Ghost

      Он почти ничего не знал про эксперименты над людьми. Корпорации во весь свой глас (а СМИ - это почти что глас божий) заявляли, что за ними будущее человечества - новые, могущественные в своём совершенстве люди. Активисты разномастных движений во весь свой слабенький голос пищали, что, дескать, корпорации нагло врут, и вообще - это же бесчеловечно. Но то ли робко пищали, то ли их просто не слушали, но никто не хотел над этим всерьёз задумываться. Ну химичат там в своих лабораториях, и пусть химичат - не над ними же. То есть это, наверное, ужасно, но они ничего про это не знают, и вообще, их ли это дело, да и на самом то деле, может, там и нет ничего страшного, говорят же, что все добровольно, законно, а они ведь в науке ничего и не смыслят и… Вообщем-то, эксперименты над людьми были своего рода сплетней - об этом говорили, об этом знали, но никто ничего не видел, кроме статеек и другой одобренной корпорациями агитации. Непонятно, правда, было, за что конкретно их агитируют, но тем не менее.       Может быть, за равнодушие.       Сам он знал, ну, не то чтобы сильно больше, но он был знаком с Ghost’ом. Огонь, а не человек. И тем не менее Ghost вызывал двоякие чувства. Кто-то где-то по секрету всему свету, и ему в том числе, рассказал, что этот самый парень - жертва экспериментов. Смотря на Ghost’а, трудно было представить, что он вообще может быть чей-то жертвой. Сильный, гордый, он проворачивал такое, что, казалось бы, не мог никто больше. Он был сильнее, быстрее, крепче, чуточку бесстрашней, чем все остальные, и всегда добивался цели. А способности такие, что закачаешься. Ghost мог видеть будущее. Не на долго, максимум на пару минут, но и это было просто ВАУ. Врачи говорили про обостренное до предела восприятие, нечеловеческую интуицию как результат обработки сенсорной информации. Врачи в тайне шептались про невозможные результаты и нереальные показатели - человеческие, пусть и улучшенные, органы на такое способны не были. И только в своих собственных мыслях они могли рассуждать о том, что подобные изменения в организме обязательно должны были вызвать цепную реакцию, а значит эта способность - только верхушка айсберга. Должно быть что-то еще.       Поговаривали, что проект, в котором смастерили этого парня, был по созданию идеального солдата. Врачи были уверены, что мастерили там нечто куда более грандиозное.       Ghost молчал. Недоговаривал.       От этого он, впрочем, казался только более фантастическим и невероятным.       Но и это было не все.       Медаль имеет вторую сторону, палка - еще один конец, и можно бесконечно об этом рассуждать, но знать и видеть - разные вещи. Все знали, что сила Ghost'а сокращает его жизнь, что он легко может не дожить до весны (хотя тут никто из них не был уверен в завтрашнем дне), болтали, что этот парень ест таблетки пачками, и ещё много чего болтали, но не видели. И это было хорошо. Потому что Ghost - своего рода символ надежды, и, если люди знают, что у "надежды" что-то не так в генах, внутренние органы периодически сбоят, а мозговая деятельность нарушается, то пусть хотя бы не видят, потому что зрелище это страшное.       Так умирает надежда.       Так приходит отчаяние.       Так проигрываются войны.       А ещё были при-сту-пы.       Он как-то видел Ghost’а после приступа. Врачам он тогда стал что-то рассказывать про срочные дела в лазарете, но в их глазах ясно читалось:       Мы знаем, что ты пришел поглазеть.       Его с горем пополам пропустили, но лучше бы не пропускали. Ghost лежал на белых простынях, и, казалось, сливался с ними. Весь в проводах и датчиках, сразу в десятке капельниц, а дышать получалось только через аппарат. На глазах у него была плотная повязка и еще, кажется, беруши в ушах. Как потом объяснили врачи - для уменьшения сенсорной нагрузки. - Лучше, конечно, было бы поместить его в безгравитационную среду, - читай банку с подобием формалина - но он наотрез отказался.       И с чего бы это, а, Ghost? Сколько же времени ты провел в таких банках, что сейчас лучше будешь сжимать зубы от боли, чем окажешься там снова? А тебе ведь и вправду больно. Ты гнешь пальцы, судорожно морщишь брови, кривишь рот, потому что несмотря на все обезболивающие - больно.       Когда Ghost все же вышел из лазарета (а это случилось на удивление скоро), он выглядел много лучше, движения были бодры, лицо вернуло привычный цвет, а по венам текло чистейшее лекарство. К черту такое здоровье. - Смотреть - не преступление, но не болтай, - сказал тогда Ghost, появившись буквально из неоткуда. Можно было думать, что ему разболтали врачи, можно было ужасаться, а можно просто улыбаться, потому что, ну, несмотря на всё их "ограничение сенсорной нагрузки" парень умудрялся видеть с завязанными глазами и слышать с заткнутыми ушами, а показывать страх - совсем невежливо. И, может быть, чуточку опасно. - Как скажешь.       После они перебросились еще тысячью фраз и еще одной такой, что столько важности не набралось бы и во всей предыдущей тысяче вместе взятой. - Иногда мне кажется, что я не могу отличить реальность от видения, будто моё сознание и не моё вовсе. Словно… - но дальше Ghost просто не смог найти слов, не смог описать как это - чувствовать то, что человек чувствовать не должен, что не было дано природой целой расе, но что раса дала одному человеку. Все могли чувствовать покалывание на кончиках пальцев, ощущать слезы на лице, ком в горле, легкость в теле, и тепло где-то между ребер, и только Ghost мог чувствовать всепоглощающие нечто, которому нет названия, потому что за все два и шесть десятых миллиона лет существования человечества он - первый, и, Господи, пожалуйста, пусть он будет последним.       И раз уж он все же ходит по этой земле, то он не остановится. Продолжит методично убивать себя, провоцировать приступы и защищать все то прекрасное-доброе-светлое, о чем понятия не имеет. У него нет ничего, кроме этой войны.       Все, чего хочет Ghost - это дожить до краха корпораций. Все об этом знают, но никогда не обсуждают, только отводят глаза, а в глазах - горькое-горькое сожаление. Потому что шансов дожить до весны у него почти нет, а крах корпораций - это не весна, это - почти мечта, миф и сказка, такая, что впору рассказывать детям перед сном. И самое страшное - Ghost сам это прекрасно знает.