Кровь имеет значение

Иногда Регулусу снятся сны, которые больше похожи на реальность, чем то, что он видит, проснувшись. Ему снятся пустые коридоры их дома, паутина, оплетающая головы домовиков на стенах, слои пыли на рамах картин, чернеющие с каждым годом ковры. Сиплое бормотание Кричера в каморке, становящееся все глуше, маленькое сухое тело, истончающееся в воздухе. Спящие портреты, и лишь их мать изредка открывает невидящие глаза в темном коридоре, вслушивается в тишину, словно надеясь услышать звук шагов или скрип открывающегося окна. Toujours pur,- говорила она, и ее бледное лицо охватывал огонь гордости и восторга, словно ей вновь было шестнадцать и она была той юной девушкой, которая предпочла брак с мужчиной собственной фамилии браку с тем, кому подарила первый поцелуй. Их мать не может любить Сириуса – как не может любить в себе вспышки ярости, несдержанности, жизни. На фоне их холодного, равнодушного отца она всегда выглядела не к месту. Регулус, точная копия Ориона, на чьем лице никогда не отражается ничего, кроме скуки, всегда будет гораздо более подходящим объектом для материнской любви, чем Сириус, чей огонь невозможно потушить ни криком, ни наказанием. В три, в тринадцать, в шестнадцать, Сириус кричит, Сириус требует, Сириус не желает тлеть, он хочет гореть настолько ярко, чтобы все вокруг отшатывалось, не в силах вытерпеть жар. Мать могла назвать его Солнце с таким же успехом, о чем она думала, дав ему имя ярчайшей звезды? Регулус знал – скорее их дом, их род сгорит в адском пламени, чем погаснет Сириус Блэк. Также Регулус знает, что дом Блэков падет иначе – с едва слышным стоном эльфа в пыльном забытом доме, с незаметным выдохом старого скрипучего паркета, по которому не будет суждено ходить новым поколениям их рода. Регулусу снились сны с тех пор, как ему стукнуло семь, и с тех пор он знал, что конец дома Блэков наступит не в огне, а в пыли и запустении. Он просыпается и слышит крики матери, крики Сириуса – каждый день, с тех пор как он вернулся из Хогвартса. Закрыв глаза, он словно видит их – на фоне темных стен библиотеки, вековых томов в шкафах из тяжелого дерева, мать в утреннем платье, Сириус в маггловских брюках – джинсах – в маггловском свитере, с маггловской прической, маггловскими идеями. - Я не потерплю…,- голос матери ввинчивается в высокие потолки, впитывается в фундамент,- …грязнокровки… позор… словно ублюдок из… Голос Сириуса не уступает ей ни в громкости, ни в ярости, ни в том, с какой жадностью впитывают стены их родового гнезда тембр, буквы, эмоции, жар каждого выплюнутого слова. - Лучше быть ублюдком, чем… позор быть частью… кровь этого рода….,- голос Сириуса все еще ломается, все еще скатывается в детские интонации, «я хочу этого книззла, мама», «я хочу эту метлу», я хочу, чтобы ты оставила меня в покое, я хочу, чтобы вы все сдохли вместе со своими традициями и этой тюрьмой. Кровь не имеет значения. Кровь имеет значение, - тихо шепчет Регулус,- если бы кровь не имела значения, то фамилия Блэков звучала бы еще тысячелетия. Но кровь имеет значение, и Вальбурга кричит, вонзая ногти в свою растрепавшуюся прическу, не в силах остановиться, не в силах остановить свой язык, выталкивающий проклятия изо рта, свою руку, выжигающую имя на семейном древе, не в силах удержаться на ногах, когда захлопывается дверь за ее старшим сыном, который похож на нее во всем, кроме одного. Сириус не в силах остановиться, когда закатное солнце обливает его светом на пороге темного дома, и оно шепчет ему обещания о свободе, о том, что больше никогда над ним не сомкнутся потолки, увитые змеями и ядовитыми словами. Сириус не может остановиться, когда сквозь ночные улицы бежит за предателем, когда горит, горит, горит в черной камере жаждой расплаты и невыносимостью потери. Беллатрикс, которая всегда была Блэк больше, чем кто-либо из них, не может остановиться, когда следует за темной фигурой своего Лорда и все вокруг теряет значение, кроме четкости его присутствия. Она не может не сгорать в своей болезненной ослепительной преданности, которая была безумием каждого из рода Блэк, будь то преданность крови, друзьям, любви или идее. Беллатрикс не может остановиться и не может остановиться Сириус - самая яркая звезда после Солнца падает, оставляя желание мальчика со шрамом неуслышанным. Регулус не может остановиться, перестать слышать шепотки о смерти предателей, смерти неугодных, смерти для всех них – его рода, его матери и отца, его брата, его кузенов и кузин, каждого, в чьих венах течет хотя бы капля их крови. Регулусу снятся сны, которые больше похожи на реальность, чем то, что он видит, проснувшись, и он не может остановиться, представляя как Темный Лорд вливает в маленький, преданный рот Кричера чашу за чашей, я прошу вас, мастер Регулус, я люблю вас, мастер Регулус, я спасу вас, мастер, я спасу вас. Регулус не в силах остановить темную воду, которая накрывает его с головой, зубы и руки, разрывающие его плоть, пьющие его кровь. Кровь имеет значение, - шепчет Регулус сквозь сон, ему лишь четырнадцать, но ему снятся белокурые дети на станции 9 и ¾, снится, спящий на коленях его поседевшей кузины, мальчик, чье лицо меняется, меняется, меняется, но суть – ослепительная, опаляющая все вокруг - остается прежней.