overfeeling

Кенни опять разваливается на части и склеивает себя пластырем - всё, что угодно можно починить скотчем, так говорит отец, а пластырь почти тоже самое - и руки болят, как и любая часть тела, до чего ни дотронься, и так каждый раз. Мальчишки толкаются на остановке, и Картман опять шутит про бедность, и Кенни бьёт его в живот, забывая о том, как адски болит кожа, вспоминая сразу же. Но когда Кайл кладёт ему руку на плечо или шутливо толкает в бок, Кенни не помнит о боли, и щёки горят, а глаза распахнуты так, что чуть не вылезают из орбит. Кенни думает, что Кайл не видел - ведь капюшон отлично выполняет свои задачи - но когда Кайл берёт его за руку - пока Картман не смотрит, а Стэн пялится на Венди - и крепко-крепко сжимает, Кенни вдруг понимает, что мысли глупее он верить не мог. Кенни в очередной раз разваливается на части, и у Кайла сжимается сердце, и на хануку он молится лишь об одном, а, когда Кенни вдруг не ударяет током, когда Кенни вдруг не падает в бассейн с акулами и не взрывается вместе с фейерверком, Кайл буквально задыхается от счастья. Когда Кенни вдруг падает в обморок от запаха еды у него дома, Кайл успевает подхватить его и бережно относит в комнату, крикнув матери, что они пошли играть и скоро придут. Он смотрит на него обеспокоенно, но думает только об одном - если он сейчас это сделает, Кенни никогда не узнает. И Кайл почти не колеблется, лишь чуточку расправляя чужой капюшон, вслух заявляя пустой спальне: "ему же нужно больше воздуха", но замирает, впервые за долгое время увидев чуть больше, чем лоб и глаза. Кайл считает секунды, и кажется, время летит слишком быстро, и нужно торопиться, но он не может, просто не может, сделать всё вот так, это будет неправильно, и в результате он лишь целует Кенни в уголок глаза, отстраняясь как можно скорее. Синяк на левой щеке кажется слишком синим, из-за чего в него почти не веришь, но Кайл помнит, что это Картман влепил Кенни кулаком с утра, и потому это точно правда. И, поддавшись внезапному порыву, Кайл целует его и в щеку тоже, оперевшись на плечи, вжимая чужое тело в матрас - всего на секунду. Кенни просыпается с криком, коротким, почти тут же подавленным, но громким и полным ужаса и боли, и Кайл буквально подпрыгивает на кровати от неожиданности. Кенни нужна лишь пара секунд, чтобы сфокусировать зрение и осознать, где он и что происходит, и он рефлекторно затягивает капюшон прежде, чем щёки начинают алеть, прежде, чем понял, что он не просто в доме Кайла, а синяк на щеке болит сильнее тоже не просто так. Кайла пронзает ужасная мысль, и он молча задирает чужой рукав, и, блядь блядь блядь у Кенни и правда синяки на пальцах. Кайл почти взрывается от злобы, и слёзы блестят на глазах, потому что это он сделал, и Кенни вздрогнул от его прикосновения, и Кайл ощущает себя тупым мудилой, вспоминая каждый ёбаный раз, когда шутливо или не очень ударял Кенни или сжимал его в объятьях слишком сильно. Кайл злится на самого себя, и кровь пульсирует в ушах, но всё это просто испаряется, когда чужие иссиня-чёрные пальцы легонько сжимают его. Кайл поднимает взгляд, и Кенни смотрит, широко распахнув глаза. Кенни не нужно растягивать капюшон, чтобы быстро коснуться губ мальчишки своими и ужасно тихо рассмеяться - настолько это всё удивительно. Он никогда бы не подумал, что количество осязательных рецепторов на губах - не пустой звук и не шутка, потому что мир и так чересчур переполнен ощущениями, а Кайл теперь это знает и мягко, мягко касается его щеки.