Отдай меня мне

Развяжи мне глаза, обмакни руки в грязь, Научи меня летать, чтоб не упасть в эту пасть. Кожа просит пить, ей так легче сгорать, Невозможно уснуть, если разучился спать, Чтоб не упасть, чтоб не упасть в эту пасть. Темное, закрытое помещение, куда не проникает даже малейший лучик света. Все тело болит. Я лежу на этом холодном полу. Кровь стекает чуть ли не по всему телу, засыхая на коже, впитываясь в одежду, пачкая волосы. Боль привела меня к состоянию, близкому к апатии. Хотя нет…. Мне не все равно. Я хочу прекратить все это. Забыть. Забыть то, что я попал в твои сети. И сейчас падаю в пасть. Я тяжело дышу, пытаясь встать, ну, или хотя бы приподняться, но все тело пронзает дикая, яркая боль. Снова падаю, кашляя собственной кровью. Я потерял счет времени. Сколько дней я уже здесь? Кто— нибудь ищет меня? Без разницы…. Ведь я холодное, одинокое облако. Кому какая разница, жив я или нет. Слишком больно. Даже для меня. И я падаю. Падаю в твою пасть…. Словно меня пожирает уродливое, дикое чудовище, которым пугают маленьких детей. Оно пожирает меня. Медленно, мучительно, издеваясь надо мной. Ты ужасен, Рокудо Мукуро. Ты чудовище. Отдайте меня мне. Отдайте меня... Отдайте меня мне. Отдайте меня... Забрал. Ты словно забрал меня себе. Я не игрушка! Тем более, не твоя. Прекрати это! Отдай меня мне! И тогда я даже признаю. Я признаю свое поражение, только прекрати все это! Ты сломал меня. Сломал, словно куклу. Фарфоровую, холодную. Сломал эту стальную куклу…. Хватит. Отдай эти поломанные остатки. Отдай меня мне. Порезался больно, уколешься стон, Попробуй измениться войди в пустой дом. Я знаю тебя ты выстригаешь стекло. Никто не вспомнит тебя, не нарастет снежный ком. Никто не вспомнит, тебя уже никто не вспомнит. Вся боль, которую я переносил до этого – ничто, по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Я разбит, растоптан, истерзан. Ты сломал меня. Лучше бы убил сразу. Теперь, смотря на себя со стороны, вижу, какой я слабый и ничтожный. Унизительно. Как же это унизительно! Не прощу. Никогда не прощу этого. Ни тебе, ни себе. И никто даже не поможет. Как низко. Даже думать о чьей— то помощи, допускать такую мысль. Но сейчас. Я пал так низко, что даже противно. Как же я это допустил? Допустил, что ты меня похитил? Да еще и ни с того ни с сего. Напустил свои иллюзии и завел к себе в Кокуе. И куда же ты своих приспешников дел, что здесь так тихо? Отдайте меня мне. Отдайте меня... Отдайте меня мне. Отдайте меня... Хватит! Я не твоя игрушка, которую ты нашел! Почему? Почему именно я? Неужели тебе мало, что ты избил меня до полусмерти при нашей первой встрече? Какой же ты все— таки урод! Как же я ненавижу тебя! Все так болит, что я ответить тебе не могу. Обойтись с тобой так же, как и ты со мной. Отдай меня! Слышишь, отдай! Прекрати все это! Солнце, слышишь, плачу болью Солнце, видишь, будет поздно. В руках стекла, В ногах гвозди. Землей крою свои вопли. Я помню все, что произошло. Когда я пришел в себя, то был уже в Кокуе. Лежал на полу со связанными руками, без тонфа, уже изрядно побитый. А ты сидел на диванчике, вкрадчиво смеясь и смотря на меня. А потом ты подошел. Рывком перевернул мое тело с живота на спину и разорвал рубашку. Те сопротивления, которые я оказывал, пошли коту под хвост. Ты был настроен слишком решительно. Быстро стянув с меня штаны, а за ними и нижнее белье, твои руки начали мять ягодицы. Мои попытки лишь усилились, когда я почувствовал, что твой указательный палец, смазанный в чем— то холодном и скользком проник в меня. Это не было больно. Это было противно. Чувствовать, что меня касается собственный враг. Что он лапает меня и, судя по всему, скоро поимеет. Твои касания были неприятны для меня. Будто ты касался не только снаружи, но и изнутри. А потом ты добавил второй палец. Вот тогда я действительно испугался, однако, как и раньше, все мои попытки вырваться не повлияли на тебя. И вот я уже чувствовал, что три пальца растягивают меня. Растягивают настойчиво, болезненно, решительно. Нет, ты делал это не для того, чтобы подготовить меня, совершенно не так. Ты бы не стал думать о том, чтобы я получил хоть какое— то удовольствие. Ты делал это для того, чтобы тебе легче было двигаться во мне, не встречая никаких преград. Когда ты вынул свои пальцы, я наконец-то смог вздохнуть, но вскоре понял, что сейчас будет только хуже. Я почувствовал упирающуюся в меня головку твоего члена, а потом ты резко вошел. Мой собственный крик заложил мне уши, а боль пронзила все тело. Я почувствовал, что что— то горячее полилось по моим бедрам. Понятно…. Это была моя кровь. Ты тогда решил не дожидаться, чтобы я привык, а просто начал быстро двигаться, не обращая внимания на мои болезненные стоны, которые время от времени превращались в самые настоящие крики. Нет, я не плакал. Слезы сами текли из моих глаз. Слезы отвращения к самому себе. А ты просто грубо трахал меня, смеясь своим противным смехом. Когда ты кончил в меня, я почувствовал, что нечто горячее наполняет мое тело. Мерзко. Как же это было мерзко. Выйдя из меня и перевернув обратно на живот, ты накинул на мое истерзанное тело плед. А я просто пытался забыть все это, словно страшный сон. Пытался не чувствовать, как твоя сперма вытекает из меня. — За что? – только прошептал я тогда. Ты ничего мне не ответил, а просто присел рядом, оголяя мои лопатки. Я почувствовал, как острый металл рассекает спину, а из ранок стекает кровь. Ты исполосовал мою спину тонкими ранениями, слизывая текущую из них кровь — Тебе так идет кровь, — прошептал ты, облизывая и прикусывая мое ухо. Потом твои издевательства повторялись. Причем неоднократно. Иногда ты просто насиловал меня, а иногда еще и оставлял ножом новые отметины. Больно. Мне так сейчас больно от всего этого. Я чувствую себя таким грязным. ГДЕ — где же эти суки с их большой душой. Я — изучаю поры и смотрю спиной. ГДЕ — где же эти люди с их большой душой. Я — изучаю поры, изучаю поры. Никто не спасет. Никто не поможет. Я попался. Попался в его сети. Дино, Тсунаеши. Они постоянно доставали меня, а теперь мне впервые нужно, чтобы они были рядом. И где же они? Ужасно. Это ужасно! За все это время, что ты держал меня тут, я смог изучить тебя. Изучить такое чудовище, как ты. Ты ужасен, мерзок. Подлый садист. А я уже не тот сильные и волевой парень. Я – разбитая кукла, которую поимели. Отдайте меня мне. Отдайте меня... Отдайте меня мне. Отдайте меня... Слышу шаги. Твои шаги. Я уже шестым чувством понимаю. Что это ты. Хотя, кто еще может здесь быть? Ты присаживаешься на корточки рядом и проводишь указательным пальцем по глубокому ранению на спине, которое ты оставил в последний раз. — Ну что, Кея— кун, как у тебя дела? – насмешливо спрашиваешь ты. — Отдай меня мне…. На мгновение повисла тишина. — Прости, Кея— кун, — шепчешь ты мне, — но ты мой. Я не отдам тебя тебе. И вообще никому. Потому что всего, чего я хочу, я добиваюсь любыми путями. А тебя я хочу больше, чем всего другого. — Прекрати. Я не хочу этого…. Краем глаза слежу за твоими движениями. Ты наклонился поближе. — Отпущу тебя – и ты убежишь, — слышу тихий шепот у себя над ухом, — и я больше никогда не смогу быть рядом с тобой. Я не хотел тебя насиловать, но того, чего хочу, я добиваюсь любыми способами. Я ведь уже сказал. — Отдай меня мне…. — Я люблю тебя, Кея, — с улыбкой шепчешь ты мне на ухо, — я люблю тебя. Если хочешь, то все будет как у всех! Мы будем гулять вместе, жить, целоваться, ходить на свидания. И я никогда даже не подумаю сделать тебе больно. Мы будем счастливы. Что скажешь? Нет. Мукуро, пусть ты и сломал меня. Пусть я уже давно пал и валяюсь у твоих ног, но гордость я все же сохранил. — Отдай меня мне….