Не типичная омега.

Машина везла меня по указанному адресу, пока я сидела на заднем сидении, устремляя взгляд в мелькающие за окном дома. Время уже десять вечера, а я еще не дома. Странно только, что брат еще не начал названивать мне, обычно он бьет тревогу уже в восемь, если я в это время не дома. Уснул что ли? Или ему уже стало плевать? От последней мысли сердце сжалось, глаза защипало. Разум отказывался принимать такой исход событий. Минут через десять мы оказались у моего дома, я вылезла из автомобиля, не забыв поблагодарить водителя. Он добродушно улыбнулся и исчез за поворотом. Выдохнув, я открыла дверь в подъезд и стала подниматься на свой этаж. Первый пролет, второй, третий… Поднявшись на девятый этаж, я открыла дверь и ввалилась в квартиру. Свет был выключен во всей квартире, из-за чего мне стало немного страшно. Нет, темноты, монстров и всякой прочей лабуды я не боюсь, мне было страшно за брата. Где он? Ушел? Опять сбежал? Откинув эти невеселые мысли, я разулась и тихо прошла в нашу комнату, которая служила еще и гостиной. Кровать у нас была двухэтажная. На нижнем спала я, на верхнем, соответственно, расположился брат. Довольно большая комната, с огромным окном. У него стоял большой рабочий стол, где мы с братом когда-то делали уроки, а потом я стала работать. С одной стороны стола стоял большой вещевой шкаф, с другой — комод с зеркалом и пуфиком. Наша кровать уместилась у противоположной стены, занимая ее почти всю. Там же была дверь в небольшую кладовую, где мы хранили всякие нужные нам вещи: банки с вареньем, зимняя одежда и многое другое. Если стоять лицом в проходе, то у противоположной стены стоял большой диван, на полу — огромный, почти во всю комнату, черный ковер, на нем — небольшой журнальный столик. На стене в коридоре, который ведет в кухню, висел телевизор, под ним — столик с приставкой. Так же было много полок с книгами и учебниками, как моими, так и Боруто. Сама комната была светлая, обои нежно-кремового цвета, светлый ламинат на полу. Правда, братец успел все стены попортить своими плакатами, но мне плевать. Лишь бы ему нравилось, а я как-нибудь потерплю эти страшные рожи с плакатов, смотрящих на меня своими нарисованными глазами. Выдохнув, я подошла к шкафу и переоделась лишь в одну домашнюю большую футболку ярко-оранжевого цвета. Утрамбовав джинсы и толстовку на место, я прошла к нашей кровати, садясь на свой ярус. Под ладонью что-то зашебуршалось. Я вскочила, параллельно включая ночник. Из-под комка одеяла, пледа и подушек вылезла сонная и помятая мордашка брата. Тяжело вздохнув, я опять упала на кровать, садясь поближе к провинившемуся отото. Тот, протерев глаза и увидев меня, сначала ошалело глазел, а потом виновато опустил голову. Я устало потрепала его по голове, отчего он вскинулся, в глазах читался страх и неверие. — Отото, мой младший глупый брат… - Прошелестела я, прикрыв глаза. Говорить не хотелось, глаза слипались. — Онэ-чан, п-прости меня, пожалуйста… Клянусь, я больше не буду плохо себя вести! Буду тебя слушать, только…только не уходи опять…- В тон мне, прошептал брат, ниже склоняя светловолосую макушку. Ему уже 14, а все еще цепляется за меня... Я опять вздохнула. На ощупь найдя руку брата, нервно сжимающую простыню, я заставила его раскрыть кулак и потянув на себя, уложила рядом. Тот прижался ко мне, обхватывая руками талию и утыкаясь носом в ключицу. Обняв отото, я провела рукой по его непослушным мягким волосам. — Не буду, Боруто, не буду… - Ответила я, не открыв глаза. Тот шмыгнул носом, потирая кулаком глаза. — Ты простишь меня? — Вновь спросил Боруто, бубня куда-то мне в шею. Я тихо рассмеялась, заставив брата вздрогнуть, но глаза он не поднял. — Канечно, отото, я не могу тебя не простить. Чтобы ты не сделал, чтобы ты мне не сказал, как бы не сделал больно, я всегда буду тебя прощать и любить. Любить сильно и безвозмездно. Ты мой самый близкий и родной человек, отото. А знаешь почему? Ближе братьев и сестер у тебя не будет никого. Ты состоишь наполовину из мамы и папы, как и я, ты им близок, несомненно, но ближе меня, даже они не будут. Как и ты мне. Тебя не могут заменить мне ни деньги, ни истинный, никто. — Ответила я. — Пора ложиться спать. Боруто растерянно кивнул. — Хочешь, ложись со мной. — Предложила я, поглядывая на брата из-под полуприкрытых век. Братик радостно кивнул. Вздохнув, я легла на кровать и потянула брата за собой. Тот головой улегся на моей груди и обвил руками стан. Я обняла его и заснула. *** Утром я проснулась от ужасного жара и удушающих объятий. Тот полностью лежал на мне, обвивая меня руками и ногами, положив голову на грудь. Минут пять я пыталась выпутаться из клубка рук-ног, еще пять минут пыталась уложить брата на свободную часть кровати, но тот упрямо цеплялся за меня. — Боруто, отпусти. — Тихо попросила я, гладя отото по голове. Он недовольно что-то буркнул, но послушно отпустил. Освободившись, наконец, от брата, я направилась на кухню готовить завтрак. Помимо бургеров, рамена, чипсов, газировки и прочей химии, он обожает блинчики и сырники. Правда, почему-то, только в моем исполнении. Зашли как-то в кафе, я заказала ему тамошние блины, так он только фыркнул и не притронулся к ним. Пришлось съесть самой. Зато мои уминает за милую душу! Хихикнув от воспоминаний, я стала доставать продукты, необходимые для блинов. Яйца, 2 шт. Молоко, один стакан. Сахар, 1,5 столовой ложки. Соль, 2 щепотки. Мука, пол стакана. Замесив жидкое тесто, я достала масло, лопаточку и сковородку. Я так увлеклась готовкой, что даже не заметила, как в кухню вошел все еще сонный братишка. Заспанная мордашка, отпечаток подушки на правой щеке. Он был одет в одну большую спальную рубашку голубого цвета. Она была слишком большой, при желании там могло поместиться еще три Боруто, да еще бы и место осталось! Длинные рукава закрывали ладони, подол доходил почти до колен, оголяя худые и тонкие ноги. Все это делало еще хрупче и более похоже на девочку, о чем я поспешила ему сообщить. — Я больше не буду носить эту дурацкую пижаму. — Обиженно буркнул он. В ответ я лишь хмыкнула, продолжая готовку. Видимо, поняв, что большего он от меня не услышит, Боруто сел за стол. Минут через десять перед братиком появилась довольно большая стопка горячих и вкусно пахнущих блинчиков вместе с двумя тарелочками. На одном была его любимая сгущенка, на втором — малиновое варенье, которое я делала перед зимой. С бегущими слюнями и горящими глазами, братик накинулся на блинчики, поочередно макая до в одну тарелочку, то в другую. Поставив перед ним чашку с горячим чаем, я отхлебнула своего кофе, даже не притронувшись к еде. — Пофему фты не ефь? (Почему ты не ешь?) — С набитым ртом спросил младший. Закатив глаза, я ответила: — Не хочется. Ты не особо налегай, нам еще штраф выплачивать, балда. Братец виновато потупил взгляд, положив целый блинчик обратно на тарелку. — Ладно, я в ломбард. Скоро приду. — Буркнула я, вставая из-за стола и направляясь в сторону комнаты. Вынув из шкафа черные узкие джинсы и фиолетовую футболку на одно плечо без принта, я оделась и достала из шкатулки все украшения. Три золотых цепочки, два обручальных кольца (последнее, что осталось от родителей, к слову), один массивный перстень, колье и несколько пар серебряных сережек. С сожалением я посмотрела на кольца. Мама умоляла меня оставить их и если я выйду замуж, применить по назначению. Отложив кольца, я сложила украшения в мешочек и надежно спрятала в карман джинс. Обручальные кольца я оставила, не думаю, что мама и папа были бы этому рады. С кухни показалась мордашка брата, с интересом смотря на то, как я опустошаю наши заначки. Вскрыла я штук пять-шесть заначек, и это только свои. Брат сам отдал мне накопленные деньги, низко склонив голову. — Хм, 131364,9 йен. Мало. — Пробормотала я, пересчитывая мятые купюры. — Ты уже уходишь. — Спросил Боруто, на что я лишь кивнула и вышла в коридор. Обувшись и накинув на себя легкую джинсовку, я выскользнула за дверь, оставляя брата одного в квартире. Спустившись с этажа на улицу, я обернулась, ища взглядом лицо брата в окне. Тот помахал рукой и скрылся в недрах квартиры. — Ладно, пора идти. — Выдохнула я и побрела в давно знакомый ломбард. Отото и раньше шалил, за что я расплачивалась своими украшениями, техникой и чем только могла. Погрузившись в раздумья, я не заметила, как врезалась в кого-то. Пролепетав извинения, я хотела уже пойти дальше, как меня остановил знакомый голос. — Ю-Юкио? Я подняла глаза, встретившись взглядом с похожими голубыми глазами. Только, белки ее глаз были все красные, будто она не спала несколько дней подряд или…плакала? Заметив мое недоумение, она шмыгнула покрасневшим носом, отвечая: — Я п-просто с мужем поссорилась и вышла ос-освежиться. Нахмурившись, я взяла ее за руку и повела в сторону дома, не замечая ее слабого сопротивления. — К-куда ты меня тащишь? — Удивленно спросила она, волочась вслед за мной, еле перебирая ноги. — Ко мне. — Коротко ответила я. Что ж, ломбард подождет, надо успокоить новую подругу. Быстро открыв дверь знакомого подъезда, я затолкала несопротивляющуюся девушку в лифт, попутно нажимая на нужный этаж. Ее тело содрогалось в крупной дрожи, она то и дело обхватывала себя руками. Только сейчас я заметила, во что она была одета. Легкие рваные джинсы от какой-то модной фирмы, белую тунику с коротким рукавом, которая нифига не грела и бывшие когда-то белыми кеды. Чем она думала, когда выперлась в этом в такую погоду? Причем осенью! Она заболеть решила, я не пойму? Кабинка немного пошатнулась, когда мы поднялись на нужный этаж. С громким скрежетом дверцы лифта разъехались, открывая нам путь дальше. Вытянув подругу из кабины, я легко отворила дверь квартиры, пропуская ее вперед. Та прошла за порог и встала посреди коридора. Разувшись и скинув джинсовку, я бросила ей через плечо указания, уходя на кухню. — Это ты с кем разговариваешь? — С настороженностью спросил младший, выходя из комнаты. Ясен пень, я же никого раньше сюда не приводила, друзей-то все равно нет. — Подругу. Ей нужна помощь. — Не многословно ответила я, ставя чайник на плиту. К этому времени Дейдара уже разулась и сейчас сидела на кухне. — Ого, редко у нас бывают гости. — Протянул братишка, искоса посматривая на блондинку. — Угу. — Согласилась я, заваривая чай. — У нас только черный, не возражаешь? Сколько сахара? — Люблю черный чай, давай две ложки. — Просто ответила та, немного покраснев. Пожав плечами, я поставила перед девушкой дымящуюся кружку с чаем. — Брат, ты будешь? — Поинтересовалась я, хотя и так знала ответ. Названный только отрицательно покачал головой и удалился с кухни в комнату. — Рассказывай. — Потребовала я, отхлебнув из своей кружки. Тсукури (не могу я ее назвать Учиха, просто не могу!) немного замялась, отвела взгляд, но все же начала рассказ: — После того, как ты уехала, я вернулась обратно. Как ты, наверное, заметила, но не всем ты понравилась. Особенно, Сакуре. Та, которая розоволосая. Она начала истерить, мол ты строила глазки целый вечер ее бойфренду, — На этих словах подруга поморщилась, как от зубной боли. — Наруто. Парень он хороший, умный, но вот его влюбленность в эту розоволосую стерву… Жаль его. Вы были бы хорошей парой. — Дейдара лукаво усмехнулась, будто не она минуту назад горевала и плакала. Я в ответ лишь порозовела и кинула на нее многозначный взгляд, молчаливо спрашивая ее «Ты издеваешься?». — Ни в коем разе. — Продолжила она, все также усмехаясь. — Ладно, продолжу. Минут тридцать она капала всем на мозги, что надоело всем, включая самого Наруто. Он попросил ее заткнуться, на что она опять закатила истерику и гордо удалилась. Мы было вздохнули с облегчением, как она опять прискакала и стала орать на весь ресторан, какие мы уроды, твари и вообще, обижаем ее хорошую. Итачи, мой муж, попытался ее успокоить, ибо это уже всех достало. Ино ушла, за ней последовал Киба и Курама, весь этот цирк порядком надоел, как они потом сами сказали. Менма помогал Итачи успокоить эту стерву, но, все безрезультатно. Наруто на все махнул рукой и свалил по-тихому, на пару с Саске. Осталась только я, эта придурошная, Итачи и Менма. В итоге, ее попросту выгнали, а мы, с испорченным настроением, потопали по домам. Менма укатил на своей машине, а вот нам не повезло. Итачи, оказывается, приехал с братом на машине Саске и, соответственно, сам Саске уехал и нам пришлось ждать машину. Пока ждали — попали под дождь, настроение вообще скатилось ниже плинтуса. Ита начал докапываться, куда я дела свою машину, на которой я отправила тебя домой. Узнав правду — заистерил и устроил скандал. Дома мы ссорились часа два-три, в итоге, он выгнал меня из дома и сказал, цитирую «Раз ты такая сердобольная, то и вали к своей подружке! Как ты поняла, я не успела даже куртку захватить, не то что деньги или ключи от машины. В чем была, в том и была выперта за дверь. Не хотелось тебя тревожить, поэтому я пошла бродить по городу. Под рассвет пришла в тот парк, где мы познакомились. Ну, а потом мы встретились. — А почему к подругам не пошла? — Спросила я, мысленно содрогаясь от жестокости ее мужа. В ответ та лишь горько усмехнулась. — Какие подруги? Те гламурные безмозглые курицы, с которыми мне порой приходиться вести разговор на светских раутах? Им до меня и моих проблем нет дела, лишь бы засветиться с женой Итачи Учихи. — Понятно. — Протянула я. — Раз такое дело, то оставайся с нами. Либо пока не помиритесь, либо раздор не перерастет во что-то большее. — Я вас не буду смущать своим присутствием? — С удивлением спросила голубоглазая. Я отрицательно помотала головой, мол не смутишь, все путем. — Иди пока в душ, можешь брать любой шампунь и любое полотенце. Одежду я тебе занесу, надеюсь, она будет тебе по размеру. Кивнув на мои слова, жена якудза удалилась в ванную, а я пошла искать одежду на гостью. В шкафу я отрыла нижнее белье, широкие спортивные штаны, которым Бог знает сколько лет и большую серую футболку. Занеся сие великолепие в ванную и положив на стиралку, я тихо выскользнула из санузла, дабы не смущать Тсукури. Братик сидел на своем чердаке и листал учебник по химии. Аккуратно забравшись на его кровать, я приобняла его за плечи и уставилась в книгу. — Она остается с нами? — Без особого интереса спросил Боруто. — Да. Ее выгнал муж во время ссоры, без денег и даже без куртки. Идти ей некуда, друзей нет. — Ответила я, положив голову на макушку своего отото. — Понятно. Тогда пусть остается. — Солнечно улыбнулся братик, щуря свои голубые глаза. Мне лишь оставалось улыбнуться ему в ответ. Продолжение следует… От автора. Как вы заметили, но я заменила "Элили" на "Юкио".