что её совесть сейчас стала материальной и вот-вот сгрызёт заживо. То, что она сделала… Белый Алмаз хоть предполагала, каково будет Жёлтому Алмазу жить с этим воспоминанием?!
Глубоко вздохнув, Жёлтая снова замахнулась и нанесла последние три удара. Было чуть легче, сестра не кричала, а её камень уже разваливался на куски. Правда, даже когда остались лишь осколки самоцвета, тело никуда не исчезло. Почему-то. Жёлтый Алмаз вспомнила слова Белого Алмаза о том, что предугадали… Понятно тогда, зачем эти трещины, так тело гораздо легче разбить. Только почему оно просто не исчезло… Хотя, кто знает, как действует то вещество, которое попало в рану Белой. Возможно, после этого ничего другого не осталось. Видимо, лишь так можно избавиться от тела. На кусочки.
Жёлтая хотела продолжить бить кинжалом Белую, теперь её тело, но её отвлёк тихий скрип двери. Испуганно оглядевшись, правительница даже с облегчением осознала, что это всего лишь шкаф, всего лишь робот. Белая. Сочувственно глядя на Жёлтую, она подошла к ней и, сев на колени рядом с сестрой, едва слышно спросила:
— Может, тебе помочь?
— Уйди, сама справлюсь, — фыркнула Жёлтый Алмаз и нанесла несколько ударов по телу Белого Алмаза, такому хрупкому, если сравнивать с самоцветом. Оно довольно легко раскалывалось, рассыпалось и потихоньку исчезало, однако, кровь всё равно текла на пол, иногда брызги попадали на робота и Жёлтую. Закончив с этим, когда тело уже вовсе не было похоже на тело, скорее на песок, местами политый кровью и с кусочками покрупнее, Жёлтый Алмаз очистила себя от крови, после чего, вновь осознав, что только что сделала, выронила из рук кинжал и, обняв себя, разрыдалась. Ведь Белой больше нет. Можно не сдерживаться.
«Белый Алмаз» также очистила себя и обняла Жёлтую, не обращая внимания на её попытки вырваться, ругательства и тому подобное. А Жёлтый Алмаз просто не смогла долго сопротивляться. Прикосновения робота были слишком похожи на прикосновения Белой. Холодные, но приятные, особенно в этот момент.
— Мавзолей скоро будет готов? Я попрошу Жемчуг собрать всё, что осталось от Белого Алмаза в пузырь, — произнесла «Белая», когда Жёлтая немного остыла, и, поднявшись, направилась в башню, совершенно не переживая о том, что её кто-то из сестёр мог увидеть. Жёлтый Алмаз об этом даже не подумала. Сама же Верховная Правительница считала, что на этот этаж никто не придёт, ведь простых самоцветов в замке очень мало, а сёстрам идти сюда нет смысла, так как они, вроде, поняли, что Белый Алмаз пока не хочет их видеть.
Как только робот вошёл в ту комнату, все самоцветы, находящиеся в ней, всё поняли. Белая разбита. Перидот отвернулась, скрывая свои слёзы, а Жемчуг и Гошенит просто опустили головы, давая слезам спокойно капать на пол. Бенитоит же достаточно равнодушно взглянула на робота и произнесла, подходя к выходу:
— Моя работа здесь закончена, пока.
— Что? В смысле? Ты куда? — подбежав к синему самоцвету и схватив ту за руку, удивлённо поинтересовалась Гошенит. Остальные тоже смотрели на Бенитоит с вопросом, даже Перидот, стерев слёзы, обернулась, не понимая, что происходит. Как она может взять и уйти?
— Простите, но дальше вы как-нибудь без меня, — чуть грустно усмехнулась Бенитоит и телепортировалась в неизвестном направлении.
— Какого…! — Гошенит не могла подобрать слов, другие самоцветы и вовсе не пытались. Перидот вернулась к работе, подумав о подданной Синего Алмаза, как о предательнице, а жемчужина подошла к роботу и отдала честь, точно не зная, насколько «Белый Алмаз» похожа на оригинал.
— Жемчуг, не надо, я же говорила… — ответила на это действие «Белая», чуть-чуть порадовав служанку. Кажется, очень похожа, хотя платье, которое Госпожа не носила очень давно, немного сбивало Белую Жемчуг с толку. — Ты же можешь собрать осколки с пола, верно? — поинтересовалась Верховная Правительница у Жемчуг. У той на глазах снова появились слёзы, но она лишь молча кивнула и побежала в комнату Белого Алмаза. Робот, ещё раз проведя взглядом по двоим оставшимся здесь самоцветам, тоже вышел, закрыв за собой дверь.
Прибежав, служанка открыла дверь и увидела то, что осталось от Белой. Её аж передёрнуло от неприятного чувства, возникшего от этого зрелища. Казалось, всё было хорошо, но за один месяц такое… Жаль, что она жемчужина, а Госпожи рядом нет, и служанка не может позволить себе что-нибудь сломать от злости и обиды. Хотя, оглядевшись и заметив Жёлтый Алмаз, сидящую на полу на коленях в нескольких метрах от остатков Верховной Правительницы с каменным лицом, а заодно беспорядок, Жемчуг могла сделать вывод о том, что Жёлтая уже успела выплеснуть эмоции наружу. Видимо, придётся убирать не только осколки.
Жемчуг, собрав белые осколки, запузырила их и оставила пузырь рядом с правительницей. Затем служанка подвинула платиновую руку ближе к Жёлтой, после чего собиралась убрать этот беспорядок, но Жёлтый Алмаз остановила её.
— Здесь я сама закончу. Можешь выйти, — по тону Жёлтой понятно, что «можешь выйти» означает «выйди и побыстрее», поэтому, чтобы ещё сильнее не портить Жёлтому Алмазу настроение, жемчужина поспешила покинуть помещение. Выйдя, она заметила робота, который не спеша шёл в сторону своей комнаты. Может, он как-нибудь утешит Жёлтую. Сама Белая Жемчуг пошла снова в башню, Белый Алмаз никак не мешала.
Спасибо... Сестрёнка...
