ЧАСТЬ ШЕСТАЯ «Не в то время и не в том месте»
На часах было половина десятого, когда я приехал в университет. На поле всё также горели огромные прожектора, трава была влажная от недавнего дождя, а вокруг пусто. Бесило, что Кристина опаздывала. Моё дикое недовольство росло с каждым шагом по полю, которые я совершал, наворачивая круги. Холод собачий! А я ведь уже рассчитал время грамотно! Решил бросить Алёнину до пол одиннадцатого, а время уже на пятки наступает! Всего час остаётся. Да, понимаю, я могу бросить её за одну минуту и даже по телефону, но, блин, я хочу подарить ей лучшее свидание в её жизни, а затем только порвать с ней! Не даром меня называют Дзюба-пожиратель сердец. Ладно, меня так никто не называет, но всё же. — Пуся! — услышал я за спиной и тут же обернулся. В эту же секунду весь мой настрой испарился и мне хотелось одного: бежать. — Девочка моя, — улыбнулся я, взяв свои сопли в кулак, и распахнул руки для объятия. А в горле только страх, она напоминала мне ужасное чудище из фильма «Чужие». — Ты скучал, мармеладный мой, — пропищала она, обнимая меня. — Прогуляемся? Кристина кивнула и мы начали гулять вокруг футбольного поля, взявшись (по её инициативе) за руки. Признаюсь, мне не было комфортно. Она постоянно сжимала руку и её когти вонзались в мою. — Здесь так холодно, — сказала девушка съежившись и кинула взгляд на мою тёплую куртку. — Не надо было тебе одеваться так легко, — сказал я, взглянув на время. Минут через десять должен придти вратарь, нужно закругляться. — Да, ты прав… — вздохнула девушка и снова съежилась, — заболею, наверное. Я незаметно закатил глаза и расцепил наши руки, чтобы снять куртку. Глаза Кристины засияли и она повернулась ко мне спиной, позволяя надеть на неё мою вещь. — Какая тёплая, — сказала девушка, обвив себя руками, — я как будто тебя обнимаю. Конечно, тёплая, я с этой курткой никогда не расстаюсь! Даже во время футбола. Я перевёл взгляд на ворота университета. Какой-то внутренний страх заседал и мне становилось боязно за то, что он может увидеть её. — Пошли в раздевалку, — сказал я Кристине и она таинственно улыбнулась. — Ну пошли, — сказала она, взяв меня под локоть. Я последний раз глянул на ворота и мы направились в раздевалку. Нужно быстрее покончить с ней. Нужно быстрее с ней порвать. Нужно бросить её. Пока мы шли, в голове вертелись одни и те же мысли. Я взглянул на Кристину, которая шла рядом, мило улыбаясь. А если она спросит, что в ней мне не понравилось, что ответить? Что я гей? Но я не гей и врать не буду. Что она меня не привлекает? Да какого нормально парня она не привлекает? Меня. Но я ведь нормальный. Да? Да?! — А там свет включается? — вдруг спросила Кристина. Оказывается мы уже пришли. — Да, да, сейчас, — сказал я и открыл дверь, пропуская вперёд девушку. Алёнина сделала реверанс и прошла внутрь. Я вновь кинул взгляд на ворота и тоже последовал за ней. Включив свет, я провёл рукой по воздуху, демонстрируя ей помещение. — Здесь мы раздеваемся, там душевая, — начал я, осматриваясь сам и вспоминая лицо того парня, когда я начал петь песню. Стало смешно и я прыснул. Затем взглянул на девушку и она как-то странно взглянула в ответ. — Ты забавный, — сказала она и приблизилась, — никто не заходит мне так, как ты, представляешь? — с этими словами она прильнула ко мне всем телом и накрыла своими губами мои. С секунду я обдумывал сказанное, а затем отстранился. — Мне нужно тебе сказать кое-что, — сказал я, серьёзно глядя на неё. Девушка покачала головой и снова поцеловала меня, запустив руку мне под футболку. Она такая холодная, что я тут же дёрнулся. — Такой милый, — усмехнулась она, глядя на меня, прильнувшего к стене. — Я тебя не люблю, — тут же вырвалось у меня, — и вообще не любил, — дополнил я, вжимаясь в стену. Она похожа на химеру и от неё можно ожидать всё, что угодно, любой бы вжался! Кристина скрестила руки на груди. — Думаешь, я не знаю? — спросила она, сняв и положив мою куртку на скамейку, оставаясь только в платье и лёгкой кофте. Она снова приблизилась ко мне, — думаешь… Я не вижу? — дополнила он, положив руки мне на шею, — но это можно исправить, Тёма. О, Боже, не называй меня так, противная баба! — Нам лучше разойтись, так будет правильнее, — сказал я, невольно сжав её руки плечом и головой. Да потому что руки, как лёд, Ей Богу! Девушка сделала шаг, не убирая рук. — Хорошо, — сказала она, опустив одну руку, — я уйду, но сначала… Алёнина резко села на корточки и ловко просунула руки мне в штаны. Я прикусил кулак и перевёл взгляд в потолок. — Уйди, женщина, — севшим голосом сказал я, также стоя без движения. Кристина просунула руку в боксеры и я тут же среагировал, схватив её волосы и направив в сторону моего паха. Девушка ухмыльнулась. Ненавижу себя за эту слабость. — Ты будешь моим, — тихо сказала она, уже схватив в руки мой член. О, Господи, что я делаю?! Прости меня, Боже! Я сжал волосы Алёниной в кулак, заставляя её поднять голову и взглянуть на меня. Любая другая бы врезала или убежала в слезах, от такого отношения к себе, но она только улыбалась, гадко и нагло смотря мне в глаза. — Сделай всё быстро, — сказал я грубо и уткнул её лицо в мой половой орган. Кристина схватила мой член двумя руками и начала медленно облизывать, начиная с головки. Я прикрыл глаза сгибом локтя, не желая на это смотреть. Хочешь унижения, получай! Сжав другой рукой волосы Алёниной, я притянул ее ближе, заставляя взять мой член полностью в рот. К моему удивлению, она не отпрянула и не залилась рефлекторным кашлем, а послушалась. Опыт, видать, есть! Кристина двигалась быстрее, помогая себе руками и языком, но вот только реакции у моего организма на это не было. Алёнина даже удивилась и начала с её большим усердием отсасывать мне, с каждой секундой наращивая скорость. Я пытался представить её как-то возбуждающее, чтобы наконец-то покончить с этим и избавиться от неё. Из головы не выходил тот парень, который должен придти с минуты на минуту. А потом в голове всплыл тот день. Мой вокал в душе, то как он спокойно зашёл, то как я вновь начал петь, испугав его. Напуганный паренёк в наушниках. Такая непривычная не состыковка с его образом бесчувственного и супер-брутального парня. Я помню, как боялся взглянуть на него в душе, а затем взглянул… — Ну наконец-то Тёмочка начал реагировать, — сладко сказала Кристина, стараясь не сбавлять темп. Блять. У меня встал из-за него. Я взглянул в зеркало в своё отражение, которое находилось напротив меня. Мне хотелось рыдать от безысходности моего положения. И понимание доходило до меня с такой ясностью, с какой ощущают вкус жвачки с двойным вкусом. Сначала была тёмная дыра из странных ощущений и желаний… А затем наступила ясность. Как будто я уже давно всё знал, но забыл. Я вновь вжался спиной и затылком к стене, потому что только от одного воспоминания того паренька, я возбудился до предела. На спине появилась дрожь и предвкушающее чувство разрядки. Я не смог выдержать гортанный стон и тут же закрыл рот кулаком, с силой зажмурив глаза. Образ того кареглазого был ещё в голове и я не хотел его отпускать. Твою мать… Мне отсасывает девушка, а я представляю голого парня. Что за пиздец происходит в моей жизни? Наконец, Кристина делает ещё несколько движений и естественная смазка попадает ей прямо в рот. — Чёрт… — хриплю я, — прости, что не предупредил, — сочувственно сказал я, а девушка только улыбается в ответ, вытирая кофтой свой рот. Дверь раздевалки открывается и моё сердце останавливается. Блять. Пожалуйста, только не сейчас. — Твою мать, — себе под нос говорю я, когда вижу в зеркале знакомый силуэт, закрывающий за собой дверь. Парень в наушниках заходит в раздевалку и проходит мимо нас, не замечая, затем он подходит к раковине и его глаза поднимаются к зеркалу, а затем на нас. Я встречаюсь с ним взглядом, а Кристина остаётся без движения. Кажется, она даже не дышит. Как и я. Его лицо было непривычно бледным и я почувствовал непонятную и ненужную вину и даже стыд в этот момент. Парень опускает свой взгляд на Алёнину, на мою вздёрнутую майку и расстёгнутые штаны (только штаны). Затем его взгляд поднимается вверх и упирается мне в глаза. Я хотел было сказать, что, мол, это недоразумение, но кареглазый разворачивается назад и идёт к выходу. Дверь закрывается с характерным хлопком, и я прикусываю губу до крови. Твою мать… Я только что кончил на его обнажённый образ, а теперь он увидел меня только что кончившего из-за отсоса. — Черт, что это было? — спросила Кристина, смеясь. Я опустил взгляд на девушку и почувствовал неописуемое отвращение и ненависть. — Пошла отсюда на хуй, — сквозь зубы прошипел я. Она, кажется, не ожидала этого, поэтому тут же изменилась в лице. — Прости, что?! — ошарашенно спросила она, открыв рот. — Ты слышала, — ответил я, застёгивая ширинку. Сегодня я не в состоянии играть в футбол, да и мне было пиздец, как стыдно смотреть ему в глаза. Мало того, я кончил из-за него, так ещё и он видел это. Не смотря на то, что не знал. Но я то блять знаю! Выйдя из раздевалки, я сразу направился домой. На поле я его не увидел. Он ушёл? Почему? Ему противно? Теперь я вызываю у него отвращение? Да вряд-ли я вообще что-то у него вызываю. Почему-то я с уверенностью могу сказать, что ему совершенно насрать на меня и на всё, что со мной связано. Я шёл до остановки, трясясь от холода и только дойдя до неё я вспомнил, что забыл забрать свою куртку. — Твою мать, — прошипел я, остановившись. Идти или нет? Я взглянул на время. Автобусы и электрички ещё будут ходить как минимум час, а без куртки я рискую заболеть! В конечном счёте я решил забрать свою вещь, потому что эта куртка была не просто курткой. Эта куртка моей команды, а я в ней капитан. Что я скажу, когда утром найдут её в раздевалке? Добежав до ворот университета я остановился, чтобы отдышаться. Внутри была маленькая надежда, что этот парень ещё там. И она оправдалась. Этот парень был на поле и я увидел, как от него идёт улыбающаяся Кристина. И тут меня поддало бешенство. — О чём ты с ним говорила? — прошипел я, как только Алёнина вышла из двора университета, схватив её за руку. Девушка вздрогнула от неожиданности, а затем выдохнула, увидев меня. — Не пугай так меня, — ответила она, взявшись за грудь и отцепив свою руку, — сказала, что если он хоть слово скажет о нас, ему придёт конец, — пожав плечами, сказала она. — Что?! — в изумлении воскликнул я. Эта дура и правда угрожала ему? — Что слышал, — закатила она глаза, — и он сказал, что ему вообще похуй и вот это на возьми, — добавила Кристина, впихнув мне мою куртку, — он забрал её, я вообще забыла про неё… Я взял свою куртку и вновь перевёл взгляд на поле. Его уже там не было. — Ну я пошла, пупсик? — снова начала говорить Алёнина, — поцелуешь меня? — надув губы, спросила она и потянулась ко мне. Я сморщился. — Не в этой жизни, — с этими словами, я развернулся и пошёл на свою остановку.***
Домой я пришёл совершенно без сил, не смотря на то, что футбола не было. Зайдя в свою комнату, я первым делом переоделся, чтобы напрочь стереть все следы от прикосновений Кристины. Было противно до тошноты. Когда я зашёл в общую прачечную, я тут же направился к стиральной машинке, чтобы сбросить туда всю свою одежду. И мою капитанскую куртку в том числе. Закинув всю внутрь я насыпал какого-то дешевого порошка и нажал на кнопку стиральной машинки, сев рядом. Барабан начал крутиться и я заметил что-то незнакомое мне внутри. Приблизившись, я увидел какую-то бумажку. Деньги? Тут же нажав на кнопку выключения, я потянул дверцу машинки, но та не поддавалась. Грёбаная техника безопасности, я из-за вас штуку просру! Через минуту машинка щелкнула, осведомляя о разблокировки механизма и я открыл дверцу, доставая до ужаса мокрые вещи. Наконец, я нашёл деньги и засунул вещи обратно. На моё удивление это были не деньги, а записка, свёрнутая вдвое. Аккуратно открыв её, чтобы не порвать, я вновь почувствовал, как моё сердце сделало сальто. Это записка от того парня! «Не приходи больше, пожалуйста» Было написано красивым почерком. И как это понимать? Ну да, Артём, действительно, как? Здесь всё черным по белому написано… Всё ясно и понятно. Он не хочет видеть меня. «Не приходи больше». И никакого подтекста. Его прямолинейность просто бьёт в челюсть. — Чёрт… — шиплю я, облокотившись головой о стиральную машинку, — сука, — закрыв глаза было сказано мною. В груди неприятно давило, а в животе как будто было что-то живое и съедающее изнутри. Вот оно мне надо блять? Мало того игра на носу серьёзная, приставучая баба-заёба, непонятное возбуждение к незнакомому мне человеку, так ещё и пощёчина от него! Я не могу просто так взять и забить на всё. Неужели ему не нравилось? То-есть… Я имею ввиду самих моментов? Моих мячей и голов, немого раздражения и глупой радости, когда у меня получалось попасть ему в ворота. Он ведь улыбался! Я видел! Это не свет так падал, это он показывал мне свои эмоции. Это я заставлял его… Твою мать, я что обнимаю его записку? — Блять, — тихо сказал я, встав с пола и выкинув бумажку на пол. Я накручиваю себя… Я не был возбуждён от него тогда, это только моё воображение! Да! Просто я подумал о том парне, а возбуждение Кристина вызвала механически и всё так совпало. И плевать я хотел на ночной футбол с ним. Насрать мне! Я дождался пока стирка закончится и взял вещи в руки. Стоя уже в дверях, я вздохнул и вернулся назад, подняв записку. Просто мусорить — не хорошо.***
— Почему тебя не было на первой паре? — с укором в голосе спросил Денис, как только подошёл ко мне в столовой. Я устало вздохнул и потянулся за кофе, даже не взглянув на него. Черышев сел рядом, повесив сумку на стул. Я усмехнулся, когда увидел его заполненный до предела поднос. — Как свидание вчера прошло? — спросил я, взглянув на него. Денис улыбнулся, а затем его лицо стало серьёзным. Я подозрительно прищурился, чуть отодвинув голову назад. — Обыкновенно, — сказал он, пожав плечами. — Обыкновенно? — передразнив его, спросил я. Черышев взглянул мне в глаза и вновь пожал плечами. — Почему у тебя глаза, как будто ты радугу сожрал? — фыркнул я, сложив руки на груди. Я рассмеялся, когда Денис поспешно опустил свой взгляд вниз, напрягая свои губы, чтобы не выдать улыбку. — Что-то не похоже, что ты подавлен, — усмехнулся я. Боковым зрением я увидел Сашу Головина — старого «приятеля» Дэна — который приближался к нашему столу. — Парни, вы слышали, что в раздевалке произошло? — запыхавшись, спросил он, переводя взгляд с Дениса на меня и обратно. Черышев даже не взглянул на него, медленно опустошая коробочку сока. Саша закатил глаза и взглянул на меня. — Нет, а что такое? — почувствовав тревогу, спросил я. Саша шумно выдохнул, качая головой. — Там зеркала все в дребезг, а на них кровь, — начал он, — походу руками разбивали. — Что? — ошарашенно спросил я, теряя возможность нормально дышать. Я сорвался с места и побежал в раздевалку, чтобы убедиться в правдивости его слов. Мне с трудом удалось протиснуться внутрь, потому что вокруг столпился народ. Пройдя внутри я сначала увидел Далера, который как-то не по-доброму улыбался, наверное, из-за шока. Потому что в следующую секунду мне открылась такая картина: все три зеркала были избиты в хлам, а на них кровь, свидетельствующая о том, что их разбивали кулаками. — Пиздец, — качая головой, сказал мне Кузяев, — меня больше волнует тот чувак, который это сделал, потому что это… — Далер взглянул на меня. — Пиздец, — сказал я и он кивнул. Я почувствовал на себе чей-то взгляд или мне показалось, но когда я обернулся, то увидел его. Он тоже взглянул на меня. Я опустил глаза на его руки в карманах, которые он в следующую секунду засунул еще глубже. Твою мать… Неужели это всё сделал он? Я снова взглянул в его глаза, не скрывая страха и шока, которые я сейчас испытывал. Боже, пожалуйста, скажи, что это сделал не ты. Дай мне знать. Ведь если об этом узнают… Но я не увидел в его глазах отрицание или не понимание. Его глаза как-то блеснули, глядя на меня, а затем он развернулся и ушёл. Я бы мог сорваться с места и побежать за ним, требуя объяснений или просто набить ему морду, говоря о безрассудности его поступка. Но один вопрос встал колким штыком у меня в горле: Зачем он это сделал? «Глупо. Глупо. Глупо… Обижаться на мир, когда сам часть этого мира. Глупо — ненавидеть себя за собственные ошибки, когда их исправление лежит на твоих плечах. Глупо и смешно разбивать зеркала, если тебе не понравилось отражение.» © Акинфеев.