Глава шестнадцатая
2 сентября 2018 г. в 10:00
Следующие несколько дней Александр практически не появлялся в особняке. Он постоянно задерживался с казначеем допоздна, возвращаясь только к ужину. Или просто бродил по Лондону, если не было необходимости задерживаться в конторе. В любом случае, Алек старался не попадаться на глаза никому в доме, ограничиваясь лишь приветствием и пожеланием спокойной ночи Клариссе.
Один раз мужчина зашел к брату, но на заявление Джонатана о том, что уже начали планировать новый рейд в дом терпимости лорда Моргенштерна, практически не отреагировал. Ему одновременно хотелось, чтобы Магнус покинул его дом и не заставлял терять голову одним своим присутствием рядом, но и было страшно, что тот уйдет из его жизни навсегда. Что бы ни пытался скрыть от других Алек, сам он понимал, что Бейн стал дорог ему.
Ему повезло, что Джейс был не любопытен и всегда полагал, что брат расскажет ему все, что считает нужным, а остальное знать не обязательно. Они поговорили про Клэри. Выходные, проведенные Вэйландом в семейном поместье Фрэй, окончательно влюбили его в рыжую девушку. Александр был рад за брата, когда тот сказал, что хочет просить руки и сердца Клэри у ее матери, и, конечно же, одобрил такой выбор. Они подходили друг другу, а самое главное, их чувства были взаимны.
Кларисса в итоге догадалась, что что-то произошло в доме, но никто ей так и не объяснил, почему Алек сбегал из дома, а Магнус — в свою спальню, как только мужчина появлялся обратно. Майя знала лишь, что господа поссорились, но дальше своих обязанностей не лезла, не желая потерять место. Другие же и вовсе не были осведомлены о случившемся, либо также молчали.
Клэри пыталась расшевелить Бейна, но тот все больше замыкался в себе, посвящая дни изнурительным тренировкам, а вечером уходя в свою спальню еще до того, как Лайтвуд приходил. Клэри, как ни волновалась за обоих, но расшевелить их не могла.
В пятницу целый день шел сильный ливень, напоминая лондонцам, в каком городе они живут. Погода была пакостная, практически все предпочитали оставаться в уютных домах, но, несмотря на это, Александр отправился по делам, сказав, что для того и созданы зонты. Только его планам не суждено было сбыться.
Выйдя к мосту через Темзу и успев за это время замочить ботинки и чулки так сильно, что спасти их вряд ли будет возможно, Александр пожалел, что не согласился взять экипаж, как ему настойчиво предлагал Джон. Но все мысли о неудобствах вылетели из головы, когда мужчина столкнулся с тем, кого хотел видеть меньше всего.
Даниэль возник перед ним, будто выскочил из-под земли, широко улыбаясь и держа в одной руке зонт, а в другой красивую длинную трость. Мужчина был явно в приподнятом настроении. Алека же, напротив, начала бить нервная дрожь, и промозглая погода к этому не имела никакого отношения. Он хотел шагнуть назад, чтобы скрыться из вида, но старый знакомый уже был рядом.
— Доброе утро, Алек! — Даниэль, несмотря на их не совсем гладкое расставание, и тот факт, что не общались они довольно долгое время, вел себя все так же фамильярно и дерзко.
— Мистер Шейс, — Александр не был уверен, как это прозвучало — скованно, вопросительно или испуганно, ему было все равно, лишь бы не общаться больше с этим человеком. Он надеялся, что судьба никогда больше не столкнет их, но, видимо, сегодня был плохой день.
— Что за условности, малыш? — мужчина шагнул ближе, заставив Алека отступить и поморщиться от обращения, которое когда-то вызывало в нем восторг и радость.
— Что Вам нужно? — не желая пускать тяжелые воспоминания обратно, Лайтвуд не сдавался.
— Все такой же недотрога, — облизал губы Даниэль, и от этого жеста Алеку стало еще хуже.
В голове тут же возник тот самый вечер, когда бывший возлюбленный сказал, что хочет повторить с ним все то, что делал с парнишками в доме терпимости. Александр видел это собственными глазами, хоть сам и не стал участвовать в этих действиях. Вряд ли мужчина смог бы когда-то забыть картины, представшие тогда перед ним. Он не был готов к такому и не хотел, но ради любви переступил через себя, о чем потом горько пожалел.
Той ночью Алек испытал такое унижение и боль, что не мог ни дышать, ни шевелиться, только забылся тревожным сном до утра. И еще большая душевная боль, перемешанная с обидой, которые завладели им на следующее утро, когда Даниэль признался, что не любит его и никогда не любил, до сих пор преследовали его.
— Не приближайтесь ко мне, — рыкнул Александр.
— Брось, Алек, ты же понимаешь, что я не мог поступить иначе, — мужчина все равно шагнул к нему, пытаясь дотронуться. — Мне нужны были деньги. И твой отец оказался очень щедр.
— О чем ты говоришь? — сбившись, прошептал Лайтвуд. Его дыхание перехватило от страшной догадки, которая и подтвердилась через секунду.
— Твой отец заплатил мне, чтобы я бросил тебя, — по усмешке, с которой Даниэль говорил, стало предельно ясно, что он не сожалел ни секунды о содеянном. — Малыш, ты не знал?
— Пошел прочь! — Алек оттолкнул мужчину, когда тот попытался взять его за руку. В этот момент Лайтвуд выпустил из рук зонт, и тот полетел куда-то прочь. Но ему некогда было ловить его. Хотелось просто сбежать и забыть об этом, как о страшном сне. — И не приближайся ко мне никогда!
Бросившись наутек, не разбирая дороги, Александр пробежал несколько кварталов, прежде чем остановиться. Капюшон его плаща слетел, волосы намокли, а под одежду затекла вода, но ему было не до этого. Боль сдавила грудь так, что стало тяжело дышать. И это не было последствием его сумасбродного броска через дождь. То была тупая душевная боль. Он привалился к фасаду одного из домов, с трудом начиная снова дышать.
Идти к казначею больше не хотелось, да и вообще ничего не хотелось так сильно, как сесть и закрыть глаза, позволив себе расплакаться. Но мужчина через силу снова поднялся, правда, отправился не по делам, а выбрал любое впереди лежащее направление.
День прошел как обычно, и к вечеру Магнус уже привычно отправился к себе в спальню. Но отчего-то весь день юноша чувствовал какое-то странное волнение, будто дождь за окном должен был принести неприятные вести. Он никогда не был суеверным или мнительным, но сегодня все чувства будто обострились, заставляя переживать даже без повода.
К ужину волнение усилилось, потому что Александр не появился. А погода за окном стала только ненастнее. Когда прошло еще два часа, Магнус не выдержал и спустился вниз, где, не находя себе места, возле окна стояла Кларисса, сжимая в руках мокрый от слез платок. Девушка была бледна и напугана. Видимо, Алек все же не имел привычки без предупреждения исчезать из дома. И от этого открытия Магнусу стало только страшнее.
Без слов Бейн присоединился к Клэри, всматриваясь в дорожку перед центральным входом, которая была практически скрыта в темноте, будто от этого там мог материализоваться экипаж или сам Александр. Погода только усиливала эффект: началась гроза, дождь, кажется, разошелся не на шутку, практически скрывая все, что происходило за окном, а каждый раскат грома заставлял вздрагивать.
Господа промаялись у окна почти до полуночи, отказываясь есть и даже отходить от дребезжащего стекла, как ни уговаривал Джон, когда в ворота все же въехал незнакомый экипаж. Бейну еле удалось удержать Клариссу, собиравшуюся бежать на улицу в одном платье. Из кареты шатающейся походкой вышел Александр. Он явно был пьян, еле держался на ногах и совершенно не заботился о том, что промок до нитки в открытом экипаже, потеряв или оставив где-то свой плащ.
— Боже мой, Алек! — Кларисса подлетела к нему, стоило ему только переступить порог дома, пытаясь на ощупь определить возможные повреждения. — Ох, где ты был? — слезы ручьем текли по ее щекам, но она улыбалась, понимая, что мужчина жив.
Последние крупицы спокойствия покинули ее и, не заботясь о том, что Лайтвуд мокрый с ног до головы, девушка обняла его, утыкаясь в плечо и рыдая. Тот лишь неловко погладил ее по голове и поцеловал в макушку, пытаясь успокоить. Он явно не ожидал, что дома его ждет такой прием.
— Майя, Джон, что вы стоите?! — вдруг прикрикнул на застывших слуг Магнус. Те явно видели хозяина в таком состоянии впервые, и в недоумении смотрели на это. — Его нужно переодеть и усадить к огню. Растопите камин в покоях Александра. И горячего чаю заварите, чтобы не заболел, — слуги тут же бросились выполнять приказы.
— Магнус… — Александр смотрел на него так, будто в нем заключался смысл жизни, и парню стало от этого чуть неловко, но все же приятно, что он смог еще раз насладиться таким взглядом мужчины.
— Снимите мокрую одежду, скорее, — попросил тот, подходя ближе и отстраняя Клэри. — Кларисса, помогите Майе приготовить чай, — отослал он вмиг смутившуюся девушку.
— Магнус, — Алек перехватил его руку, и юноша остро ощутил, что они остались в гостиной одни. — Простите меня. Я такой дурак…
— Уж это точно, — улыбнулся Магнус, хоть сейчас у него не было никакого желания отчитывать Александра, слишком велика была радость увидеть того целым и невредимым. — Но давайте сначала приведем Вас в порядок, а потом уже будем разговоры вести, хорошо?
Без сопротивлений мужчина позволил раздеть себя появившемуся дворецкому, потом обтерся принесенными слугами полотенцами и надел сухую теплую одежду. Все это время Бейн стоял, отвернувшись, не в состоянии контролировать бешено бьющееся сердце и смущаясь при мысли о том, что за его спиной Лайтвуд находился обнаженным.
К моменту, когда Алека отвели в его комнату, где растопили камин, там на столике уже стоял черный чай с лимоном и мятой, молоко, мед и даже заварные пирожные, которые Майя готовила на десерт к ужину. Александр забрался под одеяло, распустив всех слуг и попросив остаться только Магнуса.
— Я соглашусь поговорить с Вами только тогда, когда Вы выпьете чай, — строго сказал тот, аккуратно усаживаясь на краю постели.
— Хорошо, — без споров согласился Алек, при этом покраснев, и Магнус надеялся, что это не от болезни, а от того, что мужчина, наконец, согрелся.
— Вам тепло? — с заботой спросил Бейн.
— Да, спасибо, — кажется, румянец на щеках Алека загорелся сильнее, только теперь от смущения. — Магнус, простите меня. Я вел себя как мальчишка.
— В тот момент, когда решили напиться и прогуляться под дождем? — строго уточнил юноша, хоть и видел по взгляду ореховых глаз, что их обладатель говорил совсем не об этом своем проступке. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы выяснять отношения. — Кстати, как эта светлая идея пришла в Вашу голову?
— Я бы не хотел говорить об этом, — поморщился Лайтвуд от одной мысли о неприятной утренней встрече со своим прошлым, но, заметив, как погрустнел парень, добавил. — Я расскажу Вам, но не сегодня.
— Хорошо, — кивнул Магнус.
— Вы сможете простить меня? — Алек отставил чашку на столик и посмотрел прямо в карие глаза. — Вы нравитесь мне, — голос его звучал несмело, почти растерянно. — Я не хочу потерять Вас, Магнус.
— Вы же и сами знаете, что я не могу не простить Вас, — юноша решил ничего не отвечать на признания.
— Магнус, останьтесь со мной, пожалуйста, — мужчина замер, увидев, как вздрогнул парень из-за его слов. — Прошу.
Бейн посмотрел ему прямо в глаза, но не нашел в них ничего, кроме сожаления и, возможно, отражения его собственных чувств. Не говоря ни слова, он кивнул и устроился рядом на постели. Александр, практически не дыша, лег головой ему на грудь, и в тот момент, когда рука парня зарылась в его волосы, слезы сами покатились из глаз. Они больше не говорили.
Алек так и плакал, впервые за день позволив эмоциям поглотить его целиком, не говоря ни слова, пока не уснул, а Магнус даже после этого не переставая перебирал его волосы, уснув только через пару часов, одновременно радуясь, что тот вернулся домой, и боясь услышать, что же так сильно задело его.