Пятница

На часах 22:03...       В это время он обычно заканчивает свои дела, касательно отчетов и составления тестов для учащихся класса 1-А. Казалось бы, всего один класс, а писанины столько, что не пожелаешь и врагу. Из академии UA никто из учителей не уходит позже Айзавы. Что поделаешь, работа классного руководителя.       Но все-таки это печально. Потому что свободного времени не остается совсем. О каких развлечениях может идти речь, когда нельзя даже нормально выспаться, когда сам по себе сон - небесная манна? Айзава подозревал, когда учился в старшей школе, что работа учителя будет нелёгкой, но не думал, что настолько изматывающей. Он уже не знал, что изводит его больше: отчеты или борьба со злодеями (но первое хотя бы без серьёзных последствий). Ему не нравилось, что 50% времени он проводит в сидячем положении, склонившись над письменным столом и выводя ручкой на бумаге день ото дня повторяющиеся символы. Его бесили замечания от коллег, что он сутулится, что он вообще неважно выглядит.       В общении с другими людьми Айзава всегда был слушателем, он относился к той малочисленной категории людей, которые предпочитают получать информацию, нежели делиться ею. Он говорил мало и только по существу, вопросов, не касающихся работы или плана, не задавал. Когда же вопросы задавали ему, отвечал скудно одним простым предложением с таким видом, будто каждое слово давалось ему с трудом. На простой вопрос "Как дела?" отвечал всегда сухим "хорошо", но собеседник больше верил глазам, нежели ушам, и фиксировал в мозгу ответ как несколько противоположный. Узкий круг людей, с которыми он все же имел близкие дружеские отношения, состоял из Тошинори, Полночи и Мика.       Нельзя сказать, что Айзава был одинок. Просто он не любил большие сборища людей и пустую болтовню. Да и времени на все это не хватало, все его будни были плотно забиты, и он отдавался работе с головой, стараясь не отвлекаться ни на что другое. Полночь часто называла его трудоголиком, ссылалась на лицо покойника и синяки под глазами, хотя на самом деле понимала, что это из-за особенностей его причуды, Мик шутил, советуя ему познакомиться с симпатичной девушкой и взять отгул на день. Шота на это лишь иронично поднимал брови.       Ночью по возвращению домой его никто не ждал. Айзава жил один, в небольшом доме на пустынной улице на окраине города, в Академию ездил на метро. Готовил, убирал тоже сам. Любой, кто бывал у него, замечал, что это не похоже на жизнь про-героя, а Шота отвечал, что в этом нет ничего особенного, что он просто не любит, когда рядом много людей, делал вид, что в общении он не сильно нуждается. Дом у него был полон книг. На выходных он часами зависал над произведениями Харухи Мураками и Осаму Дадзая, погружаясь в них с головой, и только в это время он мог забыть о своих проблемах и трудных буднях. Родители ему не звонили, да и он им тоже. Он прекрасно понимал, что им до него нет дела, тогда зачем напоминать о себе. Может, внешне он и научился делать вид, что ему все до лампочки, но в душе он воспринимал все это по-другому, намного тяжелее. ...Ну а сейчас дождливый вечер пятницы. Дня, когда можно спокойно вздохнуть, прогуляться по ночному городу и отключить будильник на телефоне.       Айзава сидел за барной стойкой, подперев голову рукой. Перед ним стоял наполовину осушенный стакан дешевого виски, уже третий за этот вечер, и Шота задумчиво водил по нему ногтем указательного пальца. Слева от него сидели люди и о чем-то весело переговаривались, но он не обращал на них никакого внимания.       Это был непримечательный бар на конце улицы, куда Айзава частенько наведывался после работы, иногда вместе с Тошинори, когда тот был свободен. В нем редко бывало много народу, разве что по вечерам, но все равно было более-менее тихо, и поэтому Шота предпочитал его остальным. При переступлении порога в нос тут же врезались едкие запахи сигарет и глинтвейна. Айзаве сначала они не нравились, но постепенно он к ним привык и перестал замечать. Он не знал, зачем он ходит сюда каждую пятницу и дует по трешке стаканов за раз, это не было острым желанием, скорее просто порывом, которому подвергаются все мужчины старше тридцати. - А ты симпатичный... Не хочешь прогуляться? Айзава поднял глаза: рядом, облокотившись на стойку, стояла молодая девушка. Блондинка. В коротком красном платье с черной сумочкой через плечо. Она игриво улыбалась. - Вижу, что сидишь один... - продолжала девушка, - Тебе скучно? Можем прогуляться, а потом зайти ко мне. Тебе понравится у меня в гостях, можешь не сомневаться. - она взяла его за предплечье и погладила по волосам.       Айзава одарил ее взглядом, полным безразличия и, в меньшей степени, презрения. Несложно было догадаться, что ей нужно на самом деле, какие уж тут "гости". Да и ему было глубоко плевать на неё. Он ничего не ответил, только отвернул голову в другую сторону и принялся сонным взглядом сверлить какие-то постеры на стене. И тут он заметил, что в углу, прислонившись к стенке, стоял человек в черном костюме с пряжками и с большими наушниками на голове, и держал в руках плеер. Несмотря на то, что на его лицо не падал свет, Шота сразу понял, кто это был. Это был Мик. Глаза его были опущены на плеер, но Айзава знал, что он незаметно наблюдал за ним. "Дрянь" - подумал Сотриголова. - " Слишком вежливый... Не подойдет, пока не позовёшь. Еще эта вертихвостка...". - Почему ты молчишь? - не унималась блондинка. - Скажи что-нибудь! - Леди, я надеюсь, что не обижу вас, если скажу, что хочу побыть один. - Сказал Айзава, развернувшись к ней, чтобы не выглядить совсем уж невежливым. Она посмотрела на него непонимающим взглядом и отпустила его руку. По её лицу было видно, что отказ был для неё неожиданно резким явлением. - Как?! Ты и дальше будешь тут сидеть? Ты совсем уж невоспитаный, прояви уважение!       Айзава закатил глаза, скорее от усталости, и следующий поток обвинений со стороны дамы прошел уже мимо его ушей. Но когда он услышал другой голос, более низкий, очевидно, принадлежащий мужчине, отвлекся от беспокоивших его мыслей. Перед ним стоял высокий тип, татуированый с ног до головы, в майке и широких штанах, которые были заправлены в сапоги с шипами на каблуке. На его голове была красная бунтарская повязка. Сначала мужчина смотрел на него презрительным взглядом, а затем повернулся к девушке и спросил страшным басом: - Мы с ребятами тебя уже долго ждем, чем ты тут занимаешься? - Захотелось с человеком познакомиться... - мечтательно протянула девушка. - Что, от тебя разрешение с печатью нужно? - Ты как со мной разговариваешь, стерва?! - рявкнул мужчина. - И вообще, где ты этого уродца откопала?!       Выражение лица Айзавы ничуть не изменилось. Возможно, именно это и взбесило приятеля его недавней подруги. - Слышь, ты немой? К моей девушке пристаешь? Мужчина поднял кулаки, которые секунду спустя стали покрываться жёлтой чешуёй. Драться Айзаве сейчас хотелось меньше всего, но похоже, без этого было не обойтись. Если не принять должные меры. Айзава активировал причуду, и чешуя начала отваливаться от рук, что привело мужчину в неимоверную ярость. - Что за черт?! - заорал он на весь бар, и затем злобно посмотрел на Айзаву. - Ублюдок, это ты сделал! Он уже хотел накинуться на Шоту голыми руками, тот приготовился обороняться. Но тут между ними неожиданно возник Мик. Он встал почти вплотную к противнику Айзавы, поднял руку в успокаивающем жесте и затем сказал: - Что вам сделал этот человек? Лично я не видел, чтобы он делал что-то противоречивое. И да, девушка сама к нему подошла. Я вынужден попросить вас удалиться отсюда, по-хорошему. Если нападете, то придется обороняться от нас двоих. Поверьте, это вам не понравится.       Эти слова бы точно не подействовали, если бы не вмешался бармен. Когда мужчина уже хотел нанести удар, а Мик порвать тому барабаные перепонки, он схватил последнего за плечо, останавливая, и сказал, что вызовет полицию, если раздражительная парочка немедленно не покинет бар. Обернувшись и обнаружив, что его подруги рядом уже не было, мужчина зарычал, сжал кулаки, но все-таки направился в сторону двери.       Мик сел рядом с Айзавой, потрепав его по плечу. - Блин... Наверное этот бармен знает, кто мы такие, иначе он бы нас тоже выпер... Айзава ничего не ответил, продолжая рассматривать стоящий перед ним предмет. - Ты сегодня весь день какой-то грустный... - продолжал Хизаши, подняв палец вверх. - Если тебе нужна будет помощь, обращайся!       Айзава тяжело вздохнул и потянулся за стаканом. Мик заметил это и мягко перехватил его руку своей. - Я допью.       Он поднес стакан ко рту и осушил его до конца под равнодушный взгляд Айзавы. Все-таки за его надоедливой маской пофигиста Мик мог разглядеть его состояние, понять, как ему тяжело. - Хватит пить! И так похож на уличного алкаша, - продолжил он. - Тебе надо следить за здоровьем, я не шучу! Иначе мне придется нести тебя до дома.       Айзаву эти слова не обидели, да и он знал, что это было сравнение. Он с минуту сидел молча, уткнувшись пустым взглядом в стол, и затем тихо ответил: - Опять ты меня опекаешь... Я взрослый человек и, знаешь ли, волен решать, чай мне пить или виски, и без твоих подсказок обойдусь. Мне не нужна излишняя забота. - Не говори так! - сказал Мик, снова вскинув палец. - Я же вижу, как ты портишь здоровье, и не могу это так оставить! Я же твой друг, а значит, должен помогать тебе.       "Друг" На лице Айзавы появилась еле заметная ухмылка. Если бы только "друг".       Шота расплатился с барменом, они с Миком вышли на шумную улицу ночного города и направились в сторону дома Айзавы. Всю дорогу Хизаши рассказывал ему обо всём, что случилось за день, о музыке, о друзьях, о непутевых учениках, которые и слова по-английски сказать не могут (ему не составляло труда перекричать ревущие автомобили и другие посторонние звуки улицы). Дорога была долгой, но время пролетело почти незаметно (время всегда летело незаметно под музыкальную болтовню Хизаши), и через полчаса друзья свернули в переулок, где находился их пункт назначения. Дойдя до дома и остановившись у дверей, они встали друг напротив друга под навес. Последние десять минут моросил мелкий дождь, и на сером асфальте красовались водные зеркала причудливой формы, в которых бегали желтые огоньки фонарей. - Рад, что встретил тебя! - улыбнулся Хизаши. - Все-таки мы славно провели время, надо бы так почаще! И не надо столько пить! - напомнил он.       Айзава смотрел на него печальным взглядом. Разве он не понял, что Хизаши от самой академии плелся за ним по улицам. - И помни: если у тебя есть какие-то проблемы, или нужна помощь, или просто нужно с кем-то поделиться, можешь сказать мне. - после этих слов последовала длительная пауза, в которой Мик почему-то опустил глаза, как маленький ребёнок, провинившийся перед родителями, будто бы извиняясь за что-то. - Я всегда готов тебе помочь, я всегда тебя выслушаю, я никогда не повернусь к тебе спиной.       Последние слова Хизаши проговорил медленно, неестественным для него тихим голосом, но очень уверенно. Его лицо вдруг сделалось грустным, губы сомкнулись в тонкую линию. Он был способен понять чувства друга без слов, знал, что Шота не будет посвещать других в свои дела, но все равно хотел ему помочь. - Я знаю. - Ответил Айзава и слабо, почти незаметно, улыбнулся. В его глазах, в этой маленькой улыбке было столько эмоций, чувств, благодарности, что любые слова казались лишними. Мик бы вечно тонул в этом взгляде.       На этих двух словах их разговор оборвался. Они стояли и безотрывно смотрели друг другу в глаза, не видя ничего другого, не замечая посторонних звуков и моросящего дождя. Никто из них не знал, сколько кругов описала минутная стрелка на металлических наручных часах и как долго длился их мысленный разговор. Для них это время пролетело как несколько секунд но, одновременно с этим, чертовски долго. Вскоре гробовую тишину нарушил Мик: - Ладно, мне пора. Завтра суббота, можем сходить куда-нибудь, повеселиться... Только не в бар, а то тебя от виски за уши не оттащишь!       Он улыбнулся и протянул правую руку. Айзава пожал ее. У Мика теплая рука. Такая теплая, что даже отпускать не хочется... А ещё хочется подойти ближе и сжать Хизаши в объятиях, положить голову ему на плечо, закрыть глаза и стоять так целую вечность... И ни о чем не думать... Прямо как в детском школьном романе... Какая ирония...       Айзава не сомневался в том, что его чувства были взаимны. Но дальше то что? Больше десяти лет прожили душа в душу, стали лучшими друзьями, даже работают в одном месте, разве нужно что-то ещё? Их отношения достигли своего пика, выше которого уже не поднимутся. Иначе все будет только сложнее и больнее... Каждый из них считал неправильным идти на поводу у своих чувств, и этого теплого рукопожатия для них было более, чем достаточно.       Им уже не пятнадцать лет, и не шестнадцать. В полные тридцать надо себя организовывать и планировать свои действия, справляться с ответственностью. Для всего остального сложно найти место.       Они - лучшие друзья, и останутся ими навсегда, несмотря ни на что.       Одна ночь до проверки тестов, два дня до понедельника, несколько месяцев до каникул и долгая неделя до следующей пятницы, которую надо просто пережить, как и все остальное, и целая вечность до нормальной спокойной жизни. Что поделаешь, работа про-героя.